[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 2 из 2
  • «
  • 1
  • 2
Литературный форум » Наше творчество » Творческая гостиная » Касина Людмила. Рассказы от Касы. (рассказы, жанр - фентези, мистика.)
Касина Людмила. Рассказы от Касы.
maria68 Дата: Четверг, 26 Дек 2013, 10:42 | Сообщение # 26
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 460
Награды: 18
Репутация: 14
Очень мне понравилось. Словно моя прабабушка сказки рассказывала. Она у меня любила такие страшноватенькие)) "Ырку" записываю в любимые произведения.
 
medey Дата: Четверг, 26 Дек 2013, 16:32 | Сообщение # 27
Житель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 990
Награды: 27
Репутация: 38
Прочитала на одном дыхании. Все очень понравилось. Молодец, Людмила!

Светлана.
 
Каса Дата: Пятница, 27 Дек 2013, 18:02 | Сообщение # 28
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 22
Награды: 6
Репутация: 10
Спасибо вам, дорогие друзья, очень мне приятно, что мои писания пришлись вам по вкусу. С наступающим всех!
И маленькая новогодняя историйка-сказочка:

Алькин маскарад.

С утра пошел снег, и это было прекрасно!
Алька утром, как увидела это диво за окном (а снег в южном городке - диво!), так в стекло и уткнулась, и разглядывала зачарованно танец крупных белых снежинок, пока пальцы босых ног не замерзли. Поняв, что она уже потихоньку начинает зарабатывать себе насморк, девушка вздохнула (самой себе), улыбнулась (снегу за окном), и отправилась на поиски тапочек.
Конечно же, они нашлись неподалеку от компа. Она вчера опять уснула за клавой, и как перебиралась на диван - хоть убей, не помнила! Алька ткнула сонным пальцем в клавиатуру, буркнула компу: "хватит спать, зараза", и потопала на кухню - варить кофе. Быстро! Потому что до начала ее дневной "обязательной программы" надо было успеть пробежаться по облюбованным уголкам "паутины".
"Так. Вперед!" - мышка, такая же сонная, как хозяйка, поползла по коврику, - "Что у нас тут? А, тут пусто. Ладно".
"Здесь? Ага, его таки забанили. Ну, догавкался".
"Тут? О, тут вам не "там". Тут все серьезно, сайт "Академия общей магии" - это, однако, звучит!" - и Алька улыбнулась.
Прямо в чашку с горячим кофе.
Надо сказать, что в "Академии" она обреталась уже примерно год. Успела хорошо перезнакомиться с завсегдатаями, кое с кем вежливо поругалась, кое с кем обменялась номерами аськи. А еще здесь у нее был Другъ. Да, именно так, с большой буквы, и со знаком "ъ"! Кто скрывался под этим ником, его имя, где он живет, чем занимается, сколько раз был женат, и сколько детей имеет - ничего этого Алька не знала, и знать не хотела. Зато она хорошо знала, что человек, скрывающийся под ником "Другъ", готов ее выслушать в любое время суток, и Алька, бесстыжая морда, уже несколько раз этим пользовалась. Как-то изливала ему душу часа два, на предмет "несбычи мечт", а он терпеливо слушал. Или, вот еще: однажды пожаловалась ему на бессонницу, а в ответ получила: "Нинья, (это Алька так звалась), прочти три раза вот это: "аанир маэр, туал туваннис, мирта инльяно, кьор эльдармано, куван тэй", интервалы между словами не менее трех секунд, ударения на...", и тому подобная чепуха.
Алька тогда улыбнулась мысленно, напилась пустырника так, что эта трава едва из ушей не прорастала, и все-таки начала спать. Уже потом, позже, Другъ как-то спросил: "помогло заклинание-то? Мое личное. Сам составлял!"
"ОК, просто супер", - ответила Алька, мысленно усмехаясь. Ну, да, вранье. Но не про пустырник же ему писать?
Ладно, это все прошлое. Что там у нас сегодня? Ага. Вот как, значит. "Привет, Нинья! Извини, сегодня выпаду из общения. Буду только завтра. Клянусь. Твой Другъ. ". Однако! Алька засмеялась. А ведь она только что собралась, было, сочинять ему письмушку, о том, что она нынче тоже пропадет, по весьма уважительной причине. Корпоративный маскарад - это вам не шутки! Девушка усмехнулась, подмигнула монитору, настучала "ОК", и поспешила в ванную - перемывать голову "по-праздничному".


Офис главного управления конторы "Торгпроммордыр" жил предвкушением веселья. Все те же волшебные, кружевные снежинки падали на ступеньки крыльца, но, увы - превращались там в жидкую грязевую кашицу. А что вы хотите, южная зима, господа! Но, все же, это была она, зима, со всеми присущими ей атрибутами: елкой, шампанским, Новым годом и корпоративными вечеринками.
А если еще и маскарад... Неудивительно, что с утра контору лихорадило!
Главбухша, с девчонками-подчиненными, как квочка с цыплятами, забросила свои бумажки, и занялась праздничным столом. Водила, мужик лет сорока, которого все фамильярно звали "Виталя", устанавливал в холле елку. Из серверной доносился треск и запах горелой изоляции - это реанимировали старую елочную гирлянду. Девчонки из рекламного отдела, повизгивая от предвкушения, путались у всех под ногами, и всем мешали. Наконец, им всучили в руки шарики, и отправили к елке, и оттуда сразу же донеслись нежные и чарующие звуки - это девочки роняли на пол елочные игрушки, и дружно ахали над каждой потерей. Надо сказать, что контора Алькина была не шибко богата, поэтому праздновать собирались скромно, по-семейному - никаких баров и кафе, никаких купаний коней в шампанском, максимум, кота пивом обольют. Но зато маскарад! На последнем особо настаивал Иваныч - директор, если по официальному. Директора заел быт, и он хотел откровений, открытий и приключений, и все это силами своих сотрудников, то есть, бесплатно. Бог весть почему, но он решил, что надоевшие физиономии сослуживцев, упакованные в маски, это нечто! А так как были обещаны призы от администрации, то все послушно спрятались за пластиковыми личинами, делая вид, что отныне они совершенно неузнаваемы. Алька тоже прикупила маску - обычную, серенькую, бархатную маску кролика. С длинными ушками. Да, плюгавенькая маска, но у Альки был сюрприз! Еще утром она притащила в офис объемную коробку, и никому не показывала содержимое. Лишь делала загадочное лицо, и повторяла то самое слово "сюрприз...".
Прошло три часа. Нет, пять. Или десять? Нет, таки три. Уже съели салаты и холодные закуски, выслушали торжественные речи, выпили за все положенные поводы. Принесли горячее, опять выпили, и началось шевеление, брожение умов, танцы, и прочая вольница. Виталя доедал оливье. Четыре дамы неопределенного возраста лихо махали руками и кокетливо подпрыгивали под "гоп, гоп, чита-дрита", изображая "танец заводной". Девочки-рекламщицы сгрудились на лестничной площадке, пуская в потолок ароматизированный дым, и рассуждая о Коэльо и тенях "Макс Фактор". Иваныч наконец-то стащил с лысеющей головы дедморозовский колпак, и молодецки присел рядом со своим замом - аппетитным, слегка жеманным замом женкого полу. Все шло по накатанной колее, все маски притворялись неузнаваемыми, и дурачились вовсю, и тут директору, елки-моталки, приспичило объявить конкурс на лучшую маску!
Ну, сказано - сделано; претендентки (почему-то мужчины не ринулись отвоевывать приз), поправляя сползшие личины, "встали в круг", просто таки, как "добрый жук" из детской песенки. Алька хихикнула, и помчалась переодеваться. Пора!
И вот они, Сненжинки, Белочки, Царицы Ночи, и даже одна Шехерезада. Дефилируют себе вокруг колючего дерева, кокетливо выстреливая глазками сквозь прорези масок. Чернь в восторге, знать (шеф и "подшеф") тоже почти довольна. А в это время, за колонной, Алька лихорадочно срывала с коробки полоски скотча, и, не дыша, возлагала на свою бедовую голову маску. Нет, Маску! Потому что это была настоящая голова дракона - красивенная, здоровенная, расписная деревяшка, сделанная далеко отсюда, в стране неистовых хунвейбинов. Было ей предназначено свыше веселить младых хунвейбинчиков на всяких праздниках, но вместо этого довелось пылиться на шкафу, в квартире Алькиного соседа, смиряясь с участью заморского сувенира. Надо сказать, Алька давно заприметила диковину. Руки сами тянулись - примерить! Но, все же, чужая вещь. А тут, узнав о маскараде - не выдержала. В дверцу соседскую поскреблась, глазками взгляд красивенький сделала, масочку на один вечерок попросила,... и не выдержало соседское сердце, растаяло, и сдало маску в аренду. На вечер. Бесплатно. Просто так. Алька на радостях соседа в щеку чмокнула и умчалась, не слушая, как тот вслед что-то сказать пытается. Какой там слушать, когда от радости буквально руки дрожали. И сейчас дрожат, но уже от волнения. Ну, все вроде. Вперед. Алька глубоко вздохнула, расправила плечи, и гордо, павой, выступила вперед, думая: "выгляжу, наверное, супер".
И тут же услышала смех. Тихий, потом сильнее, дружный, общий, перерастающий в ржание! Сквозь прорези в маске Алька видела немного, но то, как катались по полу сотрудники, корчились от смеха на стульях сотрудницы, и стыдливо хихикал в ладонь шеф - видела прекрасно. Растерянная, ничего не понимающая девушка попятилась, и тут увидела свое отражение в стеклянной двери, ведущей в один из кабинетов. И все поняла...
Надо сказать, Алька никогда не отличалась богатырским сложением, или упитанностью, или хотя бы пятым размером сами знаете чего. Да и росточком удалась ниже среднего. Поэтому в стекле отражалась самая настоящая пигалица, хрупкая, на тонких ножках, зато с громадной деревянной пестро разукрашенной драконьей головой на плечах! Эдакий Колобок с ножками. Дракон на диете. Глиста на карнавале!
Альке стало холодно. Потом жарко. Потом подогнулись коленки, она едва не упала, вызвав еще больший хохот сотрудников, и стоны: "Ой, Сидорова,... ой, Идолище поганое,... ой, насмешила, сил нет!" А потом она разозлилась. Какого черта! Дракон вам ненастоящий?
- Иль арраэн илья умм фаэрос! - звонко выкрикнула Алька в глухоту деревянной маски, едва не чихая от внутренней пыли, - кас тувилья! - и ручками так - хлоп.
Да. Достали, видимо, девушку, раз уж сгоряча, да впопыхах, выпалила она заклятие истинного облика, вычитанное не так давно на сайте "Академии". Выложил "Другъ", с припиской "осторожно, работает...", но Алька про приписку забыла напрочь, потому что и в само заклятье не слишком верила. Какой там к дьяволу истинный облик? Вон он, ее облик, в зеркале красуется, курам насмех!
Сердитая Алька от злости даже ногой топнула.
Звонко цокнули острые когти о каменные плиты холла. В родившейся вдруг гробовой тишине, прорезаемой лишь одинокими залихватскими всхлипами Сердючки "гоп, гоп, чита-дрита", послышалось жесткое шуршание разворачивающихся кожистых крыльев, веселый звон падающих на пол елочных шариков, задетых в размахе, и паническое "ой, мамочки..." кого-то из рекламщиц.
Сквозь прорезь маски Алька с растущим удивлением наблюдала за метаморфозой, произошедшей с только что хохотавшими зрителями. Лица побелели, подбородки отвисли, глаза вылезли из орбит. Задние, не веря глазам своим, медленно начинали пятиться к выходу, передние, бледнея, сползали со стульев, и прятались за их спинками. Недоумевающая Алька сделала шаг вперед, чувствуя, как отяжелели ноги, слыша, как цокают, почему-то, не каблучки - когти, и протянула руки к публике:
- Эй! Вы чего?
И публика взвилась диким визгом!

"Как странно, - подумал дракон Алька, - рук нет. Нету их, родимых, пропали вместе с колечком золотым, праздничным, от бабушки доставшимся! Зато вместо них развернулись крылья, широкие, кожистые, сильные. Хоть сейчас взлететь бы, да негде - тесновата каморка. И мелочь человечья под ногами путается, визжит. Сколько от них шуму-то! Мечутся, падают, под стулья заползают. Чисто тараканы! Тараканы?" Тараканов Алька терпеть не могла. И потому приподняла тяжелую когтистую лапу, и с размаху впечатала ее в пол, метя в жирненькую таракашку, которую почему-то хотелось назвать "бухгалтерша Татьванна".
Ишь ты, шустрая таракашка. В сторону уползла. Или помог кто? Кажется, тащил ее кто-то... Ну, что ж, значит, надо все кубло накрыть одним махом!
Дракон недобро прищурился, сложил крылья, и отступил назад, вскидывая голову. Если правильно выбросить пламя, то вспыхнет все - и стены, и зеленое дерево со стекляшками, и всякие коробочки-ящички по стенам, и уж конечно поджарятся все эти таракашки! Вместе с их противным смехом! Эх, ну-ка, разом, одним махом....
Дракон глубоко вдохнул, набирая мощь,... но тут, вдруг, звонко раздалось:
- Ир-дар!
Слово, жаркое, властное, сильное, похожее на удар хлыста, вспороло равномерный визг "таракашек", с размаху влепило солидную оплеуху дракону, от чего он скукожился ящеркой, пряча чувствительный нос, и стараясь стать незаметным. Перед драконом стоял человек, и это именно он бросил в морду ящеру блокировку заклятия, сминая наведенный облик, свертывая материализацию, гася клокотавший в драконьем нутре огонь. Ящер рыкнул было, и стих, потух, опустил голову, потащил с нее китайскую маску, уже не крыльями - вернувшимися ему руками с бабушкиным праздничным золотым колечком. Алька попятилась назад, прижимая к груди маску, и уткнулась спиной в колонну. И наблюдала, как неизвестный, в темном плаще до пят, с длинными волосами, разметавшимися по спине, с мечом (кончик его внушительно выглядывал из-под плаща и звякал о плиты пола), повернувшись к людям, бормотал полушепотом, размеренно и сонно, такие знакомые слова:
- Аанир маэр, туал туваннис, мирта инльяно, кьор эльдармано, куван тэй...,
Интервалы между словами не менее трех секунд.
Ударения на вторых слогах.
И, сладко похрапывая, складывая ладошки под щечку, забывая привидевшийся кошмар, засыпали алькины коллеги, как сытые и довольные сурки! Улыбаясь, укладывали хорошенькие головки друг у дружки на плечах рекламщицы; теплой, сытой кошкой свернулась на коленках у спящего Иваныча "подшеф"; хрюкнула во сне, отмахнулась рукой от привидевшегося ужаса, да и заснула, Татьванна; улыбаясь, как младенец, засопел Виталя. Уснули все. Тишина проклюнулась, и проросла. И лишь тогда неизвестный, в плаще, и с мечом, повернулся к Альке.
И увидела она синие глаза Лешки-админа, который, так же как и Аля, уже не первый год исправно нес службу в "Торгпроммордыре". Только вот вместо потертой пайты был на нем плащ, подбитый мехом леопарда, и в руках не паяльник - меч рунный. И волосы не скручены в хвостик общипанный - отпущены на свободу, и там, на свободе, выглядят куда как лучше, чем в хостиковой темнице!
- Что ж ты так, - говорит Лешка, вроде сердито, а глаза смеются, - я же писал: осторожно, работает! Или впрямь всех пожечь решила? Ай-яй. Благо, я рядом был. А если бы нет? Ты представляешь, что бы завтра газеты написали?
- Леша... - у Альки слова в горле застревают, как крупный арахис, - я... ты... заклятие... ты кто?
- Потом, - отмахнулся он, - бежим отсюда поскорее. Пока они не проснулись! Я им память не чистил, так, слегка в мозги туману навел. Пусть думают, что все приснилось! Ну, скорее же!
И он потащил девушку за собой, прочь из здания, прямо в вихрь колючих декабрьских снежинок.
- Лешка! Мое пальто! - завопила она, когда снег хлестнул ей по плечам. Он обернулся.
- Черт! Елки-палки. Я забыл! Прости. Но назад уже никак. Слышишь, просыпаются? - из оставшегося за их спинами праздничного холла доносились зевки, бормотание, и недоуменное: "Что это было, а?"
- На, вот, - он протянул ей свой плащ. Они выскочили наружу, и остановились на крыльце.
- Мда, - буркнул Лешка, - такси сейчас не найдешь. Может, пешком? Я тут, рядом живу. За углом. Оденемся потеплее, и я тебя домой провожу. Как? Добежишь в туфельках?
Снег плясал вокруг них сарабанду, и снежинки казались маленькими испанскими танцовщицами, надевшими новогодние платья. У снежинок был свой маскарад.
- Лешка, ты Другъ? - спросила его неожиданно Аля. Совершенно нелогично спросила, и почти даже бестолково.
- Конечно, - серьезно ответил он, - конечно, я тебе друг, - но Алька все так же настороженно ожидала ответа. И тогда он опять улыбнулся.
- Нинья, да ты же замерзла совсем. Пойдем скорее!
Алька просияла. Алька счастливо закивала головой. Алька протянула ему полу плаща со словами "на двоих хватит".
И снег замел их следы.

Ночь, синяя, птицей раскинула крылья,
Снег, белый, не тает - ложится послушно.
Что будет? Не знаю. Но звездною пылью
Снег сыплет на нас, необычно, нескушно.
Снег, ветер, и страх, и нежданная ласка,
Сон это, иль что-то открылося свыше?
Ты, рядом идуший, ведь ты меня слышишь?
Ты, странный мой Друг, моя зимняя сказка ...
 
Мила_Тихонова Дата: Четверг, 28 Авг 2014, 12:08 | Сообщение # 29
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19655
Награды: 341
Репутация: 742
Цитата nora ()
Хорошо вы пишите.
эх... пишете.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
 
Мила_Тихонова Дата: Четверг, 28 Авг 2014, 12:10 | Сообщение # 30
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19655
Награды: 341
Репутация: 742
Автору.

Людмила, жаль, что вы так долго не появляетесь. У вас замечательные сказки, которые могли бы стать прекрасной книгой.
Спасибо за интересное, увлекательное чтение.
Жалею об одном, что не зашла сюда раньше.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
 
Каса Дата: Четверг, 28 Авг 2014, 23:22 | Сообщение # 31
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 22
Награды: 6
Репутация: 10
Здравствуйте! Я вернулась smile

И от меня рассказ, не сказка, не фентези, вполне себе житейский рассказ.

Мело, мело по всей земле, во все пределы,
Свеча горела на столе, свеча горела,
На озаренный потолок ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья,
И падали два башмачка со стуком, на пол,
И воск, слезами, с ночника на платье капал...

И поломалася судьба у человека!
Я Пастернака не верну в библиотеку!

Подарок данайцев

Сергей Иванович Костриков читать не любил.
Нет, сам процесс ему нравился. Книги пахли вкусно: дальней дорогой, билетами на автобус, громкими фразами: "Поезд отправляется с ...надцатого пути!", и свободой. Журналы пахли жареными семечками, новостями, и голосом диктора из телевизора. Газеты - те пахли сплетнями; вкладыши из упаковок с лекарствами - аптекой; инструкции к бытовой технике - краской и пылью. Но везде были буквы; они наползали, шурша, на сознание, въедались в мозг, устраивались там поудобнее, заводили разговоры, как правило - умные, или очень умные; шутили, смеялись, сплетничали, окружая Сергея шорохом слов и шепотом смыслов, и от всей этой кутерьмы он начинал сам себе казаться и умным, и значительным, из породы тех, кто иронично приподнимает одну бровь, и хладнокровно бъет без промаха. Ах, да, еще и сражает наповал.
Поэтому читал он много. Но читать - не любил, что вообще-то было неудивительно: ведь стоило ответить "да", как сразу же раздавалось встречное: "А что именно сейчас читаете?". Ну, и поди попробуй ответь. Не объяснять же каждому, что зачитываешься инструкцией по применению парацетамола!
Вот и получалось, что читать он таки не любил. Но глаз от букв не отрывал, и Клавдия Петровна Кострикова, его законная ... нет, не супруга - матушка (супруги Сергей Иванович не завел. Как-то не получилось), звала Сергея "пройдисвит", что на местном южном диалекте означало "крайне нехороший человек". "Нехорошесть" Сереги состояла в том, что он дожил до седин (намечающихся), но ума не нажил, супругу не завел, внуков Клавдии Петровне не предъявил, денег зарабатывает "чуть" - лишь себе на пену для бритья, да еще и "ледащий".
Последнее, убийственно-точное, значило, что Сергей Иванович крайне мало времени уделяет стройным рядам картошки, морковки, и изумрудной помидорной рассады. Потому что глаза "ледащего" постоянно "утыкнуты" в первый, подвернувшийся по руку, печатный текст.
И это было неисправимо.
Клавдия Петровна периодически пыталась изменить сложившееся "статус кво", оглашая воздух риторическим: "Сережа! Ты опять?", и отбирая у сына очередную печатную продукцию. Тот не спорил, покорно кивал головой, но вскорости типографская зараза появлялась вновь, внося раздор в семью и вводя Клавдию в состояние уныния.
Исходя из всего вышесказанного, понятно, что к книгам в семье Костриковых относились двояко. Клавдия Петровна их не любила, и старалась отвадить от дома; Сергей Иванович душевно млел, и не мог не поддаться чарам прелестниц. Ситуация довльно стандартная, нет?
А теперь шутки в сторону. Все ниженаписанное - чистейшая правда, господа!

Он встретился с ней случайно. В электричке. Надо же! Кто бы знал, что можно встретить свою судьбу в электричке. В тот день Костриков-младший возвращался с работы, ехал из райцентра к себе, в небольшой поселок из пары сотен домов. Привычно постукивали колеса на стыках, привычно ныли руки - поди-ка, целый день потаскай ящики с готовой продукцией! Глаза привычно просили чтива - хоть какого. Хоть схемы движения пригородных поездов. Но читать было нечего, и скучающий взгляд Сергея поневоле остановился на девушке, сидевшей наискосок.

Солнышко! Это было первое, что пришло ему на ум. Солнышко, что греет своими лучами-волосами, похожими на теплый, светлый мед, белые гладиолусы, распустившиеся на ее футболке. Потом как-то само заметилось, что у Солнышка, кроме лучей, есть еще и прочие части тела - весьма аппетитные. А потом Сергей дернулся вперед, едва не упав, потому что электричка остановилась на очередной станции. Солнышко вскочило, ухватилось за сумку, и поспешно выбежало наружу. И вовремя: двери закрылись, электричка повезла Сергея дальше, к Клавдии Петровне и ее драгоценным грядкам...
А на скамье осталась книжка.
Солнышко ли ее забыло? Или то Судьба решила побаловать Сергея сюрпризом? Неведомо; да и неважно. Они нашли друг друга...

Он читал ее запоем, глотая слова, и упиваясь смыслом. Не было привычного безликого шепота в голове - вместо этого с ним говорили герои. Стучались к нему издалёка. Кричали. Если было больно, плакали, смеялись, если было смешно. Ужин он проглотил незаметно, мылся после работы наспех, намеки Клавдии о необходимости прополоть морковь - не понял.
Матушка, скрепя сердце, отступилась. Она уже достаточно выучила своего сыночка - назавтра будет вменяемый!
Ан нет. Утром Сергей вышел к завтраку невыспавшийся, зевая (ясно же - читал всю ночь!), и спросил Клавдию, вроде как шутя:
- Мать, а что, у нас умертвии водятся?
- Тю на тебя, - сердито буркнула Клавдия, снимая с плиты чайник. Заварила чаю, и пошлепала к себе в комнату.
- А прикинь, ма, у тебя вдруг - и ноги мохнатые... - задумчиво сказал Сергей, глядя на матушкины потрескавшиеся пятки, мелькавшие над шлепанцами.
- Чего? - подала голос та, - чего ты там начитался, охламон? Это у кого мохнатые-то? - и настроилась было долго спорить, бия себя кулаком в бывший бюст. Но сын спорить не стал, лишь хихикнул непонятно, и ушел на электричку.
Книга поехала вместе с ним - пристроилась в сумке рядом с пирожками и бутылкой кефира.
Весь этот день Сергей пребывал в блаженно-истомном состоянии. Что тревоги и заботы мира сего? Что они по сравнению с бедами Средиземья? Взятый на обед кефир томительно перегрелся и окончательно закис. Пирожки были проглочены в три сухих укуса. Моложавый Леха, носивший титул "начсмены", был походя обозван назгулом, и отправлен к Саурону, где ему самое место.
Ничего не понявший Леха пренебрежительно скривился, но, на всякий случай, принялся выпытывать у Танечки-кадровички: не принимался ли на работу в ихнее ББППЖТ тов. Саурон? Сауронов? Может, Саурмян? Кажется, в отделе капстроительства была вакансия...
В то же день, на закате, над полем, щедро политым не потом и кровью - водою водопроводною, над драгоценными сотками, летали верткие и тонкохвостые стрижи. Птицы сновали туда-сюда, как иглы в руках вышивальщицы, мало обращая внимания на побоище, что эпически разворачивалось внизу. А там, промеж баклажанно-помидорных грядок, некая тучная особа, которую противник сгоряча иначе как "гоблинша" не именовал, решила испробовать на прочность свою разношенную обувку, местным народцем именуемую "шлепок".
И в качестве испытательного стенда выступала спина злосчастного Сергея Кострикова!
Поначалу он пытался отшучиваться. Уворачивался и убегал. Потом понял, что, видимо, сегодня звезды не на его стороне, и смирился - послушно подставил спину под карающий "шлепок", выслушал все красивые слова в свой адрес, повинился. Понял, что ему не верят, и принял это.
- Ма, та шо такое? Я ж помидоры вроде полил. Или забыл? Ну, завтра полью. А, ма?
"Гоблинша" тяжело задышала.
- Ты их полил, Сережа, - сказала она непривычно-медово. - Бросил на грядку шлангу, и забыл. Залил огород так, что корни поразмывало! А сорняки не выдрал. Вона, гляди, стоят, стервецы, мордами в пол кланяются, тебе "спасибу" кажут. Завтра, с утра, так попрут - прощай, помидоры.
- Ма, да выдергаю я их. С работы приеду, и уничтожу!
- Дорога ложка к обеду, Сереженька, - обидчиво завела матушка в одном шлепке, - ты думаешь, я про овощи переживаю? Я про тебя, дурень, переживаю. Ведь живешь одним днем. Лишь о книжках своих думаешь. Помри я завтра - кому ты нужен?
Сергей Иваныч мялся, искал правильные и умные слова, наконец, придумал:
- Ма! Да что ты, прям, завелась. У тебя этих помидоров в бутыльках полон погреб! Куда еще? Утром встану пораньше и все поделаю. Ну, правда. А молоко у нас есть? Молока охота. С вареничками, с сыром.
И пока вздохнувшая и смирившаяся, "одношлепковая" Клавдия творила варенички, Сергей жадно бегал глазами по строчкам, лихорадочно перелистывая страницы. О том, что их, страниц, осталось всего несколько штук, он старался не думать. Да и книга не позволяла расслабиться - звала, и вела сюжетом, и заплетала мозги событиями, и пленяла сердце героями, к которым Сергей как-то нечаянно, и непривычно, но привязался. Теперь он никогда уже не чувствовал себя одиноко - все ему мерещилось, будто мохноногие топчутся где-то тут, за забором, а остроухие засели в кукурузе, и зрят оттуда за ним раскосыми эльфячьими глазами. Сейчас вот выберутся из кукурузы, проползут по грядке с баклажанами, вздрагивая острыми ушками, и рассядутся, в конце концов, у старой яблони в кружок. И заведут свое, извечное: "О, Элберет Гинтониэль..."
А хоббиты закурят трубочку.
А... а этому козлу точно надо дать в морду! Ишь, колечко ему подавай! Правильно мелкий деру дал. И поздно теперь на кулак сопли мотать, да причитать: "Фродо, Фродо, я хороший, дай колечко!" Знаем мы таких хороших!
Сергей Иванович довольно потянулся, принюхался к запаху вареничков, и зашуршал страничками дальше. Вот-вот в книжке будет конец, и его жизнь вернется в привычное русло!
Но чем больше читал, тем все более растерянным и обиженным становилось его лицо. Глаза жадно бегали по строчкам, а губы - губы дрожали.
И, вот оно...
Книжка захлопнулась. Лежит меж двух жестких ладоней, тихо и смирно, будто и не было ничего. Не было ничего?
Сергей Иванович затуманенным взглядом обвел двор, с зарослями вишняка в дальнем углу, с грядками, с колонкой и змеюкой поливного шланга. Звенели стрижи, весело кричало разыгравшиеся неподалеку детишки, теплый летний вечер грел душу надеждой на завтрашний день. В глазах Кострикова стояли слезы горькой обиды.
- И... это все? - прошептал он, острожно беря книжку двумя пальцами за корешок, как жабку за лапку, и приподнимая, - и вот так вот они и разбежались? Глупо! А Кольцо? А мохнолапый? Подохнет, как пить дать, не дойдет! Ну что за баран этот... - он перевернул книгу, взглянул на обложку, - этот Толкиен!
Потом взгляд его скользнул ниже, где значилось: "Книга первая"
Сергей Иванович задумался, но думал недолго, потому что Клавдия Петровна позвала его есть варенички.

Следующий день выдался мрачным. Мрачный Костриков мрачно проснулся, кисло сказал матушке "привет", завтракать не стал, и мрачно умотал на электричку. На работе сослался на срочно выдуманную хворь, и взял отгул. Вышел за ворота склада, где работал грузчиком. И... хоронясь, и оглядываясь, прижимаясь к заборам и страшась встретить знакомых, краснея и бледнея - неумолимо крался по направлению к местному рынку, где можно было купить все, в том числе и практически любую книгу.
В начале книжного ряда он облился холодным потом, и почувствовал себя пацаном, пытающимся в первый раз купить в аптеке презервативы. Ну как, как признаться, что ему, дядьке "под сорок", срочно нужно добыть продолжение этой самой, по общим понятиям, "белибердени"?
Но все оказалось просто и прозаично. "Белибердень" нашлась быстро, продавцу было все равно, что там Сергей Иванович покупает - книжку про хоббитов или пособие по разведению кроликов, и уже скоро он держал в руках вожделенное продолжение. Целых две книги продолжения! Ноги сами понесли его прочь от рынка, к вокзалу, где он нашел свободную лавочку, и уселся ждать электричку домой. Руки раскрыли обложку, глаза забегали по строчкам...

Хоббиты и компания обступили его со всех сторон...

ревели трубы, летели стрелы, волновались под ветром ристанийские степи...,

спешили мимо привокзальной скамеечки люди, не обращая внимания на мужчину с книжкой - ну читает себе, и читает...,

долгим эхом перекликались энты; плевалась ядом Шелоба, дрожала земля от поступи элефантов...

стучали на стыках проходящие поезда, опускались сумерки, звенели комары, пропыхтел мимо станции последний, ночной рабочий поезд...

но пылал Ородруин, и злое око глядело прямо в душу Кострикова, и не было от него спасения! И умирал Смеагорл, и летели орлы, и разбегались враги, и расцветал Хоббитшир; и уплывали куда-то печальные эльфы, и Кострикову думалось - плывут они в Бразилию, потому что это - далеко...

А на рассвете к нему пришла Галадриэль.
- Сережа, - сказала она, улыбаясь и поправляя светлые волосы, - привет. А я тебя сразу узнала. Ты чего это тут всю ночь просидел?
Костиков поморгал, приходя в себя, пригляделся к эльфийке. Синяя форменная юбка, голубая рубашка, фуражка красная. Туго свернутый желтый флажок под мышкой.
- Не узнаешь меня, что ли? - грустно спросила Галадриэль голосом Ленки Колпиной из параллельного класса. Сердце Сергея Ивановича малость притормозило - и опять застучало, живенько так, бодро!
- Ленка... - он улыбался, и сам не замечал этого, - слушай, привет! А ты же вроде уезжала. Далеко. Сразу, после школы. Говорили, замуж вышла.
- Вышла, и зашла, - она неопределенно махнула рукой, и Сергей Иванович как-то сразу заметил, что обручального кольца на пальце нет. - Ну, а ты как? Чего тут, на лавке, всю ночь просидел? Я же нынче на дежурстве, давно за тобой наблюдаю.
- Да я... ну, на электричку опоздал, - развел руками Костриков, изображая большое огорчение.
- А ночным чего не поехал? - Ленкины бровки изумленно полезли вверх, глаза распахнулись, как в кино. - Ночной же идет в два часа!
Сергей замялся, прикрывая драгоценную книжку большими ладонями, потом кое-как признался:
- Ну, зачитался я...тут...вот...
- Да? А что читаешь? - Леночка протянула руку, и сердце Сергея сжалось. Вот, сейчас она прочтет название... презрительно дернется уголок рта... снисходительная гримаска скривит ленкины красивые губки, и она высокомерно скажет убийственное: "А, сказочки..."
("Лена! Нет, не надо, пожалуйста, лучше молчи!")
- Толкиен?!
- Кхм... - только и смнг выдавить Сергей, страстно желая провалиться подальше вместе с эльфами.
- Классная книга, - убежденно заявила Ленка, - супер просто. Я раз пять перечитывала. А ты что же, в первый раз ее читал?
Сергей Иванович только и смог, что счастливо кивнуть головой.
- Тогда ясно! - засмеялась Лена, - я ее, помню, сначала тоже просто проглотила. Как наваждение какое-то! Неудивительно, что ты не только электричку, но и ночной пропустил. А Сильмариллион читал?
- Нет!
- Он хуже. И лучше. Не знаю даже. Но ты почитай.
- Обязательно! А ты тут работаешь?
- Да. Сегодня, вот, в ночь дежурила. Смотрю - Сережка! Сидит, скукожился, страницами шуршит. Вот те раз, думаю! Вот так встреча!
- А я тебя сразу и не узнал. Вернее, узнал. Но не тебя.
- Как это?
- Ну, мне эльфы мерещились, - Сергей улыбнулся. - Начитался до ушатых чертей.
И они опять засмеялись, теперь уже вместе. Странно и невероятно, но сплетались тонкие колокольчики ленкиного смеха с сережкиным хохотком, и получилось впролне себе неплохая мелодия...
Потом они пили чай, у Ленки дома, в крохотной ленкиной однушке, и ленкина матушка, сухонькая и махонькая, смотрела на них то ли умильно, то ли испуганно.
- Ты извини, - говорила Лена, - тесно у нас, одни стены. Даже садика нет.
- Скажешь тоже! - возражал Сергей, - Садик! Что в нем хорошего? Поливай его, заразу!
- Не скажи... - мечтала вслух Лена, - это ведь так красиво, когда все цветет... как в сказке, Сережа! Цветы, цветы, цветы... везде цветы! Такое и поливать не устанешь!
- Как в Хоббитшире, - тихо сказал Сергей.
- У Сэма, - подхватила Лена, поняв с полуслова. - Везде цветы, а на самой большой клумбе - белые гладиолусы...
Сергей только и смог - сглотнуть, да головой кивнуть...

Прошли сутки, и мир накрыло воскресенье. Оно выдалось ясным, и росистым. Город, конечно, еще спал, но в поселках и деревушках уже кипела жизнь. Кто помоложе - досматривал последний, сладкий, воскресный сон; кто постарше - по холодку направился в места не столь отдаленные: рынок, магазин, и церковь.
В какое из этих мест отлучилась тем воскресным утром Клавдия Петровна - сказать трудно. История об этом умалчивает. Достоверно известно же, что возвращалась она уже по первой жаре, разомлевшая, и умиротворенная.
" Сейчас квасу, - думалось Клавдии, - и полежать. Нет, еще от щитовидки надо выпить. Или от давления. Или не пить? От желудка, пожалуй, выпью"
"Гоблинша" довольно вздохнула, похлопала себя по карману, где покоилась свежеприобретененная пачка таблеток от давления, и вошла во двор. И...
Застыла на месте. Окаменела. Солью покрылась как знаменитый столп. Горестно воздела руки, пытаясь издать глас, но вдруг осипла и охрипла. В итоге - лишь простонала тягуче и загнанно:
- Мммммм.....???
И выдохнула следом:
- Ах ты, пройдисвит!!!

Ох вы, гой еси, точеные помидоры, вальяжные баклажаны! Картошка рядками, да укропные поляны! Уж не стоять вам под солнцем, не колыхаться, низко к земле не склонятся! Пришел супостат, черту не брат; грядки рушит, никого не слушат; мамка кричит, надрываицца, а он лишь дурью маицца...

- Сережа!!!
Раненым бакланом взлетел над огородом вопль, и упал замертво. Шмякнулся оземь, аж у соседа барометр показал "буря". Враз онемевшая, шла по огороду Клавдия Петровна, не узнавая его. Где ряды помидор? Где милые сердцу "синенькие"? Где перец, свекла, картошечка? Лишь черная земля, свежевзрыхленная, бесстыдно выставляла солнцу свое нутро, а все, что раньше радовало глаз Клавдии Петровны, аккуратным зеленым холмом было сложено в углу участка.
А этот "ледащий", этот "пройдисвит", этот простофиля Сережка упоенно ковырялся в земле, высаживая какую-то непонятную рассаду, щедрыми горстями разбрасывая семена, и закапывая в землю луковицы.
- Сережа, что это??? - простонала Клавдия Петровна.
- Новая жизнь, мама! - воодушевленно ответил Костриков.
- Но как же... - она даже не могла закончить.
- А так! - сиял новоявленный сеятель, - к черту помидоры! Здесь будут расти цветы! Много! Тут - цинния, там (он вытащил из кармана пакетик, и прочел название), клематисы, у калитки - розы, а там - дельфиниум. И фасоль!
- Слава Всевышнему! - облегченно выдохнула Клавдия,
- Декоративная! - уточнил сияющий Костриков.
Это стало последней каплей. Петровна поджала губы, непримиримо буркнула: "Вольному - воля!", и проследовала в дом. В воздухе появился явственный запах грозы, переходящей в шквал с ливнем. Но Кострикову пока что было не до этого. Он стоял посреди своего Хоббитшира, счастливо улыбаясь, и мечтательно прикидывал, щуря один глаз:
- А вот здесь у нас с Леной будут расти гладиолусы. Белые гладиолусы...
 
Мила_Тихонова Дата: Четверг, 28 Авг 2014, 23:54 | Сообщение # 32
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19655
Награды: 341
Репутация: 742
Цитата Каса ()
Здравствуйте! Я вернулась
И это замечательно!
Приступаю к чтению.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
 
Мила_Тихонова Дата: Пятница, 29 Авг 2014, 00:07 | Сообщение # 33
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19655
Награды: 341
Репутация: 742
Отлично! И хоббиты мои любимые.
А Серёжа-то как описан... А мама гоблинша...
Людмила, вы необыкновенно талантилвы!
Спасибо! biggrin
Играть со мной - тяжёлое искусство!
 
Каса Дата: Пятница, 29 Авг 2014, 09:19 | Сообщение # 34
Зашел почитать
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 22
Награды: 6
Репутация: 10
Спасибо!
 
maria68 Дата: Вторник, 14 Фев 2017, 09:01 | Сообщение # 35
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 460
Награды: 18
Репутация: 14
Надеюсь у Сергея с Еленой всё получится)) Замечательное произведение! Вот так книги меняют судьбы людей, пусть даже книги эти считают "белиберденью"))
 
Литературный форум » Наше творчество » Творческая гостиная » Касина Людмила. Рассказы от Касы. (рассказы, жанр - фентези, мистика.)
  • Страница 2 из 2
  • «
  • 1
  • 2
Поиск:
Издательство "Союз писателей" © 2024. Все права защищены.