ИЗ ОДНОЙ СТАИ книга третья 20
|
[
| 08 Авг 2013, 13:38 |
Новая встреча с героями повествования.
МОЖЕТ БЫТЬ, ЗАКОНЧИТСЯ В ноябре сорок шестого прибыл Иван Константинович в затерянную в казахских степях деревню. Их дивизия еще год после Победы в Берлине простояла. Так случилось, что жене его двух фронтовиков ждать приходилось. В ноябре сорок четвертого, спустя два-три для после того, как стукнуло Игорю семнадцать лет, отправили его на сборный пункт. Теперь на Дальнем Востоке, после победы над Японией, службу нес. Не далеко от Канонерки какой-то военный объект строился. «ЗИСок» со строителями в кузове и подобрал стоявшего у дороги Ивана Константиновича. - Куда собрался, отец? – Из кабины выглянуло к нему почерневшее от загара скуластое лицо с узкими глазами. – Канонерка? Как не знаем. Мы там работаем. Рядом. Эй, товарищ бригадир, место фронтовику уступи. Ты ему в сыновья годишься. Вон, сколько наград на груди. Герой! Садись, отец. Подвезем, куда надо. Удобно расположившись на сиденье возле шофера, Иван Константинович незаметно уснул. Сказались бессонные ночи. Стремясь быстрее попасть к своей семье, после того, как высадился из эшелона в Новосибирске, он постоянно отлавливал попутный транспорт, а потом перемещался на какое-то расстояние в кузовах, заполненных разными грузами и людьми. До сна ли было? Транспорт был настолько случайным, что больше времени уходило на его розыск, чем на поездки. - Отец. Подъезжаем. Прости, уважаемый, но никто кроме тебя мне улицу и дом не скажет. Дома отоспишься, победитель. – Шофер остановил машину и виновато глядел в глаза с трудом пробудившегося от крепкого сна пассажира. А затормозив возле указанного дома, дал длинный сигнал. – Иди, целуй жену и детей. Заждались. А мы дальше… Не дав договорить слова благодарности, шофер с места резко рванул машину вперед. Всю ночь напролет , словно боясь снова разлучиться, семья провела за столом в бесконечных разговорах, которые сопровождались внезапно взрывом каких-то эмоций.То сообща лили слезы, то весело смеялись, а то и «костерили» кого-то в полголоса, опасливо оглядываясь на входную дверь. Хотя подросший Дружок и обтявкал бы обязательно кого-то, незвано проникшего к ним за ограду, но… береженного Бог бережет! - Что дальше делать собираешься? – Поинтересовался у Ивана Константиновича участковый уполномоченный, который и заглянул к ним для встречи с демобилизованным фронтовиком. - На учет воинский стану. Работенку какую подыщу… - Начал выкладывать хозяин гостю. - Не то говоришь! – Почему-то неожиданно прервал его участковый. Этот человек в милицейской форме капитана, с обожженной правой половиной лица, на розовом глянце безбровности которой симметричным левой был только чудом уцелевший глаз, взволнованно вскочил из-за стола натужно опираясь на ручку костыля..- У тебя семья! К счастью, вся сохранилась. А ты хочешь ее здесь губить? Тут такое скоро начнется… Пойдем, покурим на улице. Погуляем немного. Во время этой прогулки услышал Иван Константинович, что в этих местах зачем-то строится громадный военный полигон. Народу сюда нагнали «выше крыши». И армейских, и гражданских. Вся степь в палатках да бараках. Для чего полигон? Не пушки, видать, а пострашнее что-то. И «зека» подвезли. Специальную зону им отвели. Всякого народу набралось. - А я тут к твоей семье прикипел немного. Мои в сорок первом… Эшелон немец весь разбомбил… Никого живого… Потом сам в танке чуть не сгорел. Оттого и рожа такая страшная. Это меня тут после госпиталя пристроили. Мне Героя получать надо. А с таким видом, какой у меня раньше был, не только в Кремль, в зверинец пускать страшно, звери разбегутся. Сейчас, вроде, немного подправился. Брат у меня в Москве. Где-то у Берии в больших коридорах. Письмо передал, чтобы сворачивал я тут свою службу поскорее. Там меня устроить обещал. Зачем торопит? Выходит, есть причина. - И что же желать, капитан, прикажешь? – С надеждой спросил Иван Константинович. - Пиши письмо Сталину. Ты служил в дивизии его имени. Это – не малый факт. Орденоносец. Грамоту от Вождя благодарственную имеешь. Сын с япошками воевал. Тоже награды имеет. Все опиши. Проси снять с твоей семьи ярлык, кем-то во Владикавказе навешанный. Проси поставить вас всех в один ряд с гражданами советскими. - Кто же такое письмо пропустит в Москву? Его твои, капитан, друзья в области моментом изымут. - Не изымут. Письмо я в Москву отвезу. Коли все получится, не забывай вспомнить тезку своего из столицы. - Впервые вижу такого человека в этой системе. - Уверил тезку Иван Константинович. -Ради незнакомого человека на такой риск! - Знакомы мы. Ты просто не знал того. Мне жена и теща твоя много порассказывали… Заслужили вы все это. Пиши. Не бойся. Все пойдет туда, куда надо. После отъезда уполномоченного прошло больше, чем полгода. Ивану Константиновичу пришлось все-таки заняться поиском работы. А какая она тут, на месте, работа могла быть для мужика? Вспомнил далекое прошлое и начал обувничать. Кому ремонт, кому тапочки или туфли легкие. Так дело и пошло. Повестка пришла из области совсем неожиданно. Поначалу даже понервничали, по какой причине его органы областные видеть захотели. Потом вспомнили про письмо в Кремль. Луиза Петровна даже узелок с бельем чистым и продуктами с собой собрала. Мало ли, как дело повернулось. Полковник восседал за громадным письменным столом, столешница которого была обтянута ярко-зеленым сукном, накрытым большим листом стекла, под которым ровными рядами расположились бумажные листы с какими-то записями. На левом углу стола стояла тяжелая настольная лампа, выполненная в форме «керосинки», под громадным зеленым абажуром. Правая сторона была заставлена черными телефонными аппаратами.Границу между письменным и приставным столами строго стерег красноармеец, принявший бессменный пост между двумя чернильницами. Все это сооружение было выполнено из серого мрамора. Когда Ивана Константиновича впустили в кабинет, полковник небрежно, одним подбородком, указал ему на стоявший у стола стул. Затем, важно оперев свои телеса о кожаную спинку кресла, которое своими очертаниями напомнила то, какое видел он на снимке, где товарищ Ленин внимательно изучал газету «Правда». - Явился, говоришь? Это хорошо, что явился. От фронтовых замашек отвыкнуть не можешь? Все в атаку тянет? – Полковник постепенно взвинчивал обстановку, делая это профессионально, чтобы собеседник окончательно был сбит с толку. - Какая атака, товарищ полковник? - Сожалею, что пока в товарищах с тобой ходить приходится. Думаю, что не очень затянется такая ситуация. - О чем это Вы? – Окончательно сбился с толку Иван Константинович. – Я, как коммунист со стажем, хотел бы знать, что я нарушил. - Не знаешь? А письмо в Москву писал? - Писал. - Почему минуя нас? - Для скорости. Пока по инстанциям прогуляется, сколько воды утечет? - Наглеешь, братец! – Взревел полковник. – Не забывай, где находишься! - Помню, товарищ полковник. И хотел бы знать, по какому поводу Вы ведете такой разговор с коммунистом и фронтовиком, отмеченным сталинскими наградами. – Хладнокровно ответил Иван Константинович. - Ты на меня своими наградами не наезжай. – Уже более мягко заговорил полковник. – Много вас таких… - Потому и войну выиграли, что много. – Вставил Иван Константинович. – Товарищ Сталин тоже об этом говорил. Полковник понял, что разговор начинает уходить совсем не в то русло, в которое он хотел его направить и, совсем не желая стать фигурантом жалобы по поводу собственного несогласия со словами Великого Вождя, прекратил дискуссию - Хотел сделать ход конем? – Спросил полковник. - Нет. Шах королю. Я четыре года отслужил на передовой. А семью мою чуть до смерти не довели. Паек не отдавали. За людей не считали. К кому я должен был обратиться? К товарищу Сталину и обратился. Он всякого понудит в строй стать и не выпячиваться. Он – Вождь наш! Или писать Вождю у нас стало запретным? В газетах другое пишут… - Хватит! – Полковник нажал на столе какую-то кнопку. И приказал влетевшему на вызов офицеру. – Выдай ему все бумаги и проводи… на выход. Столица сняла с семьи все ограничения и предоставляла право свободного выбора места проживания, но реабилитацию не дала. Дома, укладывая вещи для переезда в город Семипалатинск, где Ивану Константиновичу предложили работу в кооперативе и съемную жилплощадь, баба Катя сделала свой вывод: - И в их волчьей стае люди попадаются. Где наш уполномоченный сейчас? Написать бы ему. Поклон земной передать…
2655 /
Awgust /
Загрузок: 0
[Юрий Терещенко]
То,