«Тебе отсюда никогда не выбраться» - кричал до боли знакомый хриплый голос за спиной у Паши в полной темноте. Кто-то крепко держал его за запястье, не давая ни малейшего шанса выбраться на ослепляющий его свет. «Никогда..» - продолжало рычать неведомое в темноте…

Бисер серебристых рос
Рассыпается утрами
И разносится ветрами,
Опускаясь на поднос
Глади озера лесного,
Колдовского, голубого.

На длинном пространстве аэродрома застыли железные бабочки. Иные уже оживали, неуклюже покачиваясь, брали разбег и с рокотом распарывали синее небо.
Карл готовился к вылету. Руки охватили рукоятки, а ноги едва заметно трогали педали. Он как будто пробовал новое тело!
Вот чудовище внутри аппарата начало свой рев, сотрясая все тело железной бабочки. Вот проносится мимо аэродромная земля. Вот отрыв - и Карл взмыл в воздух, глубоко вонзился в его сферы, глотая свежий холод.
Погода сегодня была солнечной, и Карл с удовольствием сделал несколько пируэтов, оглядывая праздничную, разноцветную землю.

Она была черней смолы,
Та ночь, чьи влажные страницы
Звучали голосом певицы,
Срываясь песней со скалы

Синий зимний вечер распахнул свои двери, охватил тело морозной свежестью.
Ноги Карла ловко шагали по узенькой тщательно протоптанной тропинке, мимо коронованных белоснежными венцами кустов. Холод безжалостно вонзался в длинные пальцы, сжимавшие тяжелые, словно железом окованные, книги.
Наконец-то сегодня Карлу удалось раздобыть те издания, которые горячо советовал прочесть его гимназический учитель истории Альберт Вильгельмович. Временами, не веря своему везению, мальчик останавливался на пути, растирал руки, пытаясь согреть, сжимал под мышкой две другие книги, раскрывал третью. И в тусклом свете фонаря оживали старинные гравюры с железноголовыми рыцарями и крылатыми кораблями. Длинные волосы привязанных к столбам женщин развевались над пламенем охватывающего хворост костра. Молчаливые короли на тронах сжимали в руках регалии власти, а изможденные крестьяне тяжело тянули на пашне деревянную соху.
Как ни был увлечен мальчик, но все же он почувствовал за собою слежку внимательных и жадных глаз.

В начале лета весь город был взбудоражен предчувствием необычного зрелища.
Залетевший с юга ветер трепал афиши, вырывал из рук уличных торговцев газеты с волнующими строчками о необыкновенном цирке.
Жадные руки заскучавших людей раскрывали плавно летящие по ветру, машущие крыльями газеты, где большими буквами значилось о приезде цирка «Цефей». Особенно влекло людей к кассам обещание приезда знаменитого мага и чародея Монтадо.