Добавлено (21.08.2011, 12:19)
---------------------------------------------
Юбилей

У меня теперь круглая дата -

( «теперь»,-здесь надо подобрать другое слово)

Целый год сочиняю стихи!
Для семьи это, правда, утрата,
Нахожусь я в плену чепухи.

( Говорят: ты в плену чепухи).

Постепенно привыкла посуда,
Созерцать надоевший пейзаж,

(Вместо «надоевший», лучше сказать «неизменный», от ВШИ надо избавляться).

И покорно, надеясь на чудо,
Поджидает меня и сейчас.

В голове - вездесущие рифмы,
Там, где были когда-то мозги.
Да слогов недосчитанных цифры,
Повторяют извилин изгиб. (Эта фраза не имеет смысла).

(Лучше сказать, «да метафоры новой изгиб»).

Сократилось до странности время,
Слишком быстро вращается шар.

(Наш земной быстро крутится шар – так яснее, но можно оставить и авторский вариант).

На часы я смотрю, свято веря,
Что испорчены все и спешат.

Ночью спать оказалось опасно,
Упущу ненароком шедевр.
И диван поджидает напрасно,
Запишу я в тетрадочку перл.

Телевизор забыл, как включаться,
Тихо дремлет в своём в уголке.
Но зато я, хмелея от счастья,
Слово нужное ставлю в строке.

Юбилей - это круглая дата!
Недовольно бормочет семья -
Я опять отложила на завтра,
Все дела со вчерашнего дня.

(Просто отличное стихотворение. Чувство юмора не всем даётся)

Шоколадный заяц

Зайчик шоколадный в радужной обёртке
Весело смеётся, лапочки сложив.
Пусть он неказистый и пустой в серёдке,
Но, пока не купят, зайчик будет жив.
Предложить ребёнку сладкую конфету,
Ушки, лапки, хвостик и улыбку - вширь?
Зайчик превратится в звонкую монету,
Или на бумажке - в жадную цифирь.

(Не совсем ясно, как «Зайчик превратится в звонкую монету? Это унижает зайца. Да и читатель будет ломать голову. Предлагаю нижеследующее:

«Предложить ребёнку эту шоколадку -
Ушки, лапки, хвостик и улыбку – вширь.
Шоколадный заяц – это очень сладко,
И не жалко денег – жадную цифирь».

Беззащитный зайка, липко-шоколадный,
Вкусную морковку он прижал к груди.
Красочно-заманчив и в фольге нарядной,
Знать ему не надо, что там, впереди.

(Вышестоящий куплет вообще классный!)

Зайчика поставлю за стекло на полку,
Где живёт лисичка и ещё - медведь.
Здесь совсем не страшно, никакому волку
Сладкую фигурку не удастся съесть.

Жулька

Зимой, на вечерние наши прогулки,
Дворняга пришла, удивляя собак.
Сжевав половину предложенной булки,
Устроилась рядом, всего в двух шагах.

Собаки знакомились с новой соседкой,
Встречались носы и махали хвосты.
Фонарик мигал своей яркой подсветкой,
Топорщились в инее белом кусты.

(Что за фонарик? Почему он мигает? Непонятно. Предлагаю:
«Фонарь на столбе светит яркой подвеской
Топорщатся в инее белом кусты».

И стала гулять с нами вместе дворняга,
Потом исчезая (ла) в заснеженной тьме.
Жила она в школьном подвале, бедняга,
Ныряя туда через дырку в стене.

Заметили мы, что толстеть стала Жулька,
Зима, не хватало в морозы щенков.
Но только однажды несётся мамулька -
Худая, с сосками, ну ясно без слов.

Весной из подвала явилось потомство,
О, Господи - десять смешных сосунков!

(Убавь на пару, чтобы не конфликтовать с коммунальными службами. Позволим Жулькам по десятку щенят приносить – города собаками заполнятся. Население плакать будет).

Играя, рычали с упрямым упорством,
Сначала боялись нас всех - чужаков.

Стоят у стены там (лучше «там» заменить на «и») тарелка, и миска,
И кашу съедают щенки не всегда.
Достанется Жульке колбаска, сосиска,
Ещё не черствеют людские сердца.

(Этим четверостишием желательно закончить стихотворение, оно чем-то будет напоминать есенинское «Утром в ржаном закуте», только в мажоре).

(Последнее четверостишие попахивает чернухой. Особенно резкий переход от «мы» к «я»).

Мамаша похожа на тумбу на ножках,
Несётся ко мне во весь дух по утрам.
И знает, хитрющая эта матрёшка,
Сейчас я ей вкусное что-нибудь дам!