|
Александр Иванушкин
|
|
| Александр_Иванушкин | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 00:20 | Сообщение # 1 |
 Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус:  | ***
Рысь смотрела на нас сквозь листву, как озеро в небо, прозрачно. Она знала уже, что я ее вижу, но ждала себе внятного знака. Я не спешил ей давать, просто ее отражал. Я был счастлив.
И тогда это чудо встало на задние ноги и оказалось огромного роста. Слишком маленькая голова для такого мощного торса, а вообще — человек, только в шерсти коричневой и голова, как у рыси. Так не хотелось счастье терять, что я рассмеялся и небо дальней грозой мне ответило. И этот продолжил тактично, негромко: "грум-гхар-бхага-гха бхага-гха…"
И исчез. Два монаха, были со мной.
— Что это было?
— Дух старого леса, наверно.
— Сохрани нас Господь.
— Сохрани.
— И его сохрани.
— И его
А потом мы на тропке свой нашли по подарку.
Кизиловый посох белый, как кость взял себе старший.
Синий камень с желтой прожилкой похожей на Тхач взял себе младший.
Я же, как музыкант, взял себе трубочку-флейту.
Флейта играла три ноты, но тихо и чисто.
***
И вот привез я дитя зубы лечить, а сам чую в себе радость-подъем. Что так? А крылечко заднее (где курят) у детской зубодерни ладное, ступени деревянные, хорошо и недавно крашенные. А внутри печка газовая, плитка-кафель. Старание и любовь — каждый шов ровненько.
Господи, думаю. Слава Тебе. Любовь везде, из каждого уголка светит. И тут бес кривой: «Это у тебя, дурило, весенние обострения. А вокруг в злобе все и сожрать друг друга рады. Вон, смотри, метелится по коридору, глаза в кучу».
Да. Вижу дохтур белый и печаль большая в лице. Все? Бес смутил — любовь ушла!? Не смог такое поругание пережить. Доктора за руку поймал (бумажки упали), говорю в глаза грозно: «Любишь ли ты?»
У ней глаза разъехались. «Я на работе» — говорит — «Отпустите, пожалуйста». Отпустил, понятно. Любит она, бес кривой, нафик иди, не оборачивайся...
***
Краков, Польша до вступления в Евросоюз. Жена в костюме ангела — синий с золотыми цветами балахончик до пят и белые белые крылья во весь рост за спиной. В руках у нее блок-флейта. Я с гитаркой возле.
Собственно ангел опять беременный, а вокруг католическое Рождество (+ 3 градуса). Рубим капусту. Как сейчас помню, четыре злотых — доллар. Монеты звякают в такт, а люди, как тихие рыбы плывут мимо отзываясь на звук. Иногда, вдруг, скапливаются внимательной стайкой, что не очень хорошо — основной поток уходит за их спины и уже не твой.
Такая вот стайка китайцев зависла на долго, да и мы подустали — остановились. А у одного китайца студийная камера на плече, у другого штативы под мышкой, третий из сумки достает провода, микрофоны, а четвертый на английском просит нас повторить три композиции из прослушанных только что. Именно эти три, но какие, объяснить не может, так как названий не ведает.
Становится интересно и мы долго напеваем ему разное, пока не находим желанное. Оказывается — «Ой, то не вечер», «Полет кондора» и «Memory» (Л. Уэббер). Остальные радостно кивают каждой удаче и только один раз спорят (эх, не знаю китайского). Сомнение и раскол вызывает мелодия гимна РФ (она же мелодия гимна СССР). В итоге гимн отметают — группа творческая, но не настолько.
Они милые и живые. Одна женщина, очевидный комментатор. Один строгий и зыркающий, очевидный отвечающий за идеологию. Просто родные тоталитарные на выезде. Любовь ко всему на свете и космическое панибратство, только улыбнись навстречу. Один даже с губой выпяченной и томный — на контрасте с остальными — диссидент и бывалый, как бы. И одновременно, сполохами по лицам настороженность «что подумают». По типу — «нельзя опозорить Родину».
Настоящие китайцы из настоящего Китая. Сердечки, мое и Танькино, дрогнули, и мы вломили по списку самозабвенно. Когда вышиваешь миллионный раз любой «естердей», это уже «естердей» только по форме, по содержанию же все, что тебе сейчас угодно.
Несколько раз наезжала камера и зависала рассматривая мелкие брызги крови на гитарной деке. При температуре около нуля железные струны не греют руки и руки быстро немеют (отогреваешь — морозишь, отогреваешь — морозишь, чистый стройбат). Онемевшие же пальчики теряют чувствительность и точность — плоть у ногтей вдребезги. Чуть снижается качество звука, но работать надо, и работаешь.
Выложились, переглянулись и расхохотались (пафос-отходняк) и китайцы тоже с нами сразу. Даже у томного бывалого репа пополам треснула в нормальную человеческую улыбу. Такой общий божественный смех радости. Смех победителей. Победителей чего, я до сих пор не понял. Да и Бог с ним.
Денежку какую-то бумажную положил главный (что зыркал, а теперь расслабился) и напожимали руки друг другу, и ушли они за угол. И уже мой ангел пару бананов достал (счастье пожевать в тишине), как из за угла вылетела обратно китаянка комментатор. Распахнув раскладушку бумажник она показывала нам фотографию маленького китайчонка и быстро быстро говорила по китайски.
Мальчик лет семи тихо смотрел на нас, а мама его очень волновалась и очень торопилась нам что-то разъяснить. Боже, ну что я могу понять по китайски? Танька же прослезилась, вручила мне бананы подержать, погладила китаянку по волосам, по щеке и сказала: «Да. Да, конечно. Все будет хорошо.» И та убежала оглядываясь.
Господи, спаси, сохрани и помилуй нас разных. Что там за ролик про Рождественский Краков у китайцев получился, мы вряд ли узнаем. Думаю милый.
***
«Гликерья, дочь контрабандиста, всегда посуду мыла чисто». Человек в сиреневом берете плотно натянутом на уши бродил по Парижу десять лет. Берет этот десять лет, невидимо миру, вторил словам Декарта — «Я живу среди людей, языка которых не понимаю. Их речь, для меня, словно пение птиц. Я счастлив здесь». Непростой француз сказал это в одном из писем. Непростой русский отдал сердце красоте смысла, купил берет и остался в Париже.
Отдавать сердце — прыгать в бездну спиной вперед. А там или лететь до конца раскинув руки с блаженной улыбкой (счастье абсолютного доверия), или изворачиваться, цепляться за жасмин на скалках, искать по карманам парашютики и высматривать место помягче на финишном склоне. Нашлась русская газета и русский журнал, и русская семья, что желала детей своих уберечь от чужого акцента в родном языке.
«Гликерья, дочь контрабандиста, всегда посуду мыла чисто». Он поднялся по лестнице и уперся лбом в коричневую дверь. Да. Чисто мыла. Как кромка ножа. А за спиной монолит девятого вала вбирал в себя красивую темную воду. Много малахитовой глубокой воды. А и загатит сейчас по Парижу, как молот. И перья по ветру.
— Что ты делаешь в этом курятнике?
— Собираю сокровище..
— Ну и дурень.
— Пошел ты..
Саня качнулся на пятках, отрывая голову от прохладной доски, и качнулся обратно, вернув лоб на место с глухим стуком. За дверью насторожились. Но было поздно. Он уже бежал поперек по живому снегу мимо лая собак и серых оград к ослепительно золотому кресту на соборе.
Невыносимо петлять по проулкам, когда он светит прямо над крышами в синем небе этой зимы. И Саня взял первый забор. Мохнатый кобель охренел на цепи, а твердые легкие крылья белья на веревках, те нет, как ждали и помнили, разлетелись с шелестом: «наш»
За вторым был пустырь, котлован и бетонные блоки. За третьим чуть не завалил тепличку и ловкий мужик поймал за бушлат. Бушлат остался мужику. Наконец и газон перед храмом в сугробе. Крест ушел за купол. Саня с разбега в сугроб тот влетел коленями и проехал насквозь. Коленями вперед перед старой старушкой, что со ступенек сошла и шарахнулась.
— Нализался потравы своей с утра-то?
— Люблю тебя, старуха, бесконечно..
— Оно и видно.
«Гликерья, дочь контрабандиста, всегда посуду мыла чисто». Да. Вот провал в распаренные локти и ладошки, ворованные длинные сережки, веселый звон посуд в пейзанской кадке и прочие сокровища Кубла Хана в косых лучах из витража совершенно не нужные ни ко му. Но будет-то все не так? Саня упрямо качнулся на пятках, отрывая голову от прохладной доски.
И качнулся обратно, но там уже ждали. Дверь распахнулась внутрь. На площадку полезли фрики с синими лицами. Саню подхватили, проволокли по коридору, бросили в центре комнаты и принялись топтать. Лицо берцем разбили сразу. Очень неудачно (похоже верхние резцы придется выплюнуть). И почка.. Долго писать кровью. А то и помереть…
Нет. Надо вставать, мой крест золотой. Он встал и начал ломать кадыки под синими лицами. Один, второй, третий… Вой стих. Лишь топот горохом по лестнице и три тающих тени. Что им ад? Дом родной... Саня выплюнул кровь с зубами. За спиной пенился надвигаясь вал молот и молнии подводные в нем играли, и был он уже не ужас, а красота.
***
Я когда-то учился на программиста. Потому жена попросила найти время и объяснить ее девятиклассникам разницу между линейным и объектным программированием. Найти время завтра в десять тридцать на уроке информатики.
Каждому прописанному в Сахрае ежегодно лесхоз продает за 180 рублей десять кубов граба на корню (дрова). Весь день я эти кубы валил, кержевал и в красивый штабель складывал. И как раз с полными сапогами опилок домой вернулся.
«Дети не виноваты, что все учебники выбирают для иллюстрации объектного подхода к программированию автомобиль. Автомобиль дети понимают, объектный подход — нет», — этот жалобный текст из уст учителя информатики запустил турбины, а я слишком устал, чтобы вовремя заметить ровный гул под капотом.
Наверное оптимальный ход — заменить автомобиль зайчиком. Доску мелом пополам. С одной стороны зайчик линейный, а с другой объектный. С одной стороны проверяем — «есть капустка?» если нет — бегом на огород и обратно — зайчик счастлив. С другой стороны наличие капусты в правой руке — неотъемлемое свойство объекта «заяц» и ни куда бегать не нужно.
Но и свежепиленные чурки — толстые, тоньше, с сучками и без из раскинувшего прекрасные ветви серого граба не сразу — дрова, а еще как бы целое дерево и ищут не просто в куче лежать, а торцы от беспощадного света укрыть, там где белое мясо наружу, закрыться.
У зайца, конечно, есть метод подводной добычи капусты, который, по сути, написан линейно, но заяц — объект независимый и методы можно менять. Метод добычи капусты сменить на метод добычи дров. А если для метода вдруг не окажется ста восьмидесяти рублей, бензопилы или свободного времени то возникнет ексепшн, то бишь ошибка и синий экран над делянкой откроет окошко с большим восклицательным знаком.
Луна упрямо пыталась из за спины натянуть на торец одеяло и ветви раскинуть. Я мышку ворочал пытаясь поймать ускользающий крестик над лесом, но каждый раз попадал в социальные сети, где граб меня банил за беспощадность.
В четыре утра жена чистым детским голосом сказала: «Четыре утра».
Я сказал: «Наверное».
Она сказала: «Не наверное» и пошла потрошить аптечку.
Мне достались две таблетки пустырника и стопка холодной воды. Пустырник я не понял, но вода промыла внутри ясную перспективу четко связанную со словом «скудель» и городом Пелым. Испугавшись, что сейчас точно что-нибудь напишу, я заснул как младенец. Снился мне Таганрог, зима и маленькая, но необыкновенно серьезная жена моя.
Сообщение отредактировал Александр_Иванушкин - Вторник, 06 Дек 2016, 00:38 |
| |
| |
| Ла-Ра | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 06:24 | Сообщение # 2 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 3378
Награды: 42
Репутация: 127
Статус: | ЦитатаАлександр_Иванушкин (  ) Краков, Польша до вступления в Евросоюз. Жена в костюме ангела — синий с золотыми цветами балахончик до пят и белые белые крылья во весь рост за спиной. В руках у нее блок-флейта. Я с гитаркой возле.
Здравствуйте, Александр!
Эта миниатюрка понравилась. С остальным сложно...
От себя не убежишь...
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 07:09 | Сообщение # 3 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Тут надо включить какой-то тумблер для прочтения подобных вещей. Он у меня точно есть, но с утра не могу найти
Чуть в сторонке
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 08:56 | Сообщение # 4 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Тумблер мумблер )))) Проза как проза. Без начала без конца
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 09:57 | Сообщение # 5 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | дразнитца... )) а такой вроде , с бородой!
Тумблер нашла. Многое понравилось, тонко сделано
Чуть в сторонке
|
| |
| |
| ilchishina | Дата: Вторник, 06 Дек 2016, 15:01 | Сообщение # 6 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 5212
Награды: 163
Репутация: 199
Статус: | Естественно,что не все миниатюры воспринимаются одинаково, но общее впечатление положительное.
А если короче,то мне ПОНРАВИЛОСЬ!
"Счастье не пойдет за тобой, если сама от него бегаешь."А.Н.Островский
--------------------------------
С уважением. Зинаида
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Среда, 07 Дек 2016, 17:17 | Сообщение # 7 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Густой травный дух чистых степей свободно насыщал поры. Прозрачные горы кутались в избыток кислорода, а лазурные волны огромной плоской вселенной омывали их кристаллические корни. Земля еще не была заплеванным и зараженным шаром. И здесь не знали о смерти. Младенец спал в плотно скроенном мире насыщенных красок и спрессованных энергий. В новеньком мире, чья ткань еще не поблекла, не истрепалась в бахрому звезд, не покрылась пятнами горя.
Лужа треснула от края до края, кот сжался, полуобернувшись и гитара пошла рубить кастильские аккорды. Песня ударила из ничего, из звуков базарных, далеких и близких, из серого шума и невнятицы автомобильной. Ударила свежим ритмом и стала своей, единственно естественной здесь.
А я в жизни не видел прекрасней картины,
Чем «Утро в сосновом бору»…
И видимо это послужит причиной того,
Что я скоро помру!
Что я скоро помру-уу!
Что я скоро помру-уу-уу!!!
Бред. До чего тревожный бред! Я люблю этого певца сейчас и вытряхиваю в картонку, для того предназначенную, жалкую лепту из мятых десятирублевок. Он же, не открывая глаз, заходится в пламенном проигрыше и я вижу мелкие брызги крови на гитарной деке, на мятой коробке, на светлой своей рубашке. Нежная плоть возле ногтей не приспособлена к такому бешенному бою.
Неясные, но радужные планы переполняли обоих. Изменилось все. Родился Денис. Денечка, сын. Работать, растить, любить! Боже, какая пропасть любви и тепла. Сколько нового, радостного смысла. Сняли квартиру с горячей водой и тряпок, тряпочек, пеленок, простынок, распашонок, погремушек всяческих накупили. Ирка петь, курить, да стихи писать забыла. Антон же на рынке попсу каждый день по четыре-пять часов лабал для денег. И были деньги. И не плохие.
Младенец поправлялся, толстел на глазах. Друзья подарки носили. Природа в триумфе истекала лаской. Все дни солнечные и теплые шли. Вот в один из последних, солнечных этих дней, Ирка и исчезла. Растворилась без записки, Антона с Денечкой оставив.
В дремучем девственном лесу,
Где елки дремлют на весу,
В своей норе колючий ежик жил.
Жил волк с волчихой, лис с лисой.
С зайчихой заяц жил косой,
А ежик так не с кем и не дружил.
Грудной сын блестел глазками, слушал притаившись колыбельный перебор и ничего не желал есть. Плевался молоком на соседкин халат. Бледная врачиха требовала отдать Денечку в дом малютки. В грудничковый детский дом. Антон отдал.
Зима с ветром не принесла снега. Коричневая слизь затвердела вдоль тротуаров и во дворах. Собаки выглядели особенно жалко. Антон давно съехал с дорогой квартиры в крохотный флигель без удобств. Топил электричеством. Жил. Сейчас старенький бобинник накручивал Селюнина. Далекий питерский Селюнин тихо пел. Антон курил и гостя слушал.
- Твоя команда пойдет третьей, в конце, как гвоздь. Но пусть придут пораньше, аппарат настроить и все такое… Слышишь?
- Да.
- Денег не будет, будет пиво. Много. И из Ростова прихиппованная корреспондентка. Сделаете пять-шесть старых хитов, и столько же чего хочешь… Ты слышишь?
- Да.
- Говорят, в городе видели Ирку. Говорят, она про тебя спрашивала. Ты слышал? Ты давно у сына был?
- Да.
- Может за водкой сходить? Антон!? Слышишь?
Антон слышал. Вот шорох чуть заметный вдоль забитого одеялом окна. Вот робкое касание ног к ступеням деревянным крыльца. Вот скрип легкий двери входной и из темноты маленьких сеней всхлип. Вот занавесь плотная, что теплый воздух в сени не пускала, заколебалась и рука тонкая ее отстранила. И Ирка худая и черная, глазищами синими сверкнув, к Антону шагнула. Гостя сквозняком из флигеля вымело вместе с извинениями неразборчивыми.
- Ты зачем Денечку отдал? (гнев) Я тетрадь стихов за этот месяц написала! Вот… Я голодная.
И тетрадь эту зеленую, как факел держит. И коленки ее рахитичные в дырявых джинсах дрожат. И ждет она, ждет от него чего-то. В следующий миг голова Иркина у Антона подмышкой оказалась. Накрепко зажата. Свободной рукой он из зеленой этой тетради листы рвал по одному и в рот Ирке старательно запихивал. Та визжала и кусала за пальцы, но потихоньку начала жевать и глотать. Жевать и глотать. И когда одна обложка осталась, вырвало Ирку жеваной бумагой.
Антон вырубил магнитофон и тазик теплой воды принес. Грязные тряпки с нее стащил, умыл. Ирка икала, всхлипывала и за что-то благодарить пыталась. Нет чувства сильнее жалости. Ночами горячечный шепот: «Мы заберем его, обязательно, милый… Мы заберем его». Ветер вдоль улиц ошметки бессонницы: «Мы заберем его…»
Доктор в приемном покое седой и холеный: «Судя по вашему виду, ребятки, вы и себя-то кормить не всегда в состоянии. Малыш развивается без отклонений. Не надо трагедий, мамаша. А, впрочем, поплачьте. Поплачьте». Плакать так долго не в Иркиных силах. Где-то места есть, в которых ей плакать не надо. Ирка весной без записок исчезла.
Я, темной кровью щедро обрызганный, делаю первый шаг прочь. Делаю и второй, и третий с ясным чувством того, что остался стоять, что приклеен. Страсть созидающая храм, но в храме не уместная, рвет себя в клочья и режет в куски мне во след.
А я расскажу вам такой анекдот:
Один – идиот, а все вместе – народ,
Чью душу ни кто, ни когда не сумеет понять…
А два соколА, да один козодой
Устроили курице дым над водой
И с тех пор она потеряла способность летать…
Тротуар заливает бурая жижа тишины – лопнула струна. Черные капли все чаще и чаще бьют по сухому асфальту. Я укрываюсь от дождя в себе.
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Среда, 07 Дек 2016, 18:38 | Сообщение # 8 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Цитата
А я в жизни не видел прекрасней картины,
Чем «Утро в сосновом бору»…
И видимо это послужит причиной того,
Что я скоро помру!
Что я скоро помру-уу!
Что я скоро помру-уу-уу!!!
Теперь не смогу смотреть спокойно на эту картину
Чуть в сторонке
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Среда, 07 Дек 2016, 18:40 | Сообщение # 9 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Страшная какая миниатюра. До мурашек
Чуть в сторонке
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Среда, 07 Дек 2016, 20:22 | Сообщение # 10 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Эта старая. лет 20 ей
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 12 Дек 2016, 08:41 | Сообщение # 11 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | *** Полуостров ***
Мама, почему мне так страшно? Почему мне никто не говорил, что может быть так страшно человеку в сорок лет? Мамочка, почему никто и никогда не писал об этом слепом безотносительном ужасе?
Не может быть, чтобы они переживали его молча, а к людям выходили с цветочком в зубах. Выходили и куражились вопреки собственному страху. Смеялись и плакали вместе со всеми над ничтожными вещами и никогда не были искренни.
Выходили к рампе и говорили: «Я любил, я пахал, я пил как свинья! Я бил и меня били. Я любил и меня любили. И я буду пить любить и писать стихи пока не кончится завод у пружинки! Я счастлив».
А потом, за кулисой, корчились на старых досках от трезвого страха-который-с-тобой. Блевали слизью и корябали слабыми ручками вечную надпись на маленьком лбу. Несводимую надпись, живую печать, что из под грима в эфир позывные отстукивает: «Я Авель.. Я Авель.. Я Авель..» Ну что с того, что Бог твою жертву принял, когда за спиной отверженный братец?
Жутко лязгнули двери (открывшись) и человек в сиреневом берете спустился из тамбура на черный перрон. Электричка протянулась зеленой стеной к вокзалу, что в сумерках напоминал закопченные ворота в ад.
Испуганная кучка помятых путешественников прошла сквозь эти ворота, ежась от осознания безвозвратности, и оказалась на тихой площади, перед которой на бетонном постаменте возвышался свежевыкрашенный паровоз.
Человек в сиреневом берете представил себе машиниста этой адской машины и ускорил шаг. Там, вдалеке, светились трамваи. Когда сиреневый берет запрыгнул в один из них, у вокзала полыхнуло. Очевидно, рогатые кочегары по приказу машиниста распахнули чрево топки и принялись набивать его стенающими душами.
Давление держат чумазые гады! Мама, ну откуда у всех эта тупая смелость? Ведь все жертвы. Как один. От малого до большого. Потому Каин один и вечен, а нас без числа и все мы его жертвы.
Трамвай остановился у телеграфа. Авель вышел и побежал робким шагом по переулку. Ленинская, Греческая, здесь. Железные ворота, колодец с дождевой водой во дворе, кожаная дверь. Электрический звонок жалобно ойкнул и дверь открылась.
Человек на пороге выглядел уставшим.
— Входите, Авель. Наконец-то.
— Здравствуйте Миша.
— Входите скорее. Обниматься позже будем.
Они вошли в узкий коридорчик, что был обклеен желтыми обоями. Вдоль одной стены его стояла обувь хозяев и ведра в тазиках. В конце его была газовая плита, на которой кипел чайник.
— Не разувайтесь, Авель.
— На улице нечисто…
— Не разувайтесь. У нас тоже не чисто.
— Я все же сниму…
— Авель, я устал. Делайте, что хотите.
Напряженное лицо под сиреневым беретом испуганно сморщилось и Авель прошел в комнату вслед за хозяином. Посреди помещения находился тяжелый лакированный стол. Там также были два дивана, шкаф и дверь в спальню. Авель снял берет и оказался совсем лысым евреем.
Миша привалился литым плечом к заскрипевшему шкафу.
— Не вовремя вы, Авель, приехали. Плохие времена.
— Миша, но кто же наши дела за нас сделает?
— Все равно все морю достанется.
— Я слышал, что полуостров разрушается. Но неужели это так страшно? Еще лет пятьсот простоит?
— Может и пяти не простоять. Осыпи каждый день. Богудонии уже нет. Я вот с Еленой на овраге живу. Ленка, выйди.
Миловидная женщина в чистом халате вышла из спальни и поздоровалась с гостем. Что в ней было очень хорошо, так это веснушки.
— Вы хорошеете, Леночка.
— Бросьте, Авель. Написали что-нибудь новенькое в своем Париже?
— Нет, Леночка. Все больше старенькое пишу. Откуда в этой литературе новенькому взяться?
— Бросьте шутить, Авель. Сейчас будет чай.
Чайник нужно доливать. Это мой крест — подавать чай. Миша далеко и с места не сдвинется. Оба они не отсюда. Наследнички. Зачем писателю-еврею из Парижа старый дом в городе, который уходит на дно? Старуха была безумна. Это очевидно. Безумная старуха. Безумное завещание. Безумный еврей. Безумный чайник.
Подам чай и уйду спать. Человек может быть счастлив только в двух случаях, когда спит и когда обнимает Мишу. Лена заварила чай и отнесла его на стол. Гость уселся размешивать сахар и она закрыла за собой дверь в спальню. Там находилась большая кровать под желтым ночником. Остальное терялось в темноте.
Миша с ним еще будет трепаться. Наверное долго. А потом уложит на диван спать и придет ко мне. Все равно придет и все равно разбудит. Все равно придет и все равно разбудит. Миша…
«Завещаю все, что у меня есть Авелю Белоцерковскому и Михаилу Бармину. Мой дом и моих кошек, а это все, что у меня есть, я завещаю Авелю Белоцерковскому и Михаилу Бармину…»
Формула «Авелю Белоцерковскому и Михаилу Бармину» повторялась в завещании девять раз. Это уже стало навязчивой мантрой. Мы повязаны с Авелем, как кошка с мышкой. Кто кошка? Нет. Мы повязаны, как две мышки. Связаны хвостами, а ленивый рыжий кот (старухин кот) пасет нас до поры.
Ну паси, паси. Опоздаешь — подавишьси. Стоило попить чаю с парижским литератором и стихи полезли. Ленка спит как дитя. Как мало бабе нужно. Мужику, впрочем, не больше. Да только мы с ней не баба и мужик, а Михаил и Елена Бармины, что сквозь житейские невзгоды, найдя друг друга, сочленились в порыве к жизни лучшей…
Тьфу на тебя, Авель. Высоким штилем зараженный, великий дзюдоист эпохи, проснулся за секунду до звонка. Хлоп! Молчи железка с циферблатом, во мне стихи звучат набатом! Чуть треснули обои. Ветер занавеси тронул. Предметы в комнате склонились перед божеством и замерли. Хозяин потянулся, жену поцеловал в плечо и встал с кровати.
Тихонечко, чтобы не разбудить Лену, Миша с Авелем позавтракали и вышли на улицу. Пустой город таял под утренним солнцем. Это был не город, а неровный шаблон, размытый и тусклый. Кое-где приходилось обходить растущие овраги.
— Мне ваша жена показалась несколько сонной.
— Она беременна, Авель.
— Какой ужас!
— Что же здесь ужасного?
— Рожать в такой разрухе!
— А где нам еще рожать? Помилуйте, Авель.
— Вы обязаны вывести ее отсюда! Вы живете на овраге. Сами говорили.
— Смешной вы человек. Мы все живем на овраге. Адам жил на овраге. Расслабьтесь. Вот и Смирновский. Сейчас вы увидите наше домовладение.
Очень толстая девочка стояла на припеке у ворот и внимательно разглядывала подошедших. Пухлые ручки ее сжимали короткую скакалку с пластмассовыми держалками. Вряд ли очень толстая девочка могла через нее прыгать и Авель поинтересовался:
— Ты что, малыш, с этой скакалкой здесь делаешь?
— Собак душу!
Я, кажется, вздрогнул. Нервы не к черту. Пот холодный. Скорее бы добраться до места. Бармин — воплощенная беззаботность. Мне кажется он и не заметил ничего странного в том, что дети душат собак скакалками!
— Вот эта развалюха, Авель. Вглядитесь.
Древний двухэтажный дом нависал над переулком. Когда-то красный кирпич теперь утерял и цвет и форму. Кривая деревянная калитка вела во двор с неизбежным колодцем для дождевой воды. Миша открыл навесной замок. Из темной прихожей на второй этаж вела деревянная лестница.
— Первый этаж не жилой, да и на втором не слишком уютно. Прошу.
Очень толстая девочка вошла во двор и уселась на колодец. Кто он, интересно? Собака или крыса? Один понятный, а второй ни на что не похож. На кота не похож… Собака или крыса? Скорее крыса, больно любопытный… Нужно сказать крысодаву. Но сперва глянуть еще разок. Может он сам скажет? Может он собака? Если собака, то совсем маленькая. Мерзкий вонючий мопс! Дождусь и задушу грязную сучку. Хотя почему сучка? Нужно присмотреться…
Три пыльных комнаты второго этажа действительно производили гнетущее впечатление. В одной находилось огромное старухино ложе с балдахином. Остальные были полны больших и маленьких подушек, что валялись на деревянном полу.
— А где же наши кошки?
— Объелись картошки.
Из складок сиреневого бархата, что одр закрывал, возник крохотный старичок, горбатенький и одноглазый.
— Спасибо, Миша. Можешь идти. Да, прогони котенка с удавкой. Я сам разберусь.
— Слушаюсь, товарищ майор!
Миша вышел со стуком. Авеля прижало к сухой стене и он застонал:
— Май-оо-р…
— Не паникуй, братюня. Никакой я не майор. Ему так проще меня слушаться. Не станет же он подчиняться старому облезлому коту. Понял?
— Я в аду и вы дьявол…
— Лестно, конечно, да не верно. То, что ты животное глупое, я уже заметил. Но вот какое именно? Крыса мутант?
— А-ахх…
— Ясно. Крыса в обмороке — такого не бывает. Хотя мутации могут быть нежизнеспособные. Тогда как он до меня нежизнеспособный добрался? Косишь гнида? Ладно. Спешить не будем, чтобы без второго глаза не остаться. Валяйся, братюня…
Авель проснулся от надсадного крика. Кричала женщина. Мрак клубился вдоль переулка и заползал в окно. Авель сел и деревянные половицы оглушительно скрипнули. Крик оборвался.
Трамвай! В трамвае никого не было! Я ехал от вокзала один в трамвае, который остановился только два раза, когда подобрал меня и когда высадил. Мы с Мишей шли утром мимо телеграфа. Там не было рельсов! Но ведь из электрички я вышел не один. Со мной были люди. Нужно найти людей!
Женщина опять закричала. На этот раз в соседней комнате. Мама… Я вырос в этом городе, я знаю его как свои пальцы. Мама… Здесь никогда так не кричали! Авель содрогнулся и половица опять предала его. Женщина замолчала и войдя в комнату радостно всплеснула руками:
— Я нашла тебя, мальчик!
Обнаженное совершенство лукаво хихикая приблизилось. Оно опустилось перед подобравшимся Авелем на колени, закинуло руки за голову и выгнувшись боднуло его холодной твердой грудью.
Именно эта круглая грудь (особенно черный ледяной сосок) вызвали у Авеля припадок безумия. Он взвыл и выпрыгнул в окно. Земли несчастный так и не коснулся, поскольку бежал уже в воздухе. Черные фасады скрипя расступались, а переулки сами разворачивались навстречу. Вот она. Единственная теплая дверь. Ойкающий звонок.
— Миша!!!
— Авель, вы обезумели.
— Я обезумел…
— Четыре утра. Небось пьяный?
— Там женщина… Меня… Я больше не могу.
— Ложитесь на диванчик. Что стряслось? Да успокойтесь наконец!
— Там женщина холодная… Меня… Не знаю, Миша. Скажите мне, что происходит? Ведь вы же знаете? Ведь вы все знаете?
— Ну знаю. Женщина холодная вас… А вы убежали. И правильно. Ее никто не трогает. Уж больно кричит противно. Правильно сделали, что убежали. Расслабьтесь. Хотя могли и не убегать…
— Не мог. А кто она такая, ради Бога?
— Ну статуя. Петра.
— Петра? Первого? Он ведь мужик!
— Он мужик. А она, выходит, женщина. Или оно… Тут я вам ничего не смогу объяснить. Их у нас много и все вопят, как кошки. Не дрожите так. Расслабьтесь. Сейчас чаю поставлю.
— Как люди могут жить в этом городе? И трамвай!
— Нет здесь никаких трамваев. И не было никогда. И людей здесь сроду не было.
— Как не было? Люди со мной из электрички вышли. Есть здесь люди. Точно вам говорю!
— Странные у вас галлюцинации. Люди сюда не попадают.
— Как… А вы? Жена ваша?
— Ленка? Да она фантом. А я все, что угодно. Хотите, буду человеком, хотите — тараканом. Мне без разницы.
— Боже… Она ведь беременна! Вы сами говорили.
— Обижаете, Авель. Забеременеть любой фантом может. И родить, и выкормить, и на ноги поставить, даже высшую математику преподавать в элитном вузе, даже в автосервисе работать…
— Но я? Я же человек!
— Какой вы человек… Недаром коты озадачились. Неизвестный науке зверь… Хотите знать, кто вы такой? Собирайтесь! Живо, живо. Пойдемте, это недалеко. Берет одеть не забудьте.
Хлопнула дверь и вслед за хозяином Авель засеменил по Греческой. Небо серело над каменной лестницей и гномон приготовился тени отбрасывать.
— Это здесь. Мы на месте, Авель.
Старая каменная лестница уходила в море. Вялая вода захлестывала открытую ступеньку и, не в силах удержаться на ней, отступала. Неподалеку из моря торчал голый пьедестал.
— Ужас, Миша, я все же не могу понять, кто вы такой…
— Да что вы, Авель, все выспрашиваете, все вынюхиваете! Что же ты, падло, душу-то из меня вынимаешь? Сука позорная!!! Пидор!!! Гад!!!
Где-то я уже это видел… Боже… Я знал, я всегда знал, что все именно так и будет! Что будет он биться в конвульсиях и рыдающим голосом меня поносить… И жидом пархатым, и вонючкой интеллигентской, и сукой позорной… И ногти в кровь обдирая ступеньку эту древнюю из паза выворачивать станет… А под ней кривой нож.
— Баран!!! Агнец долбаный!!!
Авель высоко подпрыгнул, тоненько завизжал и рванул вниз по лестнице. Я взял жертвенный нож и задвинул ступеньку на место. Вот если этот глупый еврей не остановится у кромки воды, а попрется дальше зажмурившись? Расступятся воды морские или позволят по себе бежать аки посуху? Ужасно хотелось чуда.
Воды, разумеется, напряглись, пытаясь удержать Авеля, а не удержав, разумеется, попытались расступиться, чтобы не намочить его, но не судьба. Овца забежал в море по грудь и остановился. Оказался поэт дебел зело и промокаем. Море поэта облепило, проникло сквозь одежды в самые одетые места и зашипело от омерзения.
Миша же неспешно спустился следом и у кромки вод на корточки присел.
— Ну вот, Авель, теперь вы о себе все знаете.
— Вы не убьете меня! Вы не сможете убить меня!
— Неубедительно выпрашиваете. С чего вам мерещится, что я хочу вас убить?
— У вас нож в руке!
— И что? У меня и шнурки на ботинках. Это же не значит, то я желаю вас на них повесить. Расслабьтесь.
Миша встал и зашвырнул жертвенный нож в море.
— Идемте завтракать. Сегодня нам еще к нотариусу нужно успеть.
— Не нужно! Мне ничего ни от вас, ни от этого города не нужно!
— Ну и зря. Город прекрасный. Хотите девицу волоокую, теплую, что вашу декламацию будет с замиранием внутренних органов слушать и не устанет никогда? Здесь таких прорва.
— Я ничего не хочу!
— Неправда. Здесь все вокруг в точности так, как вы хотите.
— И вы! Вы, Миша, получается тоже такого хотите, раз здесь все так.
— Не совсем, Авель. Мне хотеть лень. Вы не представляете даже, насколько мне лень хотеть. Разве что чуда иногда. Зато вокруг все хотят активно. Вот и вы, в двух ногах путаетесь, а туда же. Выбирайтесь из воды, простудитесь.
— Никогда вам не прощу!
— Может оттого у вас по воде побежать не получилось?
— От чего, оттого?
— Ну, что прощать не умеете.
— Я умею прощать! Но не такое!
— Ясно. Идете в сухое переодеваться и завтракать?
— Нет! Я не смогу рядом с вами находиться теперь. Вы мне омерзительны! Омерзительны!
— Ясно. Ну, если что, адрес вы знаете. Удачи.
Миша ушел вверх по лестнице. Самоуверенный, как кирпич. Как же я ненавижу это налитое дурной силой тупое быдло! Быдлан! Быдлан! Быдлан! Мокрый Авель рыдал в каменные ступени кусая скомканный берет. Такая обида, Господи. И ведь не младший школьник, мужик сорок годиков, но ничего не меняется. Ничего не меняется в мире.
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Понедельник, 12 Дек 2016, 10:27 | Сообщение # 12 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Цитата — Ты что, малыш, с этой скакалкой здесь делаешь?
— Собак душу!
какой ужас.
Автор, ваши вещи похожи на нож садиста, медленно режут и больно
Чуть в сторонке
Сообщение отредактировал АНИРИ - Понедельник, 12 Дек 2016, 10:28 |
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 12 Дек 2016, 12:45 | Сообщение # 13 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Простите. я старался
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 12 Дек 2016, 15:42 | Сообщение # 14 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | *** Сваргалока ***
Я увидел, как сверкающую сковородку размеров огромных на стол установили, как крышку сняли и свободный пар разнес по комнате аромат пищи несомненно гуне страсти принадлежащей. А была то яичница из десятка яиц в большом количестве жареного лука взбитая и по верху тертым сыром густо засыпанная. Поверхность янтарную оплавленную тут же обильно поперчили и мелко рубленым укропом украсили.
Здесь же стояла большая салатница с предварительно лишенными шкурки, на дольки нарезанными помидорами. Овощи, пустившие сладкий сок от соли и черного перца, заправлены были подсолнечным маслом. Натурально пахучим, нефильтрованным, нерафинированным, не дезодорированным всякой мерзостью.
За столом находились два человека. Хозяина звали Тобиас. Женщина напротив него изящно глотала яичницу. Запивали вином, которое называлось «Анапа». Вина было много, а перец, как справедливо и давно замечено, вызывает жажду. Когда в сковородке ничего не осталось, женщина в черном платье сладко потянулась и мурлыкнула. Тобиас удовлетворенно хрюкнул, и они оказались в постели.
Кровать мелко скрипела и стучала ножками в пол. Сосед снизу лежал в крахмальной пижаме, развернув газету, и недоуменно рассматривал качающуюся люстру. Затем на лоб ему упал большой кусок штукатурки.
Тобиас оказался привязанным за ноги к большому дереву. Он висел вниз головой, и ему было больно. Помимо адской ломоты в черепе Тобиаса изводил страх, что вот-вот в мозгу лопнет сосуд и наступит последняя смерть. Сколько-то времени, наверное, еще было. И он стал готовиться.
Где-то в себе или рядом есть собственно что-то. Некая мертвая, для ощущений, зона. Он знал, что эта неуловимая, надежно затерявшаяся в бесчисленных складках тень и есть главное в нем – он сам. Тобиас нащупал хозяина, приник к нему, вжался и боль отступила. Он оказался немного в стороне от висящего тела. Ни справа, ни слева, а под каким-то жутким, непривычным углом. И возвращаться не хотелось.
А потом его сорвал с места могучий призыв. Далекий ослепительный зов. Он повторялся раз за разом и эхо рассыпалось радугой счастья. Тобиас мчался сквозь пыльную бурю и уже видел невдалеке вожделенное. Но невидимая сила ударила и отбросила его. А потом ветер прижал Тобиаса к твердой преграде и беглец увидел свое отражение в толстом стекле. Уродливые жвала. Фонари глаз. Мотылек! Вечная несправедливость – мотылек и лампа за окном.
И тогда Тобиас опух от ярости. Сколько миллионов избило себя о преграду? Он надувался и свирепел. Вода камень точит! Могучие крылья отнесли насекомое на расстояние последнего броска. Звонкая сила поднялась в демоне ночи и метнулась со свистом к одинокой лампе. Черная трещина. Дребезг победы. Кровь из ушей. Он разбил свое стекло.
Проснулся Тобиас рядом с подушкой. Голова нестерпимо болела. Он добрался до стола и обнаружил в грязной сковородке записку. Пятна жира пропитали ее, но Тобиас сумел прочесть следующее: «Скотина! Твой омерзительный храп меня убивает. Не смей мне больше звонить! Никогда!!!». На секунду он почувствовал себя обездоленным. Но незамедлительно пришла спасительная мысль: «Корова, она доела остатки салата. Она не оставила мне салата!».
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Среда, 14 Дек 2016, 13:55 | Сообщение # 15 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Вот мужик лысый на девятке синего цвета (армянин, кажется) смотрит на храм и что-то мне «умное» говорит, ну, как бы он в теме, как бы церковь — суперуспешное коммерческое предприятие и он все (хитрец) понимает и головой качает и подмигивает дружелюбно (заговорщик).
Козлик со дна мне уже сует программку, давай, мол, гаду врежем. Пусти только меня, ярость в себя и гнев праведный впусти, помнишь, как бывало, братан. Я подмогну, улетит на три метра и на всю жизнь калекой останется. Каждое твое слово потом будет внимательно выслушивать и мимо ходить молча и на цыпочках. Нам ли с тобой терпеть недоумков? Пусти меня к себе, отработаю на сто!
Ангел хранитель деликатно обращает мое внимание на то, что в машине у мужика сидят жена и дочь, да и сам он, вроде, работяга, не торгаш, вон руки лопаты, без потного жира, и машина латана любителем. Сам, наверное, корячился. Да и не в этом всем дело, а в том, что ты на пути и на тебя смотрит Бог. Прям сейчас.
Силы небесные, выворачиваю тему на вечность. Ласково и умиротворенно сообщаю мужику, что он безусловно помрет, и жена его помрет, и дети и внуки и правнуки, тоже помрут, так чего же суетиться и подмигивать, не лучше ли попытаться успеть что-то понять. Ну, пока не помер еще.
Мужик поспешно сует мне руку (сухая и твердая, правильно я угадал — работяга). До свиданья, мол, приятно было поболтать, буду счастлив больше не встретить. Совершенно армянская жена его и абсолютно армянская дочь смотрят из автомобиля белыми глазами и быстро крутят стеклоподъемник. Девятка не заводится, все нервничают. Я еще улыбаюсь, но уже понимаю, что опять сделал что-то не так.
Козел чет-то балаболит про то, что людей надо тормошить, надо будить сонных бездуховно жрущих обывателей, молодец, Санька. Пни бампер ему еще, давай! Пока не отъехал. А еще можно жопу ему показать. Прикинь, где его замечательная жена и благовоспитанная дочь еще твою волосатую жопу увидят!? Быстрее, не думай ни о чем. Сымай штаны.
Где ты, ангел? Здесь, слава Богу. Господи, помилуй. Машина заводится и мужик выруливает из моей жизни. Секунда чистого счастья. Спасибо тебе армянин за эту секунду. Армяне вообще чудесный народ (Петросян не в счет). Тут симпатичная дочь армянина оборачивается и улыбается мне через заднее стекло. Здрасте. Хватит.
Козлик взвился, но я не дал ему связно прозвучать. Забил молитвой скотинку. Бог милует меня не по заслугам. Нечисть держит вровень с моими силами, без перехлеста. Иногда думаешь, что вся эта возня с человечками вроде меня бесплодна и не населит святыми царство небесное, тогда Господь совершает что-то простое, но потрясающее тебя до печенок. Последний раз, вот, от бессилия духа своего уныл до черноты на крыльцо вышел и капля дождя (незнамо как под навес залетев) на лоб легла. Просто Бог коснулся и утешил.
Не расскажешь даже. Дождя-то уже не было, кончился. Вышел черный, с мертвой душой. Вдруг теплый лучик Любви, крохотный, неожиданно, лба холодного коснулся, и от него по всему составу круги покоя и радости. Простая и несказанная правда. Не сразу-то и понял, что это капля воды. Конечно, капля воды, но на самом деле Бог.
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Четверг, 15 Дек 2016, 14:10 | Сообщение # 16 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Вначале я утерял перфокарту с безоговорочными ценностями. То ли безалаберный оператор позабыл ввести ее вовремя, то ли вводное устройство, взбесившись на миг от загнутого уголка, исполосовало ветхий картон в мелкие клочья, то ли фотоэлементы глюкнули на долю секунды, пока она проносилась между ними.
Не знаю. Но последний бой отличался от прежних тем, что мне было все равно. Все равно, что прозрачная лагуна стала бурой от крови, что поверхность ее режут плавники одуревших от человечины акул, что среди устилавших пляж трупов нет моего.
Мне было плевать, что местная примитивная культура исчезла навсегда, что теперь здесь будет форт великой империи и перевалочная база великой торговой кампании, что ради прогресса вернули Богу души пять тысяч туземцев и тридцать один белый, из них девять офицеров.
Ни азарта, ни восторга, ни жалости, ни удовлетворения. И чтобы стало хоть чуть интересней, я приказал всем сойти на берег и сжег корабли. Да, я уничтожил четыре чудесных корабля. Они умирали в красивом огне, а люди стояли и молились.
К сожалению это не помогло и тогда я понял, что выпал из тривиальной шкалы ценностей навсегда. Я сказал, что дарю им самую свободную из свобод. Свободу от меня. Сказал и пошел в сторону местной игрушечной горы. Мне было все равно, как они устроятся, также мне было все равно, как устроюсь я.
А потом появилась цель. Я понял, что должен восстановить эту карту сам. Самостоятельно создать свою осознанную и убедительную иерархию ценностей. На горе отыскалась сухая пещера и в тот же вечер на меня напала дикая свинья. Я зарубил ее саблей.
Я уничтожил кусты вокруг, чтобы видеть океан. Вернее, то, что с ним делает по ночам Луна. Если верно, что она отражает солнечный свет, то явно не весь, а только очищенную от шелухи сущность света. Океан же дробит эту сущность на доступное пониманию открытое множество.
Безумная бестолочь бликов свободна от условной логики и держит сама себя волей. Но если знать, что каждая волна идет по строгому закону и в этом месте не случайна, но единственно возможна…
Эту карту специально изъял какой-то нудный умник!!! И теперь, кряхтя от предвкушений, наблюдает: Чего же будет? А может трепетные старцы решили, что пора и дали указание трудяге оператору. Теперь же с болью в сердце следят агонию предмета.
К горбатым свиньям… Всю колоду к черту! Всю толстую программу. И пусть у них замкнет и задымится…
— Самоубийца, там же карты, что форму придают и свойства.
— Ха. Единственное, что я знаю наверняка – это то, что бессмертен.
Пришла большая обезьяна и зарычала. Мне не хотелось драться, и я прочел ей на память статью из корабельного устава. Похоже, она удивилась. Я счастлив здесь. Я полностью свободен от программы. Реакции просты, как блики в океане и держит все моя, а не чья-то воля. Природа острова щедра к счастливым.
Конечно же, я ждал их, и они ввалились. Их плоть тряслась и так боялась смерти, что в джунглях попугаи замолчали. Я мог бы голыми руками перебить весь этот сброд, но дал себя связать. Я твердо знал, что никого уж не убью, скорее, предпочту убитым быть.
Вязали долго и самозабвенно. Похоже, кроме страха их раньше рядом со мной ничего не держало. Конечно, в лагуну вошел имперский корабль. Сами бы никогда не решились. Когда принесли меня на носилках на берег, я увидел его. Курьер метрополии уже поднимал паруса.
Меня переправили в лодке на борт. Я буду доставлен жене и отцу. Наш корабельный врач лоснится от восторга. Он скоро попадет на родину. И не как служка потерявший место, а как мой сопровождающий. Седая кукла в рваном парике все пляшет вокруг и беспрерывно кудахчет: «Мы вылечим вас, сэр. Мы обязательно вылечим вас, сэр». От чего меня собрался лечить этот идиот?
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Воскресенье, 26 Фев 2017, 15:23 | Сообщение # 17 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Мне было пять лет, когда меня отдали в спортивную школу при стадионе "Динамо" (г. Киев) На плаванье. Плавать я тогда не умел, но мне очень повезло. Я попал к даме-тренеру, которая была олимпийским чемпионом и уже пожилым коммунистом (классическим советским идолом).
Нюни-манюни психологические с детками тогда никто не разводил. Технология была проста. Малышей запускали в лягушатник (дно под ногами) и некоторое время обучали ноги ото дна отрывать. А затем перемещали в крытый 25-метровый бассейн и гоняли по воде туда-обратно обучая стилям и укрепляя физически.
А вот я оказался урод. Все ноги ото дна в лягушатнике послушно отрывали, а я не желал. Ну не желал и причин желать не находил. А у идола всегда все идеально (младшая группа тем паче). За урода дама-тренер взялась особо.
Собственно дитя просто бросали в этот замечательный 25-метровый бассейн раз за разом, пока оно не перестало цепляться за бортик (сообразило отплыть от него подальше). Эту хлорку в носоглотке + ослепляющую, сиятельную ненависть к человеку и сегодня, по щелчку, спешит воспроизвести моя честная память.
А еще это был первый в жизни бой на смерть с цепкими чужими руками. Бой на разрыв аорты. Думаю, я тогда чуть повредился от перенапряга. Иначе почему отсутствие дна под ногами, мне показалось спасением?
Плаваю с тех пор как рыба в любой воде, но чемпиона из меня не вышло. Желтуха (боткина) в девять лет пресекла мое жесткое восхождение к олимпийским медалям ))) А вот опыт все пожирающей ненависти остался навсегда.
Пока пухлые одногодки призванные со мной в один стройбат только учились ненавидеть, я уже это хорошо умел. Читая такое в глазах, окружающие вели себя тише. То есть эта упертая баба подарила мне оружие (честно поделилась своим).
Как же Спаситель смог расколоть сей черный, без отблеска, камень? А Бог может все. Батя наш уехал в Бари к Николаю Чудотворцу и в Прощенное Воскресенье служил литургию там. А у нас ее (литургии), соответственно, не было. Я, разумеется, мерзавец, и много у кого мог бы прощения попросить. Но.
Дорогая олимпийская чемпионка, чье имя залито черной водой, пусть Господь упокоит твою простую душу в месте злачне, месте покойне, идеже несть болезнь, печаль и воздыхание, но жизнь бесконечная. Прости ее, Господи, как простил и я
|
| |
| |
| ledola | Дата: Воскресенье, 26 Фев 2017, 21:56 | Сообщение # 18 |
 Долгожитель форума
Группа: Модератор форума
Сообщений: 10688
Награды: 93
Репутация: 273
Статус: | Цитата Ла-Ра ( ) Эта миниатюрка понравилась. С остальным сложно...
очень сложно!
Цитата АНИРИ ( ) Тут надо включить какой-то тумблер для прочтения подобных вещей. Он у меня точно есть, но с утра не могу найти
тумблер психолога...
Цитата Александр_Иванушкин ( ) Мама, почему мне так страшно? Почему мне никто не говорил, что может быть так страшно человеку в сорок лет? Мамочка, почему никто и никогда не писал об этом слепом безотносительном ужасе?
потому до сих пор и боитесь, что мамы нет...
Цитата Александр_Иванушкин ( ) Пока пухлые одногодки призванные со мной в один стройбат только учились ненавидеть, я уже это хорошо умел. Читая такое в глазах, окружающие вели себя тише. То есть эта упертая баба подарила мне оружие (честно поделилась своим).
очевидно, вам это надо.
В мини столько страха, боли и желания быть любимым, что теряется весь смысл повествования...
А зверь обречённый,
взглянув отрешённо,
на тех, кто во всём виноват,
вдруг прыгнет навстречу,
законам переча...
и этим последним прыжком
покажет - свобода
лесного народа
даётся всегда нелегко.
Долгих Елена
авторская библиотека:
СТИХИ
ПРОЗА
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 00:08 | Сообщение # 19 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | ledola, Спасибо за пси анализы )))) Я там уже был. А теперь попробуйте предположить, что в мини ни боли, ни страха, ни желания, а только покой и вера. Ну, просто, ради эксперимента такую ересь предположить попробуйте)))
Сообщение отредактировал Александр_Иванушкин - Понедельник, 27 Фев 2017, 00:10 |
| |
| |
| ledola | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 02:57 | Сообщение # 20 |
|
Долгожитель форума
Группа: Модератор форума
Сообщений: 10688
Награды: 93
Репутация: 273
Статус: | Цитата Александр_Иванушкин ( ) А теперь попробуйте предположить, что в мини ни боли, ни страха, ни желания, а только покой и вера.
Александр, для такого предположения придётся продираться сквозь боль, страх и желания, которыми сочится ваша проза.
...не буду отрицать, что я, возможно, просто не могу это понять и рассмотреть, но...когда на душе покой и вера пишут не так... пишут спокойно и с верой.
А зверь обречённый,
взглянув отрешённо,
на тех, кто во всём виноват,
вдруг прыгнет навстречу,
законам переча...
и этим последним прыжком
покажет - свобода
лесного народа
даётся всегда нелегко.
Долгих Елена
авторская библиотека:
СТИХИ
ПРОЗА
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 09:53 | Сообщение # 21 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Цитата Дорогая олимпийская чемпионка, чье имя залито черной водой, пусть Господь упокоит твою простую душу в месте злачне, месте покойне, идеже несть болезнь, печаль и воздыхание, но жизнь бесконечная. Прости ее, Господи, как простил и я
Мне кажется, ты никого не простил. Никого. Я понимаю. Я тоже никогда не прощаю больших обид
Чуть в сторонке
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 10:36 | Сообщение # 22 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Спасибо, девушки, за искреннее изложение своих представлений о покое, вере, страхе, боли и прощении. )))))
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 11:09 | Сообщение # 23 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Подарю вам юношеское, наверняка, для этих мест, неформатное. Да и во мне давно не работающее. Однако вполне грубо иллюстрирующее некоторые аспекты быстротекущей реальности )))
-------------------------------------------------------
Представьте себе африканского слона, который сидит на ветке, где-нибудь в джунглях и задумчиво пожевывая банан говорит себе: «Вот я и достиг невозможного»
Примерно так чувствует себя честный человек оказавшись в глубоком космосе. Неловкость усугубляют составляющие экипаж идиоты. Эти бывалые корчат торжественные рожи и всерьез намерены что-то там покорить и исследовать.
Особенно Бор Большая Жопа. Этакая жирная самоходная груша с крохотным мозгом, что раз и навсегда разжижен в университете. Этот штампованный бог умирает от предвкушений. Вот дойдем до Края. Он врубит свои Приборы. Возьмет Анализы. Затем анализы Обдумает. И выдвинет сногшибательную Теорию.
Капитан — абсолютный кретин, уверенный — если его железка слушается руля, а экипаж беспрекословно подчиняется, то все в полном порядке. Его ждет маленькая дочь, и на этой почве он мечется между двумя эмоциями и тремя мыслями — это его матрица на время полета. Остальные не лучше.
Короче, я выброшен в глубокий космос в компании заводных игрушек и надеяться могу только на себя и дежурного кота. Кот, надо признать, серьезный. Зовут его Глюк. Каждое утро он приходит ко мне узнать, все ли в порядке и нет ли поручений.
Каждое окно, за которым растут деревья, имеет зимой свою неповторимую дактилоскопию. Причудливая сетка голых веток идентифицирует не только само окно, но и угол зрения, точку наблюдения — стул, кровать, ковер.
Конфигурации эти неизменны, но дышат. Подчиняются ритму ветра и роста. Именно это ходило в моей голове, когда лопнул штурман, именно благодаря тонким и странным веткам, я сразу понял, что происходит.
И приказал капитану остановить полет. Этот ошарашеный автомат старательно отображал на своей плоской физиономии по очереди: недоумение, ужас, скорбь, мужественную решимость и снова недоумение, потому так и не услышал меня.
Только что его офицер, прекрасный специалист и партнер по шахматам, лопнул по швам и исчез, не оставив на стенах столовой даже крови. Капитану потребовались сутки на принятие решения. И то, потому, что лопнул еще один человек и у Большой Жопы подскочило давление.
Мы изменили траекторию и вышли из опасной области. В чем было мало смысла. Достаточно было остановиться. Но у капитана разыгралось чувство ответственности за живой еще экипаж и он удовлетворил его лишним маневром.
Благодаря чему я получил подтверждение, в котором не особо нуждался. Труп штурмана возник в столовой именно тогда, когда расстояние до Земли стало таким же, как на момент исчезновения. Труп страшно изуродованный, будто взорванный изнутри. Вот тогда-то и возникла загадка. Где второй?
Штурмана торжественно выбросили за борт. На поминках эти, зазубрившие не одну энциклопедию, люди успокоились на бредятине типа: «психофизиологический коллапс под воздействием турум-бурум излучения». Большая Жопа даже набросал принципиальную схему суперэкрана, что спасет нас и остальное человечество от этой гадости.
Я сказал, что капилляры на его сизом носу напоминают карту крестовых походов из учебника истории для младших классов. Он впал в ступор, а капитан пригрозил изолировать меня, раз уж выбросить за борт не позволяет врожденный гуманизм.
Дело в том, что я не вхожу в состав экипажа. Они нашли меня в холодильнике в летаргической капсуле. И что было до, совершенно не вспоминается. Ветки за окнами, детские книжки, еще сад, и, немножко, море. Я функционирую и даже имею стереотипы.
А еще, как только я увидел их неподдельно озадаченные рожи вокруг своей вскрытой капсулы, понял, что они совершенно искренние идиоты. Что делает пациент попавший в клинику, где все врачи — идиоты? Прилагает усилия, чтобы поскорее выписаться.
Исчезновение второго трупа означало наличие неучтенного фактора. Шанс на выписку. Глюк, чуткая скотинка, перестал от меня отходить. Следующим шагом покорителей космоса стало возведение Генератора для турум-бурум Поля, что создаст надежный Экран по чертежам Жопы.
Я же лег слушать. И услышал. В начале это казалось проделками Глюка, но позже, при анализе, обнаружилось абсолютно достоверное присутствие чуждого, небрежного, и, на удивление, веселого. Это веселое дружелюбно скалилось, а кота, очевидно, использовало в качестве ретранслятора.
По началу мы просто хихикали и подначивали друг друга. В приблизительном переводе: «Гы, братан! Га-га! Ого!» Отсутствовало общее поле для конструктивного диалога. Кошачьих эмоций явно не хватало, но взаимопонимание налицо.
Когда я сосредотачивался на утерянном трупе, кот блаженно щурился и передавал: «Порядок, не дрейфь, успели, без проблем, спасибо», когда на трупе штурмана, Глюк шипел, надувался и приходило: «Собаки! Гады. Никогда! Зачем ему? Сволочь!»
Когда думал о капитане или любом из экипажа, меня просто не понимали. Глюк складывал настолько недоуменную мину, что удержаться от смеха я не мог. Абонент мой отвечал тут же. Похоже для себя он расшифровал эти образы, как мою дежурную шутку.
Большая Жопа оказался большим гуманистом и демонстративно лечил меня популярными лекциями на социальные темы. Однажды я сообщил ему, что он всего лишь тень на стене. Он вступил в дискуссию и долго доказывал необходимость собственного наличия.
Особенно его раздражало, что в моей жизни отсутствует понятная ему цель. А гордился он больше всего тем, что потеет сейчас для спасения моей бесцельной жизни. Экипаж радостно подвывал ему, а капитан по отцовски щурился и предлагал возразить по существу.
Черные ветки неожиданно качнулись, и я все понял… Глюк от восторга чуть не выпрыгнул из шкуры.
Для начала, я популярно объяснил моим заводным автомобильчикам, почему их удивительный Экран не будет работать. Затем, рассказал отчего лопаются люди отдаляющиеся от Земли дальше отпущенного. А главное, какие это вызывает побочные эффекты. Потом объявил, что они, конечно, милые, но скучноватые ребята и потому я от них ухожу. Кот уходит со мной. Скафандров не надо.
Пока они чесали затылки и умозаключали: «Он умный? Значит я дурак! Нет. Я умный, а он бредит», мы с Глюком добрались до парадного выхода. Чрезвычайно громоздкие запоры воздушного шлюза открывала автоматика. Капитан не успел вломиться вслед за нами и теперь разводил психоаналитику в переговорное устройство.
Этот идиот счел меня самоубийцей. Я подождал, пока за его спиной соберется побольше народу. Озабоченные рожицы столпились на экране крохотного монитора. Я не садист. Просто это шанс принадлежащий каждому из них. Наружный люк легко отошел в сторону. Глюк с победным нявком ринулся в густую траву старого сада.
Я не удержался и еще раз взглянул на монитор. Серые лица, белые глаза. Тяжело им. Они стояли стеной, смотрели и слушали. А слушать было что! Только здесь так самозабвенно поют птицы и только здесь так свободно дышит близкое море.
Я нявкнул и шагнул под старую вишню. Люк захлопнулся и исчез. Может у кого-нибудь их этих ребят сломается пружинка и он рискнет?
|
| |
| |
| Александр_Иванушкин | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 11:42 | Сообщение # 24 |
|
Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 136
Награды: 1
Репутация: 3
Статус: | Из той же юности. Называется "Кондуктор Лю"
Ободок Луны — изумрудное веко, а сама она мраморной грушей скользит в одинокой глазнице. Человек — существо способное видеть лишь профиль вещей, потому его небо черно и, увы, одноглазо.
Горький кефир освежал тонкие внутренности, а полый пакет завораживал определенностью и какой-то последней правдой. Христофор воспарял оборачиваясь идеей, матричной монадой всех Христофоров, но видел по-прежнему лишь призрачный профиль себя.
Христофор тормозил. Еще младенцем он был излишне задумчив и родители думали — даун. А он просто страдал от запоров. Для еще не окрепшей натуры, запор — экзистенция, приключение духа.
Таким был Христофор — человек основавший империю Лю. Империя — громкое слово, но если вдуматься, слово «кефир» не слабее. Пустые четырехгранные пакеты он укладывал раскрытыми жерлами от стены. В каждый влагал крошечную красную лампочку.
Когда стену комнаты окончательно скрыли светящиеся соты, лампочки начали перегорать. Однажды Христофор посмотрел и увидел, что горящие, еще живые кефирины, сложились в две грациозные буквы.
Когда пришли с обыском, он медитировал на кокарду, в зале суда, на огромный герб, потому устроили экспертизу и стали лечить. Но и в больнице, кто-то раздобыл Христофору красный химический карандаш и люди продолжали исчезать.
Случалось это так. Страждущий приносил Христофору чего-нибудь вкусненького, Христофор улыбался, слюнил карандаш и чертил на бледном лбу соискателя две заветные буквы «ЛЮ». И все.
Никто не возвращался из ЛЮ, потому все туда стремились. Кроме, разве что, конченых ответственностью за происходящее. Эти конченые рыли землю, но, по определению, рыла у них были тупые.
Про Лю слагали легенды, одну тревожнее другой и кончилось тем, что у Христофора отобрали карандаш и привезли ко мне. Я — последняя инстанция и потому сам являюсь, в некоторой степени, заключенным.
Чтобы предохраниться, господа содержатели изъяли из палаты все пишущее и могущее таковым послужить, забыв, однако, кровь в наших жилах.
Я, по идее, должен был из спортивного интереса расколоть его, а они послушать, понаблюдать и понять. Хотя чего здесь понимать? Мерцающие рубином буквы и всегда полная Луна в сосредоточенном Христофоре.
Он мне понравился сразу. Ел медленно, удивляясь каждому куску. Носки перед сном снял и долго рассматривал, но не понюхал и уронил на пол. А главное, кроме первого «здравствуйте» не произнес ни слова.
Ночью я выкрал его носки, распустил на нитки и скрутил хорошую веревочку. Повеситься не успел, потому, что задумался. Может Лю лучше? И понял, что попался.
Кто-то крутой рискнул и выиграл. Эти самые носки и были камешком, что они в меня бросили. Помню, что очень удивился изощренности подхода. Явно кто-то из ненормальных.
Остаток той, первой, ночи я провел вслушиваясь в медленное дыхание Христофора и уловив некоторые закономерности зафиксировал ритмический рисунок его сна для медитаций над возникшей проблемой. Веревочку я спрятал. Надежно.
Надо сказать, что рисунок этот у Христофора был неизменным. Я прожил рядом с ним полный лунный месяц и понял, что постигаю самое защищенное от каких-либо влияний существо.
В нем было что-то жутко настоящее, сверхреальное, как если бы на белый лист с младенческими каракулями положили обрубок кровяной колбасы и поставили стакан с вином.
Вот тогда я достал веревочку и дождавшись паузы между выдохом и вдохом затянул ее на Христофоровой шее. Он открыл глаза и начал переживать собственное удушье терпеливо и отстраненно.
«ЛЮ» — сказал я ему — «ЛЮ» И тогда Христофор посмотрел на меня. Он попытался произнести «здравствуйте», естественно ничего не вышло и Христофор отвлекся. Он переключился на мою лысину, как буд-то она чего-то ему напоминала, и улыбался.
С тех пор мы стали друзьями, если могут дружить подводная лодка и тень от скумбрии. Он шел мимо на полном ходу, а я трепыхался рядом случайный и озабоченный, пока моя скумбрия дышит, пока она отбрасывает тень.
А потом и произошло то первое, воистину знаменательное событие. Однажды утром в палату вкатилась безобразно розовая шишка. С золотыми погонами, охраной, все как положено.
Она заперлась с нами наедине. Протестующий персонал задавили сопровождающие. Шишку несло гнилыми фонемами, а в глубине голубеньких глазок разбухал безудержный страх.
Что-то оно там напроказило и теперь желало поскорее смыться в Лю, потому, что больше некуда. На койке перед Христофором оно разложило карандаши, фломастеры, спрей, тюбик гуаши, блок шикарных сигарет, литровку водки, шоколад, какое-то ширево.
Обещало улучшение режима, возможность защитить ученую степень, должность в правительстве, побег за границу, свободу, равенство, братство. Христофор балдел от обилия впечатлений, но фокусироваться на предмете не спешил.
И тогда я качнулся навстречу Шишкиным глазкам, поймал ее простенький страх и прокаркал: «Арбороум! Месрохум!» Получилось жутко убедительно. Предмет превратился в совершенную морскую свинку.
Я взял фломастер и начертал на парализованном лбу свой иероглиф «ЮЛ». И даже не удивился, когда оно взвизгнув провалилось за грань восприятия.
Но самое главное я понял только поглядев на Христофора. Он стоял прямо, так, как никогда не стоял. Он смотрел на меня новым, беспощадно осмысленным взглядом и плакал. Я таки достал его.
Я все-таки встал в ряд реально существующих вещей, но с тех пор все реально существующее смотрит на меня этим беспощадным взглядом. Именно так, как смотрите вы, господа судьи.
Но если существует кондуктор Лю, должен существовать и кондуктор Юл, чего бы это ему не стоило
|
| |
| |
| АНИРИ | Дата: Понедельник, 27 Фев 2017, 12:08 | Сообщение # 25 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 4538
Награды: 36
Репутация: 62
Статус: | Цитата Я все-таки встал в ряд реально существующих вещей, но с тех пор все реально существующее смотрит на меня этим беспощадным взглядом. Именно так, как смотрите вы, господа судьи.
выкладывающие на суд всегда чего-то ждут. Ведь так?
Чуть в сторонке
|
| |
| |
