Ох уж эта взрослость – скучная, однако, штука. Так, глядя на мам и пап, думают школьники. Неужто нельзя ходить по улицам с улыбкой на лице, а не хмуриться с утра до вечера, нередко вопрошают они, оглядываясь по сторонам. И правда, что-то мы в последнее время загрустили, перестали радоваться каждому дню, верить в чудеса. Пришла пора исправлять ситуацию!

Писатель Михаил Коршунов на страницах книги «Фэн-шуй от бессонницы» сконцентрировал своё внимание на удивительном, необычном, неожиданном и весёлом, что случается рядом с каждым читателем. Нужно лишь абстрагироваться от рутины и вновь позволить улыбке блуждать по своему лицу. И тогда, может быть, получится взглянуть на привычные вещи под новым углом. А что уж там увидится, можно обнаружить в книге.
Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей» пообщался с Михаилом и постарался выяснить подробнее, что скрывается за интригующим названием его сборника.

Корр.: Михаил, поздравляю с выходом книги. «Фэн-шуй от бессонницы» – очень оригинальное название. Откуда оно взялось? Что означает?

Михаил: Спасибо, Екатерина, за поздравление, почаще бы они выходили, мои книжечки. Но надо признать, что пока больше и выйти-то нечему, так как всё, что могло, уже вышло (улыбается).

Да, название должно быть запоминающимся, а для этого немного интригующим, зазывающим узнать, что там дальше: «Шпион, пришедший с холода», «Часы остановились в полночь», «Блистающий мир» – что-то вроде этого. А моё название взялось из названия рассказа, вошедшего в сборник. Но, чтобы пояснить его значение, мне пришлось бы сейчас пересказывать содержание, чего делать очень не хочется, так как после этого читать этот рассказ будет не так уже интересно – это как смотреть пересказанный кем-то фильм. Пусть тогда история названия останется пока маленькой тайной.  

Корр.: На обложке указано возрастное ограничение – «6+». Знают ли ученики младшей школы, что такое фэн-шуй?

Михаил: Могу на эту тему лишь умозрительно порассуждать. Я не проводил специальных опросов и даже не знаю: входит ли изучение фэн-шуй в программы детских садов и начальной школы или не входит. Но, рано или поздно, ребёнок, безусловно, встретится с этим понятием и вынужден будет поинтересоваться (вы же знаете их любознательность!): что же это такое? Поэтому я решил, что чем раньше это случится, тем для него (ребёнка) будет лучше.  

К тому же, выбирая возрастной ценз, я исходил из собственного опыта. Надо сказать, что и по сию пору в книжках, рассчитанных даже и на мой, не маленький к этому моменту возраст, употребляют слова, значение которых мне приходится вспоминать или вовсе узнавать, что они означают. Вот скажите, любой ли из нас, захваченный и гонимый бытом, тут же, без словаря, вспомнит, что означает слово – трансценденция?..

А тем не менее, у Венедикта Ерофеева мы читаем:

«Тупой-тупой закусит и говорит: «Закуска у нас сегодня – блеск! Закуска типа «Я вас умоляю!». А умный-умный жуёт и говорит: «Да-а-а… Транс-цен-ден-тально!..»

Вот видите, приходится куда-то лезть и узнавать, что же это такое – транс-цен-ден-тально!

Корр.: Кто он – читатель Ваших рассказов?

Михаил: Я нацеливал эти рассказы в первую очередь на себя: если будет интересно мне, должно быть интересно и ещё кому-то. Вы же знаете, что автор проекта нового моста, когда тот готов, в самый первый проход по нему поезда становится под своим детищем, чтобы доказать другим – ездить по этому мосту можно и нужно. Так же поступил и я. Так что, получается, целевой читатель – это схожий со мной чувством юмора и восприятием человек, который и сам бы написал точно так, если бы у него нашлось на то желание и время.

Корр.: Откуда Вы черпали идеи для своих произведений?

Михаил: Оттуда же, откуда и все – из ноосферы, где, как утверждал Вернадский, всё уже имеется (улыбается).

Корр.: Можете вспомнить реальное событие, которое произошло с Вами и вдохновило на написание той или иной истории?

Михаил: Пожалуйста. Рассказ «Кротовая нора» только чуть-чуть подправлен, а всё остальное было, и именно со мной и с моими друзьями. А случилось это в ту прекрасную пору нашей жизни, счастье которой нарушается одной лишь прикованностью к парте да школьной зубрёжкой. Однажды мой школьный приятель, Серёжка Воронов, принялся серьёзно убеждать меня, что он прилетел с другой планеты. Дело было под вечер, весной, когда на ясном небе уже появились первые звёздочки, а ветер так таинственно шелестел листвой на берёзке возле нашей парадной, что я ему почти поверил (улыбается).

Корр.: Какие эмоции Вы испытываете, когда пишете? А когда рассказ уже готов?

Михаил: В первые минуты пишется с трудом. Нет нужных слов, действие крутится на одном месте, и всё плоско, избито, неинтересно...

Приходится преодолевать какой-то барьер, искать, пробовать. Затем в чаще «леса» появляется некий просвет, надежда набрести на искомую тропинку, выйти к людям. Потом усталость, пресыщение, остановка, и так по нескольку раз. А когда рассказ готов, почти сразу же мысли о новом – стоять на одном месте нельзя, надо двигаться дальше.  

Корр.: Помимо прозы, Вы пишете стихи. Что для Вас более увлекательно? Почему?

Михаил: Да, стихи. Высоким словом «Поэзия» это назвать трудно, но само стихосложение притягивает краткостью формы и точностью, с какой можно передать свои ощущения. Стихотворение – это, собственно, тот же рассказ, только без словесных излишеств и, может быть, более эффективный способ обратиться к тем скрытым в нас талантам воспринимать чувство не через подробное описание окружающего, а лишь намёком на скрытые под словами символы и образы.

***
О неотвратимости
Стучит дождик,
О грусти
Рассказывают тучи,
О нежности
Воркует голубь,
О силе
Кричит ветер,
О слабости
Лист слетающий
Шепчет.

Корр.: Какие жанры Вы предпочитаете как читатель?

Михаил: Жанры? В последнее время – лирику. Обожаю в этом смысле романтическое направление. Но романтику не унылую, переливающую из пустого в порожнее избитые слова и сюжеты, а зовущую, пробуждающую во мне жажду жизни, жажду идти и искать прекрасное вокруг себя.

Корр.: Назовите писателя, классика или современника, которого Вы могли бы назвать эталоном?

Михаил: Сравнить с Александром Грином никого, в известной мне художественной литературе, не могу. Человек действительно «снимал с себя кожу», когда писал, и никто до сих пор не смог ярче и более захватывающе отразить движение обыкновенной человеческой души, живущей в одном с нами мире. Даже его самые фантастические персонажи дышат такой неподдельной жизнью и раскрывают такие тайники души, что изумляешься, как ему это удавалось передать.

И ещё, конечно же, французский романист Поль Гаден. Неторопливость его мысли, желание дойти в каждом вопросе до сути и та ясность, какую он умел придавать самым простым, а потому сложно поддающимся описанию образам, ставят его на близкое моему восприятию место.  

Корр.: В чём заключается Ваша самая большая писательская мечта?

Михаил: О, ну это достаточно просто. Стать вполне хорошо оплачиваемым писателем и не ходить больше на свою основную работу (улыбается).

Корр.: Будем верить, что Ваша мечта обязательно сбудется!

Корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей»
Екатерина Кузнецова