| ibojnppwpl | Дата: Вторник, 17 Фев 2015, 23:20 | Сообщение # 1 |
 Гость
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 12
Статус:  | Номинация «Люблю тебя, мой край любимый»
Очерки
Это вовсе не сказка для детей о природе и архитектурных памятниках Пензенского края. Это не легенда о вечном процветании и благополучии. И вовсе не страшилка на ночь. Это подборка шокирующих историй с комментариями о вечном забвении, издержках человеческой цивилизции. Данные выдержки не взяты из архивов и написаны не историками, а школьницей, занимающейся биологией и посетившей усадьбы в рамках своего плана по написанию рассказов в жанре «хоррор». Однако вряд ли кого-либо могут оставить равнодушным любые заброшенные здания: кого–то погрузят в бесконечную пучину мрачного бытия и введут в тоску, кого-то вдохновят на создание гениальных творений, кого-то унесут в свой мир и сольются с ним… Если Вы выбираете что-либо из этого, добро пожаловать в мир, о котором не пишут в туристических буклетах и газетах разного уровня. Мир утраченных грез и надежд…
Итак, свое путешествие мы начали ранним субботним утром, 1 ноября 2014 года. Погода благоприятствовала сему мрачному путешествию: туман не рассеивался, а дождь норовил пойти – временами мелкие капли все же обнаруживались мною на куртке; таким образом, создание атмосферы удалось природе с полным успехом.
Эти заброшенные здания всегда вызывали у меня два разнополярных чувства: восторг – вся эта энергия, идущая от них, мысль о том, что здесь происходило здесь, что здесь когда-то находились люди, вся эта память…она осталась здесь в виде энергии, каким-то, определенно, странным образом подпитывающая каждого, кто заходит сюда.
С другой стороны, при взгляде лишь одном на заброшенное здание чувствуешь грусть, сожаление, чувство, которое врач испытывает в момент, когда понимает, что пациент его, за жизнь которого боролся, неизлечимо болен – чувство горя, наступающего при осознании собственной беспомощности. Мы строим новые здания, совершенно забывая о старых, будто их никогда и не было, или становятся они очередным мусором нашего постиндустриального общества или субпродуктами постоянно совершенствующихся технологий.
Могло ли бы что-то воскресить эти здания – новая политика, очередное казино, финансирование, внесение в список исторического наследия или просто иное мировоззрение?...
Не слишком подробная карта маршрута
г.Каменка, Каменкий район, Пензенская область
Каменка. Районный центр Каменкого района, с начала 20 века славился высококачественной целебной минеральной водой «Кувака». До сих пор треть местных жителей зависит от завода, сократившего производство после распада Советского Союза. В центре города все типично – церковь, площадь и небольшой базар – жизнь кипит; однако ничто не подозревающий турист легко может поддаться воздействию этой иллюзии и не заметить одинокое, угасающее, раскинувшееся на массивном холме здание. И тот, кто заметит это, продвинется вперед к холму, покидая центр города и отправляясь в незнакомый пригород.
«Прошло еще немного времени, и все эти монументальные сооружения, вся эта иллюзия растворилась в суспензии запустения, мусора и порока – въехав в черту пригорода, мы узрели лик разрушения – оставленные, быть может, всего мгновение назад, а может быть десятилетиями затягивающие в неизвестность будущего все иное, сохраняя их былые души. Эти мрачные пригороды: третий увиденный нами дом представлял собой некие сожженные останки – видимо, ныне опустевший коттедж 19 столетия, не стал жертвой грабителей, потому и был сожжен в порыве нечеловеческой злости; пятый сохранился в большей степени - окна оставались целыми, крыльцо, несмотря на то, что сквозь гранит пробились тянущиеся к свету травы и лишайник покрывал тонкие ступеньки крыльца, несмотря на то, что вьюн скрывал входную дверь; четвертый отличался отсыревшим и частично сгнившим бумажным плакатом с надписью «продается» ; шестой, очевидно, оставили несколько лет назад, ибо несмотря на безупречные в плане долговечности материалы он поддавался атакам природы – дом обветшал, кирпич начал размокать…».
Усадьба Воейкова
В 45 лет, 24 декабря 1913 года, Воейков был назначен дворцовым комендантом и главнонаблюдающим «за физическим развитием народонаселения Российской Империи». Именно Воейков основал акционерное общество по производству минеральной воды «Кувака, обладающей целебными свойствами, как считалось. И действительно, данное предприятие дало результат – продукцию этой компании потребляют не только жители Пензенской области. Еще одной из задач Воейкова, поставленных из благих побуждений, являлось исцеление сына Николая II, царевича Алексея, страдавшего от гемофилии (напомним: слабая способность к свертыванию крови). Конечно, до Воейкова уже пытались выполнить нечто подобное, пример тому – «лечение» Распутиным. Именно здесь, в Каменке, он открыл «Куваку» и именно здесь построил свою небезызвестную усадьбу, предназначенную для царевича Алексея, который должен был здесь восстанавливать силы, отнимаемые генетическим заболеванием. В 1914 году оставалось лишь провести внутренние отделочные работы. Сюда заранее были завезены благородные скакуны, специально выведенные для царевича кошки, являвшиеся сиамскими кошками с поместью куницы, которые имели привычку не выпускать когти; здесь был разбит чудесный парк с фонтанами и озером; усадьба создавалась лишь с добром и для добра… но все изменилось в один момент.
Николай II отрекся от власти в результате Февральской революции в 1917 году. Большевики постепенно приходили к власти, они арестовали Воейкова, долго допрашивали его. Воейков был вынужден объявить себя безумцем с целью скрыться и, возможно, спасти семью. Однако, спустя некоторое время, проведенное в больнице для душевнобольных, Воейков узнал, что его жену арестовали. Ему пришлось снова скрываться – в Крыму, Финляндии, где он написал книгу «С царем и без царя»; затем в Швеции, где он и скончался 8 октября 1947 года.
Усадьба была национализирована и передана в руки сельскохозяйственной коммуны «Маяк». Крестьяне разграбили усадьбу – увели благородных скакунов и похитили кошек (не говоря уже об убийствах животных), прихватив с собой красивую плитку.
На протяжении длительного времени здесь был госпиталь, в 50-х открыт Дом отдыха для железнодорожников, в саду которого играл оркестр. С 1954 Дворец Воейкова – ПТУ, в 1975- больница для лечения от алкоголической зависимости. С 1992 года по наши дни усадьба заброшена.
Я сделала заметку после посещения руин усадьбы:
«Когда я прошла через дыру в заборе (возведенном где-то в 80-х), а точнее в том месте, где он полностью обвалился, предо мной предстало воистину впечатляющее здание, находившееся совсем недалеко. Несмотря на то, что две ведущие в здание винтовые лестницы почти обвалились, проглядывал ржавый стальной каркас, виднелись полости в подлестничном пространстве. Здание разрушалось: стекла трескались под давлением оконной рамы и с треском выпадали острыми частями на землю, при столкновении с которой вновь дробились. Витраж, сделанный в форме Розы ветров, на удивление, оставался полностью цел, трещин даже не было, в то время как ранее белая, ныне пожелтевшая краска осыпалась при малейшем прикосновении легкого ветра.
Впереди нас находилась теперь довольно просторная ванная комната, голубой и бежевый кафель со стен которой откалывался и разбивался, нарушая тишину, царящую в заброшенном замке, словно какой-нибудь призрак, обитающий в жилом помещении и постоянно истязающий людей. В данной комнате необычная ванна, ибо она являлась двойной, что было поистине нетрадиционным дизайнерским решением, занимала преимущественно центральное место, а душевые, некоторые ранее белые шторы которых когда-то сорвали, располагались сбоку от неё. Краска, нанесенная как минимум в три слоя, давно покрылась этими чешуями, сравнимыми со змеиными – чем-то отпугивающими, чем-то привлекающими; прогнившие полы, на которых, казалось, постояли представители социальных слоев различных исторических периодов; внутренняя лестница, на вершину которой едва можно было подняться, находилась в чем-то, что можно описать буквально как «полубашня»; остатки плитки, которую туристы-оригиналы забирали с собой, отрывая ее от вековой основы в качестве сувенира; почти обвалившиеся потолки, на верхних этажах свисали балки, готовые в любую секунду упасть на голову искателя приключений – усадьба очаровывает каждого, посещавшего ее…».
Следующим объектом посещения я избрала усадьбу в селе Загоскино.
Загоскино, Пензенский район, Пензенская область
Трехэтажный дом в стиле классицизма был сооружен за несколько лет до начала Пугачевского восстания. Есть легенда, что во время захвата села в комнате на верхнем этаже была задушена бунтовщиками престарелая хозяйка, не пожелавшая скрываться вместе со своими детьми в лесу. По возвращении, чтобы ничего не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии, сыновья решили разобрать верхний этаж. Не верившая в приметы хозяйка дома Софья Ладыженская привела в порядок цветники и сосновую аллею. Прочистила и углубила пруд, где развела форель…При ней была построена ферма, небольшая мельница, пасека и теплица. До 30-го года в доме располагалось правление колхоза. Потом школа…
Столько раз проезжала по дороге на Мокшан и ни разу до сего момента не останавливалась с целью посмотреть поближе спрятавшуюся за кустами некогда величественную усадьбу. Надо сказать, с каждым метром на пути от дороги, меня поглощала неизвестность, от усадьбы веяло неким мертвым холодом – даже разрушенная и не единожды перестроенная, она будто бы застыла во времени, будто бы барышня, проживавшая там лишь уснула, а слуги лишь еще не разбудили ее, будто бы скоро подъедет карета с лошадьми, звон их колоколов пробудит усадьбу от вечного сна. Но нет – вскоре вы понимаете, что эти ощущения обманчивы, ибо пройдя по остаткам комнат, ныне лишенных потолков и полов, узрев, что в задней части имения нет ничего, кроме следов представителей аморальной цивилизации – многолетних слоев фекалиев и мочи – вы понимаете, что единственно верное чувство здесь – чувство бесконечного горя, траура и забвения.
с.Зубрилово, Тамалинский район, Пензенская область
«Разрушится сей дом, засохнет бор и сад»
Г.Р.Державин
Здесь приведу, вопреки обещанному, выдержки из статьи Верещагина:
«…Погром усадьбы был назначен на 19 октября 1905 года. Во главе толпы шёл крестьянин соседнего села Изнаира, белый как лунь старик с четырьмя сыновьями, владевший 100 десятинами земли. За ним следовали 12 телег для нагрузки ограбленного добра. Старик шёл уверенной поступью, держа икону в руках, в твёрдом убеждении, что исполняет волю царя, повелевшего в три дня уничтожить и ограбить все соседние поместья. При переходе реки Хопер к толпе присоединилась вся зубриловская молодежь и тоже пошла на усадьбу. Погром начался с винного подвала (ну кто бы сомневался), из которого выкатывались бочки одна за другой и тут же распивались. Когда вино было выпито, озверевшая стихийная толпа ворвалась в один из флигелей. Мебель подожгли, облив керосином и устроив сквозняк. Покончив с флигелем, толпа ринулась на главный дом и точно таким же образом подожгла и его, а пока огонь разгорался, начала грабить, частью молотками и ломами разбивать в мелкие куски всю мебель, бронзу, фарфор и разрывать в клочки все картины и портреты, уничтожая всё без разбора, что попадалось ей в глаза, в каком-то бессмысленном, беспощадном исступлении… Вскоре покончили и с домом — рухнули его крыша, полы и потолки и своею тяжестью пробили своды нижнего этажа. Начался погром другого флигеля, оранжерей, сараев и конюшен, а когда и от них ничего не осталось, толпа бросилась на больницу и только тут была остановлена слишком поздно подоспевшими войсками. Также долго дымилось и тлело в окрестных деревнях награбленное добро, которое крестьяне из опасения обыска тщательно сжигали…»
…Сначала пред нами предстала заброшенная церковь – могилы обветшали, деревянные полы прогнили настолько, что, наступив на них, возможно было повредить сустав… Пройдя на 20 метров вперед, за голыми осенними ветками деревьев мы увидели руины некогда оставленной усадьбы – брошенной и забытой… Вход украшала небольшая терраса с античными желтоватыми колоннами, скрывавшими утраченную массивную плотную деревянную дверь. Запах гнили, казалось, был повсюду… Последние лучи солнца падали на замок, его флюгер, ржавая, когда-то гладкая металлическая поверхность которого поглощала их– эти лучи уходящего солнца будто являлись неким снотворным для усадьбы, которая так и не пробудится от вечного сна…
Обгоревшие – частично или полностью, или в пепле, или в грязи, или в пыли стены, едва сохранившиеся обои, потолок, мел с которого давно уже покрывал прогнивший некогда блестящий паркетный пол; по грубой стальной палке, свисающей с потолка, вряд ли что-либо можно сказать о люстре…
На усадьбе Голициных-Прозорских и закончилось столь необычное путешествие.
Подводя итог, необходимо ответить на вопрос: как все это может согласовываться с номинацией «Люблю тебя, мой край любимый» ? Я и мои единомышленники не раз отправляли письма в правительство Пензенской области, собирали подписи на одобрение проекта восстановления усадеб. К сожалению, спонсоров так и не нашли. Но я и не собираюсь останавливаться: задачей моей является привлечение внимания общественности к увядающему историческому наследию моей малой Родины и России в целом. Разве что-то еще, помимо патриотизма, может помочь мне в этом? Иначе что есть и будет скрижалью культурного наследия России, ведь ныне мы строим новые здания, совершенно забывая о старых, будто их никогда и не было, или становятся они очередным мусором нашего постиндустриального общества или субпродуктами постоянно совершенствующихся технологий.
|
| |
| |
