Влажный воздух насыщает,
Камыша, осоки аромат,
Туман, как дымка пеленает,
Рядом с удочкою Брат.

Ну что нахмурилась, погода,
На небосклоне тучек плен,
За что обиделась, природа,
Что предложить тебе взамен?

Вроставший в землю обветшалый дом,
Был куплен, чтоб его пустить под снос.
Снесли его, и новый возведен,
Но во дворе остался старый абрикос.

Ручей весенний, мчащийся по склону,
Блестит на солнце в лицах детворы.

Я помню, был еще ребенок,
На речку с дедушкой ходил,
На берегу мурлыкал нам котенок,
Охотник хитренький бродил.

Я видел как на остановке,
На жерди голуби сидели,
Средь сизых нет шальной воровки,
Любовь и чувства дружно грели.

Огни зажглись на мостовой,
В лучах света город тает,
В небесах еще живой
Вечер пламенный витает.

Играй, играй протяжно скрипка,
Нотки нежно разливай,
Чтоб запряталась улыбка
Музой сердце согревай.

Есть море внутри. Бурное.
Что ни день, то случится шторм.
Заблудшие корабли. Хмурые.
Проглочены им целиком.

Вечер пламенный, закат,
Мерцает луч на водной глади,
Три пальмы в золоте горят,
Обнажив бравые стати.

Ветер... Он вправду свободен как ветер,
Он как дыхание, как ночь, он почти незаметен.
Ветер летит, куда дует свободы порыв,
Он как художник, сам выбирает холсты.

В пустом саду, вкушаю запах розы,
Она совсем, совсем одна,
На лепестках ранимых, слезы,
Тревожит корни целина.

Ах ты, проказница седая
Никак не хочешь отступать,
В черноземе сладко засыпая
Продолжаешь ропотно ворчать.

В осушившейся степи,
Средь высоких гор Урала,
Померещился вдали
Облик грозного оскала.

Под ярко-пламенным шифоном,
Меж невесомых облаков,
Наслаждались вальс-бостоном,
Нектаром сказочных цветов.

Вам не кажется, вам не кажется,
что весна к нам придти не отважится.

В полуночном сером своде
Меж свинцовых рубежей,
В ослепительном полете
Странствует косяк стрижей.

В голубой небесной дали
Облака гурьбой плывут,
Звонкой трелью окликали,
Соловьи летать зовут.

Звенят сосульки, как хрусталь, сдает позиции февраль,
Виден снег на островках, светит солнце в облаках,
Порождая звон капели, с юга птички прилетели,
Клином на ракиту сели, наслаждаясь ароматом,
Серебристым рафинадом, что лучик солнышка вбирает
И от тепла незримо тает, слезой питая целину,
Взывая раннюю весну, излучает аромат, что прекрасен во стократ
Хмурых и тоскливых дней, когда дышать в тиши трудней
От пеленающих миноров, дождя нелепых разговоров,
Как одинокого оркестра, позабытого маэстро.

Когда не знаешь что сказать, быть может, лучше помолчать,
Закрыв все двери на засов и в заточении оков
Побыть с собой наедине, пусть даже птицы в вышине
Радушным звоном окликают, по парку детскому летают,
Остатки крошек собирая, в тиши куплеты сочиняя
Про солнца свет, мечты закат, про чей-то добрый, дивный взгляд,
Что наполняет вечер светом и поздней ночью и с рассветом
Возвращается в окно, когда в душе твоей темно.
На миг заставит улыбнуться и негаданно проснуться
От незримой теплоты и волшебной простоты,
Что в темный час сердечко греет, в тот миг, когда оно болеет.

Шелест крон младых дубрав, ароматных свежих трав,
Затмевающих рассудок и в любое время суток,
Воздух жизни насыщает, в парке радужном витает,
Ветер нотки подбирает, на струнках листиков играет.

Еще цепляется зима за власть, но март ,

берет свое, весну вводя в палаты,

и теплым дням уже готовит старт,

с земли снимая ледяные латы..

Проснувшись в гордой тишине, с игристым ветром наравне,
Внемлю звездочек сиянье, лужиц томное веянье
От порывов ветерка и рассвет издалека,
Так прекрасен и глубок, и порою одинок
В тишине пустых кварталов, тесных улиц и вокзалов,
Разливаясь в небесах, оставляя в облаках
Луч багряный, яркий фон и пестреющий фотон
Ослепляет очи сказкой, незабвенной дивной лаской
На ресничках заискрится и со слезками проститься
На ланитах отражаясь, к восходу чуда возвращаясь.

Что же плачешь, ты, февраль, унося с собою вдаль
Колорит минувших дней, –«Эй природа, не болей,
Освяти лучом быстрей», приунывшую округу,
Утоли тоску и скуку в небе странствующих слезинок,
Звонких капелек, росинок, грозных складок и морщинок,
Что зияют в облаках, оставляя в городах
Грусть, тревогу и печаль, февралю совсем не жаль.

Уж полночь за окном блуждает, спокойный сон предвосхищает,
Но только звездам в тишине, не спится с темнотой наедине.
Мерцая серебристым светом, под большим испанским небом,
Кристаллики тепло хранят, и достать рукой манят,
Разливаясь по микронам и пестреющим фотонам,
Что не дают спокойно спать и побуждают стих писать.

В темноте свеча горит, воск священный источит,
Словно путеводная слеза, манит следом в небеса,
Треск в тиши покой терзает, святая капля исцеляет
Душу, от рубцов и шрамов, постыдной речи и обманов,
Что струны сердца теребят, и ложь за истину предать хотят.

Словно белый пух летают и над городом порхают
Серебристые снежинки, как янтарные слезинки,
С неба падая, сверкают, в кристаллы землю обращают,
На ладошке умирают, в плену снежном, засыпают.
Так легко и безмятежно и загадочно безбрежно
В белом танце воспаряют, в сказку утро превращают.

В темноте фонарь горит, тишина еще не спит,
Но витает в облаках и в загадочных мечтах
Растворяется по свету, оставляя человеку, теплоту своей надежды
Грусть, тревога неизбежны, и порою так безбрежны,
Что светило затухает и на время остывает с тишиною в унисон,
Чистый воздух, словно сон, позволяет отдохнуть
И на пять минут уснуть, наслаждаясь ароматом,
Чьим-то нежным, светлым взглядом, что пронзает тишину,
Одинокую луну, ту, что славит небеса, вдруг из облачка слеза
На ресничке поселилась, по ланите покатилась,
Умирая на устах, испарившись в облаках.

Когда виднеется закат, лучей сладких аромат,
Наступает вдохновенье, мыслей тайных пробужденье,
Что несут как реки вдаль, им сгоревшего не жаль.

Пеленой окутан свет, сочиняю я куплет, пробудившись в тишине,
С тихим ветром наравне, что ласкает безмятежно, листики деревьев, нежно,
Унося в далекий край, вольный голос птичьих стай,
Что протяжно окликают, словно в гости приглашают,
Словно чувствуют птенцы, как посланники, гонцы,
Жизнь земную узнавая, в своих трелях воспевая
Радость, боль, тоску и слезы и раскрывшиеся розы
Завораживают дух, осеняя робкий слух.

Март идёт в голубой рубашке,
разбивая на речках льдины,
и переворачивая вверх тормашки
в первых лужах дома и рябины.

В пустом саду, вкушаю запах розы,
Она совсем, совсем одна,
На лепестках ранимых, слезы,
Тревожит корни целина.