[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Литературный форум » Я памятник себе воздвиг нерукотворный » Социалистический реализм (ХХв) » Воронкова Л.Ф. - русская писательница (30 сентября 2011 года - 105 лет со дня рождения)
Воронкова Л.Ф. - русская писательница
Nikolay Дата: Вторник, 31 Май 2011, 22:44 | Сообщение # 1
Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248


ВОРОНКОВА ЛЮБОВЬ ФЁДОРОВНА
(30 (17) сентября 1906 — 20 января 1976)

— известная русская писательница, автор многих детских книг и исторических романов.

Имя замечательной русской писательницы Любови Фёдоровны Воронковой известно не только в нашей стране. Её книги читают и в Чехословакии, и во Франции, и в Японии, и во многих других странах мира.Так велика её популярность.

Любовь Фёдоровна родилась в Москве в 1906 году. Но позднее её семья переселилась в небольшую подмосковную деревушку, и этот период жизни оказался для писательницы очень важным, повлиявшим на характер её творчества. Там, в деревне, у неё выработалась привычка к постоянному, терпеливому труду. Открылась красота русской природы. И она потянулась к перу, чтобы в стихах и прозе выразить свою любовь к земле и людям труда.

Уже взрослой она вернулась в Москву и стала сначала журналисткой. Много ездила по стране и писала о жизни на селе: Ей была близка эта тема. В 1940 году вышла первая её книга "Шурка". Потом появились "Девочка из города", "Солнечный денёк", "Гуси-лебеди". Эти книги, ставшие классикой детской литературы, говорят о главном: о любви к Родине, уважении к труду, людской доброте и отзывчивости. А ещё - о преодолении себя: человеку страшно, но он идёт, чтобы отвести беду от кого-то. Конечно, такой человек вырастит сильный духом и, когда это необходимо, окажется способным на подвиг.

Ругать писательницу Воронкову очень легко: про литератора, который во время войны издает книжку с названием «Лихие дни», а после войны — «Солнечный денек» и «Золотые ключики» многие не захотят дальше ни разговаривать, ни слушать. И будут неправы. Потому что простота простоте — рознь, а человек, который не притворяется — вообще подарок для литературы, особенно — детской. «Я была бы очень несчастлива, — признавалась на склоне лет Любовь Фёдоровна, — если бы мне пришлось писать не потому, что я ХОЧУ написать эту книгу, а потому, что её НУЖНО написать. Но я счастлива, потому что «нужно» и «хочу» у меня совпадают». Кто решится — только честно — повторить такие слова?

Первой публикацией Любови Воронковой стали стихи в газете «Комсомольская правда» про домработницу Варвару. Тема была Воронковой хорошо знакома, потому что некоторое время она сама служила домработницей. Но мечтать не мешает никакая профессия. В те годы, когда молодой девушке приходилос ь«жить в деревне, жать рожь, мять лен, боронить поле», она потихоньку и «для себя» писала романы об испанских грандах и средневековом французском купце, который с мечом в руках пробирается по опасным дорогам на Марсельскую ярмарку. Этих романов мы никогда не прочитаем, зато в конце жизни, буквально за несколько лет до смерти, Любовь Федоровна вдруг написала сразу несколько книг, посвященных глубокой истории — Александру Македонскому, царю Киру, основавшему в VI веке до новой эры персидскую державу, легендарному Фемистоклу. У книг сразу нашлись читатели. И находятся до сих пор. Но это не главное.

Потому всё в её книгах живёт, дышит, звучит. Там слышны голоса птиц и зверей, лесные шорохи, журчание ручья. И люди там живут, как в настоящей жизни: работают, думают, грустят и радуются, помогают друг другу. Там вся правда. У Любови Фёдоровны сердце было большое, чуткое, отзывчивое. А её дом напоминал волшебный берег, где происходят всякие чудеса. Там были написаны её книги. Там собирались её друзья. Там она, как настоящая ведунья, разговаривала со своими цветами, будто те живые существа. А ранним утром будили её там голоса постояльцев балкона: воробьи, синицы, две приметные галки, голуби. Она кормила их, добродушно ворча на них за бойкую говорливость.

Но и цветы и птицы - всё это было лишь вступлением к главному чуду: к приходу героев будущих книг. Они появлялись, кто тихо, кто шумно, в соответствии со своим характером. И она, отбросив все земные заботы, садилась за рабочий стол. Самый обыкновенный стол, за которым уютно сидеть с друзьями, говорить с ними по душам, пить чай. Но это будет потом. А сейчас начиналось колдовство над рукописью. И так каждое утро, светлое, неприкосновенное её время, отданное работе. И каждое утро - три страницы. Иначе не успеть написать всё, что задумано. Писательство было для неё высшей радостью.

Главное, что сделала за свою жизнь писательница Воронкова, это небольшая повесть для небольших детей под названием «Девочка из города». Она была написана во время войны, но не про войну, а про то, как деревенская женщина, мать троих детей, взяла в дом маленькую беженку Валю, у которой в городе погибла вся семья. Дальше вам не интересно? Вы даже догадываетесь, что в конце концов Валя скажет доброй женщине заветное слово «мама». Можете не сомневаться, так и будет. Только вот много ли вы знаете «простых» историй, написанных «простыми» словами, которые на самом деле были бы похожи на правду? Люди — похожи на людей. Дети — на детей. А про хороший конец, добытый с немалым трудом, вдруг подумалось бы: может, так и надо?

«300 спартанцев» - сборник произведений Любови Воронковой, вышедший после смерти писательницы, в который вошли ее знаменитые повести "След огненной жизни", "Мессенские войны" и "Герой Саламина", основанные на событиях из истории Древней Персии и Эллады. В повести "След огненной жизни" в центре внимания оказывается царь Кир и его необычная судьба. В "Мессенских войнах" главным действующим лицом выступает целый народ из маленькой страны Мессении, который мужественно сражался за свою свободу и независимость. "Герой Саламина" - последнее произведение, опубликованное при жизни Воронковой, оно посвящено судьбоносной битве греков и персов, которая во многом определила ход всемирной истории.

В последние годы Любовь Фёдоровна писала исторические повести и романы. Умерла любовь Фёдоровна Воронкова в 1976 году.
(Источники - http://musafirova.ucoz.ru/index/voronkova_ljubov_fjodorovna/0-65; http://lib.rus.ec/a/13441)
***

Библиография

Детские книги
Шурка. (1940)
Девочка из города (1943) Повесть
Село Городище. (1947) Повесть
Солнечный денёк. (1948) Повесть
Снег идёт. (1949) Повесть
Алтайская повесть (1951)
Подружки идут в школу. (1951) Повесть
Маша-растеряша. (1956) Повесть
Рожок зовёт Богатыря (в соавторстве с К.В. Воронковым) Повесть
Федя и Данилка. (1958) Повесть
Командир звёздочки. (1959) Повесть
Волшебный берег. (1964) Повесть-сказка
Гуси-лебеди. (1966) Повесть
Сад под облаками. (1975) Повесть
Старшая сестра. Повесть
Личное счастье. Повесть

Исторические романы
Сын Зевса (1971) — первая из дилогии об Александре Македонском
В глуби веков (1973) — вторая книга дилогии об Александре Македонском
След огненной жизни — о Кире Великом
Герой Саламина — о Фемистокле
Мессенские войны
Неистовый Хамза.
***

Добавлено (31.05.2011, 22:44)
---------------------------------------------
Любовь Фёдоровна Воронкова родилась в 1906 году в Москве, на Старой Божедомке, куда однажды пришёл на заработки и поселился с семьёй её отец, безземельный крестьянин из деревушки на Орловщине.

Она училась в городском училище и очень любила рисовать. Мечтала быть художницей. Рисовала всюду, даже на земле. Самым дорогим подарком, памятным на всю жизнь, оказалась для неё коробка цветных карандашей. Учительница, заметив способности своей ученицы к рисованию, помогла ей поступить в Строгановское училище. Но очень скоро любимые занятия пришлось прекратить: семья покинула Москву, жить стало трудно и голодно. Поселились в подмосковном посёлке Коськове, где насчитывалось всего-то семь дворов. Самой маленькой была их избушка. А в семье — семь человек. Не понаслышке, не по рассказам узнала она тогда с двенадцатилетнего возраста, что такое крестьянский труд. «С весны начиналась маета, — рассказывала она, уже став писательницей. — Огород пахать, полоть. Не успеешь одно с плеч свалить, другое подпирает. Поспели травы — начинался покос. От граблей мозоли набиваются. Рожь созрела. Длинный день на жнивье, выходили с серпами, жнёшь, снопы вяжешь, потом молотьба. Клали сноп на бревно и палкой околачивали. Но самое трудное — дёргать лён, потом мять да трепать. Зимой — корову подоить, овец накормить, воды из колодца натаскать...» Да, жизнь была нелёгкая. Но выпадали в той жизни и радости — чтение книг. <...> И наконец-то она снова в Москве. «Это была трудная, каменистая тропинка в моей жизни, — вспоминала о тех годах Любовь Фёдоровна в автобиографии, — но я верила, что выберусь на широкую дорогу». Широкой дорогой была для неё литература; Она упорно шла к своей заветной цели. Бралась за любую работу, чтобы было на что жить, а по ночам писала. И пока всё «не своё», нечто далёкое от реальной жизни: роман об испанских грандах, диковинные сказки, поэмы. Ей думалось тогда, что литература призвана рассказывать о чём-то необычном, не будничном, красивом, чтобы забыться от забот дня сегодняшнего. В литературном кружке, где она стала бывать по вечерам, её заметили и помогли выйти на свою «зарубку». Она написала стихи про домашнюю работницу Варвару, судьба которой напоминала её собственную. Стихи были опубликованы в «Комсомольской правде». С тех пор жизнь её переменилась: она стала журналисткой, много ездила по стране, писала о сельских тружениках. Это было ей близко и знакомо, была невыдуманная жизнь, в которой она участвовала всем сердцем. В 1940 году вышла первая книга Любови Фёдоровны — «Шурка», тонкая, всего одиннадцать крошечных рассказов, но в ней уже проявилось основное, характерное для творчества писательницы — любовь к природе и людям, доброта, чистый, прозрачный язык. После «Шурки» она задумала новую книгу для детей — «Солнечный денёк». Но осуществить замысел помешала война. Уже нельзя было писать о радостном, безоблачном детстве девочки Тани и её друзей. Наступило время других героев. Одна за другой стали выходить у Любови Фёдоровны Воронковой книги о войне: «Лихие дни», «Лесная избушка», «Девочка из города», «Село Городище». Повесть «Девочка из города» сразу же принесла автору большую известность. Написанная в суровом 1943 году, она и до сих пор трогает сердца детей и взрослых.<...> И она написала книгу «Село Городище», где показаны не только горе, бедствия людей, но и трудовой героизм, мужество, мечты их о будущем — мирном и счастливом. Мечты эти исполнились. Мир и благополучие пришли на нашу землю. И появились книги о жизни без войны. Только тогда и осуществился давнишний замысел Любови Фёдоровны: она написала «Солнечный денёк». А потом последовали повести: «Снег идёт», «Золотые ключики», «Подружки идут в школу», «Командир звёздочки». Все эти повести о двух подружках, Тане и Алёнке, которые живут в деревне, помогают взрослым на току, собирают в колхозном саду яблоки, и каждый день им чем-то необыкновенно интересен, каждый день несёт что-то новое. <...> Любовь Фёдоровна знала тайну живого Слова. Поэтому всё в её книгах живёт, дышит, звучит. <...> Любовь Фёдоровна писала всегда о главном: о любви к Родине, уважении к труду, людской доброте, честности во всём, дружбе людей, в каком бы возрасте они ни были: взрослые или дети. В своих книгах она не устаёт говорить о дружбе, и каждый раз по-новому, не повторяясь. <...> Сама Любовь Фёдоровна умела дружить самоотверженно, искренне, возвышенно. Случалось, кто-то из её друзей попадал в беду, был несправедливо обижен. И она открыто вставала на его защиту, не боясь нажить врагов, не заботясь о собственном благополучии. К ней можно было прийти со своим горем, и у неё всегда находились добрые, целебные слова, участливый, полный сострадания взгляд. Горе становилось разделённым и оттого менее тяжёлым... Но не только в горе и беде она была другом. К ней нужно было незамедлительно являться со своей радостью и обстоятельно, подробно рассказывать обо всём. И чужая радость становилась её собственной. Оттого, наверное, и была она такой жизнелюбивой. Оттого и тянулись к ней люди, особенно молодые. Им было интересно с ней так же, как ей с ними. К ней шли начинающие авторы, чтобы услышать мнение о своей новой работе. Ей верили. Если повесть или рассказы были неудачны, она, сама огорчённая, говорила: «Нет, пока ещё не получилось. Работать надо, работать!» Зато как искренне радовалась она, даже глаза сияли, если можно было сказать автору доброе слово. «Это настоящее!» — говорила она тогда. И робкий талант обретал веру в себя. «Настоящее!» Какая могучая сила в одном этом слове. Будто крылья вырастают! Кажется, всё теперь под силу. Как это важно, чтобы друг-мастер вовремя заметил это настоящее и внушил автору веру в собственные силы. ...«Волшебный берег» — так называется повесть Любови Фёдоровны Воронковой, где происходят всякие чудеса. В её доме тоже совершалось чудесное. Там были написаны книги. Там она, как настоящая ведунья, разговаривала со своими цветами, будто те живые, одухотворённые существа. Кого приободрит: «Расти!», кого похвалит — уж очень красив. А ранним утром будили её голоса постояльцев балкона: воробьи, синицы, две приметные галки, голуби. Она всех кормила, ласково ворча на них за бойкую говорливость. Но и цветы и птицы — всё это было лишь вступлением к ещё одному чуду — к приходу героев её будущих книг. Они появлялись — кто тихо, кто шумно, сообразно со своим характером, и она, отбросив все земные заботы, садилась за рабочий стол. Самый обыкновенный стол, за которым уютно сидеть с друзьями, говорить с ними по душам, пить чай. Но это потом. А сейчас начиналось колдовство над рукописью. И так каждое утро, светлое неприкосновенное её время, отданное любимой работе. И каждое утро три страницы. Каждое утро? И неизменно три страницы? «А как же? — говорила она. — Классики наши разве написали бы столько, если бы не работали постоянно? Нельзя работать от случая к случаю. Так ничего не напишешь». Кто-нибудь возразит: ведь это так трудно — вдруг сразу войти в жизнь героев, с которыми вчера расстался, закончив три положенные страницы. Для неё же это не было трудным. Потому что она не расставалась со своими героями всё то время, пока писала книгу. Все они были ей близкими, дорогими людьми, которые приносили радость или огорчения в зависимости от того, как сложатся их судьбы. Иной раз заставляли и страдать, когда с ними случалась беда. Ведь они сами распоряжались своей судьбой и вели за собой автора. «Работать надо, работать, — не уставала повторять она. — В работе нашей — жизнь, радость!» Писательство было для неё высшей радостью. «...Пока пишешь, — говорила она, — думаешь: это последнее произведение, больше тебе ничего не написать, не хватит сил. Да и не вечно же жить в таком напряжении нервов и сердца! Но поставишь последнюю точку, и вдруг станет грустно расставаться с героями, к которым ты уже привык, и жизнь твоя кажется вдруг опустевшей... Видишь, что тогда ты и жил по-настоящему, пока на столе лежала твоя работа, пока она звала тебя, тревожила и волновала. Впрочем, освобождаешься ненадолго. Жизнь уже подсказывает тебе ещё что-то, и новая тема рождается где-то в глубине души. Смотришь — и ты опять за столом, за новой рукописью. Ничего не сделаешь. Это мне кажется похожим на дерево, пригретое весенним солнцем: оно не может не развернуть листья, если бы оно даже и не хотело их развернуть». Иногда находило сомнение, настораживало её: не слишком ли легко идёт перо? Не поверху ли? В такие моменты ей был нужен слушатель. Хотелось кому-нибудь Почитать новые страницы, проверить на слух, как звучит. Слушатель всегда находился среди её друзей. Да и кому не интересно послушать чтение автора! Узнать, о чём новая книга, которая ещё только создаётся? Что там происходит, как развернутся события дальше? И всё это у тебя на глазах! Вот она, редкостная возможность приобщиться к тайне создания писателем своего произведения. Манящая, непостижимая тайна! Это так удивительно — ещё недавно брошенная в разговоре фраза о том, что собирался сказать автор в следующей главе, становится вдруг живым повествованием; являются новые образы, характеры. И тебя захватывает уже не просто цепь событий, а присутствие ещё чего-то: волнующее нечто, рождённое ритмом, музыкой слова, мыслью, всем тем, что и наполняет произведение дыханием жизни, делает его художественным. Как это удаётся? Вот загадка.

По книгам Любови Фёдоровны Воронковой легко угадывается, что волновало её современников — взрослых и детей, чем жила страна в период, который она изображала. Это относится и к пяти её маленьким повестям про Таню и Алёнку, и к повести «Федя и Данилка», и к таким, как «Старшая сестра», «Личное счастье», и многим-многим другим, которые она написала. Некоторые из её произведений, адресованные читателям старшего возраста, построены на документальной основе: «Беспокойный человек», «Где твой дом?», «Алтайская повесть». Наиболее интересной из цикла книг, построенных на документальной основе, является «Алтайская повесть», которая рассказывает о развитии садоводства в северных районах. Точнее, не только о садоводстве, но и о жизни народов Горного Алтая, «края несказанной красоты», как называла его Любовь Фёдоровна. Жители Горного Алтая — алтайцы были в прежнее дореволюционное время скотоводами — кочевниками. Жили в аилах, посреди аила — костёр. Земледелием не занимались — слишком суров там климат. Но нашлись и на той земле смельчаки: решили посадить сад. Им это удалось. В предисловии к «Алтайской повести» Любовь Фёдоровна раскрывает историю создания этой книги. Обратимся к тому, что она сказала: всегда интересно услышать слово самого автора о своём труде. «Я старалась написать о Горном Алтае, о его красивой, но суровой природе, о его мужественных людях и весёлых трудолюбивых ребятах, как всё увидела это ещё давно. Прообразом для моих героев я взяла школьников одной хорошей школы, где учились и русские и алтайские дети. Книга — об их делах, об их удачах и невзгодах, об их сердечной дружбе, о трудолюбивом мальчике Косте и своенравной Чечек, что по-русски значит «Цветок». Прошло много лет. Мои школьники уже выросли и, конечно, заняты большими, настоящими делами. А школа по-прежнему стоит на берегу кипучей, белопенной Катуни, и школьный сад, в котором ребята научились-таки выращивать яблоки, ещё богаче зеленеет под укрытием большой горы... И уже другие ребята учатся в этой школе и работают в этом саду. А у них свои удачи и радости, свои горести, свои маленькие события, из которых складывается жизнь...» «Алтайская повесть» издана более тридцати лет тому назад и с тех пор много раз переиздавалась. Её и сейчас хочется читать.

В 1969 году у Л. Ф. Воронковой вышла книга, так не похожая на всё то, что она написала раньше. Книга включала две исторические повести: «След огненной жизни» и «Мессенские войны». Обращение Любови Фёдоровны к миру древности кажется на первый взгляд неожиданным. На самом деле это не так. Для неё самой не был случайным такой, казалось бы, резкий переход из дня сегодняшнего в глубь веков. Её уже давно манили сюжеты Древней Греции. Любимым чтением были древние писатели — Плутарх, Павсаний, Фукидид и в первую очередь Геродот. Книга Геродота «История» покорила её. «Вот она передо мной — старая книга «отца истории» Геродота, — с восторгом и волнением писала Любовь Фёдоровна. — Откроешь её и войдёшь в удивительный мир давнопрошедших времён. Геродот — историк, путешественник, писатель позовёт тебя, и в его пленительных рассказах, овеянных легендами, встанут перед глазами древние государства в славе их величия и бедствиях падения; зашумят большие войны, пройдёт жизнь разных народов с их богами, обычаями, героями...» Своего рода напутствием послужили ей слова Геродота, который писал свою «Историю», «...дабы от времени не изгладились из памяти деяния людей и не были бесславно забыты великие и удивления достойные дела». Ей нестерпимо захотелось рассказать о том, что было для неё в истории особо притягательным, «удивления достойным». Сначала это была судьба царя Кира, основателя персидской державы. Не сразу приступила Любовь Фёдоровна к своей первой исторической книге. То, о чём она писала раньше, было её родной стихией: всё знакомо, всё близко и понятно, на всё можно поглядеть своими глазами. А как увидеть то, что уже прошло, кануло в вечность? Она стояла будто перед закрытой дверью, ведущей в незнакомые миры. Надо было обстоятельно подготовиться к встрече с ними, и она тщательно готовилась, изучая горы исторических материалов. Постепенно накопились изрядные знания о древнем мире, и далёкая эпоха приблизилась. Отворилась таинственная дверь, и писательница очутилась, как того и хотела, в VI веке до нашей эры, когда жил персидский царь Кир — о нём была первая её историческая повесть. Потом она заглянула в ещё более ранние века, когда шли Мессенские войны. Какие далёкие времена отделяют нас от жизни древних эллинов и знаменитого царя персов! Но было в их деяниях нечто такое, что заставило писательницу обратиться к тем эпохам. Её привлекла яркая личность царя Кира, который, как повествует Геродот, оставил глубокий след, будто огненный, в истории античного мира и Востока. Он не разорял покорённые города и государства, как обычно поступали его предшественники, особенно свирепый царь Астиаг, его дед. Тем самым царь Кир привлекал на свою сторону народы захваченных земель и укреплял свою державу. Если в повести «След огненной жизни» центром внимания оказывается личность царя Кира с его необычной судьбой, то в «Мессенских войнах» главное действующее лицо — целый народ из маленькой страны Мессении, который мужественно сражался за свободу и независимость. Вынужденный покинуть свою страну, скитаясь триста лет по чужим землям, этот народ не забыл ни своего языка, ни обычаев своей родины. И нам, несмотря на отдалённость эпохи, близки поиски и деяния мессенцев, прославивших себя в веках героической борьбой за свободу и преданной любовью к родине. Древний мир всё сильнее захватывал воображение писательницы, и более всего там привлекали её сильные и своеобычные характеры, влиявшие на ход исторических событий. «Когда заглядываешь в глубокую историю, — делилась она своими мыслями с читателем, — видишь события огромные, потрясающие: расцвет городов и стран, их падение. И много войн. Нет в истории человечества времени, когда б не бушевала война. То идут захватывать чужие земли, города, то воюют, защищая свою родину». Одним из величайших завоевателей своего времени был Александр Македонский. О нём написала Л. Ф. Воронкова две книги: «Сын Зевса» и «В глуби веков». С огнём и мечом прошёл он от Македонии до берегов Индийского океана, охваченный мечтой завоевать весь мир, стать его всемогущим властелином. Он был жесток, сын своего жестокого времени, беспощадно расправлялся с каждым, кто оказывал ему малейшее сопротивление. Не щадил даже друзей, если те вступали с ним в разногласие, расходились во взглядах. Чтобы укрепить свою власть среди побеждённых, он объявил себя сыном бога Зевса. В двадцать лет Александр стал полководцем объединённого войска — эллинского и македонского, разбил в сражении во много раз превосходящую армию персов. Он построил Александрию, открыл путь в Индию. Во все времена он вошёл как выдающийся полководец, военные действия которого и поныне поражают своим размахом и смелостью. «Изучив опыт своих предшественников, он и его соратники умело организовали армию, отказались от устаревших военных способов борьбы, овладели новым тактическим мастерством. Сам Александр был храбр и отважен, в боях сражался как простой солдат; стойко переносил лишения и трудности; он имел железную волю и сильный характер, как отмечает в одной из своих работ доктор исторических наук А. С. Шофман. Путь Александра Македонского к победам не был простым и лёгким. Повсюду, куда бы он ни вступал со своей армией, свободолюбивые народы отчаянно сопротивлялись ему. Особенно сильное сопротивление встретил он в Средней Азии, в Согдиане. Борьбу согдов возглавлял талантливый военачальник Спитамен. Он приводил в ярость царя-завоевателя внезапными нападениями и мелкими стычками, изрядно измотав силы врага. Отважный Спитамен стоял до конца с небольшой горсткой храбрецов против огромной армии Александра. С неменьшим мужеством сражались против него и народы Индии: горные племена аспазии, храбрые оксидраки, инды, маллы и множество разных племён, населявших далёкую страну. Они отравляли своё оружие змеиным ядом, сжигали города, чтобы не отдать их завоевателям, бежали в горы и там продолжали борьбу. Силы были не равные, не хватало оружия, но люди, защищавшие свою свободу, не сдавались. Стояли насмерть. Любовь Фёдоровна писала свой роман об Александре Македонском вдохновенно, как-то неистово — более подходящего слова здесь и не подобрать. С какой страстностью участвовала она, автор, в сражениях и походах древних эллинов, в освободительной войне непокорившихся народов! Как постигала вместе со своим героем учение гениального Аристотеля о мироздании и об устройстве государства, философию, древнюю литературу! То была одна из интереснейших и сложнейших страниц истории, и ей удалось воссоздать эту страницу в художественной форме достоверно и убедительно. К созданию романа об Александре Македонском она готовилась с неменьшей тщательностью, чем к первой своей исторической книге. Прочитала очень много старых и новых книг о знаменитом полководце и его эпохе, изучила посвящённые ему серьёзные труды, греческую мифологию, не обошла стороной науку Древней Греции, познакомилась с индийскими учениями и легендами, своеобычной жизнью племён, населявших Индию, вновь и вновь перечитывала «Одиссею» Гомера, вникала в тайны пирамид Египта. Более того, когда пришла пора писать главу о походах Александра Македонского в Среднюю Азию, она отправилась в те края, чтобы отыскать там для своей книги достоверный материал. Побывала в Самарканде, или Мараканде, как называли во времена Александра Македонского этот город, где в 329 году до нашей эры проходил со своими войсками завоеватель и сильно разрушил его. Была она и в Бухаре и в её окрестностях, входивших когда-то в страну, известную под именем Согдиана, — именно там согды, возглавляемые Спитаменом, оказали отчаянное сопротивление Александру — этому отведены впечатляющие страницы в книге «В глуби веков». Она бродила по узким улочкам древних городов Узбекистана, всматриваясь в смуглые с тонкими чертами лица людей и восхищаясь их красотой, гордой осанкой, видя в каждом из них потомков тех согдов, которых некогда водил в сражения против македонского царя отважный Спитамен. Вдумчиво, с интересом входила она в незнакомый ей ранее мир Востока и смотрела на всё глазами художника. Она запоминала цвет неба и цвет пустыни в разное время года, подолгу глядела на горы вечерней зарёй и на рассвете, любовалась цветением садов и яркими непередаваемыми красками осени. Ведь как и во времена Александра Македонского, здесь таким же знойным было солнце, так же иссушающе дули ветры, не изменили своего цвета горячие пески, по-прежнему вечными снегами были покрыты вершины гор, а небо не утратило своей ярчайшей синевы. Самарканд — особая страница в жизни Любови Фёдоровны. Здесь она провела свою последнюю осень в 1975 году. Она хорошо знала Самарканд, не раз бывала в нём, жила продолжительное время и с большим радушием водила по улицам древнего города своих друзей, оказавшихся там впервые в ту осень. Вот мавзолей Шахи-Зинда, Шир-Дор, усыпальница тимуридов Гур-Эмир с его изумительной красоты голубым изразцовым куполом, Регистан. А самаркандский базар! Восточный сказочный базар! Овощные и фруктовые ряды: яблоки, груши, гранаты; жёлтые, как мёд, дыни, розовый виноград... Смешались яркие краски и запахи, всё хочется разглядеть, купить. Но она торопит своих спутников, ведёт их дальше с какой-то затаённой улыбкой, явно собираясь удивить чем-то невиданным. И вдруг останавливается. «Глядите!» — указывает широким жестом. Там внизу, на просторном поле, живописно, будто по замыслу художника, рассыпаны горы арбузов и дынь, гигантов и крошечных карликов, зелёные и почти белые, полосатые и вовсе не поддающееся описанию разноцветье! В памяти остался её щедрый жест. И улыбка, радостная, ликующая, будто это были её собственные сокровища и она делится ими с друзьями... Она очень любила Самарканд. Звёзды над ним и неправдоподобно синее небо. Любила яркие краски, которыми так богат этот город, «сияющая точка земного шара», как называли его восточные поэты. Там, в Самарканде, жил Улугбек, великий учёный, астроном, просветитель. «Все сородичи Улугбека ушли в небытие. Но Улугбек протянул руку к наукам и добился многого. Перед его глазами небо стало близким и спустилось вниз. До конца света люди всех времён будут списывать законы и правила с его законов» — так сказал об Улугбеке узбекский поэт Алишер Навои, и эти слова запомнились Любови Фёдоровне. Чем больше она узнавала об Улугбеке и его жизни, полной знаменательных свершений, тем сильнее хотелось, чтоб узнали о нём и другие. Оставив как-то сразу иные замыслы, она собралась писать о нём книгу. Опять незнакомые миры и, дотоле неведомое, скрытое за семью замками средневековье Востока. Всё надо постичь заново — конец XIV — начало XV века (Улугбек родился в 1394 году, умер в 1449 году). И вновь побывала она и в Самарканде и в других древних городах — Хиве, Бухаре, Коканде, Ургенче. По многу часов проводит в музеях и библиотеках, разыскивая материалы об Улугбеке и его эпохе. Ей всюду помогают. А беседы с хранителем древних рукописей в университетской библиотеке дают толчок новым мыслям. Завораживает уже одно звучание: «хранитель древних рукописей». Какая-то неуловимая связь между этими словами и Улугбеком видится ей, даёт простор писательской фантазии. Но более всего притягивает Афрасиаб, где обсерватория Улугбека, построенная им самим к северу от Самарканда в 1428 году. Потом, через двадцать лет, враги учёного, расправившись с ним, разрушили обсерваторию, и её удалось восстановить лишь спустя почти пятьсот лет. Но и в то время, когда там была Любовь Фёдоровна, ещё продолжались раскопки. С неуёмной любознательностью рассматривала она всё вокруг. Пугаясь и подсмеиваясь над собой, она то поднималась на край обрыва, то забиралась в подземелье, уходящее неизвестно куда. Ей лишь бы доглядеться до всего своими глазами! Найти яркие детали для будущей книги! Хотелось сказать своё, никого не повторяя. Быть достоверной и убедительной. Росли стопки школьных тетрадей, в которых она любила делать нужные записи. Появились короткие наброски. Но написать задуманную книгу она не успела. И всё же её впечатления от встреч с гостеприимным краем, который она искренне полюбила, не исчезли бесследно. В 1975 году вышла её маленькая повесть «Сад под облаками» об узбекском мальчике Алимджане и его друзьях, их участии в делах взрослых — хлопководов и садоводов, о верной дружбе. И всё это написано, как свойственно перу Любови Фёдоровны, когда героями книги оказываются малыши, с большой теплотой и доброй улыбкой. С Узбекистаном связана и ещё одна её книга — «Неистовый Хамза», художественная биография узбекского писателя и революционера. Так вырастила Любовь Фёдоровна в своём необыкновенном творческом саду ещё одно дерево, корни которого — в краю жарких пустынь и прохладных оазисов.

Около сорока лет занималась литературной деятельностью Любовь Фёдоровна Воронкова. С годами не ослабевал её добрый и светлый талант. С тех пор как она начала писать исторические произведения, будто новое дыхание пришло к ней. Именно в последние годы она чувствовала себя такой счастливой, ей всё удавалось, за что бы ни бралась. Свободно и легко ложились слова на бумагу. Кончая одну книгу, она уже знала, о чём будет следующая. Замыслы рождались от соприкосновения с историческим материалом. Всё оказывалось взаимосвязанным, влияло друг на друга. Происходящее в седой древности воздействовало на будущее. Ничто не исчезало. Ясно улавливалась непрерывающаяся связь времён. За сдержанной, суховатой строкой документа, случайным фактом ей, художнику, виделись целые картины. И главное — люди. Много замечательных людей: одни — давно забытые, другие известные только специалистам-историкам. А между тем судьбы их подчас были такие значительные, «удивления достойные», говоря словами Геродота, что нельзя было оставлять их в забвении. Казалось, они пришли к её «волшебному берегу» и не уходят, терпеливо дожидаясь, когда им подарят новую жизнь на страницах новых книг писательницы. И она торопилась, торопилась написать о том, кто особенно был ей интересен. Хотелось исполнить хотя бы небольшую долю задуманного. Так, однажды её увлекла судьба афинского полководца, героя греко-персидских войн Фемистокла. Повесть о нём Любовь Фёдоровна задумала, ещё работая над книгой об Александре Македонском. В романе «Сын Зевса» есть одна примечательная сцена: юный Александр просит своего учителя Аристотеля рассказать о подвигах древних эллинов. « — Учитель, расскажи нам о таком героическом подвиге, который остался прославленным навеки! — Хорошо, — согласился Аристотель, — я расскажу вам о многих подвигах, совершённых эллинскими героями, — о битве при Саламине, о битве при Марафоне... Но сначала расскажу о подвигах Леонида, царя спартанского». События, о которых лишь коротко упоминается в «Сыне Зевса», настолько поразили воображение писательницы, что они вновь ожили в книге «Герой Саламина». Эта книга — большая удача Любови Фёдоровны Воронковой. Здесь новыми гранями открылся её талант в труднейшем жанре, жанре исторического повествования. И если в её первой исторической повести о царе Кире и о Мессенских войнах ещё ощущается некоторая скованность, строгое следование Геродоту и Павсанию, если в романе об Александре Македонском заметна некоторая перегруженность событиями, то в повести «Герой Саламина» всё соразмерно, всё построено прочно, написано чистым, прозрачным языком, как её лучшие детские книги. Уже с первых страниц повести мы входим в бурную, полную беспокойств и тревог жизнь Афинского государства. На собрании граждан страны решаются главнейшие вопросы их жизни. Мы слышим шум толпы, горячие споры, обнаруживаем непримиримую борьбу мнений. И, захваченные событиями, которые волнуют эллинов, принимаем в них самое живое участие, становясь на сторону одних, осуждая других... На древнюю Элладу двинул несметные полчища персидский царь Ксеркс. Скорей всего, ему бы удалось завоевать и Афины и Спарту — ведь почти все остальные города-государства покорились ему, если бы не Фемистокл, вождь афинских демократов. Он сумел поднять соотечественников на борьбу против врага, вселить в их сердца веру в победу, и победа пришла. С большим мастерством описывает Любовь Фёдоровна события тех лет и действующих в повести героев с их неожиданными поворотами судьбы. Здесь запоминается каждый. Прекрасна жена Фемистокла Архиппа, сильная и чуткая, умеющая поддержать близких в самую трудную минуту. Удачен и друг Фемистокла Эпикрат, оказавшийся верным ему до конца. Не только образы друзей Фемистокла, но и его врагов оставляют сильное впечатление. Но особенно убедительно и психологически достоверно нарисован портрет главного героя Фемистокла. Он весь в действии, в движении. Меняются времена, идут годы — другим становится и он. Лишь в одном Фемистокл остаётся неизменным — в своей любви к родине. Казалось бы: далёкие времена и земли иные, совсем непохожие на наши. Но почему нас волнует эта повесть? Да потому, что написана она талантливым художником. И учит любви к своей родине. Верности ей до конца.

Тематика и специфика творчества
Любовь Федоровна Воронкова умела передать в своих произведениях ощущение полета, устремленности к мечте. Порой это только намечается тончайшими, едва уловимыми штрихами, порой создает ясный, звонкий рефрен: «Гуси-лебеди, бросьте, бросьте мне по перышку!» («Гуси-лебеди»). Мотив гусей-лебедей как порыв к мечте и выражение любви к природе проходит через все творчество писательницы, повторяясь и варьируясь. Любовь к природе, ко всему живому на земле объединяет и роднит такие непохожие ее книги, как «Шурка», «Девочка из города», «Солнечный денек», «Федя и Данилка», «Волшебный берег». <...>
(Источник - http://biblioteka.cc/topic/11029-voronkova-lyubov-fyodorovna/)
Прикрепления: 5802493.jpg (12.9 Kb)

Редактор журнала "Азов литературный"

Сообщение отредактировал Nikolay - Вторник, 31 Май 2011, 22:49
 
Литературный форум » Я памятник себе воздвиг нерукотворный » Социалистический реализм (ХХв) » Воронкова Л.Ф. - русская писательница (30 сентября 2011 года - 105 лет со дня рождения)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:
Издательство "Союз писателей" © 2023. Все права защищены.