Со школьных времён мы помним о коварной тавтологии. Она незаметно подкрадывается к пишущему и неотступно следует за ним, настойчиво нашёптывая такие предсказуемые (не выстраданные!) варианты. Не в силах отказать приятной во всех отношениях даме, автор уступает:

Вечереет вечер. (А что, есть даже народная песня об этом. Чем мой рассказ хуже?)

Цветы цветут… (разве можно здесь вместо «цветут» употребить другое слово?) …разными цветами и волнующе пахнут сладкими запахами. (Хм, повтор, но ненавязчивый, скорее всего, читатель его не заметит.)

Редактор Иванов сидит за столом и редактирует… (а как же иначе — редакторы ведь редактируют?) …рукопись; чай остывает в чайнике (да, не скажешь же, что в кофейнике или молочнике!), масло… (нет-нет, я помню, что «масляным» называть его нельзя!) …стоит на столе в маслёнке.

Обрадованный тем, что так легко идёт написание рассказа, автор решает изменить жанр и дорастить его до романа…

Как известно, тавтология в большинстве случаев определяется как лексическая ошибка, вызванная бедностью словарного запаса пишущего. При редактировании рукописи автор стремится выделить и исключить примеры неоправданного повтора однокоренных слов:

…торжественно вручил в руки парня подарок…

Я и не собиралась ничего делать, только сделала вывод о мужском непостоянстве…

Я подошёл к проходной. Там я никого не нашёл…

Безусловно, такие примеры требуют правки.

Однако тавтология может быть приёмом и использоваться как стилизация под устное народное творчество, а также как средство усиления, подчёркивания смысла.

Рассмотрим их.

1. Стилизация под устное народное творчество. С этими тавтологическими конструкциями мы с детства встречаемся в произведениях русского фольклора. Они удачно передают речь народа:

…хочешь не хочешь, а надо…

Попрекать не попрекала, но на сердце держала…

У всех ребятишки как ребятишки, а эти наказанье божье.

Жизнь есть жизнь.

В исследованиях языковедов для квалификации подобных примеров используется термин «редупликация». Редупликация — это «полное или частичное повторение корня, основы или слова как способ образования слов, грамматических форм, фразеологических единиц».

Такие конструкции ошибкой не являются.

2. Средство усиления, подчёркивания смысла. Ещё один приём, в основе которого лежит тавтология, — «парегменон» — крайняя форма плеоназма (шутки шутить, сиднем сидеть, разговоры разговаривать). Такие образования избыточны не только по форме, но и по значению. Они также не считаются ошибкой. Более того, в произведениях некоторых писателей примеры парегменона необыкновенно выразительны. Например, в повести В. Распутина «Живи и помни» именно благодаря необычным авторским тавтологическим конструкциям (тронь особой тронью; чесотку чешут, злясь злостью и др.) создается яркий художественный образ описываемого лица, объекта, явления и выражается отношение персонажа или автора, рассказчика.

Таким образом, если автору удастся приручить тавтологию и заставить работать на стиль и содержание текста, то он (и текст, и автор) может только выиграть.

И всё же… Тавтология — опасная спутница писателя.

Л. А. Калинина, канд. филол. наук, доцент 
ФГБОУ ВО «Глазовский государственный педагогический 
институт имени В. Г. Короленко»