| Volckov | Дата: Суббота, 15 Дек 2012, 06:43 | Сообщение # 428 |
 Житель форума
Группа: Модератор форума
Сообщений: 1171
Награды: 54
Репутация: 118
Статус:  | 
Святая Дариавуш
О детстве напоминали лишь редкие сны. Она видела себя бежавшей от родника навстречу матери. «Дариавуш! Посмотри, что я принесла!» - улыбающееся лицо, смуглое, с черными пятнами глаз… Винные ягоды в горсти… Дариавуш любила эти сны. Сны, не тревожащие сердце. Но были и другие, о которых ей - жрице храма Венеры Римской - не хотелось рассказывать. После них она подолгу сидела в постели и смотрела в ночь. Если рабыне случалось проснуться в такие часы, она боялась пошевелиться, зная, что госпоже было откровение.
- Дариавуш! Посмотри, что тебе принесли! – доносилось утром из коридора храма.
Она выходила, лениво поглаживая косы, осыпанные золотой пудрой, смотрела на свертки тканей, ларцы и сундуки, иногда улыбалась, если дарили клетки с попугаями, потом отсылала все в храм, чтобы пожертвовать две трети подношений. Одну треть возвращали ей.
- Имя создает человека, - говорила главная жрица, сидя с ней в храмовом саду. – Недаром тебя прозвали «Богатство приносящая»! Ты притягиваешь золото! Но что тревожит тебя, Дариавуш? О чем ты думаешь?
Дариавуш пожимала плечами и опускала ресницы:
- Тебе мало золота, что я приношу? Мало тканей и благовоний с востока? Рабов, которых патриции приводят в храм, чтобы угодить мне? И римские граждане, и иноземные гости платят по сто тысяч денариев за ночь, проведенную со мной. Ты забираешь две трети платы – разве тебе этого не достаточно? Зачем спрашиваешь Дариавуш о ее мыслях? Ее мысли принадлежат только ей самой.
Главная жрица прекращала расспросы, потому что ей, и верно, не было никакого дела до чужих мыслей. А Дариавуш переводила взгляд в небо, туда, где белоснежные облака брели, словно овечье стадо за невидимым пастухом.
Он пришел ночью, и двое слуг, пошатываясь от тяжести, внесли сундук, окованный медными пластинами.
- Я хочу купить твои ночи на будущий год, - сказал он, откидывая с головы капюшон. – Я Пелений, торговец, и хочу купить тебя для моего сына Хрисанфа.
- Ночи Дариавуш стоят дорого. Кроме того, ты должен заплатить храму вдвое больше, чем мне, - ответила она, потирая виски. Рабыня окуривала ее мятой, чтобы прогнать головную боль.
- Посмотри, что я принес! Здесь три раза по девятьсот тысяч ауресов, двадцать изумрудов и восемь рубинов, каждый размером с голубиное яйцо. Храму я заплачу втрижды больше. Достаточно ли?
Жрица жестом попросила открыть сундук и сказала, любуясь блеском золота и камней:
- У нас говорят: желание платит. Вижу, желание твоего сына огромно. Почему же он сам не пришел просить Дариавуш о благосклонности?
- Я расскажу. Мой сын не знает о тебе. Его привезли в Рим из Александрии, чтобы оградить от пагубного влияния. Хрисанф очень умен и красив. Сам император отметил его способности и хотел наградить римским гражданством и должностью, но сын связался с христианами, перестал приносить жертвы богам и говорил всем, что истинное счастье – в страдании. Я пытался образумить его, грозил лишить наследства, запирал без света и пищи, но он только больше упорствовал в своем заблуждении, принимая мучения, как благо. Тогда я окружил его роскошью, лучшими явствами и винами, пригласил музыкантов и танцовщиц, собрал самых красивых рабынь, пообещав свободу и богатство той, которая вернет моему сыну вкус к жизни. Но упрямец отказывался есть и пить, а от женщин отворачивал лицо, словно они прокаженные. Говорят, никто не может противиться твоим чарам. Ты умна и красива, как сама Венера. Верни мне сына! Соблазни его, уговори стать мужчиной, убеди в ложности его веры. Вы заключите брак на год. Если родится наследник, я назову тебя невесткой, и ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться…
Жрица слушала, рассеянно смахивая золотую пудру с кос, потом сказала:
- Твои слова тронули Дариавуш. Она согласна помочь.
Настал день, когда невеста, закутанная в огненно-красную фату, вышла из храма, принимая поздравления и подарки. Дариавуш, посмотри, что принесли тебе! Тонкие пальцы огладили крышки ларцов, коснулись тончайшей восточной ткани, покрутили изящные статуэтки божков из янтаря и сердолика.
- Пелений выполнил свое обещание, - сказала она рабыне. – Теперь Дариавуш следует выполнить свое.
После обряда у понтифика под пение и грохот барабанов новобрачную проводили в комнату мужа.
Он был чуть старше ее, с золотистыми кудрями и твердым взглядом. Дариавуш подождала, пока заперли двери, и медленно откинула фату, улыбаясь уголками губ. Ни один мужчина не устоял против этой улыбки. Но муж смотрел без восхищения.
- Ты нарядилась так пышно, словно приготовила себя не сыну торговца, а императору, - сказал он. - Зачем ты пришла? Верно, отец дорого заплатил? Но разве тебе не хватает богатств?
- Я пришла не из-за золота, - ответила Дариавуш после долгого молчания. – Сначала меня тронули слова твоего отца. Я поняла, как он тревожится за сына. Кто бы остался глухим? А потом увидела тебя, и сердце растаяло вопреки разуму.
Хрисанф только усмехнулся. До ночи супруги просидели по разные стороны кровати. Когда взошла луна, Хрисанф спросил жену, чье лицо, не смотря на нахмуренные брови, светилось в темноте:
- О чем ты думаешь?
Она пожала плечами:
- Что тебе до мыслей Дариавуш? Мысли ее принадлежат только ей.
- Толкуешь о браке, а сама таишься от мужа. Истинный брак соединяет не только тела, но и души. Поэтому снова спрашиваю, о чем ты думаешь?
- Дариавуш молилась, чтобы милосердная богиня помогла смягчить тебя.
- Называешь милосердной ту, которая обманом заманила тебя в храм и заставляет предаваться разврату?
- Что ты знаешь?! - Дариавуш гневно вскинулась. - Я пришла в храм по доброй воле. Я искала красоту и любовь. Еще в детстве Венера звала меня в снах – прекрасная женщина в миртовом венке. Я послушалась ее зова, пришла, была упорна в науках и тверда в решениях.
- И получила желаемое?..
Дариавуш сплела пальцы, зажмурилась и покачала головой:
- Я преуспела во всем. Но не нашла, что искала. Ты прав, там нет красоты и любви. Только грязь, мерзость и скука. Мне стали противны сенаторы, иноземцы, торговцы – все одинаково лживые и алчные. Надоело тянуть их них деньги, льстить в лицо и смеяться за спиной, но когда я впервые задумалась, чтобы уйти, Венера приснилась мне. Она била меня по щекам. Я проснулась в холодном поту. С тех пор она приходила всегда, когда меня одолевали сомнения. Сон стал наказанием.
Луна перекатилась с одной стороны небосклона на другой.
- Я знаю, как избавиться от этих уз и найти то, что ты долго и безуспешно ищешь, - сказал Хрисанф.
- Если сладкие речи правдивы, убеди в этом Дариавуш.
- Есть прекрасное место, куда я надеюсь попасть. Представь сад, где цветут белые розы. Там нет тлена и смерти. Представь дом – светлый, радостный, как в твоем детстве. И рядом – родник, под пение которого можно отдыхать в полдень. Там нет печалей и тревог, только медовое спокойствие. И там мы можем быть вместе. Вечно. Едины мыслями и чувствами. И вечность не будет бременем.
- Ты возьмешь Дариавуш с собой? – спросила жрица. - В этот прекрасный сад?..
Сенатор Пелений вознес хвалу Венере и Юпитеру. Наконец-то его сын одумался. Дни и ночи он проводил с молодой женой, и всякий, кто видел их, не сомневался в любви и уважении, которые супруги испытывали друг к другу. Счастливый отец не дождался внука – спустя несколько месяцев он умер, завещав все свое богатство Хрисанфу.
Но не прошло и года, как к епарху поступила жалоба от жителей Рима. В жалобе говорилось, что супруги Хрисанф и Дариавуш проповедуют христианство и живут, как брат с сестрой, вопреки закону Паппия и Поппея . Епарх передал дело трибуну Клавдию, и тот не замедлил начать разбирательство.
Когда супругов привели на суд, трибун долго смотрел, а потом решил поговорить с бывшей жрицей наедине.
- Ты - самая прекрасная женщина Рима, - сказал он. - Почему муж пренебрегает тобой?
- Дариавуш любима мужем, - ответила она. - Мы выбрали небесное, а не земное, и хотим быть вместе не несколько земных лет, а вечность, в Царстве Господа нашего Иисуса Христа.
- Вы отказываетесь приносить жертвы богам, преступаете римские законы, живя в девстве – этого достаточно для обвинения. Тебя подвергнут жестоким пыткам, если станешь упорствовать. Но откажись от брака, принеси жертву Венере - и будешь спасена.
- Жена спасается только рядом с мужем, - сказала Дариавуш.
- Стоит ли он, чтобы потерять такую красоту?
- Он стоит, чтобы отдать за Него жизнь, - сказала Дариавуш, но трибун не понял ее слов, решив, что речь идет о Хрисанфе.
- Многие мужчины будут любить тебя, пока ты молода и красива, - сказал он. – Подумай, сколькие останутся рядом, когда ты утратишь и молодость, и красоту?
- Он любит душу Дариавуш, а не ее тело, - сказала она.
То же самое, слово в слово, повторил Хрисанф, отказавшись разводиться с Дариавуш и жить по римским законам.
Клавдий приказал отвести Дариавуш в публичный дом, чтобы сделать доступной для каждого, а Хрисанфа бросить в Cloaca Maxima - слив нечистот со всего города.
- Потом мы покажем их друг другу и проверим, сохранится ли любовь, когда тела будут осквернены, - сказал он.
Ее вели по городу обнаженной, с распущенными волосами. Дариавуш, сколько людей собралось, чтобы посмотреть на тебя! Она не выказала ни страха, ни тревоги, и многие говорили, что для жрицы Венеры блудилище – не наказание. Ей связали руки, чтобы не могла сопротивляться, и оставили в комнате, распахнув окна и двери. Но смельчаков, пожелавших опозорить бывшую жрицу, не находилось. К тому же, из театра вырвался лев, и горожане поспешили укрыться в домах. Тогда солдаты привели самого бесстыдного и жестокого гладиатора, подбив его войти к Дариавуш.
Гладиатор ворвался в комнату, но кто-то повалил его на пол, обдав лицо смрадным дыханием. Прямо над собой он увидел клыкастую львиную пасть и закричал, прощаясь с жизнью. Однако, лев не спешил впиваться ему в горло. Рыча, он оглянулся на Дариавуш, сидевшую возле стены, словно спрашивая, что делать дальше.
- Зачем ты пришел? – спросила пленница у поверженного врага. - Ты называешь себя человеком? Даже зверь испытывает жалость и защищает Дариавуш, а ты не испытываешь жалости и хочешь унизить!
Дариавуш, кто может противиться тебе, когда ты смотришь так строго, когда голос твой звенит, подобно кимвалу? Косы твои распущены, их больше не украшают золото и драгоценные камни, руки связаны, и на них нет браслетов и колец, но зачерствевшее сердце убийцы дрогнуло. Дрогнуло впервые за много лет.
- Прости, - сказал он. – Теперь я вижу, что был безумен и хотел посягнуть на святыню! Вели зверю отойти, и я выведу тебя из города. Мы уйдем далеко-далеко от этого проклятого места и от этих людей. У нас будут виноградник и овечье стадо. Я умею играть на свирели, и знаю много песен. Тебе не будет тоскливо.
- Отпусти его, - сказала Дариавуш льву, и тот улегся у ее ног. – А ты, - сказала она гладиатору, - уходи.
- Пойдем со мной! – настаивал он. – Рано или поздно, ты попадешь к ним в руки, и тогда не будет пощады!
- Что бы не случилось, Дариавуш не оставит мужа и разделит с ним его судьбу.
- Но я предлагаю тебе свободу, виноградник и стадо!
- Ты не дашь того, что предложил Он.
- Поверь, у меня не меньше денег, чем у сына торговца!
- Он предложил Дариавуш любовь и вечность. Сможешь дать больше?
Гладиатор вышел из блудилища и пошел по городу, крича на улицах, что Дариавуш – богиня. Его поймали и закололи.
Узнав, что преступницу охраняет лев, многие смутились, а многие уверовали – кто тайно, кто явно. Трибун приказал собрать отряд, вооружив их короткими копьями, и убить зверя. Он пообещал по три горсти сестерциев каждому, и десять тому, кто первым войдет в комнату. Но день близился к вечеру, а смельчаков не находилось. Тогда солдаты обложили дом сушняком и подожгли. Лев, почуяв огонь, прижался к ногам бывшей жрицы, мяукая, как котенок.
- Окно открыто, беги! – сказала она. – Дариавуш отпускает тебя и благодарит. Тот, Кого ты прославил, придя на мою защиту, поможет спастись. Беги, благородный царь!
Лев послушно выпрыгнул в окно, никого не тронув, прошел площадь, вышел через главные ворота и умчался в пустыню.
Дариавуш помолилась и открыла двери.
- Странные люди, - сказала она. – Когда Дариавуш была блудницей и приносила в мир грязь, вы носили ее на щитах, а когда она одумалась и захотела чистоты – решили погубить.
Ее не посмели схватить – взяли в кольцо копьями и привели к трибуну.
Хрисанф уже был здесь. Люди по всему городу шептались, что после того, как юношу бросили в канализацию, нечистоты превратились в драгоценные благовония. Слухи о чуде, как и о льве Дариавуш, достигли трибуна.
- Что это за волшебство? – спросил трибун у супругов. – Какой магией обладаете вы, отрицающие богов?
Они стояли перед ним и смотрели без страха, сияющие в своей молодости и красоте.
- Слепому не расскажешь о солнце, - сказала Дариавуш. – Что бы мы не говорили, ты не поймешь. Для этого нужно сердце.
- Вы не римские граждане и не заслуживаете почетной казни! – сказал разгневанный трибун.
- Делай, что должен, - сказал Хрисанф. - Я готов принять смерть за Того, в Кого верую. А ты, - спросил он жену, - ты пойдешь со мной?
- Разве Дариавуш может поступить иначе? – спросила она.
Их отвели на проселочную дорогу за городом, где был выкопан глубокий ров. Солдаты оцепили место казни и с трудом сдерживали зевак. Многие выкрикивали проклятья, многие плакали.
Супругов подвели к краю ямы. Внизу виднелись проржавевшие трубы старого водопровода. Дариавуш споткнулась, и Хрисанф бережно поддержал ее.
- Это то, что ты обещал? – спросила она, ласково улыбаясь. – Небесный сад и небесная любовь?
- Разве я обманул тебя? - спросил Хрисанф.
Посмотри, Дариавуш! Посмотри взором не телесным, а духовным! Ты увидишь, как пышно цветут кусты белых роз возле дома, уготованного тебе и твоему мужу. Там под сенью деревьев бьет родник – совсем как тот, к которому ты бегала в детстве. А ниже по склону, у реки, пасется стадо. Овцы разбрелись, похожие на разбросанные по траве облака. Пастух играет на свирели и поглядывает в сторону виноградника, где зреют тяжелые фиолетовые грозди.
- Я знаю, что это правда, - сказала Дариавуш. – Я верю в это.
Им связали руки и опустили в ров. Они встали лицом к лицу в самом центре.
- Ты дрожишь, – сказал Хрисанф. – Не бойся. Умирать не страшно, если знаешь, куда идешь. А мы придем…
- Мы придем в прекрасный сад, уготованный Господом тем, кто пострадает за Его имя. Дариавуш не боится. Она пойдет за тобой. Она долго ждала этого.
- Помнишь молитву, которой я научил тебя в день свадьбы? – спросил Хрисанф.
- Дариавуш помнит все.
- Тогда спой. Я хочу, чтобы твой голос был последним, что я услышу в этом мире, и первым, что услышу в том.
Бывшая жрица тихонько запела. Солдаты стали забрасывать ров песком и камнями. Пение становилось все глуше и глуше, а потом прекратилось совсем. По месту казни прогнали стадо волов, чтобы утоптать землю, и поставили стражу, чтобы никто не посмел выкопать тела для достойного погребения, но люди долго не желали расходиться. Один из зрителей – жилистый мужчина в одежде ремесленника, мрачно глядя перед собой, сказал:
- Убили, но унизить не смогли.
- Убили?! – стоявший рядом старик усмехнулся и оперся на посох, вырезанный в виде виноградной лозы. – Ты не прав. Не убили, а подарили вечную жизнь. Сейчас они, верно, в раю. Видишь, какое безоблачное небо? В таком небе их души пролетели, как птицы. Дариавуш… Святая Дариавуш… Вот и пример, как язычник может спастись. И для меня, грешника Диодора, сегодня один из счастливейших дней в жизни. Ведь я увидел чудо! А раз увидел, значит - слава Богу - не слеп!
Маленькая девочка, смуглая, с косами, осыпанными золотой пудрой, потянула его за рукав:
- Где они сейчас?..
И Диодор с готовностью начал рассказывать:
- Представь прекрасный сад…
_________________________________
Аурес – римская золотая монета.
Закон Паппия и Поппея наказывал тех, кто не желал жить в браке.
Cloaca Maxima - большая клоака, главная канализация Рима.
Пресвитер Диодор – впоследствии мученик, тайно проводивший христианские службы в пещерах недалеко от места казни святых Хрисанфа и Дарии.
Сообщение отредактировал Volckov - Суббота, 15 Дек 2012, 06:43 |
| |
| |
Написано образно, живо.
