Добавлено (16.04.2011, 00:37)
---------------------------------------------
Это, по моему посвящен А. Крученых

Зимняя ночь

Мело, мело по всей земле,
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озарённый потолок
Ложились тени.
Скрещенье рук, скрещенье ног,
Судьбы скрещенье.

И падали два башмачка
Со стуком на пол,
Ивоск слезами с ночника
На платье капал.

И всё терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла
И жар соблазна
Вздымал, как англе два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

А вот стихи маленькой Ники Турбиной, которая начала сочинять стихи в пятилетнем возрасте (прочувствуйте, какая в них глубина, какая творческая искра!):

Что останется после меня?
Добрый свет глаз или вечная тьма?
Леса ли ропот, шёпот войны?
Неужели я подожгу свой дом,
Сад, который с таким трудом
Рос на склоне заснеженных гор,
Я растопчу, как трусливый вор?
Ужас, застывший в глазах людей,
Будет вечной дорогой моей?
Оглянусь на прошедший день:
Правда там или злобы тень?
Каждый хочет оставить светлый след,
Отчего же тогда столько чёрных бед?
Что останется после тебя,
Человечество,
С этого дня?

А вот ещё одно её стихотворение:

Я - полынь трава,
Горечь на губах,
Горечь на словах,
Я - полынь - трава...
И над степью стон,
Ветром окружён.
Тонок стебелёк,
Переломлен он...
Болью рождена
Горькая слеза.
В землю упадёт -
Я - полынь трава.

Не бей, человека, птица -
Ещё не открыт отстрел...
Круги твои - ниже, тише,
Неведомое - острей!

Неопытен друг двуногий,
Вы, белка и колонок!
Снимите силки с дороги,
Чтоб душу не наколол...

Не браконьерствуй, прошлое -
Он в этом не виноват...
Не надо, вольная рощица
К домам его ревновать!

Такая стоишь тенистая,
С начёсами до бровей -
Травили его, освистывали
Ты то хоть - не убей!

Отдай ему в воскресение
Все ягоды и грибы,
Пожалуй ему спасение -
Спасением погуби...
---------------

ГАМЛЕТ

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.

lit_igor, Игорь, я это стихо знаю. У меня в любимом сборничке оно даже заложено

Монолог читателя на дне поэзии 1999

Четырнадцать тысяч пиитов
страдают во мгле лужников
Я выйду в эстрадных софитах —
последний читатель стихов.

Разинувши рот, как минеры
Скажу в ликование:
"Желаю прослушать Смирновых
неопубликованное!"

Три тыщи великих Смирновых
захлопают, как орлы
с трех тыщ этикеток "Минводы",
пвтаясь взлететь со скалы,
ревя, как при взлете в Орли.

И хор, содрогнув батисферы,
сольется в трехтысячный стих.
Мне грянут аплодисменты
за то, что я выслушал их.

Толпа поэтессок минорно
автографов ждет у кулис.
Доходит до самоубийств!
Скандирующие сурово
Смирновы, Смирновы, Смирновы,
Желают на "бис".

И снова, как реквием служат,
я выду в прожекторах,
родившийся, что бы слушать
среди прирожденных орать.

Заслуги мои небольшие,
сутул и невнятен мой век,
средь тысячей небожителей -
единственный человек.

Меня пожалеют и вспомнят.
Не то, что бывал я пророк,
а что не берег перепонки,
как раньше гортань не берег.

"Скажи в меня, женщина горе,
скажи в меня счастье!
Как плачем мы, выбежав в поле,
но чаще, но чаще
нам попросту хочется высвободить
невысказанное, заветное
Нужна хоть кому-нибудь исповедь,
как Богу, которого нету!"

Я буду любезен народу
не тем, что творил монумент, -
невысказанную ноту
понять и услышать сумел.

Этого стихв в интернете попросту нет. Так, что простите за опечатки - перепечатывала из сборника серии "зеркало ХХвек" 1999 год издания.

Очень правильное стихотворение. Я даже эпиграфом к своему утащила строчку.

Добавлено (19.04.2011, 01:21)
---------------------------------------------
konsul1952, выкладывайте тоже, что-нибудь из самого-самого

***
Мне без тебя так трудно жить,
А ты - ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир...

А кажется, что можешь.
Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.

Мне без тебя так трудно жить:
Все - неуютно, все - тревожит...
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя - не может.

Наум Коржавин

***
Назначь мне свиданье
на этом свете.
Назначь мне свиданье
в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
в том городе южном,
Где ветры гоняли
по взгорьям окружным,
Где море пленяло
волной семицветной,
Где сердце не знало
(Продолжить)
любви безответной.
Ты вспомни о первом свидании тайном,
Когда мы бродили вдвоем по окраинам,
Меж домиков тесных,
по улочкам узким,
Где нам отвечали с акцентом нерусским.
Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,
Но вспомни, что даже на мусорной свалке
Жестянки и склянки
сверканьем алмазным,
Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной...
Ты помнишь ли тот поцелуй
поднебесный?..
Числа я не знаю,
но с этого дня
Ты светом и воздухом стал для меня.
Пусть годы умчатся в круженье обратном
И встретимся мы в переулке Гранатном...
Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу
по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю:
назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье,
хотя б на мгновенье,
На площади людной,
под бурей осенней,
Мне трудно дышать, я молю о спасенье...
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.

Мария Петровых

***
Теперь не умирают от любви -
Насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
Лишь без причины человеку плохо.
Теперь не умирают от любви -
Лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но неотложку мама не зови,
Врачи пожмут беспомощно плечами:
Теперь не умирают от любви...
(Ю. В. Друнина)

***
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

И слезы ей - вода, и кровь -
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала - копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"

Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать",- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?

Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Самo - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!

Марина Цветаева

Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Подумайте, простому муравью
вдруг захотелось в ноженьки валиться,
поверить в очарованность свою!

И муравья тогда покой покинул,
все показалось будничным ему,
и муравей создал себе богиню
по образу и духу своему.

И в день седьмой, в какое-то мгновенье,
она возникла из ночных огней
без всякого небесного знаменья...
Пальтишко было легкое на ней.

Все позабыв - и радости и муки,
он двери распахнул в свое жилье
и целовал обветренные руки
и старенькие туфельки ее.

И тени их качались на пороге.
Безмолвный разговор они вели,
красивые и мудрые, как боги,
и грустные, как жители земли.

И в тот же миг
Никчемны, бросовы,-
Весь прочий мир, все муки бренные,
Когда увижу: ты по просеке
Босая, мокрая, беременная
Ко мне бежишь,
В секунды врезываясь,
Черникой - щёки перепачканы,
Ко мне бежишь, и лужи - вдребезги,
А к платью - ливень прилипает
И ловит путанными пальцами
Твои распущенные волосы...
И, сквозь набухший в горле колокол,
В каком-то обалденьи колком,
Я выдыхаю:
"Ты..."
Ты - возле!
Как губы кислы!
Как распахнуты
Два карих неба запрокинутых...

...А ливни падали и падали
В размытый август
За ракитами.

--------------------
Я знаю: Бог живёт
меж клавишей и пальцем,
и вывернутым ртом - глотает вольтову дугу,
Сочащуюся в сладостном касанье.
Что - музыка?
Продетая сквозь Бога
Мука...
------------------

Евгений Евтушенко

БАЛЛАДА О ВЫПИВКЕ

Мы сто белух уже забили,
цивилизацию забыли,
махрою легкие сожгли,
но, порт завидев, — грудь навыкат!
друг другу начали мы выкать
и с благородной целью выпить
со шхуны в Амдерме сошли.

Мы шли по Амдерме, как боги.
Слегка вразвалку, руки в боки,
и наши бороды и баки
несли направленно сквозь порт;
и нас девчонки и салаги,
а также местные собаки
сопровождали, как эскорт.

Но, омрачая всю планету,
висело в лавках: "Спирту нету".
И, как на немощный компот,
мы на "игристое донское"
глядели с болью и тоскою
и понимали — не возьмет.

Ну кто наш спирт и водку выпил?
И пьют же люди — просто гибель...
Но тощий, будто бы моща,
Морковский Петька из.Одессы,
как и всегда, куда-то делся,
сказав таинственное: "Ща!"

А вскоре прибыл с многозвонным
огромным ящиком картонным,
уже чуть-чуть навеселе;
и звон из ящика был сладок,
и стало ясно: есть! порядок!"
И подтвердил Морковский: "Е!"

Мы размахались, как хотели,—
зафрахтовали "люкс" в отеле,
уселись в робах на постели;
бечевки с ящика слетели,
и в блеске сомкнутых колонн
пузато, грозно и уютно,
гигиеничный абсолютно
предстал тройной одеколон.

И встал, стакан подняв, Морковский,
одернул свой бушлат матросский,
сказал: "Хочу произнести!"
"Произноси!" - все загудели,
но только прежде захотели
хотя б глоток произвести.

Сказал Морковский: "Ладно, - дернем!
Одеколон, сказал мне доктор,
предохраняет от морщин.
Пусть нас осудят — мы плевали!
Мы вина всякие пивали.
Когда в Германии бывали,
то "мозельвейном" заливали
мы радиаторы машин.

А кто мы есть? Морские волки!
Нас давит лед и хлещут волны,
но мы сквозь льдины напролом,
жлобам и жабам вставим клизму,
плывем назло имперьялизму?!"
И поддержали все: "Плывем!"

"И нам не треба ширпотреба,
нам треба ветра, треба неба!
Братишки, слухайте сюда:
у нас в душе, як на сберкнижке,
есть море, мамка и братишки,
все остальное — лабуда!"

Так над землею-великаном
стоял Морковский со стаканом,
в котором пенились моря.
Отметил кэп "Все по-советски..."
И только боцман всхлипнул детски:
"А моя мамка — померла..."

И мы заплакали навзрыдно,
совсем легко, совсем нестыдно,
как будто в собственной семье,
гормя-горючими слезами
сперва по боцмановой маме,
а после просто по себе.

Уже висело над аптекой
"Тройного нету!" с грустью некой,
а восемь нас, волков морских,
рыдали, — аж на всю Россию!
И мы, рыдая, так разили,
как восемь парикмахерских.

Смывали слезы, словно шквалы,
всех ложных ценностей навалы,
все надувные имена,
и оставалось в нас, притихших,
лишь море, мамка и братишки
(пусть даже мамка померла).

Я плакал —как освобождался,
я плакал, будто вновь рождался,
себе — иному — не чета,
и перед Богом и собою,
как слезы пьяных зверобоев,
была душа моя чиста.

***

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —

В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всё — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —

Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…

zadryga007, Мда. Мне это тоже очень близко. Да и позднюю Цветаеву люблю больше, чем раннюю.

Однообразные мелькают…

Однообразные мелькают
Все с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.

И если я живу на свете,
То лишь из-за одной мечты:
Мы оба, как слепые дети,
Пойдем на горные хребты,

Туда, где бродят только козы,
В мир самых белых облаков,
Искать увянувшие розы
И слушать мертвых соловьев.

И вообще, люблю Гумилёва...

scherzo ) Раньше - любилось раннее, теперь - позднее. Умираю - от Цветаевских поэм. Даже позволю себе - любимый отрывок извлечь из - любимой.

Крысолов

Глава первая (отрывок)

Стар и давен город Гаммельн,
Словом скромен, делом строг,
Верен в малом, верен в главном:
Гаммельн — славный городок!

В ночь, как быть должно комете,
Спал без прóсыпу и сплошь.
Прочно строен, чисто мéтен,
До умильности похож

— Не подойду и на выстрел! —

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:
Только один покрой в нем.
В городе Гаммельне дешево жить
И помирать спокойно.

Гривенник — туша, пятак — кувшин
Сливок, полушка — твóрог.
В городе Гаммельне, знай, один
Только товар и дорог:

Грех.

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,
Ни должников, — и кроме
Пива — ни жажды в сердцах. На вес
Золота или крови —

Грех. Полстолетия (пятьдесят
Лет) на одной постели
Благополучно проспавши, спят
Дальше. «Вдвоем потели,

Вместе истлели». Тюфяк, трава, —

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять
Лет на одной перине
Спать! Лучше моську наймусь купать!)
Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?...

............................

Вот так живём - и по сей день))))))) (это уже - отсебятина)

Юнна Мориц

Не бывает напрасным прекрасное.
Не растут даже в черном году
Клен напрасный, и верба напрасная,
И напрасный цветок на пруду.

Невзирая на нечто ужасное,
Не текут даже в черной тени -
Волны, пенье, сиянье напрасное
И напрасные слезы и дни.

Выпадало нам самое разное,
Но ни разу и в черных веках -
Рожь напрасная, вечность напрасная
И напрасное млеко в сосках.

Дело ясное, ясное, ясное -
Здесь и больше нигде, никогда
Не бывает напрасным прекрасное!
Не с того ли так тянет сюда

Сила тайная, магия властная,
Звездный зов с берегов, облаков, -
Не бывает напрасным прекрасное! -
Ныне, присно, во веки веков...

1979

Впопыхах - ломать на двоих ломОть,
Проскочив тычки,
И сырой табак собирать в щепОть,
Потроша "бычки"...

О, как были б счАстливы мы , браток,
Каб на дне сачка -
Обрели в жестянке - пивка глоток,
Или пол-глотка!

И от этой малости захмелев,
Пролетев провал,
Мы плелись бы в свой Вифлеемский хлев,
Ледяной подвал,

Где, на грязный пол - побросав тряпьё,
Отряхнув песок,
Он в ночИ бы мог - согревать её
Голубой висок...

И навек - отплыли бы два "бомжа"
В шепоток дождя,
Чтобы утром - хмурые сторожа
У дверей галдя,

Поминая в бога и душу мать,
Посбивав замки,-
Не сумели б руку мою - отнять
У твоей руки...

С уважением - Игорь Литвиненко

Добавлено (24.04.2011, 13:34)
---------------------------------------------
А вот - широко известный в Киеве и за его пределами поэт - Александр Кабанов
---------------------------
Губы в кристалликах соли -
Не прочитать твоих слёз...
Словно украл из неволи -
Или в неволю увёз?

Волны под вечер - на убыль,
Мыслей вспотевшая прядь:
... Чтобы увидели губы -
Надо глаза целовать...

Больше не будет скитаний,
Меньше не станет тряпья...
Бабочку в чёрном стакане -
Выпью, дружок - за тебя!

Пой мне унылые песни,
Сонным шипи утюгом...
Плакать невыгодно, если -
Море и море кругом...

Ты расплетаешь тугую...
Косишь под провинциал...
Я ведь - другую, другую -
У янычар воровал...

zadryga007, Да! Поэмы - это мое самое любимое у МЦ. Крысолова тоже люблю нежно. И еще обажаю пьесы. Особенно Двулогию о Казанове.

Очарованный, Со стихами Юны Мориц, близко познакомилась несколько лет назад. Мне свекровь на день рождения подарила двух-томник с иллюстрациями автора. До этого знала буквально пару стихов.
Вот это люблю больше всего:

Маугли

Маугли не годен к строевой.
Маугли качается на ветке,
Маугли питается листвой,
Что особо ценится в разведке.

Маугли в разведке боевой
Издаёт немыслимые звуки,
Маугли не годен к строевой,
У него, как ноги, ходят руки.

Маугли по воле роковой
Не владеет даром нашей речи,
Маугли не годен к строевой,
У него шаги нечеловечьи,

У него нечеловечий дар
Исцелять путём воображенья, -
Был бы он отличный санитар,
Если бы не наши достиженья.

Некому подумать головой,
Выполняют план военкоматы, -
Маугли не годен к строевой,
Но забрили Маугли в солдаты.

Всю дорогу бил его конвой,
Опускали человечьи дети.
Маугли не годен к строевой.
Маугли повешен в туалете.

Маугли не понял: почему?!.
- И не надо! - говорит ему
Ангел...- Что тут понимать? Живой
Маугли не годен к строевой.

lit_igor, За Ирину Евса спасибо! постараюсь познакомиться поближе с ее творчеством.
Кабанова знаю - отличный автор!

Неужели не я,
Освященный тремя фонарями.
Столько лет в темноте,
По осколкам бежал пустырями.
И сияние небес
У подъемного крана клубилось.
Неужели не я,
Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
Безымянный, прекрасный, всесильный.
Над отчизной горит,
Разливается цвет темно-синий.
А в глазах у борзых
Мельтешат фонари по цветочку.
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит нету разлук,
Значит зря мы просили прощения.
У своих мертвецов,
Значит нет для зимы возвращения.
Остается одно,
По земле проходить бестревожно.
Не возможно отстать,
Обгонять, только это возможно.
Поздравляю себя с интервальной находкой, с тобой.
Поздравляю себя с удивительно горькой судьбой.
С этой вечной рекой,
С этим небом в прекрасных осинах,
С описанием утрат за безмолвной толпой магазина.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю,
Никого не узнать я иду тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
От того, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Не жилец этих мест,
Не мертвец а какой-то посредник.
Совершенно один ты кричишь о себе напоследок
Ни кого не узнал, обознался, забыл, обманулся.
Слава Богу, зима,
Значит я никуда не вернулся.

А еще на это стихотворение Светланой Сургановой написана прекрасная песня. Советую послушать.

Много кого люблю. Например,

ВЕЧЕР

Под ногами скользь и хруст.
Ветер дунул, снег пошел.
Боже мой, какая грусть!
Господи, какая боль!

Тяжек Твой подлунный мир,
Да и Ты немилосерд,
И к чему такая ширь,
Если есть на свете смерть?

И никто не объяснит,
Отчего на склоне лет
Хочется еще бродить,
Верить, коченеть и петь.
В. Ходасевич