| Nikolay | Дата: Воскресенье, 30 Окт 2011, 14:21 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
ПИВОВАРОВ ВИКТОР ДМИТРИЕВИЧ
(Родился 14 января 1937, Москва)
— известный российский художник, писатель и публицист; представитель «неофициального» искусства, один из основателей школы московского концептуализма.
Биография
В 1951—1957 годах получил художественное образование в Московском Художественно-промышленном училище им. Калинина. Оформил более 50 книг, сотрудничал с журналами «Мурзилка» «Весёлые картинки».
В 1967 году выполнил серию монотипий «Искушение Св. Антония», которую считает началом своей творческой деятельности. В выставках принимает участие с 1977 года.
Литературное творчество
Пивоваров В. Влюблённый агент. — М.: НЛО, 2001. — 288 с. — ISBN 5-86793-152-8.
Пивоваров В. Серые тетради. — М.: НЛО, 2002. — 384 с. — ISBN 5-86793-179-x.
Пивоваров В. О любви слова и изображения. — М.: НЛО, 2004. — 140 с. — ISBN 5-86793-298-2.
Персональные выставки (выборочно)
2011 — «Они». Московский музей современного искусства, Москва.[1][2]
2006 — «Едоки лимонов». Московский музей современного искусства, Москва.
2004 — «Шаги механика». Государственная Третьяковская галерея, Москва.
1996 — «Действующие лица». ЦСИ. Москва.
1993 — «Метапсихоз». L-Галерея, Москва.
1989 — Ретроспективная выставка живописи 1969-89 гг. Народный дом. Прага, Чехословакия.
1989 — «Образ и текст». Дом искусств. Брно, Чехословакия.
1988 — «Концерт» (Совместно с Кабаковым). Люцерн, Швеция.
1987 — «Выставка иллюстраций». Музей национальной письменности. Прага, Чехословакия.
1984 — «Рисунки и акварели». Прага, Чехословакия.
Работы находятся в коллекциях:
Государственная Третьяковская галерея, Москва;
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва;
Музей актуального искусства ART4.RU, Москва;
Государственный литературный музей, Москва;
Музей Ф. М. Достоевского;
Пражская национальная галерея;
Музей «Людвиг Форум», Аахен, Германия;
Художественный музей, Карловы Вары, Чехия;
Коллекция Колодзей русского и восточноевропейского искусства, Kolodzei Art Foundation, США;
частные собрания России, Швейцарии, Германии, Чехии и США.
Семья
Пивоварова, Ирина Михайловна — жена, поэт.
Пепперштейн, Павел Викторович — сын, — художник, литератор, критик, теоретик искусства, создатель арт-группы «Инспекция "Медицинская герменевтика"».
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Пивоваров,_Виктор_Дмитриевич )
***
Арт-критика
Андрей КОВАЛЕВ
Энциклопедия советской жизни
Досье: Виктор Пивоваров
Виктор Пивоваров рассказал о том, что московский концептуализм выглядел очень сюрреалистично.
Четыре года назад в лондонском журнале "Колокол", издаваемом Борисом Березовским, появились воспоминания, в которых рассказывалось о том, что Михаил Горбачев в молодости был художником-нонконформистом, и только потом занялся комсомольской работой. Прогрессивная общественность всполошилась - об этом эпизоде из биографии архитектора перестройки не подозревал никто. Все разрешилось довольно быстро - оказалось, что это чистая мистификация художника Виктора Пивоварова. Текст написан еще в 1987 году как вступительная статья к каталогу "Выставки работ М. С. Горбачева". Пивоваров очень любит вспоминать этот эпизод, рассказывая что хотел всего лишь подчеркнуть "художественную природу политической деятельности".
Предположения о том, что художник хотел таким образом "раскрутить свое имя" показывали только вопиющую неграмотность комментаторов: если не самого художника, то его картинки отлично знает каждый человек, который когда-нибудь разбирал по слогам книжки "Детской литературы".
И, конечно же, автопиар был совсем не нужен Пивоварову, который еще в семидесятых пробился в отцы-основатели московского концептуализма. Правда, уехавший в 1980 году в тихую Прагу, Виктор Пивоваров, пользующийся безграничным авторитетом на художественной сцене, не достиг такой глобальной славы как другой основатель концептуализма, Илья Кабаков. Но забавный лондонский эпизод дает некоторый ключ к пониманию большой персональной выставки Виктора Пивоварова "Шаги механика", которая открылась в Третьяковской галерее на Крымском валу. Московский концептуализм обычно представляют как нечто сложное и эзотерическое. Попытки расшифровать послания не имеют особого смысла, поскольку заранее расшифрованы, описаны во множестве текстов, сопровождающих каждую картину. "Я рисую персонажей, возникших внутри картины, в которой они живут" - говорит Пивоваров. И следует поэтому понимать, что Илья Кабаков, Дмитрий Пригов, Эрик Булатов, Оскар Рабин, Юло Соостер и Анатолий Зверев, имена которых в работе "Тело московского неофициального искусства 60-70-х годов" обозначают различные части тела - тоже "персонажи" картины. Точно такие же, что и Горбачев из неосуществленного проекта.
В этой "персонажности" есть сильный оттенок ностальгии по семидесятым, когда небольшой кружок художников начал анализировать безумие окружающего мира. Выводы комиссии, собиравшейся в мастерских и на кухнях, был таков - советский мир параноидален. Поэтому "Заблудившийся Данте", оказавшийся тараканом, гуляющим по кухонному столу, есть воспоминание о состоявшейся некогда между кухонными любомудрами пламенной кухонной дискуссии о прохождении кругов Ада.
Этот интеллектуальный прорыв получивший название "московского романтического концептуализма", и определил на многие десятилетия лицо русского искусства. Теперь Пивоваров говорит: "Я думаю, что та микрокультура, в которой мы все парились, умерла" и предпочитает существование в качестве "белой вороны". Выставка "Шаги механика", представляет собой своего рода сборник мемуаров о той прекрасной, но ужасающей эпохе. Начинается лна с разделов: "Действующие лица", "Место действия" и "Время действия". И заканчивается "Эйдосами" - ироническими материализациями основных тем, которые обсуждали эти философствующие художники.
В этой проникнутой иронией и самоиронией многослойной мистификации, и есть смысл того послания, которое художник хотел сообщить московскому зрителю. Он так и говорит - "История русского неофициального искусства еще не канонизирована, и это имеет свою выгоду: можно вполне безнаказанно высказывать разные версии, гипотезы и вообще фантазии".
Проведенный Пивоваровым в ГРМ психоаналитический сеанс погружения в далекое советское прошлое был углублен в пучины исторического подсознательного на выставке "В темных комнатах". Этот проект апеллирует к сюрреализму, главному источнику вдохновения нонконформистов шестидесятых-семидесятых. Но показать такой проект в Русском музее пока невозможно - только в темном пространстве частной галереи можно превратить зрителя в вуайера, который наблюдает за постельными сценами в исполнении персонажей, словно сошедших с картин Рене Магритта.
25.06.2004
(Источник - Арт-Азбука; http://azbuka.gif.ru/critics/encyclopaedia/ )
***
Виктор Пивоваров - художник, писатель, один из основателей школы московского концептуализма. С ... живет в Праге, является Почетным гражданином этого города.
Виктор Пивоваров родился в Москве 14 января 1937 г. Окончил Московское художественно-промышленное училище им. Калинина (1951-1957) и Московский полиграфический институт.(1957-1962). После окончания института несколько лет посвятил книжной иллюстрации, прежде всего иллюстрации детских книг. Из наиболее значительных его работ в этой области – иллюстрации к сказкам Г.Х. Андерсона, стихам Г. Сапгира, О. Дриза, И. Пивоваровой, к сказке А. Погорельского «Черная курица», к «Скандинавским сказкам» и другим. С 1967 г. начинает систематически работать сначала в разных графических тематиках, а с 1970 г. в живописи. В 1970-е гг., вслед за Кабаковым, разрабатывает новый синтетический жанр, соединяющий рисунок и текст, который получил название «альбомы». В этом жанре с некоторыми перерывами Виктор Пивоваров работает до настоящего времени. Им созданы альбомы : «Слезы» (1975), «Лицо» (1975), « Конклюзии» (1975), «Сад» (1976), «Эрос» (1976), «Забор» (1977), «Сакрализаторы» (1978), «Микрогомус» (1979), «Кабаков и Пивоваров» (1982), «Красивые действия» (1989), «Агент в Норвегии» (1993), «Мамлеев и Гипермамлеев» (1995), «Плохое настроение» (1995), «Если» (1995), «Действующие лица» (1996), «Шаги механика» (1999), «Свидетельства современников» (1988-2000), «Желтый» (2001), «Заблудившийся Данте» (2001) и другие. В области живописи Виктор Пивоваров отдает предпочтение тематически связанным концептуальным циклам и сериям картин. Например: «Проекты для одинокого человека» (1975), «Семь разговоров» (1976), «Июнь-Июнь» (1978), «Дневник подростка» (1986-1988), «Время Розы» (1988), «Китайские руководители» (1989), «Белые шарики» (1990), «Квартира 22» (1992-1995), «Неограниченные возможности живописи» (1992), «Метампсихоз» (1993), «Небесный Хелом» (1998), «Кабинет доктора Фрейда» (1999), «Эйдосы» (2001-2003), «Разрезные картинки» (2003), «Темные комнаты» (2003) и другие. С 1982 г. живет и работает в Праге.
Из интервью Виктора Пивоварова "Газете", 21 июня 2004
- Вы пишете, как в 1970-е Илья Кабаков водил ничего не понимавших иностранцев по московским мастерским и как тогда ему хотелось 'пробиться командой'. Это чувство команды, оно долго сохранялось?
- Просто в то время было такое убеждение - это была иллюзия, конечно, - что пробиться на Запад, получить там какое-то признание, какой-то статус, пробить этот железный занавес совершенно невозможно. Разве только вместе, какой-то школой, а не усилиями какого-то отдельного человека. Чтобы западные критики восприняли это явление, поняли, что здесь существует какая-то школа, и тогда можно было бы этаблировать это искусство. Довольно быстро эта иллюзия развеялась, и каждый стал искать свои ходы, свой выход из замкнутого круга: во-первых, круга дружеского и, во-вторых, круга государственного. Один путь - путь эмиграции и попытки действия в том, внешнем поле, другой путь - для тех, которые остались, которые здесь попытались утвердиться. Каждый искал свою дорогу.
- Когда для вас лично закончилась эта иллюзия?
- Скорее всего, когда я уехал из России и оказался в глубоком одиночестве. Никакой команды уже не было. Но другое дело, что у меня не было идеи в такой степени, как у Ильи, пробиться. Собственно говоря, и результат этому соответствует. Но, скорее всего, крах иллюзии связан с уходом именно в реальность - в реальность не западного мира, потому что я там так и не оказался, но с выходом из российского и московского замкнутого круга.
- Вы вспоминаете, как Кабаков, побывав в Праге за год до вашей эмиграции и понюхав воздух, сказал: 'А стоит ли уезжать?'. По вашим словам, энергетика Москвы тогда была гораздо сильнее, нежели энергетика Праги, нейтрального места. Что вам лично дало это нейтральное место?
- Находясь в Москве, я был подвержен ужасной неуверенности и робости. Я думаю, что и меня мои друзья воспринимали так, и я сам внутренне себя отождествлял с этим кругом. Выбрасывание из этого круга способствовало тому, что я оказался и физически, и психически, и культурно в одиночестве. И естественно, что те вещи, которые мне свойственны просто как человеку, отдельному психическому существу, проявились с гораздо большей остротой. Речь идет об этом пресловутом identity, идентичности, и она в одиночестве, в этом новом пространстве, получила возможность большего раскрытия.
- Но ведь были попытки активно участвовать в пражской художественной жизни - журнал и галерея?
- Конечно, но одно другого не исключает: все равно я там был белой вороной. Если так можно говорить, я не был членом той команды.
(Источник - http://www.wkzinfo.ru/russia/pivovarov/index.shtml )
***
Я – оптимистический пессимист ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ ПЕССИМИСТ
Художник Виктор Пивоваров рассказал о кризисе искусства, лимонах и лисах
Текст: Юлия Лебедева
Сейчас в Московском музее современного искусства (Гоголевский бульвар, 10) проходит персональная выставка Виктора Пивоварова «Они». «Стенгазета» публикует интервью с художником, взятое у него во время его предыдущей московской выставки «Едоки лимонов».
В Московском музее современного искусства и в галерее «XL» в 2007 году прошли выставки одного из самых интересных представителя «московского концептуализма» Виктора Пивоварова «Едоки лимонов». Это второй этап по возвращению на российскую художественную арт-сцену живущего более двадцати лет в Праге художника. В 2004 году его ретроспектива «Шаги механика» прошла в Третьяковской галерее, а затем Русском музее. Мир в картинах Пивоварова - очень личный, немного лиричный, наполненный массой образов и контекстов. А часто присутствующая тонкая ирония сочетается с безотчетной грустью - герои художника почти никогда не улыбаются. В отличие от своего друга Ильи Кабакова, Пивоваров продолжает много работать в жанре альбома, придуманном ими еще в далекие «нонконформистские» времена. Проиллюстрировавший множество книг в «Детгизе», а, следовательно, знакомый у нас каждому взрослому, Пивоваров остаётся близким и далёким одновременно. Сказочные образы из детства, перевоплощаются в немного сюрную действительность, сообщая глубоко интимное, но далеко не всем понятное.
- Вы – единственный представитель круга «московского концептуализма», который уехал отсюда еще в советское время. А ведь концептуализм был гораздо более сложен для восприятия советского зрителя, нежели искусство шестидесятников. Соответственно, с принятием этого искусства в обществе было еще более сложно. Однако почти все шестидесятники - уехали, концептуалисты же остались. Я не говорю сейчас о тех, кто уехал после перестройки, когда перед художниками уже не стояло такого жесткого выбора. В 1982 году вы переехали жить в Прагу, оказавшись тем самым между двух миров – уже не в СССР, но еще не на западе. Причиной вашего отъезда в Прагу были жизненные обстоятельства. Решились бы вы на эмиграцию по мировоззрению?
- Это была общая драма всех художников - уезжать или нет. Каждый ощущал себя лишним и никому не нужным человеком в ситуации полной бесперспективности. Но уехал ли бы я? Не знаю. Конечно, я думал об этом. Ситуация закрытости неминуемо вызывает желание вырваться, но думаю, многие из нас были очень привязаны к своему кругу. Он и распался, собственно, когда появилась возможность выезжать. Но тогда это были очень близкие дружественные и даже нежные отношения. И для меня потерять это было настоящей трагедией. Поэтому, я не могу сейчас сказать, как бы я поступил, если бы жизнь не решила за меня.
- Но вы были приняты в художественный круг в Праге?
- На чисто человеческом уровне мои пражские коллеги приняли меня очень тепло, но как художник я был, конечно, очень далек от них. Однако корректность, свойственная европейцам, не позволила им заострять на этом внимание.
- Получается, что отрыв от мирового художественного процесса, который был у художника здесь, поменялся на отрыв от художественного круга, который был ему близок. А Прага 1982 года была чем-то «между» СССР и Западом?
- Переехав в Прагу, я оказался, как и в Москве, в среде неофициальных художников. И общая ситуация была очень похожая за исключением того, что выставляться там было чуть-чуть легче. В самой Праге таких мест почти не было, но они существовали в регионах, в других городах. Тем не менее, первую выставку через год после приезда, в 1983, мне запретили. Но следующая состоялась в небольшом пражском научном институте, куда на вернисажи съезжалась вся художественная элита. В общем, возможностей было мало, но все-таки первая в моей жизни персональная выставка была уже в Чехословакии. Тогда как в СССР у меня до отъезда не было ни одной. Я участвовал лишь дважды в групповых выставках в зале ГОРКОМа графиков на Малой Грузинской.
- А когда же у вас была-таки первая выставка в Москве?
- В 1993 году в «L-галерее». Она называлась «Метапсихоз». Кстати, это был первый кураторский проект Елены Селиной, которая и сейчас организовала мою выставку в ММСИ.
- Как видится вам художественная ситуация в Москве сейчас?
- Не могу ничего сказать. Рассуждать об этом было бы очень безответственно с моей стороны, потому что я владею лишь случайной и отрывочной информацией только из газет и журналов. Я кое-что вижу на выставках, когда приезжаю, но полноценной картины у меня не складывается. Первые годы я интенсивно поддерживал связь с оставшимися в Москве друзьями. Меня очень интересовало, что здесь происходит. Сейчас с этим стало гораздо хуже, потому что почти все художники моего поколения сейчас за границей, а сын Паша, от которого я раньше многое узнавал, несколько отдалился от художественного процесса.
- Но за международным художественным процессом вы следите?
- Да, конечно. Последние годы мне труднее ездить, а раньше я посещал все крупные выставки – Венецианскую Биеннале, Документу. Не думаю, что я буду здесь оригинален. Я ощущаю, как и очень многие, глубочайший кризис в искусстве. Хотя, чтобы совсем не было интересного искусства, так не бывает.
- Это восприятие художником и графиком преобладания на выставках современного искусства новых технологий?
- Отнюдь нет. Наоборот, на Пражской биеннале, например, более всего мне понравилась видеоинсталляция одного австрийского художника, посвященная Хичкоку. У искусства ведь законы универсальные, как бы не менялся язык, главным остаётся душевное и интеллектуальное наполнение. Дело, мне кажется, в другом. Искусство стало гораздо более демократическим, то есть его очень много и им занимается очень большое количество людей. На крупных международных выставках - тысячи художников из разных стран. И эта ситуация сильно отличается от той, что была в мире 20-30 лет назад. Такое количественное увеличение означает целый ряд проблем. В искусство приходит всё больше людей случайных и, если сказать более жестко, не талантливых. И из-за этого возникает ощущение, что современное искусство – скучное. Понятно, что от стереотипов мышления никто из нас не застрахован. И поскольку, художников много, то и общих мест в искусстве сейчас большее количество. И когда приходишь на большие выставки, которые репрезентируют современное искусство, возникает ощущение чудовищной скуки и глубокого кризиса.
- Говоря о кризисе искусства, вы говорите и о России?
- В России, вообще всегда было раздвоение, которое сохранилось и сейчас. В советское время существовало два искусства - официальное и неофициальное. Сейчас происходит раздвоение на искусство, открытое миру, активно участвующее в общем художественном процессе, и на искусство, склонное к самоизоляции, верящее в свой особый «русский путь». Вторую тенденцию российские критики в упор не хотят замечать, хотя она достаточно сильна. Я имею в виду Глазунова и прочих. Это драма, раздирающая нашу культуру, очень старая, существующая может быть еще с петровских реформ. Возможно, однако, она сообщает нашему искусству постоянное драматическое напряжение.
- Вы по образованию книжный иллюстратор. И, насколько мне известно, в отличие от большинства ваших коллег-художников это дело доставляло вам удовольствие. Вы никогда не говорили о том, что вы делаете исключительно ради заработка. Почему вы решили перейти к созданию самостоятельной картины?
- Из многих высказываний Кабакова возникает впечатление, что работа в книге была для него рабским оброком, из-под палки. Близки к такому пониманию и Булатов с Васильевым. Мне кажется, что это не совсем так. Правда, однако, что Кабаков и Булатов работали в жанре объективированной иллюстрации, то есть дистанцированной от автора. А я занимал позицию персоналистскую и в иллюстрации, и в живописи. Поэтому мне до определенного времени казалось, что я смогу полностью реализовать себя в иллюстрации, тем более в какой-то момент мне стали предлагать очень хорошие книги. И я оформлял их с огромным наслаждением. Но потом понял, что это не всё: полностью я не реализуюсь, и мне необходимо освободиться от «чужого текста», искать свой.
- Когда в вашей картине впервые появился текст?
- В «Проектах для одинокого человека» 1975 года. До этого я делал работы, которые можно назвать протоконцептуальными. Это были серии рисунков или монотипий, как бы альбомы, но еще без текста. Картина по своей природе очень герметична; к ней сложно подбирать ключи, сложно её читать, она обладает спрессованным смыслом и огромным количеством интерпретаций. А появление текста невероятно освобождало от этой закрытости. Появилась возможность прямого обращения к зрителю, возник диалог с ним. Но это, естественно, сопровождалось определёнными потерями. Зато появилась возможность более ясного высказывания.
- Сделало ли ближе это искусство зрителям в нашей специфической ситуации?
- Без сомнения. Хотя это был специальный зритель – московский интеллигент, посещающий мастерские художников. Конечно, это были люди из самых разных областей – и инженеры и библиотекари…. И для них такой прямой разговор давал очень многое. Концептуальное искусство ведь построено на активизации зрителя, его внимания, мысли, способности к рассуждению и диалогу.
- Недавно вы выпустили две книги – «Влюбленный агент» и «Серые тетради», - которые очень условно можно назвать воспоминаниями. Их очень интересно читать, и в Москве они пользовались вниманием. При этом, у вас в произведениях почти всегда присутствовал текст. Что заставило художника взяться за перо?
- Видимо, работа над картинами и альбомами оставляла какую-то неиспользованную энергию. Кроме того, я, как Плюшкин, не выбрасываю никакие бумажки и записочки, связанные с друзьями, знакомыми. Я перепечатывал их на машинке, как-то группировал делал по пять-шесть ксерокопий, и получались такие рукодельные книжечки, которые я дарил друзьям. Так из такого текстового «мусорка», как я его называю, возникла книга «Серые тетради». Еще у меня был альбом «Действующие лица», который я очень хотел издать, но некому было написать сопроводительный текст к нему. Так появилась книжечка «Филимон», тоже вошедшая затем в «Серые тетради».
- Ваше искусство и тексты проникнуты мифотворчеством. Например, когда вы напечатали в английском журнале «Колокол» эссе о том, что Михаил Горбачев в молодости якобы хотел стать художником, многие поверили в это. На открывающейся выставке «Едоки лимонов» вами проиллюстрирован другой не менее занимательный миф под названием «Лисы и праздники». Расскажите о его создании. Ведь лиса для вас персонаж не новый, она уже появлялась в картинах «Малевич в снегу» (1997), «Заснеженный город» (2001) и в других работах?
- Лиса появилась в моих картинах и рисунках давно. И пришла она, конечно, из русского фольклора, сказок, прибауток. И как только появилась, от нее уже невозможно было избавиться, она пролезала везде, где только можно!!! А поскольку «Лисы и праздники» - это «русско-китайско-еврейский» альбом, то мифологическое поле сдвинулось в сторону востока, к Китаю, где в легендах присутствует лиса- оборотень. Кстати, создание этого альбома практически совпало с выходом в Москве нового романа Пелевина "Священная Книга Оборотня".
- Ваша выставка в Московском музее современного искусства и галерее XL называется «Едоки лимонов». Хотя, на самом деле - это лишь один из пяти циклов. Почему вы решили работы разного времени и содержания объединить именно этим названием?
- Любое название охватывает только лишь часть темы, но я предпочел именно это, потому что для меня важен именно лимон, его образ. Я употребляю именно слово «образ», а не «символ». Потому что образ – это более открытая структура и более личная, более индивидуальная. У каждого человека есть свое ощущение жизни, которое очень трудно выразить. Для меня лимон, соединяющий в себе горечь и сладость одновременно, очень точно передаёт моё ощущение и переживание жизни.
- С 1975 года в вашем творчестве появляется тема одиночества. Это ваше изначальное мироощущение? Или причины менялись? Ведь большое количество друзей не говорит об отсутствии одиночества внутри человека.
- Эта тема появились совершенно спонтанно. Она, по все видимости, относится к области внутренних доминант, которые свойственны каждому конкретному человеку. Мне сейчас странно, что в 1975 году я делал «Проекты для одинокого человека», хотя был в круговороте друзей, событий, и личная жизнь у меня била ключом. И хотя я и сейчас не живу жизнью одинокого человека, я по-прежнему понимаю одиночество как изначальную духовную ценность. Не как страдание, хотя временами я сам переживаю одиночество страдательно.
- Еще вы несколько раз возвращались в своем творчестве к теме «Посвящений». Она есть и на последней выставке. Это ностальгия по утраченному московскому кругу общения или противостояние этой утрате, попытка не забыть дорогих людей?
- И то, и другое. Это, как всякое посвящение, определённая дань, поклон тем людям, с которыми ты связан.
- Отдельный цикл на выставке посвящен поэтам Игорю Холину и Генриху Сапгиру? Они были вашими близкими друзьями?
- Холин и Сапгир появляются у меня постоянно. Эти два абсолютно разных человека являются для меня воплощением поэта и поэзии. В свое время я иллюстрировал детские стихи Сапгира, а когда, наконец, вышла первая книжечка стихов Холина «Жителей барака», там тоже были мои рисунки. В альбоме «Холин и Сапгир ликующие», который можно увидеть на выставке, с ними появляется Данте. Его личность давно стала идеальным образом поэта. Поэта-изгнанника, бродяги. В моём альбоме он меняет свою роль, становится проводником, Вергилием, проводя Холина и Сапгира через Ад в Сад.
- В книге «Влюблённый агент» вы говорите, что в изобразительном искусстве есть поэтическая составляющая…
- Слова «поэзия», «поэтический» можно понимать двояко. Как вид деятельности, как стихотворчество, то есть почти как определение профессии. И как тип восприятия действительности, жизни. В этом втором своем смысле «поэтическое» может быть составляющим любого вида деятельности, любой профессии. Вообще, было бы интересно, если бы разным художникам задавали вопрос, что они понимают под словом «искусство».
- В таком случае, я задаю этот вопрос вам.
- Искусство – это одна из форм познания мира.
(Источник публикации: "АРТХРОНИКА", 2007, №3)
(Источник – Стенгазета; http://www.stengazeta.net/article.html?article=7684 )
***
Виктор Пивоваров
Художник, один из основателей московского концептуализма, когда-то участник богемного кружка художников Сретенского бульвара, сегодня классик русского искусства и активный участник культурной жизни в Чешской Республике, где проживает с начала 80-ых годов, выставляется, публикует статьи и эссе, продолжает работать как иллюстратор. Лауреат премии журнала Revolver revue (2000).
Пивоваров известен как один (первоначально вместе с Ильей Кабаковым) из изобретателей жанра альбома — серии картин, объединенных сюжетом. Для его стиля характерна комбинация средств выражения детских иллюстраций с (пост)сюрреалистическими мотивами, он часто работает с традиционными жанрами натюрморта или портрета, многие из его работ отличает ярко выраженная роль текста и повествовательность.
(Источник - http://theoryandpractice.ru/presenters/12323-viktor-pivovarov )
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
