Девочка была крошечной, хрупкой, как незабудка. Только имя у нее было громким, будто где-то высоко кричали птицы — Таисия, Таисия... Мать всегда говорила — имя свое береги, не позволяй с ним вольничать. Таей, Таюшкой будь только с самыми близкими, теми, кто знает, какая ты на самом деле большая и сильная. Девочка смеялась — я, да большая? Я, да сильная? Но завет выполняла, и почти для всех всегда была Таисией.
Таисия была лилипуткой.

Погода не очень - не лето, а впрочем:
синицы стрекочут, ворона хохочет,
скворец, между прочим, свистит и клокочет,
жаль снег медлит очень и таять не хочет...
А мы через мостик горбатый шагаем,
сквозь остров Крестовский идём и гадаем, -
куда мост зеленый ведёт? - мы не знаем,
но точно дойдем, и всё-всё разузнаем.
А дальше без фальши гуляем, как раньше...

Ждём - разбудит гомон грачий
лес и лёд замёрзших рек,
о метелях белых плачет
только ноздреватый снег.

Дожди, дожди, туманы.
Лес поглощает мрак.
Среди теней — обманы.
В оврагах — листьев прах!

… Ванька Ложкин, изрядно выпив, с дружком своим закадычным, Лёхой-лепёхой, домой пришел, что называется, на бровях. Сбросил на пол у койки пуховик, стянув с ног пимы, завалился на постель. Дёрнул пару раз ногой, скидывая полуслезший носок, вскоре угомонился.