| Nikolay | Дата: Четверг, 16 Июн 2011, 12:06 | Сообщение # 1 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус:  | 
ЕВТУШЕНКО ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(фамилия при рождении — Гангнус)
(Родился 18 июля 1932 года, станция Зима, Иркутская область)
— знаменитый советский и русский поэт (поэт – песенник), прозаик, режиссёр, драматург, сценарист, публицист, актёр и общественный деятель; лауреат нескольких престижных премий в области литературы, лауреат Государственной премии СССР (1984) и Государственной премии Российской Федерации (2010).
Биография и очерк творчества
Отец Евгения Евтушенко геолог и поэт-любитель Александр Рудольфович Гангнус (1910—1976).
В 1944, по возвращении из эвакуации со станции Зима в Москву, мать поэта, Зинаида Ермолаевна Евтушенко (1910—2002), геолог, актриса, Заслуженный деятель культуры РСФСР, поменяла фамилию сына на свою девичью (об этом — в поэме «Мама и нейтронная бомба»), — при оформлении документов для смены фамилии, была сознательно допущена ошибка в дате рождения: записали 1933 г., чтобы не получать пропуска, который положено было иметь в 12 лет.
Начал печататься в 1949, первое стихотворение опубликованно в газете «Советский спорт».
С 1952 по 1957 г. учился в Литературном институте им. М. Горького. Исключён за «дисциплинарные взыскания», а также — за поддержку романа Дудинцева «Не хлебом единым».
В 1952 году выходит первая книга стихов «Разведчики грядущего», — впоследствии автор оценил её, как юношескую и незрелую.
В 1952 году стал самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены СП.
«Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей, в обоих случаях сочтя достаточным основанием мою книгу. Но я знал ей цену. И я хотел писать по-другому». — Евтушенко, «Преждевременная автобиография».
В последующие годы печатает несколько сборников, которые приобретают большую популярность («Третий снег» (1955), «Шоссе энтузиастов» (1956), «Обещание» (1957), «Стихи разных лет» (1959), «Яблоко» (1960), «Нежность» (1962), «Взмах руки» (1962)).
Появление молодого поэта на литературной сцене совпало с хрущёвской оттепелью и частичной либерализацией советского общества. Свежие и яркие стихи Евтушенко резонировали с позитивными настроениями молодёжи.
Одним из символов оттепели стали вечера в Большой Аудитории Политехнического музея, в которых вместе с Робертом Рождественским, Беллой Ахмадулиной, Булатом Окуджавой и другими поэтами волны 1960-х годов, также принимал участие Евтушенко. На поэтических вечерах в Политехническом неоднозначно относились к трем авторам: Евтушенко, Вознесенскому, Ахмадулиной.
Одно из первых публичных выступлений Е. Евтушенко перед большой аудиторией состоялось в Центральном лектории Харькова в 1961 году. Организатором этого выступления был харьковский литературовед Л. Я. Лившиц.
Произведения его отличает широкая гамма настроений и жанровое разнообразие. Первые строки из пафосного вступления к поэме «Братская ГЭС» (1965): «Поэт в России больше чем поэт», — манифест творчества самого Евтушенко и крылатая фраза, которая устойчиво вошла в обиход. Поэту не чужда тонкая и интимная лирика: стихотворение «Бывало спит у ног собака» (1955). В поэме «Северная Надбавка» (1977) слагает настоящую оду пиву — любимому народному напитку, которого тогда так не хватало на Дальнем Севере. Поэт затрагивает самые разные, в том числе откровенно политические, темы.
Евтушенко объездил весь Советский Союз и весь Земной шар в поисках своих тем и героев. Пишет он и о людях труда, — зверобоях, строителях, геологах… («Северная надбавка», «Катер Связи»). Несколько поэм и циклов стихотворений посвящено зарубежной и антивоенной тематике : «Под кожей Статуи Свободы», «Коррида», «Итальянский цикл», «Голубь в Сантьяго», «Мама и нейтронная бомба».
«Чрезмерному успеху Евтушенко способствовала простота и доступность его стихов, а также скандалы, часто поднимавшиеся критикой вокруг его имени. Рассчитывая на публицистический эффект, Евтушенко то избирал для своих стихов темы актуальной политики партии (напр., «Наследники Сталина», «Правда», 1962, 21.10. или «Братская ГЭС», 1965), то адресовал их критически настроенной общественности (напр., «Бабий Яр», 1961, или «Баллада о браконьерстве», 1965). <…> Его стихи большей частью повествовательны и богаты образными деталями. Многие страдают длиннотами, декламационны и поверхностны. Его поэтическое дарование редко проявляется в глубоких и содержательных высказываниях. Он пишет легко, любит игру слов и звуков, нередко, однако, доходящую у него до вычурности. Честолюбивое стремление Евтушенко стать, продолжая традицию В. Маяковского, трибуном послесталинского периода приводило к тому, что его талант, — как это ярко проявляется, напр., в стихотворении «По ягоды», казалось, ослабевает».
Вольфганг Казак
Известность получили сценические выступления Евтушенко: он с успехом читает собственные произведения. Выпустил несколько дисков и аудиокниг в собственном исполнении: «Ягодные места», «Голубь в Сантьяго» и другие.
С 1986 по 1991 год был секретарём правления Союза писателей СССР. С декабря 1991 года — секретарь правления Содружества писательских союзов. С 1989 года — сопредседатель писательской ассоциации «Апрель». С 1988 года — член общества «Мемориал».
14 мая 1989 года с огромным отрывом, набрав в 19 раз больше голосов, чем ближайший кандидат, был избран народным депутатом СССР от Дзержинского территориального избирательного округа города Харькова и был им до конца существования СССР.
В 1991 году, заключив контракт с американским университетом в г. Талса, штат Оклахома, уехал с семьёй преподавать в США, где и проживает в настоящее время.
В 2007 году в спорткомплексе «Олимпийский» состоялась премьера рок-оперы «Идут белые снеги», созданной на стихи Евгения Евтушенко композитором Глебом Маем.
Евтушенко известен также как режиссёр, актёр, драматург, сценарист. Известны его фотографии, он экспонировал свою фотовыставку «Невидимые нити».
Критика
Литературный стиль и манера Евтушенко давала обширное поле деятельности для критики. Его часто упрекали в славословии, пафосной риторике и скрытом самовосхвалении. Так, литературовед Николай Гладких писал о поэме «Фуку!»:
«Самопрославление не может обрести форму спокойного, уверенного в себе самолюбования, не может быть и выражением аутентичной личности. Амбиции исключительно велики и давно превзошли масштаб дарования. Жанр оказывается яростно полемичным в каждом своём слове, в каждом высказывании, и главное — говорящий не может ни на минуту остановиться; вступив в спор с временем и миром, он вынужден непрерывно манифестировать»
Гладких Н.
Гражданская позиция
Политические оппоненты и беспристрастные наблюдатели отмечали, что поэт умел находить общий язык с властями при любом режиме.
В первый сборник стихов вошли такие задушевные строки о Сталине:
… В бессонной ночной тишине
Он думает о стране, о мире,
Он думает обо мне.
Подходит к окну. Любуясь солнцем,
Тепло улыбается он.
А я засыпаю, и мне приснится
Самый хороший сон.
Одна глава поэмы «Казанский Университет» посвящена В. И. Ленину и написана как раз к 100 летнему юбилею Ленина. — По заверениям самого поэта, всё это (равно как и другие искренно-пропагандистские его стихотворения советского времени: «Партбилеты», «Коммунары не будут рабами» и т. п.) следствие влияния пропаганды.
В 1962 году в газете «Правда» опубликовано ставшее широко известным, стихотворение «Наследники Сталина» приуроченное к выносу из мавзолея тела Сталина. Большой резонанс вызвали и другие его произведения «Бабий яр» (1961), «Письмо Есенину» (1965), «Танки идут по Праге» (1968). Несмотря на столь откровенный вызов тогдашней власти, поэт продолжал печататься, ездить по всей стране и за рубеж. В 1969 году был награжден орденом «Знак Почёта».
Евгений Евтушенко печатается в слывших оппозиционными в советское время журналах «Юность» (также входил в редколлегию этого журнала), «Новый Мир», «Знамя».
Известными стали его выступления в поддержку советских диссидентов Бродского, Солженицына, Даниэля. Несмотря на это Иосиф Бродский недолюбливал Евтушенко (со слов Сергея Довлатова, известна его крылатая фраза «Если Евтушенко против колхозов, то я — за») и резко раскритиковал избрание Евтушенко почётным членом Американской академии искусств и словесности в 1987.
В 1990 году стал сопредседателем Всесоюзной ассоциации писателей в поддержку перестройки «Апрель».
Личная жизнь
Евгений Евтушенко был официально женат 4 раза. Его жёны:
Белла Ахмадулина, известная поэтесса (1954);
Галина Сокол-Луконина (1961);
Джоан Батлер, ирландка, его страстная поклонница (1978);
Мария Владимировна Новикова (1987), в этом браке у них двое сыновей — Евгений и Дмитрий.
Всего у Евтушенко 5 сыновей.
Интересные факты
Владеет английским, испанским, итальянским и французским языками.
Любимый поэт и писатель — Александр Сергеевич Пушкин.
Американский обозреватель Роберт Шелтон в номере газеты New York Times за 28 октября 1963 года сравнивает молодого Боба Дилана с Евтушенко «…perhaps an American Yevtushenko (the Russian poet).».
Стихотворение «Галстук-бабочка», написанное в 1976, было посвящено встрече Евтушенко с Василием Шукшиным на приёме у Ахмадулиной: Шукшин, выпив, едко подметил: «Ты же вырос в Сибири, на станции Зима, а носишь галстук-бабочку, как последний пижон!», — на что Евтушенко парировал: «А твои кирзовые — не пижонство?». Евтушенко согласился снять галстук «бабочку», если Шукшин скинет сапоги.
Некоторые источники, в частности П. А. Судоплатов, сообщают, что Е. А. Евтушенко сотрудничал с КГБ, выполняя роль «агента влияния».
Евтушенко открыл в подмосковном Переделкине музей-галерею, приурочив это событие к своему дню рождения 18 июля 2010 года. В музее представлена личная коллекция картин, подаренных Евтушенко известными художниками. «Марк Шагал, Пикассо. Есть редчайшая картина Эрнста, одного из родоначальников сюрреализма. Это все мои друзья, включая Пикассо, хотя мы с ним поспорили кое о чем», — рассказал Евтушенко, открывая музей, который работает в специально построенном рядом с дачей поэта здании.
Супермикрокнига со стихотворением «Волга» имеет размер 0,5 х 0,45 мм, и является одной из 10 самых маленьких книг в мире.
Награды и признание
1969 год — Орден Знак Почёта
1983 год — Орден Трудового Красного Знамени
1984 год — Государственная премия СССР — за поэму «Мама и нейтронная бомба»
1993 год — Орден Дружбы Народов — Евтушенко отказался его получать в знак протеста против войны в Чечне
2003 год — Царскосельская художественная премия
2006 год — Почётный гражданин города Петрозаводска
2007 год — Почётный доктор Петрозаводского государственного университета
2009 год — Командор чилийского ордена Освободителя Бернардо О’Хиггинса.
2010 год — Государственная премия России.
Почётный член Российской академии художеств
Также присуждены:
Литературные премии: «Фруджено-81» (Италия), «Академии СИМБА» в 1984 году (Италия), Международная премия «Золотой лев» (Венеция) и др.
22 января 2005 в Турине Евтушенко была вручена итальянская литературная премия Гринцане Кавур (Premio Grinzane Cavour) — «за способность донести вечные темы средствами литературы, особенно до молодого поколения».
В 2007 году, по инициативе Всемирного конгресса русскоязычных евреев (ВКРЕ), выдвигался на Нобелевскую премию по литературе 2008 года за поэму «Бабий яр».
Является почётным членом Испанской и Американской академий, профессором в Питсбургском университете, в университете Санто-Доминго.
В 1994 году именем поэта названа малая планета Солнечной системы, открытая 6 мая 1978 года в Крымской астрофизической обсерватории (4234 Evtushenko).
(Источник – Википедия; http://ru.wikipedia.org/wiki/Евтушенко,_Евгений_Александрович)
***
Вначале была слава...
Регина Тамм
Евгений Евтушенко: Чем больше люди забывают, что поэзия им необходима, тем больше она им необходима
Русский поэт. Американский профессор, член Американской и Европейской академий искусств. В течение двадцати трех лет Евгений Александрович Евтушенко собирал антологию русской поэзии ХХ века. Сейчас готовится к выходу в свет антология уже всей русской поэзии.
– Я счастлив, что сейчас возвращаются имена в литературу. Недавно издательство "Время" попросило меня написать статью о Владимире Луговском. Я стал вспоминать поэта и вдруг ощутил его какую-то незаслуженную брошенность. А ведь Луговской был замечательным поэтом. Во времена страшного террора, когда судьба порою не оставляла выбора, он открыто обнимал гонимых, опальных писателей. А сегодня, накануне моего вечера в Политехническом, накануне поездки на родину, я буду предателем, если просто не напишу статью о нем.
- Евгений Александрович, а кто из сегодняшних молодых вам интересен?
- Сейчас в России трагически не хватает сильных молодых поэтов. Но я верю в силу слова, я верю, что Россия воскреснет, если ее поэзия воскреснет.
Мы, поэты старшего поколения, должны поддерживать атмосферу ожидания поэзии, без которой рождение больших поэтов невозможно. Всем людям необходима поэзия. Она дает человеку ощущение жизни как драгоценного дара. Чем больше люди забывают, что поэзия им необходима, тем больше она им необходима.
Я надеюсь, что и на предстоящей встрече в Политехническом музее 18 июля я вновь увижу молодые лица.
- Что же ожидает пришедших на День рождения поэта в этом году?
- Во-первых, на сцене Политехнического музея будет представлен эскиз обложки новой антологии всей русской поэзии "Вначале было слово..". Конечно, будут звучать стихи. У меня родилось неожиданно много новых стихов, посвященных самым разным поэтам: Тредиаковскому, поэтам-декабристам, ко мне придут мои друзья - Валерий Золотухин, Сергей Никитин. Придет и Владимир Андреев, который будет читать монолог из моей пьесы, премьера которой состоится в декабре в Театре имени Ермоловой.
16.07.2001
(Источник - Новая газета; http://www.litera.ru/stixiya/articles/506.html)
***
Евгений Евтушенко (Природа, мир, тайник вселенной...)
Михаил Эпштейн
Сборники: "Шоссе Энтузиастов" (1956), "Взмах руки"(1962), "Катер связи" (1966), "Идут белые снеги..." (1969), "Поющая дамба" (1972), "Интимная лирика" (1973), "Утренний народ" (1978), "Отцовский слух" (1978), поэмы: "Станция Зима" (1955), "Братская ГЭС" (1963-1965), "Непрядва" (1980), "Фуку!" (1985) и др.
Пейзажи у Е. Евтушенко в основном подчинены задаче самовыражения лирического "я" и наибольшее значение имеют в ранний период творчества (50-е - середина 60-х годов). Это поэт не только природы самой по себе, сколько "природности", т.е. подлинности, искренности, непосредственности, образец которых человек находит в природе: "[...] // совершенство есть просто природность, // совершенство есть выдох земли" ("Совершенство"). В природе главное - невозможность подделки; ранние стихи ("Море", "Третий снег") - об ожидании, когда же покажется настоящее, ненарисованное море, когда выпадет настоящий, нетающий снег, с тревожными вопросами героя: "Скажите скоро?.. // А оно какое?"; "Когда же будет настоящий?" больше всех цветов на свете поэт любит цветок простой картошки - "за то, что сделать не успели // обман // хотя бы из него..." ("Цветок картошки"). Отмечаются мельчайшие подробности природных явлений - лишь бы они свидетельствовали об их "ненарочности", подлинности: огурец "с прилипшей веточкой укропа" ("Вятские поляны"), дикое яблоко "с притихшею божьей коровкой // на влажной, зеленой щеке" ("Горная дорога"); эти "сопутствующие" детали - самые важные.
Стремясь удостоверится в нелживости мира, лирический герой ищет прикосновений к тому, что осязаемо: городской человек, он постоянно держит в зубах или трогает рукой что-нибудь малое, извлеченное из природы, - веточку, травинку, сосульку, словно восстанавливая через эту тончайшую ниточку недостающую связь с живым бытием: "Во рту травинку я держу, // травинку кисловатую"; "брожу с травинкою в зубах. // Швыряюсь грушами червивыми"; "я груши грыз, шатался, вольничал"; "и тихо трогаю рукой, // но не обламываю // сосульку тоненькую с веточкой внутри"; "сосульку, пахнущую крышей, // он в зубы зябкие берет" ("Я на сырой земле лежу...", "Работа давняя кончается...", "Не надо...", "В пальто незимнем..."). Природа у Евтушенко воспринимается не отстраненно, взглядом и слухом, а на вкус и на ощупь - спиной, пальцами, особенно часто - губами и языком: "Я на сырой земле лежу..."; "раскинув руки, // падаю в траву..."; "по лицу хлестанье мокрой хвои"; "я ломаю черемуху в звоне лесном, // и, к рулю, привязав ее ивовой веткой, // я лечу // и букет раздвигаю лицом"; "пусть вспомнят пальцы хвою, рожь, // и дождь, почти неощутимый..."; "пьют сок земли российской пацаны"; "зубы сладко ломило от холода" (из надреза пьется березовый сок); "алыми морозными кусками арбуза августовского хрущу"; клубнику "губами брали со стеблей"; "и прикусив губами почку, войдя в прозрачные кусты..."; "обступил, навис // свежий запах лип // клейкий юный лист // к языку прилип"; "Мне бы - только клевера сладинку // на губах застывших уберечь" ("Станция Зима", "Пролог", "На велосипеде", "Третья память", "Береза", "В лесу", "Свежий запах лип...", "Зашумит ли клеверное поле..." и др.). Настойчивая тяга к телесному - осязаемому и вкусовому - контакту с природой уникальна у Евтушенко (16 стихотворений) и не имеет прецедента в русской поэзии. Особенно выделяются образы вкусовых ощущений, трудные для словесной передачи: "зеленая горькота" почки, "клевера сладинка", "кисловатая травинка".
Из явлений природы чаще всего упоминаются ягоды (вообще-то редкие в русской поэзии), особенно клубника, брусника. В этом сказалось и сибирское происхождение поэта (его роман о родных краях так и называется - "Ягодные места"), и то, что "ягода" органически входит в систему пейзажных подробностей, предельно малых, но достоверных, "вкушаемых". "Ягода" в этом смысле есть атом "первородности", мельчайшая единица природности как таковой ("Станция Зима", "Пахнет засолами...", "Откуда родом я?..", "Последняя ягода" и др.).
Есть у Евтушенко и опыты изображения "большой" природы - стихии, но она опять таки выступает не сама по себе, а как знак приобщенности или неприобщенности к ней человека, как мера его нравственной подлинности. Выбежать в град на улицу, ходить босиком по траве, подставлять лицо дождю, взяться за весла в бушующем море - такие прямые, отважные прикосновения к плоти земли и воды ценит поэт и наделяет способностью к ним женщину, наиболее открытое природе существо, перед которым пасуют мужчины. Ей, женщине, "мало - молний! и моря - мало!" ("Женщина и море"); "всю себя она дождю дарила, // и дождь за это ей дарил себя" ("Станция Зима"); она, полюбив океан, и став его невестой, с презрением отвергает ухаживания мужчины: "Что ты скажешь мне про жизнь // после океана?" ("Невеста").
Наконец, важная тема, одним из открывателей которой в отечественной поэзии был Евтушенко, - экологическая. Охота изображается не как праздник приобщения к природе, праздник бодрости и отваги (Н.Некрасов, А.К.Толстой, Э.Багрицкий, П.Васильев), а как убийство, преступление против природы и против самой человечности ("Глухариный ток", "Береза", "Баллада о нерпах"). "Владыка Печоры", председатель артели, зауживающий ячейки на сетях, чтобы в них попадала и молодь, - обобщенный образ властолюбца и природоубийцы ("Баллада о браконьерстве"). Выражено у Евтушенко и ощущение всемирной опасности, нависшей над природой: "Неужели береза-калека, // склонившись к последней реке, // последнего человека // увидит в ее кипятке?", "Не умирай природа, продержись!" ("Последняя вера", "На что уходит жизнь?")
(Источник - "Природа, мир, тайник вселенной..."; http://www.litera.ru/stixiya/articles/840.html)
***
Евгений Евтушенко: Моя жизнь прошла между Политехническим и Лубянкой
Георгий Елин
50 лет назад школьник Женя Евтушенко опубликовал свои первые стихи
Евтушенко знают все. И уже полвека его любят и ненавидят, хвалят и ругают. О нем - как о России - сам можешь говорить плохо, но неприятно, когда это делают чужие.
- Евгений Александрович, поэтический дебют сродни первой любви, которая не забывается никогда. Дату первой публикации помните?
- Да, второго июня 1949 года в газете "Советский спорт" напечатали мой первый стишочек. Редакция располагалась на площади Дзержинского, рядом с Политехническим музеем, где в 1914 году проходили выборы Короля Поэтов. И случилось так, что вся моя жизнь прошла между Политехническим и Лубянкой.
Я с тетрадкой стихов пришел в "Советский спорт" буквально с улицы - после тренировок на стадионе "Буревестник". Вся редакция размещалась в одной комнате. Стояло множество столов, висел густой табачный дым, и в нем смутно прорисовывались фигуры спортивных журналистов. Никого я там заранее не знал, обратился к редактору Николаю Тарасову, который заведовал в газете сразу пятью отделами. Ему понравились мои лирические стихи, но их он напечатать не мог. Взяли стихотворение о спорте. Он честно сказал, что стихотворение слабое, но его вполне можно публиковать. И - я никогда этого не забуду - объяснил: вам эти стихи очень важно увидеть напечатанными, чтобы вы сами поняли, что они плохие.
- Помните свой первый гонорар? Как вы им распорядились?
- Мы жили очень бедно: мама на свою скудную зарплату тащила меня и сестренку, мой приработок был далеко не лишним. В газете за стихи платили не построчно, а аккордно, за первое стихотворение я получил 350 рублей - это была половина зарплаты моей мамы. Я не хочу преувеличивать свою роль как кормильца семьи - я был очень молод, изо всех сил хотел казаться взрослее (говорил всем, что мне двадцать лет) и соблазнов не избежал. На первый гонорар мы с друзьями устроили грандиозный кутеж в ресторане. А насколько я тогда был искушен, можете себе представить: когда заказал сухое вино, был уверен, что его подадут... в таблетках.
- Рано все про себя как поэта поняли?
- Если что не понимал, мне объясняли старшие друзья - тот же Тарасов, Межиров. Они меня приняли как равного в свой круг, хотя понимали, что я еще мальчик. И разговоры с ними были моим настоящим литературным институтом.
- Ваша популярность очень быстро набирала обороты. После выхода в 1952 году первой книжки "Разведчики грядущего" вас приняли в Союз писателей, уже четвертый сборник стихов "Взмах руки", своеобразное "избранное", вышел стотысячным тиражом, что для начала шестидесятых было неслыханным.
- Совершенно верно, это была первая стотысячная книжка. А когда я впервые приехал в Москву из Сибири, на прилавках лежала замечательная книжка Пастернака "На ранних поездах", изданная в количестве три или пять тысяч, и ее можно было свободно купить. То есть был упадок полнейший...
- Нынче у нас такая же картина. Одна из самых знаменитых ваших поэтических формул: "Поэт в России больше, чем поэт",- сегодня явно потеряла актуальность. Поэзия оттерта на обочину жизни. Сожалеете о прежних временах?
- Наоборот! Я считаю, что чем униженнее и отодвинутей не только слово "поэт", но и вообще интеллигент, тем эти явления еще более необходимы людям. Да, когда-то американцы, приезжавшие к нам сюда, очень завидовали, что у нас есть мощный Союз писателей, Литфонд, Бюро пропаганды. Они понимали, конечно, наши цензурные трудности, что Союз писателей - орган надзора за литературой, но в то же время видели, что это и организация помощи писателям. Просто все это было причудливо перемешано. Сейчас все структуры пропаганды литературы уничтожены, забыты даже элементарные встречи писателей с читателями. А ведь когда-то у меня за год было 350 поэтических выступлений. Между прочим, я приложил очень много усилий к возрождению индивидуальных поэтических вечеров, тогда как после смерти Маяковского у нас проводились только коллективные выступления. После тридцатых годов первый авторский вечер одного поэта - мой, в Литературном музее на Якиманке. При этом скопление народа было столь велико, что даже машина Микояна не могла по улице проехать (он мне сам рассказывал о своем недоумении, поскольку тогда еще слыхом не слыхал, что такое Евтушенко). Сегодня невозможно даже представить поэтический вечер 1957 года на площади Маяковского, собравший 35-40 тысяч человек...
- Не позавидуешь сегодняшнему новому поэтическому поколению...
- С новым поколением у нас, шестидесятников, случился какой-то трагический разрыв. Многие поэты-постмодернисты, например, лидер "куртуазных маньеристов", хотя в свое время они ходили к нам и показывали свои стихи, на публичных выступлениях начинали с того, что развенчивали нас. Конечно, им очень хотелось такой же большой популярности, а обрести ее они не могут. Кстати, все разговоры, что смелость поэтов-шестидесятников была санкционирована сверху,- это позорная клевета. В своей книжке "Волчий паспорт" я просто привожу документальные факты, как на меня писали доносы не только рядовые стукачи, но и руководители КГБ - Семичастный, Андропов, который слыл якобы либералом, за что его сейчас, под шумок юбилея, даже попытались реабилитировать...
- Бог с ним, со вчерашним снегом. Сегодня перед писателями стоят не проблемы гласности, а пресловутая зависимость от денежного мешка. Вы, например, можете сейчас прокормиться в России стихами?
- Нет, конечно. А кто может?
- Потому вы и работаете в последние годы в Америке?
- Ну, это не совсем так. Было бы некрасиво сказать, что я работаю в Штатах только из-за денег. Хотя это фактор немаловажный, безусловно. У меня с Америкой давние отношения. Меня когда-то благословили такие американские классики, как Роберт Фрост, Карл Сендберг, Джон Стейнбек, Артур Миллер, который и сегодня один из моих ближайших друзей. Впервые попав в Штаты в 1960 году, я просто полюбил эту страну. У меня в Америке вышло 18 книг на английском языке - и стихи, и статьи, и романы. Многие мои стихи включены в школьные хрестоматии - и в Англии, и в Америке. И тот факт, что я в июне этого года стал лауреатом премии Уитмена, которую дают лишь американским литераторам,- для меня большая честь: присуждение этой премии как бы подразумевает прописку в родном домике Уитмена.
- Сегодня у вас в Штатах есть и другие, не только символические, дома? Где вы живете, преподаете?
- Я преподаю в университете в нефтяном ковбойском городе в штате Оклахома, где купил милый, уютный дом. И в Куинс-колледже в Нью-Йорке, где у меня квартира. Сын ходит в школу в Оклахоме, а потом он чередует это с Карелией, с родиной мамы. Сейчас они четверть провели в Карелии, и моя жена Маша, медик по первому образованию, получила филологический диплом... В прошлом году я налетал около 90 тысяч километров, за что авиакомпания дала мне три бесплатных круговых билета до России.
- То есть вы ведете кочевую жизнь и обамериканиваться не намерены?
- Да вы что?!.. И кто от меня этого требует? Я этого вообще не чувствую. А в Америке преподаю русское кино, русскую литературу, получаю русские газеты - по Интернету можно читать все, что в России выходит...
- А родной дом на станции Зима, недавно раскатанный на дрова, снится?
- И тот сибирский дом, где вырос, и мой сожженный дом в Абхазии, в Гульрипше,- эти раны не заживут. Я сейчас вернулся из Грузии, куда десять лет не приезжал ни один русский писатель, там меня встречали тепло и нежно. Но там же целые гостиницы набиты беженцами, которые все-таки надеются вернуться в Абхазию! Я сам люблю и абхазов, и грузин и не понимаю, как в них так глубоко попали микробы ненависти. Все это тяжело видеть. Приехав в Грузию, я помянул своего друга Джумбера Беташвили, которого убили, и мы даже не знаем, где он похоронен. И крестил мальчика, который родился два года назад, но его крестины откладывали - ждали моего приезда. И еще был в селе Хванчкара, где делают знаменитое вино - настоящее, вкус которого особо оцениваешь после подделок, заливших все пространство России от Петербурга до Владивостока...
- Но свой день рождения по традиции вы вернулись встречать в Москву?
- До этого я еще успею съездить в Харьков, на встречу со своими бывшими избирателями. А 18 июля всех желающих приглашаю в Политехнический, на мой поэтический вечер. Не знаю, какие подарки преподнесут в этот день Евгению Александровичу его поклонники, но сам поэт приготовил им очередной сюрприз - на вечере состоится презентация нового компакт-диска с песнями на стихи Евтушенко в исполнении Татьяны и Сергея Никитиных.
(Источник - NovayaGazeta.Ru.; http://www.litera.ru/stixiya/articles/227.html)
***
ДАЙ БОГ!
Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.
1990
(Евгений Евтушенко. Стихотворения. Серия "Самые мои стихи". Москва: Слово, 1999).
***
ИДУТ БЕЛЫЕ СНЕГИ…
Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги...
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом -
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
1965
(Евгений Евтушенко. Идут белые снеги. Москва, "Художественная Литература", 1969).
***
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
