БРОХ ГЕРМАН
(1 ноября 1886 — 30 мая 1951)

— известный австрийский писатель и публицист.

Родился в состоятельной еврейской семье, сын текстильного фабриканта. Учился на инженера. С 1916 по 1927 управлял делами отца. В то же время с 1911 в качестве вольнослушателя посещал лекции по физике, философии и психологии в Венском университете. После продажи отцовских фабрик Брох в 1929—1932 снова слушает в Венском университете лекции по философии и математике, дебютирует как писатель. Наряду с художественной прозой пишет философские эссе о литературе и морали. В 1938 арестован гестапо, через три недели, после протестов мировой общественности (главную роль здесь сыграл Джеймс Джойс), был освобожден, выехал в Великобританию, благодаря помощи Т. Манна получил визу на въезд в США. Принял католицизм. Много работал не только над прозой (при этом постоянно пытаясь отказаться от художественного творчества), но и над трудами по философии, математике, массовой психологии, идя в этом параллельно поискам Музиля, Канетти и во всем имея в виду свою главную тему — кризис и распад ценностей в австрийском обществе 1880—1930-х годов.

Произведения
Лунатики. Роман-трилогия (Die Schlafwandler: Eine Romantrilogie) (1931—1932)
Неизвестная величина (Die unbekannte Grösse) (1933)
Зло в системе ценностей искусства (Das Böse im Wertsystem der Kunst) (1933)
Джеймс Джойс и современность (James Joyce und die Gegenwart) (1936)
Дух и дух времени (Geist und Zeitgeist) (1943)
Смерть Вергилия (Der Tod des Vergil) (1945)
Невиновные (Die Schuldlosen) (1950)
Познание и литературное творчество (Dichten und Erkennen) (1955)
Психология масс (Massenpsychologie) (1959)
Гофмансталь и его эпоха (Hofmannsthal und seine Zeit) (1964)
Чары (Die Verzauberung) (1976)

Сводные издания
Kommentierte Werkausgabe im 13 Bd/ Paul Michael Lützeler (Hrsg.). Frankfurt: Suhrkamp, 1974—1981

Публикации на русском языке
Новеллы. Л.: Художественная литература, 1985
Избранное. М.: Радуга, 1990
Лунатики: Роман-трилогия. В 2-х тт. Киев: Лабиринт; СПб: Алетейя, 1996
О литературе// Вопросы литературы, 1998, № 4
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Брох,_Герман)
***

Биографический очерк

Брох Герман (Broch) (1 ноября 1886, Вена — 30 мая 1951, Нью-Хейвен, штат Коннектикут, США) - австрийский писатель, автор «многомерных романов», в которых он, используя новаторскую литературную технику, представляет широкий спектр человеческих переживаний.
В 1927 Брох продал семейную текстильную фабрику, чтобы окончить обучение в Венском университете, изучал математику, философию и психологию. Первым его крупным произведением стала трилогия «Лунатики» (1931-32), тема которой — дезинтеграция европейского общества в период между 1888 и 1913 годами. В трилогии реалист торжествует над романтиком и анархистом. Роман как бы движется параллельно историческому процессу: от тонкой пародии — через экспрессионизм — к непосредственному соседству и слиянию множества разных форм, включая поэзию, драму, повесть и эссе.

Между 1934 и 1936 Брох работает над романом «Искуситель» (1953), где описание чужаков-гитлеровцев, воцарившихся в горной деревушке, иллюстрирует теорию автора о массовой истерии. После «аншлюса» Австрии в 1938 Брох был арестован нацистами. Его освобождают лишь под давлением мировой литературно-художественной общественности. Среди друзей Броха, добившихся его освобождения, был Дж. Джойс. В 1938 Брох эмигрировал в США, где его известность была несколько меньше, чем в Европе.

В одном из своих последних сочинений под названием «Смерть Вергилия» (1945, русский перевод 1990) Брох описывает последние 18 часов жизни Вергилия. Римский поэт размышляет о своей переломной эпохе, очень близкой, по мысли Броха, к той, в которой жил он сам. Позднее Брох оставляет литературную деятельность и занимается оказанием помощи эмигрантам из Европы. Среди других сочинений Броха: «Неизвестная величина» (1933), «Невиновные» (1950, русский перевод 1990), а также многочисленные эссе, письма и рецензии.

Афоризмы:

Ничья смерть не остается незамеченной и близкие покойного всегда обогащаются частичкой его души и становятся более богатыми в плане человечности.
Брох Герман

Придать самому себе последнюю иррациональную ценностность.
Брох Герман
(Источник - http://www.biografguru.ru/about/broh/?q=4652)
***

Герман Брох. Комментарии: Роман "Лунатики"
Перевод: Кушнир
(Комментарии Германа Броха. Роман "Лунатики")
(Извлечение)

(Этот "Методологический проспект" к роману "Лунатики", как он называется в переписке Броха, был предусмотрен для издателя. В конце 1929 г. автор отправил его вместе с первым вариантом трилогии в качестве сопроводительной информации издательству "С.Фишер-ферлаг", затем в апреле 1930 г. - берлинскому издательству "Кипенхойер-ферлаг" и в июле 1930 г. -- мюнхенскому издательству "Райн-ферлаг".)

Предпосылкой к написанию этого романа стал тезис о том, что литература призвана заниматься теми проблемами, которых, с одной стороны, избегает наука, поскольку в рациональном изложении они вообще не могут быть освещены и живут своей кажущейся жизнью только лишь в отмираемом философском фельетонизме, с другой стороны, теми проблемами, охватить которые наука в своем более медленном и более точном движении вперед еще не успела, Наличный материал литературы между "больше не" и "еще не" науки стал таким образом более ограниченным, но и более надежным, он охватывает весь диапазон иррационального переживания и именно в смежной области, где иррациональное проявляется делом, поддается выражению и представлению. Из этого возникает специфическая задача показать, как ирреальное определяет действие, а также, как происходящее событие всегда готово превратиться в ирреальное. Писательское ремесло имеет законное право решать эту задачу, ибо творческий метод в отличие от метода науки реализуется не словами, которые излагаются на бумаге, а состоит в создании напряжения между словами и строчками, в напряжении, в котором он находит свое собственное выражение.

Таким образом, роман "Лунатики" показывает, что осуществление этого ирреального следует искать вовсе не там, где жизнь изначально мыслилась ирреальной, а что, напротив, вместе с отменой культурных фикций ирреальное
становилось все более свободным и что с каждым все более вопиющим, реально происходящим событием оно все отчетливее и неразрывнее связывалось с иррациональным, "Лунатики" показывают это на трех временных и общественных этапах: 1888, 1903 и 1918 годы - периоды, когда завершился переход от закончившегося романтизма конца XIX века к так называемой деловитости послевоенной эпохи. При этом существенно то, что проблема трех протагонистов - придать своей жизни смысл, - о чем идет речь в трех частях, с усиливающейся конкретизацией все больше и больше смещается к неосознанному. Что касается романтического периода в первой части, проблема ставится героем Пазеновым хотя и смутно, тем не менее вполне осознанно, и он пытается решить роблемы эротики и этико-эстетизирующего образа жизни в духе господствующих фикций, то есть религии. Герой второй части, Эш, занимает анархистскую позицию человека между двумя периодами. Внешне уже коммерциализовавшись и подойдя близко к стилю жизни грядущей деловитости, внутренне он еще остался привязанным к традиционным ценностям. Вопрос о смысле жизни, который отнюдь не осознанно, а всего лишь смутно и приглушенно будоражит его, следовательно, должен быть решен еще в духе старых схем. Поскольку религиозные формы сохранились только в виде рудиментов, частично оглупленные, частично занесенные илом стерильного мистицизма или суеты Армии спасения, то акцент решения смещается в область эротического и попадает там в анархическое и мистическое смирение, В третьей части все снова становится однозначным: герой, Хугюнау, не имеет почти что ничего общего с ценностной традицией (что внешне выражено двойственностью факта его дезертирства с фронта), поскольку он не только совершенно иррелигиозный, но и неэротичный человек. Несмотря на то или, может быть, как раз потому, что его вообще не заботит эта проблема, ни осознанно, как Пазенова, ни в предчувствиях, как Эша, его путь направлен туда, где может существовать возможность религиозного смысла жизни -- платонический отход от реального. Личные судьбы Пазенова и Эша осуществляются общим решением третьей части, для Пазенова -- в тесных рамках его долга, окружения и семьи, в сжимании, так сказать, всех этих элементов, а для Эша, компромиссное решение которого с возрастом поневоле начинает опять склоняться к еще более неадекватной форме религиозного мистицизма,-- в исполнении предчувствуемого им неясного страха; для обоих это похоже на искупление их душевной вины. И оказывается едва ли не необходимым, чтобы человек новой жизненной формации, то есть Хугюнау, становился мстителем этому устаревшему и отмирающему.

Символом всего этого построения является личность Бертранда, которого следует считать, собственно, героем всего романа. Бертранд, предтеча проявления этих тенденций, реализовал двойственность (хотя и не в форме дезертирства, но все же в уходе с военной службы) уже в 1888 году. Поэтому его жизнь - это жизнь современного человека, финансиста высокого стиля. Он знает, в чем тут дело, и стремится к радикальным решениям. Но привязанный все-таки к своему времени, он тоже не уходит от свойственных ему традиционных ценностных фикций и, вопреки противоположному стремлению, остается в плену у материализма, Радикализация эротической фикции, зашедшая у него столь далеко, что он становится также и гомосексуалистом, явление, которое не принимается и преследуется другими, должна потерпеть неудачу, едва ли осознанную, но все же постыдную, точно так же, как обречена на неудачу его попытка материализации тяги в бесконечное посредством путешествий. Что остается, так это в не меньшей степени привязанное ко времени смирение эстета и мужество найти выход в самоубийстве. С другой стороны, его личность по форме своей является символом роста темного и ирреального элемента, который с течением событий в каждой из трех частей все отчетливее реализовывает происходящее. В первой части он сам выступает человеком действия, во второй он едва ли имеет контроль над внешними событиями, сам он появляется на виду всего лишь ирреально и исчезает, совершив самоубийство, тогда как в третьей части, хотя реального его присутствия нет, он осуществляет повсеместное воздействие, определяя поведение всех персонажей, которые были с ним связаны.

В романе предпринята попытка отразить эту хореографическую симметрию также во второстепенных фигурах, равно как и во всем событии и в настроениях. Не в последнюю очередь и в стиле, который, с другой стороны, опять-таки определяется тремя временными эпохами. Одновременно из этого возникает необходимость построения каждой из трех частей в форме отдельного повествования - понятно, что из-за этой архитектоники, которая наверняка существенна для метода невысказанного, не может пострадать натуралистическое или натуралистически-психологическое отражение…
(Источник - http://lib.ru/INPROZ/BROH_G/lunatikicomm.txt)
***

БРОХ Герман (Broch, Hermann; 1886, Вена, – 1951, Нью-Хейвен), австрийский писатель. Получил признание после выхода в свет его первого произведения — трилогии «Лунатики» (1931–32), изображающей обесценивание всех духовных ценностей в Австрии и Германии конца 19 в. – первой половины 20 в. Спасшись от нацистов благодаря вмешательству Джеймса Джойса и других европейских писателей, Брох поселился в 1938 г. в Принстоне в США. Здесь он закончил свой лучший роман «Смерть Вергилия» (1945), который начал писать, ожидая смерти в нацистской тюрьме в Австрии. Внутреннее духовно-психологическое преодоление смерти, несмотря на ее неизбежность, — основной мотив этого романа.
(Источник - http://www.eleven.co.il/article/10771)
***