«Чем отличается человек от птицы?» - спросим мы. 

«У-у, - разочарованно протянет скептик, - проще назвать, что у них общего». 

Ну не скажите! Судьбы человека и птицы тесно переплетены, и если начать перечислять всё то, что присуще им обоим, то двумя-тремя словами не отделаться. Но всё же попробуем. 

Итак, и человек, и птица были сотворены одним Творцом с разницей в один день. Когда Ной выпустил из ковчега птиц, вóрон принёс плохое предзнаменование, а голубь - доброе. Бог повелел вóронам носить пророку Илье пищу, когда тот находился в пустыне. А сейчас многие из нас строят кормушки, чтобы подкармливать птиц зимой. Так что, как говорится, долг платежом красен.

Как к птицам, так и к людям применимы следующие выражения: чирикать, ворковать, щебетать, заливаться трелями, вить гнездо, расправить крылья. Вероятно, поэтому древний мудрец Платон, характеризуя человека, делал акцент на том, что это «существо без перьев» и с «плоскими ногтями». В остальном он, видимо, особой разницы не усматривал. Недалеко ушёл от Платона и Джимми Дюрант, человек совсем другой эпохи и совсем иной профессии, но схожих взглядов: «Человек - единственная птица, которую можно ощипать многократно». Трудно с этим поспорить.

Даниэла Долина невольно приняла эстафету в проведении аналогии люди - птицы, ведь её поэтический сборник «Сезонные явления в жизни птиц» повествует о представителях рода человеческого, а вовсе не о пернатых и крылатых, как это может показаться на первый взгляд.

«Отчего люди не летают так, как птицы?» - вопрошает героиня классика. Ох уж это извечное стремление «рождённого ползать» (то бишь ходить по земле) взмыть ввысь! Ох, уж эти икары! («Немного»). Кажется, что стоит лишь преодолеть земное притяжение - и всё изменится кардинально, ведь там, с высоты птичьего полёта, всё видится иначе: реки - как сеть, и океаны не сшиты, но скроены, и закрадывается шальная мысль о «всеведении», и крепнет убеждённость, что простому смертному по силам постичь все тайны бытия, погребённые под прахом времён («Куски расколотой в сердцах / Давно Лавразии с Гондваной...») («Не знаю, что такое»). Что ждёт безумцев - этих птеродактилей не робких, которые взялись не за своё, не за присущий им образ жизни? Глубокое падение? Насмешки? («Полёт - не всем присущий образ жизни. Не всем») А может, своим таким нестандартным поведением они смогут создать прецедент и «Открыть дорогу в небо безвозмездно...»?

Те, у кого дома живут птицы, наверняка не раз замечали, как быстро меняется у них настроение: весёлая, озорная, подвижная птичка через минуту-другую может превратиться в абсолютно безразличное ко всему окружающему существо и наоборот - ну в точности так, как порой ведут себя люди. И непонятно, что же послужило причиной такой радикальной перемены в настроении: «И откуда весне такой взяться / Здесь, где кончились времена?», «По дороге, размытой в жижу, / До асфальта - лопаточный штык...», «Из грязищи пирог, да песочный...». А оказывается, понять, почему так происходит, очень даже можно. Достаточно лишь внимательно понаблюдать за обстановкой: «Дорогой мой, родной соглядатай - Дед. Жуёт свой колючий ус» («Соглядатай»).

Немного о женщинах. Косметологи-визажисты расскажут вам о 4-х типах женщин: женщина-зима, женщина-весна, женщина-лето и женщина-осень. Даниэла Долина предлагает несколько иную классификацию: Девушка-весна, Дама-лето, Осень-безнадёга и Женщина-зима («Четыре женщины»). Но кроме этого у неё в запасе есть ещё две позиции: Женщина-Чайка и Женщина-Птица-Портниха («Одноклассницы. Диптих»). Конечно, этих двух последних она прямо так не называет, но, судя по описанию, эти названия подходят к ним почти идеально.

Итак, птица-портниха сама шьёт себе гнездо («Уменье, присущее ей»). В переложении на женскую судьбу это звучит так: «Рожала детей, уважала мужа...». Птица-портниха находит два подходящих листка, растущих рядом, и сшивает. Клювом, словно иглой, прокалывает дырочки по краям листьев и протаскивает через них «нить» - искусно скрученные волокна растений, гибкие стебли трав. («Писала поэму, стирала бельё... Мечтала о вальсе, луне и парке: Тромбоны играют, вороны молчат»). Внутри яйцеобразного мешочка портниха устраивает гнездо из размятых растительных волокон, травинок, шерсти животных, которые прикрепляются к стенкам паутинками. («Бежала, бежала, стояла редко...»). Как правило, гнездо всегда находится на высоте 15-20 см от земли. («На Бога надеялась, Бог - на неё»). Птица-портниха неохотно летает даже на короткие расстояния. Чаще она прыгает в кусты, среди деревьев в поисках пищи. («Ходила одна на волков и в маркет, Глотала пилюли, обеды и мат»).

И женщина-чайка («Хранительница»). 

Она хранила виниловый диск АВВА, 

Мокасины чешские, стоптанные набок, 

Зажигалку, которая не работала, но блестела, 

И хранила своё нежное тело целым, 

...Тетрадку со стихами, сочинёнными в школе. 

А что ещё-то хранить? Нечего боле.

Чайки отличаются высокой возможностью к приспосабливанию. И именно чайку нередко можно увидеть разгуливающей по пляжу и собирающей всевозможный мусор!

Говоря о женщине, невозможно не сказать о любви, потому что любовь - это тот буёк, который всегда, в любой ситуации держит женщину на плаву. Женщинам-людям и женщинам-птицам присуще одно: желание нравиться своему партнёру, быть для него единственной, а не одной из многих, - шедевром, одним словом. А если не получается так, то хоть «на треть» («Стать шедевром»). 

Как птицы умудряются каждой весной безошибочно возвращаться на облюбованные ими однажды места? Существует версия, что причиной всему - магнитные полюса, к которым у птиц особая чувствительность. Если это так, следует признать, что параллели, опоясывающие землю, способны сослужить птицам отличную службу. А как же по отношению к людям? («Параллели ровно ходят, / И порою близко вроде... / Им бы взять и пересечься...»). Помогают ли? Увы, скорее, наоборот, потому что параллели - это пути мужчины и женщины, которым не суждено когда-либо соединиться («...Но идущим параллельно / Друг от друга быть отдельно»).

Многие птицы соединяются в пары лишь на один сезон. Так ведут себя гуси, большинство мелких видов воробьиных. У фазанов и уток самец и самка держатся вместе только до периода насиживания яиц. Хищники, а также аисты, цапли и некоторые другие птицы живут парами многие годы, а глухари и тетерева не образуют постоянных пар. Так же происходит и у людей: одни - вдвоём на долгие года, а у других получается, что и «душу ... без остатка дала», но «не стала женой, не накрыла ни разу стола, / Не стелила как мужу постель, / ...не зарделась под «горько» («За церковной оградой»).

Когда ты - «обмелевшая духом старица» или дедок, которому «просто старость / Колет вилами да в бок», постарайся вспомнить «время То, когда любой тропой / Шёл один, порою - с теми, / За кого ты головой / Отвечал». Откуда же силы черпать? Спроси у «птиц перелётных...» («Сезонные явления в жизни птиц») или же у птиц, остающихся на зимовку и заготавливающих корм впрок. Возможно, тебе помогут грибные дожди и хождение с ними по лужам или умиротворяющий мотив моросящих дождей («Да простится мне...»), или колибри-птички солнечного света - на ветвях... пробудят в тебе былые воспоминания, и ты распрямишь спину, как гордая испанка-осень, танцующая фламенко с листопадом. Как знать... А, может, черёмухи неистовой разливы, сирени пышнотелой острова («Вечерний зов») возродят тебя к новому качеству жизни и откроют тебе второе дыхание? А необитаемый скворечник в заброшенном яблоневом саду? («Заброшен яблоневый сад»). Не заставит ли он тебя вспомнить о его обитателе, который гоним на чужбине?  Скворец способен отличить по вкусу сахарозу, соль и лимонную кислоту. А как у тебя с чувствами? Ты всё так же остро, как и раньше, воспринимаешь чужие страдания и отвечаешь на мольбы или же давно стал тугим на ухо и душе на днях уже куплены берцы («Вроде»), и сидишь спиною к миру и плачешь ты, и плачет мир?..

Ну что ж, если так, то впору вспомнить опыт неробкого птеродактиля («Немного») и... - к людям, к небу, вира! («Мрачный Гендель чинит крышу») - чтобы перелётной птицей снова взмыть вверх, где «Себя не спрятать, крылом в полёте Не защититься», потому что на земле птицы не поют - только в полёте! Особенно, если ты - ПОЭТ. 

ISBN 978-5-905398-46-9