|
Варламов Евгений Степанович
|
|
| Мила_Тихонова | Дата: Суббота, 02 Июн 2012, 12:45 | Сообщение # 51 |
 Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Награды: 344
Репутация: 742
Статус:  | Quote (geber)
Песня одиноких. Верлибр
Здравствуйте! Меня зовут Мила. Прочла у вас всё и очень многое понравилось. Проза очень хороша.
"Песня одиноких" особенно понравилась. Пришла к вам по следам ваших стихов в другой теме. И не пожалела об этом! Спасибо.
Играть со мной - тяжёлое искусство!
Сообщение отредактировал МилочкаТ - Суббота, 02 Июн 2012, 12:47 |
| |
| |
| geber | Дата: Суббота, 02 Июн 2012, 19:36 | Сообщение # 52 |
 Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | Благодарю за теплые слова. Заходите еще,когда будет время. 
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Суббота, 02 Июн 2012, 21:10 | Сообщение # 53 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Oh,darling!
Oh,darling,please believe me,*
Поют тихонечко в приемнике Битлы,
И мысли с чувствами становятся светлы,
Как будто после ливня.
С души смывает накипь
В страдании молящий, хрипловатый Пол.
О, как волшебно, безошибочно нашел
Он нам слова и знаки.
Парю и в неге млею.
И кроме музыки есть только небеса.
Ее сравню с изобретеньем колеса,
А может и важнее.
И в тон трепещет сердце
Легко подстроившись под пение парней
А тонус жизни в нас становится сильней,
Как звука мегагерцы.
*"Oh,darling,please believe me"
Одна из песен Битлз.В переводе: "О, дорогая, пожалуйста, верь мне!"
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 11:34 | Сообщение # 54 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Замыкаясь
Замыкаясь в себе, замыкаю,
Запираю железную дверь.
Закрываюсь от края до края,
Берегусь от возможных потерь.
Не пущу я сердечные бури,
Ни к чему мне дожди синих глаз.
Я руины любви штукатурю,
Изнутри.Для себя, не для вас.
По зияющей ране известкой
Буду мазать, пытаясь укрыть
За потеками краски подростка,
Кем давно перестать надо быть.
Я захлопну тяжелые ставни,
Чтоб ни звука, ни взгляда извне.
Чтобы горечь обиды недавней
Тишиной растворилась во мне.
Замыкаясь в себе, изначально
Строю стену вокруг без ворот.
Лишь бы вы не узнали случайно,
Как любовь ваша сердце мне жжет.
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Среда, 06 Июн 2012, 12:40 |
| |
| |
| Stillhet | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 11:51 | Сообщение # 55 |
|
Группа: Удаленные
| "Замыкаться" в себе из-за любовных страстей иногда на самом деле нужно, особенно, когда эта любовь не приносит ничего кроме одних страданий...И в зрелом возрасте человек правда похож на подростка 
|
| |
| |
| geber | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 15:13 | Сообщение # 56 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | Stillhet,
Мне кажется, что я до сих пор не повзрослел.
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| Stillhet | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 15:34 | Сообщение # 57 |
|
Группа: Удаленные
| geber, сохранять в душе молодость только плюсD
|
| |
| |
| Мила_Тихонова | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 17:40 | Сообщение # 58 |
|
Долгожитель форума
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 19711
Награды: 344
Репутация: 742
Статус: | Насчёт замыкания и запирания. Позвольте вам подарить.
ПОЖАЛУЙ ШУТКА?
Пожалуй, я повешу объявленье
На снах своих, что:»Посторонним В».
Приходишь ты туда без разрешенья,
Торчишь, как гвоздь , в усталой голове.
Пожалуй, я себе построю замок!
А дверь его закрою на замок.
Чтоб ты глядел голодными глазами,
А вот войти в него никак не смог.
Пожалуй, я куплю малютку-остров,
Совсем малютку, два на три шага.
И окружу его колючкой острой,
А всё для обороны от врага.
Пожалуй, я всё сделаю, любимый,
Чтоб запереть себя на сто замков.
Но объявление :»Не проходите мимо!»
Повешу всё же. Так что, будь готов!
Играть со мной - тяжёлое искусство!
|
| |
| |
| geber | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 20:52 | Сообщение # 59 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | МилочкаТ,
Ты удивишься всем моим талантам,
Тебе помочь ночной не сможет мрак.
Я просочусь сквозь стены диверсантом
И ты поймешь, что я тебе не враг!
Спасибо за подарок!
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Понедельник, 04 Июн 2012, 20:54 |
| |
| |
| knopochka61 | Дата: Понедельник, 04 Июн 2012, 23:13 | Сообщение # 60 |
 Постоянный участник
Группа: Постоянные авторы
Сообщений: 137
Награды: 9
Репутация: 16
Статус: | Quote (geber) Не ругай меня, не надо,
не ругай!
Все сегодня
валится из рук.
Унесет бродяга-ветер
птичий грай,
Станет тихо
и светло вокруг.
Евгений Степанович, "Примус" понравился! Проза очень сильно написана, со знанием жизни. 
|
| |
| |
| elegie111 | Дата: Вторник, 05 Июн 2012, 00:06 | Сообщение # 61 |
 Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 3408
Награды: 76
Репутация: 132
Статус: | Евгений, прочла два первых рассказа - замечательно пишете! Погружаешься сразу и отвлекаться не хочется. Постепенно буду знакомиться с Вашим творчеством дальше, заинтересовали.
Спасибо Вам!
Татьяна Новак
Надоедать я не хочу. Но – буду.
Из осени в осень
Когда душа молчать не может
Через тысячи дней
Против течения
|
| |
| |
| Marussja | Дата: Вторник, 05 Июн 2012, 00:13 | Сообщение # 62 |
 Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 2184
Награды: 81
Репутация: 107
Статус: | Quote (geber) Взяла бабушка ведро из Веркиных рук, и вдруг заплакала. Негромко так, вроде как облегченно. Текут слезы по морщинистым щекам ,и капают прямо в ведро, на свежие куриные яйца. Ну да это не беда. Будут у бабушки Тихоновны к лету цыплята.
Будут!
Я тоже тут вместе с бабкой Верой расплакалась.  Ох, хорош рассказ! Ох, хорош!
Спасибо Тане, по её следам зашла.
И Вам спасибо - проняло. Пошла дальше читать.
Marina Kisser
Хочу надеятся на чудо
Мир моих увлечений
Конкурс "Я посвящу Весне сонеты...
|
| |
| |
| geber | Дата: Вторник, 05 Июн 2012, 07:51 | Сообщение # 63 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | knopochka61,
Спасибо за добрые слова! Мне очень приятно!
elegie111,
Успевайте, а то не догоните! У меня планов много!
Marussja,
И вам спасибо, что переживаете за моих героев!
Это вам, девушки, из моего сада:
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Пятница, 08 Июн 2012, 20:35 | Сообщение # 64 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Колдовство
Мужики, ну вот клянусь чем угодно! Пятнадцать лет ничего спиртного не употребляю. То - есть, вообще!
Да-а-а, пятнадцать лет назад! Есть чего вспомнить! Сколько выпито! Да и сколько пропито! Жуть!
Ну свата моего вы знаете. Да, Петра Матвеича! Сейчас-то он не пьет, взялся за ум. А тогда, пятнадцать лет назад сильно закладывал. Как начнет водку жрать, так неделю остановиться не может. Жена его и дома запирала, и ходила всюду за ним, но ничего сделать не могла. Ну да что вам рассказывать! Сами знаете, как это бывает.
А я тогда выпивал, почти ежедневно, но в меру. Тихохонько так выпивал. Но жена все равно была недовольна. И больше с материальной стороны. Мол, сколько же ты денег уже пропил, и сколько еще пропьешь! Ну, я в такие дискуссии не ввязывался, поужинаю, да и спать.
У меня тогда и машина была. Старенькая Ауди-80. Особо ездить-то некуда было, в субботу в город на рынок жену отвезу, да и ставлю машину в гараж на неделю.
Так и в ту субботу было. Поехали мы с женой на рынок, купили там, что хотели, и собрались домой ехать. И тут жена увидела на заборе плакат. Сейчас уже точно не вспомню, что там написано было, да это и не важно. Только помню, что приглашали всех желающих на сеансы кодирования от пьянства со стопроцентной гарантией.
Как подъехали к дому, жена моя чуть не бегом побежала к свахе, оставив меня одного таскать сумки. А через полчаса обе являются ко мне домой, и начинают меня уговаривать отвезти свата кодироваться.
Не забудьте, что это пятнадцать лет назад было. Смутные времена, перестроечные. Всякая нечисть лезла наверх, и в их числе самозваные колдуны, маги и экстрасенсы. Вот и колдовали, как могли.
Ну, в общем, уговорили. Сват был трезвый, угрюмый и недовольный. Но, видно, сваха его хорошо обработала. Сел в машину, молчит.
Подъехали к этой конторе, где кодирование ведется, а сват -то наконец открыл рот, и говорит:
- Я один не пойду!
Сваха в крик!
- Как, - говорит, - не пойдешь? Зря ехали, что -ли?
А сват уперся .Не пойду, мол, один, и все.
Ну что делать? Сваха ко мне.
- Сваток, будь добр, сходи с ним, прокодируйся!
Я говорю:
-Чегой - то я кодироваться буду? Чай не алкаш ! Выпиваю чуть-чуть и все. Не пойду.
Ну, уговорили меня. Куда же деваться. Надо свата выручать, а то сопьется совсем.
Зашли мы с ним. Нас зарегистрировали, дали за что-то расписаться, и велели прослушать лекцию. Вышел мужичонка с бороденкой в белом халате, и начал объяснять, как ихние пассы руками на мозги влияют. А потом стали по одному вызывать.
Вошел я, мужичонка меня усадил, и начал над головой руками вертеть.
- Чувствуете тяжесть в затылке? - спрашивает.
- Нет, говорю, не чувствую.
-А так?-и мужичонка еще быстрее завертел руками.
- Нет, - говорю, - ничего не чувствую.
Мужичонка посмотрел на меня внимательно, сделал озабоченное лицо, и сказал:
- А вот попробуйте глотнуть из пробирки. Кисло или солено?
Я попробовал. В пробирке была кислая вода.
-Вот! - обрадовался кодировщик! - Все правильно! Значит кодировка подействовала! Поздравляю!
Вышел я в сомнении. Ничего не почувствовал, а кучу денег отдал. За что?
Назад ехали повеселее. Сват рассказывал, как кодировщик махал у него над головой руками, и в голове разливалась тяжесть. Сваха была довольна, и весело улыбалась.
Через год, день в день, сват напился вдрызг. Пил целую неделю, и все бахвалился, какая у него, у свата, сила воли. Цельный год не пил. А теперь имеет право! Кодировали-то его только на год.
А я вот пятнадцать лет уже не пью. Хоть и не подействовало на меня колдовство, но деньги-то уплочены!
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Пятница, 08 Июн 2012, 20:44 |
| |
| |
| geber | Дата: Четверг, 14 Июн 2012, 14:40 | Сообщение # 65 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Старая любовь
Вдовец выглядел вполне прилично. Среднего роста, стройный, широкоплечий, немного плешив, но для его возраста это пустяки. Одет в летнюю рубашку кремового цвета и в легкие серые брюки, на ногах сандалии. Сильно смущен, даже в упор не смотрит, но это с ним пройдет. Он всегда таким был, краснел от каждого постороннего взгляда.
- Разберемся, -думала Людмила, с интересом рассматривая своего пятидесятидевятилетнего одноклассника. Она всю жизнь его любила, и теперь ревниво оглядывала его, как собственность, которая, наконец-то, попала ей в руки.
- Вот мы и свиделись! -с замиранием сердца мысленно воскликнула она, не забывая подмечать непроглаженную рубашку и грязный носовой платок, которым он вытирал свою загорелую шею.
- Да, Гена, надо брать тебя в руки. А то, хоть и хорош, зачахнешь без женской-то ласки.
Она улыбнулась своим мыслям, и легко поцеловала Геннадия в пахнущую лосьоном щеку.
- Привет, дорогой ! Давно ждешь? А у нас электричка задержалась. На сорок минут. А ты хорошо выглядишь! Жарко у вас тут. Хотя у нас тоже жарко. Ну что мы стоим? Куда идти-то?
Не привыкший к такой экспрессии Гена еще больше засмущался, хотел что-то сказать, но поперхнулся и закашлялся.
- Что такое? Поперхнулся? Сейчас я помогу.
И кулачок Людмилы принялся обрабатывать спину Геннадия со скоростью электрического перфоратора. От этих дробных ударов Гена, содрогаясь, смог, наконец, прокашляться, и, вытирая платком слезы, махнул рукой в сторону от вокзала.
- Нам туда. На автобус, -сипло сообщил он.
Подняв с привокзального асфальта легкую дорожную сумку Людмилы , Гена подставил ей свой локоть, и повел гостью к остановке автобуса.
Время близилось к полудню, и жара набирала обороты. Асфальт уже плавился, и, похоже, женщина по телевизору не соврала, -днем будет не меньше 35 градусов. А то и больше. И никаких осадков всю неделю. В городе это было невыносимо. Смрад выхлопных газов от тысяч автомобилей клубился в горячем воздухе, и Гена с удовольствием предвкушал свой приезд домой, в пригород, представил свою лавочку в садике под старой яблоней, на которой так хорошо сидеть в жару, попивая холодную воду, и поглядывая по сторонам. Впереди два дня выходных, и у него гостья, что тоже неплохо....Правда, после смерти жены год назад, он успел отвыкнуть от женского общества, но это же Людка, его одноклассница, с которой они не виделись.....сколько же они не виделись...?
Полгода назад к нему в гости неожиданно заявился старый знакомый, друг покойного отца. Был он мужиком веселым, неунывающим, ценителем анекдотов и женщин. Они с Геной выпили за встречу, и Николай, посетовав на отсутствие женщин за столом, твердо пообещал женить Геннадия в скором времени. Гена, конечно, принял эти слова за пьяный треп, и выбросил их из головы. У него была работа, тяжелая, между прочим..., путейцем на железной дороге. У него была дочь, живущая в столице, и постоянно испытывавшая недостаток в деньгах. Зарабатывал он неплохо, и с удовольствием помогал дочери и зятю свести концы с концами, а маленькому внуку получить новую дорогую игрушку. Ему много не надо, скоро на пенсию, проживет и так.
И тут позвонила Людмила. Николай не забыл своих слов, и дал телефон Геннадия его однокласснице, которая, когда-то, в молодости, была в него безответно влюблена. Много лет прошло с тех пор, но старая любовь не ржавеет. Люда, уже пенсионерка, просто встрепенулась при упоминании о вдовстве Гены, и с видимым удовольствием записала себе номер его телефона. С тех пор Людмила регулярно, дважды в день, а то и чаще, звонила ему, рассказывала новости, делилась своими проблемами, и часто присылала длиннющие эсэмески со стихами про любовь. Кстати, стихи были не только ее.
Гена быстро привык к этим звонкам, и даже испытывал нешуточную потребность в них. Все -таки одиночество доставало его, да и по безвременно умершей жене он сильно скучал. Был он человеком бесконфликтным,спокойным,нетребовательным. Он не задумывался над этим, просто характер такой уж был у него. Спокойно работал, спокойно отдыхал. Выпивал немножко на застольях, не до безумия...Не курил. По телику смотрел "Давай поженимся", Жду тебя" и Поле чудес", иногда читал классику....Ни с кем не общался, гостей не принимал.Да и разговаривал только на работе, по необходимости. -Да, нет, не знаю. Вот как-то так. Только когда приезжала дочь с зятем и внуком, он оживлялся, и даже становился разговорчивым. В меру, конечно.
Людмила давно собиралась к нему в гости, но Гена долго не высказывал такого желания, а давить на него Люда не спешила. Хватит, наспешилась уже. Тогда, в молодости, она так старалась обратить его внимание на себя, так вешалась ему на шею, что он испугался, уехал из села в город, и потом женился на другой. Людмила тоже вышла замуж, но, пожив несколько лет в браке, поняла, что ее муж не тот мужчина, что ей нужен, и развелась с ним. Все обошлось без скандала, они и теперь общались с бывшим мужем, помогали друг -другу в решении каких-то проблем, но не жили вместе... Хорошо хоть детей не было.
И вот -такая удача! Вернее -горе, конечно, но это шанс. Она мечтала, что все будет хорошо, все сладится. Теперь она не сделает прошлых ошибок, она будет терпеливой и ласковой. До свадьбы. А что свадьба будет, Люда не сомневалась.
Охота на Геннадия началась еще тогда, когда жива была жена, но уже было понятно, что она не жилец. Рак, что тут поделаешь! Медицина была бессильна. Окрестные вдовушки и разведенки подходящего возраста стали захаживать к ним, якобы навестить больную, а на самом деле обратить на себя внимание потенциального вдовца. На похоронах эти дамы разоделись в праздничные одежды, сделали макияж, и каждая старалась угодить Геннадию, и показать, какая она добрая, работящая и расторопная. Смешно было смотреть на то, как женщина бальзаковского возраста в боевой раскраске и роскошном платье моет полы и выносит мусор. Одна, бывшая сослуживица жены и ее ближайшая подруга, даже ухитрилась остаться ночевать, сославшись на позднее время, но, к ее великому сожалению, вдовец не кинулся в ее жаркие объятия, ища утешения и не пришел ночью в ее спальню. Подруга сильно обиделась, и вскоре вышла замуж за своего соседа. С тем и успокоилась.. Кандидатки еще какое-то время пошебуршились, а потом, видя что на них не обращают внимание, утихли.
После автобусной духоты и вони воздух пригорода казался прохладным. Здесь уже не было такого количества машин, а когда они свернули в узкую улочку, петлявшую между старыми деревянными домами с вкраплениями новеньких коттеджей, можно было идти прямо посреди улицы, не опасаясь автомобилей, так как дорога была просто непроезжей. Колдобины и кочки надежно защищали жителей от смрада выхлопных газов. Даже велосипедисты сильно рисковали, пытаясь проехать по этой улице. Здесь-то и жил Геннадий.
Одноэтажный, средних размеров дом, был еще крепок и надежен, но опытному взгляду было ясно, что его хозяин плоховато смотрит за хозяйством. Подзаросший бурьяном сад, сухие ветви в кронах яблонь, облупившаяся краска на окнах.Все это, и еще многое говорило, что некому дать Геннадию ценные указания, некому пристыдить и укорить. Люда отметила еще пунктик в своем мысленном блокноте. Они вошли в дом, и в блокноте стало еще на несколько пунктиков больше. Хозяин дома явно не был поборником уюта и домовитости. Покосившиеся гардины с пыльными шторами, потрескавшийся кожзаменитель на диване и креслах, затхлая атмосфера казармы поразили женщину. С позволения хозяина она осмотрела все три комнаты и небольшую кухню, и везде было так же уныло. Во всем доме было только три комнатных растения, из тех, которые очень трудно убить: щучий хвост, денежное дерево, и какой-то кактус. Земля в них была сухой и твердой. Люда машинально сунула в горшки палец и решила немедленно побаловать несчастных водичкой.
Холодная вода текла из крана на кухне, поэтому с поливом проблем не было. Поискав посудину побольше, Люда нашла под раковиной литровую стеклянную банку ,налила воды и пошла в комнату.
Хозяин одиноко сидел в кресле опустив руки между колен и глядя в окно .На его лице застыло выражение тоски и скуки. Люда, застывшая в дверном проеме с банкой в руках, смотрела на него и не могла найти слов, чтобы разогнать эту тоску. Наконец она справилась с собой, и, насколько смогла весело, спросила:
- Чем угощать будешь, хозяин?
Гена очнулся от своих дум, и, встрепенувшись, и опять покраснев, неловко встал с кресла, и пробормотал:
- Сейчас, сейчас...
Он прошел на кухню, и загремел там посудой. Скоро запахло жареной картошкой и засвистел чайник....
После фужера красного вина, которое Гена выставил на стол, язык его стал более подвижен, и Люда смогла многое узнать о нем. В частности, что он живет один, что ни в чем не нуждается, что компьютер есть, дочка старый отдала, но он в нем ничего не понимает, и не приветствует всякие новомодные штуки, вроде Интернета. Да и зачем бы он ему понадобился? Что дочка приезжает, но ненадолго. Скучно ей здесь после столицы, тоскует она. Возьмет у папы денег, и возвращается в Москву. Зять и того реже появляется. Он в войсках служит, занят очень. Иногда подкидывают внука. Это когда Гена в отпуске. Гена ему рад, ухаживает за ним, а внук из него веревки вьет. Сам Гена рассказывал об этом со смехом, а Люда подумала, что не мешало бы этого внука выпороть.., возможно крапивой. Уж она бы выходок такого внука не потерпела. Он бы у нее по струнке ходил!
От вина и Людмила расслабилась, размякла. Запыленные шторы не пропускали яркий солнечный свет, уютно бормотал неизменный собеседник одиноких -телевизор, остывала в тарелке жареная картошка, и нагревался салат из помидоров и огурцов, вынутый из холодильника.
Люда рассказывала об односельчанах, общих знакомых, одноклассниках, и постепенно в глазах Геннадия загорался огонек интереса. Вот это было ему близко и знакомо. Кто женился, кто разбился, разбогател и вышел в люди. Кто развелся, умер или заболел. Он жадно выспрашивал подробности, сам вспоминал старых знакомых, и подливал в фужеры пахучего темно-красного вина.
Они долго сидели за столом, потом вышли в сад, сели на скамейку под старой яблоней, которой было лет пятьдесят, такая морщинистая и потрескавшаяся была у нее кора. Но ветви у яблони были мощные, раскидистые, и хорошо укрывали от зноя. Гена устроил на небольшом столике чаепитие, и они до заката сидели под яблоней, попивая остывший чай, и вспоминая прошлое.
Под конец Гена так расчувствовался, что едва не заплакал, рассказывая о своей дочери. Эта тема, видно, глубоко задевала его, и постепенно Геннадий так разговорился, что уже не мог остановиться. Люда с испугом смотрела на него, в его глаза, светившиеся фанатизмом. С какими-то бабскими интонациями он почти причитывал, вновь и вновь повторяя:
-Бедная моя Ланочка.....она ведь у меня одна осталась....мы с ней вдвоем остались...бедная моя Ланочка...доченька моя...
На душе у Людмилы стало неприятно, как будто кто-то застал ее подсматривавшей в замочную скважину. Она пыталась остановить Гену, перевести разговор в другое русло, но это ей не удалось.
-Свихнулся что -ли, после смерти жены? -подумала Люда.
Тем временем энергия хозяина стала иссякать, и он выглядел вялым и утомленным. Вместо связной речи он стал что-то бормотать под нос, поглядывая на Людмилу. Вслушавшись в это бормотание, Люда, наконец, поняла, что пора спать, и ей предлагают пройти в дом.
Гена постелил ей на том самом потрескавшемся диване. На вопрос Люды, почему именно здесь, Гена ответил, что одна спальня его, а другая дочери, и в комнату дочери он никого не пускает. Про свою спальню он промолчал, но Людмила поняла, что ей и в нее не попасть. Напуганная его внезапным приступом, Люда не стала спорить. Диван, так диван. Впереди еще два дня, что-то да изменится!
Она выключила свет, разделась и легла в постель. После жаркого дня прохлада никак не приходила, было душновато и пахло пылью.
- Завтра наведу порядок в комнатах, а послезавтра в саду, -решила для себя женщина, и спокойно уснула.
- Люда, Люда, проснись.... Проснись, Люда! -сквозь сон пробились к Людмиле слова Геннадия. Она открыла глаза, и увидела его, полностью одетого, стоящего над ее постелью и монотонно повторяющего:
- Люда, проснись, пора ехать....
- Куда, куда ехать? Зачем? -пролепетала Люда, силясь осмыслить ситуацию.
- Тебе пора ехать. Домой.
- Да почему? Что случилось? Я не собиралась. . Я думала два дня пожить...
- Дочь сегодня приезжает...я ей вчера вечером позвонил, она утром выехала. Тебе придется уехать.
- Но почему? Я что, не могу с ней познакомиться?
-Ты не поймешь...она одна у меня...Ланочка моя А тебе надо ехать...Я провожу.
Наскоро умывшись и одевшись, Люда взяла свою сумку и вышла из дома. Геннадий сидел на скамейке под яблоней, и в нетерпении барабанил пальцами по столу.
- Ну что, идем? -спросил он, приподымаясь.
- Я уйду, -сказала Люда, - Я уйду, а ты оставайся. Оставайся одиноким старым дураком! Я-то думала.. . А ты. . Э-х-х, Гена!
Она повернулась и пошла к калитке не оглядываясь, и ее душило чувство злости и ненависти к этому, давно любимому, но непонятному мужчине, к тому, о ком она мечтала все прошедшие годы, и с кем еще недавно собиралась прожить оставшиеся.
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Четверг, 14 Июн 2012, 23:29 | Сообщение # 66 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Только снег
Провалившись по пояс, бреду по сугробу,
Решил через поле пройти,срезать путь.
А ночь опустилась мгновенно и прочно,
Не вижу, куда я иду.
Везде только снег, только снег, только снег.
Одежда промокла внутри и снаружи,
Руками, как веслами снег отгребаю,
И пальцы немеют,хоть мне очень жарко,
А вижу один только снег, только снег, только снег.
Но вот странный звук мне послышался где-то,
И скрип, и шуршание.Кто-то идет?
-Э-гей,- я кричу,-помогите мне добрые люди,
Я здесь заблудился совсем.
И тройка коней белоснежных и резвых
Летит не касаясь копытами снега.
Лишь сани, с сидящим внутри Дед Морозом
Полозьями режут проклятый сугроб.
И вот, повинуясь поводьям волшебным,
Стоят белоснежные скакуны, а главный волшебник по снегам и морозам
Взглянул на меня с высоты.
-Ну что, заблудился? Конечно, не брошу тебя я в беде.
Туда направляйся!
И он кнутовищем взмахнув, указал в темноту.
И кони взвились и помчались по снегу.
А я, онемевший, стоял. И только замерзнув, я снова принялся
Руками и грудью снега разгребать.
И слезы текли по щекам вместе с потом,
И я не видел уже ничего.Да и на что там смотреть?
Ведь вокруг только снег, только снег, только снег.
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Четверг, 14 Июн 2012, 23:31 |
| |
| |
| geber | Дата: Четверг, 14 Июн 2012, 23:36 | Сообщение # 67 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Ночной блюз
Приходит ночь, когда вьюга метет,
И вьется кольцами белого праха.
Я надеваю свой овчинный тулуп,
Беру фонарь и иду на дорогу.
Мне наплевать, что кругом темнота,
А в рожу бьют миллионы снежинок,
Я зажигаю свой потертый фонарь,
И яркий луч прорезает пространство.
Мне говорят, что я полный м.чудак,
И зря ночные метели встречаю,
Но я уверен, что это не так,
Когда- нибудь я спасу чью-то жизнь.
К утру буран постепенно утихнет,
Никто не выйдет на свет фонаря.
Но я спокоен, ведь это отлично,
И у меня остается шанс.
Поблекнет луч фонаря на рассвете,
И брызгами света заИскрится снег.
Я погашу свой фонарь и пойду на работу,
А в сердце будет звучать зимний блюз.
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| Jullianika | Дата: Пятница, 15 Июн 2012, 00:28 | Сообщение # 68 |
 Долгожитель форума
Группа: МСТС "Озарение"
Сообщений: 3070
Награды: 88
Репутация: 101
Статус: | Очень понравились строки!
Quote (geber) Замыкаясь в себе, изначально
Строю стену вокруг без ворот.
Лишь бы вы не узнали случайно,
Как любовь ваша сердце мне жжет.
|
| |
| |
| geber | Дата: Пятница, 15 Июн 2012, 00:55 | Сообщение # 69 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | Я рад, что вам нравятся мои стихи.
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Пятница, 15 Июн 2012, 20:02 | Сообщение # 70 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
В паутине
Что-то пошло не так,
Произошла ошибка.
Сам себе лучший враг:
Бьюсь в паутине липкой.
Скоро придет паук
Чтобы исправить дело.
Сам себе лучший друг:
Высушит мое тело.
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
| geber | Дата: Пятница, 22 Июн 2012, 14:47 | Сообщение # 71 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Пепелище
Солдат срочной службы Виктор Гордеев торопился домой. Его худое, скуластое лицо словно окаменело от скорби, а глаза выражали тревогу и отчаяние. Накануне в часть пришла телеграмма, и утром Виктор, получив соболезнование и напутственное слово от командира роты, отправился в путь, в небольшой поселок под Тулой. Там, в поселке, маленький домишко, купленный на последние деньги, оставшиеся после переезда из Кустаная, для его семьи стал жильем в России.
Глядя в заиндевевшее окно междугородного автобуса на проплывающие мимо заснеженные поля, Виктор печально вспоминал широкую улыбку, добрые карие глаза отца, его сильные руки с толстыми волосатыми пальцами, которые умели всё: и обращаться с разнообразным инструментом, и виртуозно играть на гитаре. Правда, после переезда в Россию отец начал пить, и реже стал брать в руки гитару, а если и брал, то чаще всего пел одну и ту же тоскливую песню:
« Граждане, купите папиросы!
Подходи, пехота и матросы!
Подходите, пожалейте,
Сироту меня согрейте!
Посмотрите, ноги мои босы...»
Да и то сказать, на плечах у отца была семья: больная жена, дочь и сын. Надо было зарабатывать деньги на жизнь, а сразу после переезда это было очень непросто. Сначала произошла путаница с документами, потом долго не прописывали, да и вообще незнакомого переселенца просто опасались брать на работу. Поэтому отец хватался за любое дело, лишь бы прокормить семью. В последнее время работал вахтовым методом в Москве, на стройке, и хоть какие-то деньги, но привозил домой. А вот теперь умер. Как же дальше жить?
После перенесенной операции « по-женски», как она говорила, мать все чахла, и в свои сорок пять выглядела на шестьдесят. Всегда тихая и незаметная, мать полностью подчинялась воле отца, ведя хозяйство и воспитывая детей. Потом она заболела, долго лечилась, но так и осталась инвалидом. Плохо себя чувствуя, постоянно зябла, куталась, и любила посидеть, прислонившись спиной к теплой печке. Анжела, старшая сестра Виктора, симпатичная брюнетка, полгода назад удивила всех. Тихая и скромная, она нежданно-негаданно родила прелестную девочку. Отец ребенка был неизвестен, потому что Анжела молчала, как партизан на допросе. На том все и успокоились.
Виктор вспомнил маленькую племянницу Маруську, которую видел пока только на фотографии, и не смог не улыбнуться. Как они там все? Побыстрее бы приехать! Но автобус осторожно продвигался по обледеневшей трассе, и ему не было дела до переживаний молодого солдата.
Автобус,наконец, въехал в пригород Тулы, которая так и не стала для Виктора «своим» городом. Не лежала к ней душа, все не забывался родной Кустанай, переименованный казахами в Костонай, но ничего не приобретший от этого. Ему больше нравился Воронеж, где он жил до армии.
Двигаясь в плотной толпе ползущих по скользкому асфальту машин, как кит в стаде юрких дельфинов, автобус медленно въехал во двор автовокзала, и остановился, пшикнув передней дверью.
В поселок Виктор добрался только к двум часам дня. Торопясь, по хрустящему снегу прошел по улице, и свернул к неприметной калитке, за которой в глубине двора стоял маленький одноэтажный домик под шиферной крышей. Отец все собирался отремонтировать его, подлатать крышу, поднять фундамент, перестелить полы... . Но, не успел!
Отворив скрипучую дверь, Виктор вошел в дом. Чувство тревоги охватило его, и он невольно приостановился и прислушался. Было тихо, холодно и пахло сгоревшими свечами, как будто дом умер вместе с хозяином. Нетопленая печь зияла открытым поддувалом, зеркало на стене занавешено старой наволочкой, окна прикрыты шторами. Как всегда, чисто, бедно и неуютно.
Наконец, из большей комнаты послышался тихий разговор и шевеление. Виктор распахнул дверь и снова замер у порога. Комната освещалась только пламенем тонкой восковой свечи и приглушенным светом зимнего дня, еле пробивавшегося сквозь плотные шторы. Отец, недвижимый, со строгим лицом, лежал в дешевом гробу, поставленном на табуреты. Возле гроба на лавке сгорбились две фигурки: мать и Анжела. Обе были одеты во все темное, а волосы скрывали темные же платки. Они испуганно обернулись на вошедшего, но узнав его, оживились.
- Витя, родной мой, приехал! - мать встала и со слезами бросилась ему на грудь.
- Ну как я мог? Конечно, приехал! Как это случилось, мама? Почему?
- Беда, сынок! Беда! Врачи сказали - сердце отказало.
- Да, он жаловался иногда, я помню. Но чтобы так, сразу?
- Так вот получилось...кто бы знал! Иди, посиди с нами, попрощайся с отцом.
Сняв шапку и присев на лавку рядом с Анжелой, Виктор ощутил такую тоску, что спазм перехватил горло, и мир вокруг на мгновение затуманился. Слезы подступили к глазам, и глухое рыдание вырвалось из его груди. Отец! Всю его жизнь отец был рядом, поддерживал, помогал. Всем, что знал и умел, Виктор был обязан отцу. Когда Виктор связался с продажей наркотиков, пытаясь подзаработать, отец силой заставил его порвать связи с дилерами. Поэтому последние два года перед армией Виктору пришлось прожить в Воронеже, у брата отца, такого же сильного и умелого человека. Конечно, Виктор и в Воронеже не был ангелом, но все же ума хватило не подсесть на какую-нибудь дрянь. Кто знает, что было бы тогда, не вмешайся отец? А что теперь? Как жить, как жить?
Виктор взглянул на отца. В голове не укладывалась мысль о том, что его больше нет. Вот же он, совсем рядом. Протянув руку, Виктор коснулся синеватой щеки покойного, и только ощутив мраморную холодность кожи, осознал, что жизнь покинула это тело. Собрав все силы, чтобы не разрыдаться, Виктор крепко вцепился руками в край гроба и низко наклонил голову. Наконец, он справился со своими чувствами, и в забытьи, с тоской, промолвил:
- Что же делать-то теперь будем?
Мать поняла его по-своему и деловито ответила:
- Продукты сейчас пойдем закупать на поминки. Хоть и немного народу придет, но кормить-то надо. У тебя как с деньгами, Витя?
- Мало совсем. Откуда у меня?
- Ну, ничего. У меня есть немного, а потом займем. Мир не без добрых людей. Давайте, собирайтесь, все пойдем, а то тяжело нести.
- А как же отец?
- С ним теперь уже ничего не случится. Нина бы с ним посидела, да на работу ушла, посменно работает. Завтра придет, поможет. А мы ненадолго.
Поднявшись, Виктор внимательно посмотрел на женщин. Казалось, что мать, когда-то красивая миниатюрная женщина, еще более постарела, а тоненькая, хрупкая Анжела выглядела бодрой и энергичной. Отношения у них с Виктором не всегда были безоблачными: Анжела была старше на год, и всегда старалась показать это. Но, по своему, Виктор любил старшую сестру.
- Как ты, сестренка?
- Нормально, Витя. Как доехал?
- Да так. Медленно очень! Все нервы вымотала эта дорога! А Маруська где? У тети Нины?
- Ну, вроде. Потом расскажу.
Виктор удивленно посмотрел на нее, но подумав, согласно кивнул головой. Дело терпит. Да и не время сейчас.
Выйдя во двор, мать аккуратно заперла дверь на висячий замок, и троица по узенькой тропке поспешила на улицу. Поддувал злой ветерок, небо нависало над головой серыми тучами, морозец к вечеру крепчал. Виктор оглядывал подзабытый, постылый поселок, и снова удивлялся его убожеству. Ничего примечательного в нем не было. Просто длинная, кривая улица с двумя рядами домов, которая упиралась в новенький супермаркет.
Нагруженные пакетами и сумками, они вышли из магазина только тогда, когда солнце уже закатилось за ближний лесок. Небо на западе еще тускло светилось, но несравненно сильнее светились облака на востоке, освещенные заревом пожара. Пламя поднималось над крышами, и его было прекрасно видно. Вот взвыла сирена и тут же затихла. Огонь вдруг взметнулся еще выше и резко опал. Видно, провалилась крыша.
- Пожар, - сказал Виктор. - Где - то в нашей стороне. Давайте поспешим, мало ли что!
Женщины молча двинулись за ним, еле поспевая за его широкими шагами.
Перегородив улицу, стояли две пожарные машины с зажженными фарами. Несколько легковых автомобилей осторожно объезжали их по глубокой снежной колее. В сумраке неспешно бродили немногочисленные зрители. Остро пахло пожарищем. Столб пара и дыма изгибался в небе, подсвеченный фарами. Виктор наддал, и, протиснувшись между заборчиком и бампером пожарного автомобиля, с ужасом остановился. Руки его разжались и сумки попадали в жидкую грязь. Вместо их дома во дворе рассыпалась куча пламенеющих углей, среди которых монументом стояла закопченная печь. Весь дворик был завален каким- то хламом, кусками лопнувшего шифера и непонятными обгорелыми жердями. Среди них бродили пожарные, сматывая шланги и копаясь в залитых водой обломках. В свете фар автомобилей выглядело это нереально, как высадка астронавтов на Луну.
- Господи, за что-о-о? За что ты нас наказываешь снова и снова? В чем мы провинились? Скажи, Господи-и-и-и!
Виктор обернулся на этот пронзительный вой и увидел мать, стоящую на коленях в уже замерзающей грязи, среди разбросанных пакетов с едой. Возле нее рыдала Анжела.
К ним двинулся один из пожарных, судя по деловому виду - офицер.
- Хозяева? В доме кто–нибудь был?
Виктор помолчал, а потом, сглотнув тугой комок, застрявший в горле, с усилием ответил:
- Да, был. Мой отец. Только он уже умер.
- Будем искать. Это ясно, что умер. Полыхнуло - будь здоров! Нам только и осталось, что соседние дома спасать.
- Да нет, он до того умер.
- До чего, до того? - удивленно спросил пожарный.
- До пожара. Он в гробу лежал.
-Фью-у, - свистнул офицер. Понял! Вот дела! Первый раз такое слышу! Чтобы покойник сгорел вместе с домом? Прямо кремация какая –то!
Виктор промолчал, не в силах отвести взгляд от покрывающихся пеплом углей - остатков дома и последнего упокоения отца.
- Что же теперь делать? - невольно вырвалось у него.
- Да что теперь делать? Вам есть куда пойти? У кого-то временно пожить? Или нет? А мы бы пока разобрались с этим делом, расследование провели.
- Да, есть, кажется. К тетке пойдем.
- Ну вот и отлично. Давай адрес.
Продиктовав жизнерадостному пожарному адрес тети Нины, и ответив еще на несколько необходимых вопросов, Виктор шагнув к матери, сказал:
- Вставайте. К тете Нине пойдем. Больше некуда.
Он поднял все пакеты с продуктами, и, тяжело нагруженный, пошел в темноту.
Дом тети Нины был значительно больше Гордеевского, да и не мудрено. Сестра матери переехала в поселок с первой волной переселенцев и успела капитально осесть на новой родине, прижиться, стать своей. У нее была постоянная работа, свое хозяйство, взрослые дети, которые навещали ее, и хорошо помогали. Муж умер несколько лет назад, и с тех пор она жила одна. Первое время после переселения Гордеевы жили у нее, пока не купили свой домик. И вот они снова возвращаются.
Запасной ключ был на старом месте, на гвоздике под крылечком, и замок без труда открылся. В доме Анжела помогла оцепеневшей матери снять куртку и сапоги, отвела на кухню, усадила за стол. Раздевшись сама, она пошарила по сумкам, сложенным Виктором, и достала бутылку водки. Виктор, присевший на корточки у порога, недоуменно посмотрел на Анжелу и спросил:
- Ты чего это?
Сестра, молча, не глядя на него, залезла в другую сумку, и, покопавшись, потащила ее к столу. Выкладывая продукты, она напряженно сказала:
- Если сейчас не выпью, с ума сойду! А может уже сошла.
Достав из шкафчика рюмки, Анжела разлила в них водку и скомандовала:
- Мама, выпей немедленно! Витька, давай к столу. Тебе тоже выпить надо.
Мать, на которой не было лица, а глаза опухли от слез, медленно протянула руку, и, взяв рюмку, выпила водку, как воду, не поморщившись. Анжела, внимательно следившая за ней, лихо опрокинула содержимое рюмки в рот, и зажмурилась. Слезы брызнули из ее глаз, и она закрыла лицо руками. Посидев так несколько секунд, рукавом свитера вытерла слезы, и откинулась на спинку стула. Потом совершенно спокойно сказала:
- Витя, тебе говорят, иди выпей, а то крыша поедет.
Не вставая, Виктор нашарил в кармане куртки пачку сигарет и зажигалку, вытряхнул в ладонь сигарету, и закурил. Упершись лопатками и затылком в стену, он смотрел на родных, и ему не хотелось ни вставать, ни говорить. Опустошающая усталость вымела из него все желания и мысли. Он просто сидел и бездумно курил, пуская сизый дым вверх, к потолку. Внезапно дым напомнил ему о пожаре, и в груди невпопад стукнуло сердце, сделав сбой в своей монотонной работе. Душа заныла, как от зубной боли и Виктору нестерпимо захотелось завыть от горя, от бессилия что-то изменить, хотелось заплакать, застучать кулаками по полу... .
Притихшая за столом мать, неслышно шептала бескровными губами какую-то молитву. Анжела, засучив рукава свитера, наливала ей еще водки. Виктор встал, выкинул сигарету за дверь, попутно впустив в дом струю свежего воздуха, и двинулся к столу.
- Давай, Витек, выпьем! Мама, бери рюмку! Чтоб нам всем было хорошо!
- Анжел, вроде за помин души пьют...в таких случаях.
- А я не хочу за помин! И не буду! Плевать я хотела! Какой теперь помин? Мы без дома остались!
Виктор удивленно посмотрел на сестру, резво выплеснувшую в себя вторую рюмку водки, и сейчас с аппетитом закусывающую бутербродом с колбасой. Раньше он ее такой не видел, и не представлял, что его робкая сестренка может быть такой...боевой. Он поднял свою рюмку, и выпил одним глотком. Анжела тут же долила ему водки, и скомандовала:
- Давай еще! Тебе надо! Мама, выпей!
Мать, сгорбившаяся за столом, выцедила свою порцию, и снова застыла, шепча молитвы. Но алкоголь начал действовать, и ее бледные щеки слегка зарумянились. Виктор тоже выпил, и, отрезав кружок вареной колбасы, стал через силу жевать розовую массу, пахнувшую лекарствами. После водки чуть легче стало на душе, сердце перестало сбоить, и в голове немного прояснилось.
- Анжел, а где Маруська-то? С кем ты ее оставила?
Уже осмысленно глядящая на Анжелу, мать вытерла ладонью лицо, и с неожиданной злобой прошипела:
- Где-где? В Караганде! В детдом эта стерва Маруську сдала!
- Как в детдом? Зачем? Вы что, с ума сошли?
- Да у нее никогда ума-то и не было! Блуд один! Шлюха! Не -на -ви -жу!
Раскрасневшаяся Анжела, с энтузиазмом жующая бутерброд, сверкнула глазами, и немедленно ответила:
- Заткнулась бы ты, мама! На кой мне выблядков растить?
- Анжела, ты как с матерью говоришь? И вообще, ты о чем?
- Витек, маленький ты еще, и бестолковый! Мама-то вон давно все поняла, вот и злится.
- Да что такое? Что случилось-то? Объясните мне!
- Да то и случилось! Ты, придурок, думаешь Маруська тебе племянница? Не-ет, ошибаешься! Она тебе вроде сестры! Или и то и другое!
- Это как так?
- Тьфу, дурак! Да очень просто! Трахал меня наш папашка, а эта дурища молчала, себя берегла. Добереглась! Он и умер-то из-за ее жадности.
- Не может быть! Ты что, Анжела? Что ты выдумываешь!
Ошеломленный Виктор переводил взгляд с матери на Анжелу и обратно, не зная, верить ли словам сестры. Он никак не мог взять в толк, как такое может быть на самом деле.
- Мама, что ты молчишь, скажи.
- Да нечего ей сказать? Она, как только заболела, скорей меня под отца подложила. Чтобы на сторону не бегал. То-то они оба довольны остались! Это только ты ничего не видел. А он, сволочь, по пьянке не предохранялся и мне ребеночка заделал.
- Врешь ты все, врешь, тварь! Не было этого! Ты сама под него легла!
- Не может быть, - снова прошептал Виктор. Перед его глазами, как живой возник отец, обнимающий Анжелу и Виктора на проводах в армию, его шутки по поводу взрослой дочери, которая непременно выйдет замуж, пока Виктор будет охранять Родину. Было невыносимо думать, что отец, такой родной, такой открытый, тайком занимался сексом со своей
родной дочерью... .
- А ты знаешь, как он подох? Эта старая дура просто не дала ему похмелиться. А ведь у нее была припрятана бутылка, я точно знаю. Пожалела сто грамм.
- Замолчи, сука! Замолчи, я тебе сказала! Нету моей вины! Он сам умер! От сердца!
- Да ясно, что от сердца! Этот алкаш помирал с похмелья, а ты его не полечила. Вот сердце-то и остановилось.
- Замолчи! Замолчи! Замолчи! Он сам! Сам!
От бешеного крика лицо матери побагровело, платок сполз с головы, и, соскользнув, упал на пол. Анжела, со скучающим выражением на розовом личике, презрительно усмехнулась и воскликнула:
- Поори, поори! Он сдох, да еще и сгорел! Двойная кара подлецу! Поделом ему! И тебе тоже!
-Замолчите обе! Сейчас же замолчите! Вы что, с ума посходили? Вы про что? Этого же не может быть!
Ошеломленный, не веря своим ушам, Виктор, пошатнувшись, поднялся из-за стола, и, не одеваясь, выскочил из дома. Опустившись на ступеньку крыльца, он достал сигарету, но закуривать не стал. Щелкая зажигалкой, Виктор внимательно смотрел на появляющийся и исчезающий огонек. В голове тяжело ворочался жернов, перемалывающий невероятный рассказ Анжелы.
Сердцем он чувствовал, что все так и было, но разум отказывался принимать жестокую правду. Он не жил в семье около трех лет, но не думал, что за это время все так изменилось. Его детские представления рухнули, сгорели, как сгорел отец в пламени погребального костра. Иллюзии развеялись, как дым пожарища. Но что дальше делать и как дальше жить, Виктор еще не знал. Злая, холодная ярость подступала к сердцу, искала выход. Он чувствовал себя измазанным в грязи без надежды отмыться. Только вчера он был совершенно другим человеком. А сегодня!
От бессильной злобы он со всего маху ударил кулаком по ступеньке. Рука заныла , и Виктор прижал ее к груди, чтобы успокоить боль. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью в его сердце.
Он долго сидел на ступеньках, пока не понял, что замерзает. Окоченевшими пальцами Виктор со второй попытки высек пламя из зажигалки и с наслаждением закурил.
Докурив сигарету и отшвырнув окурок, он спустился с крыльца, и захватив обеими руками ком снега, прижал его к лицу. Холод ожег кожу и сознание прояснилось. Энергичными движениями растерев лицо и отбросив остатки снега, Виктор понял, что ярость отступила, и на смену ей пришел трезвый и мрачный рассудок:
- « Мне ли их судить? Ведь одна из них - моя мать, вторая - сестра. Отец? Отец умер, и пусть его теперь судит Божий суд! Маруська? Она ни в чем не виновата, но ей надо держаться от них подальше. Нет, я им не судья! Хотя, в первую минуту... я чуть не сорвался. Да, я не ангел. Но мне здесь делать нечего. Жить с ними я теперь не смогу. И даже видеть не хочу! Пусть живут, как могут!»
Войдя в дом, и, забрав свои вещи, он молча вышел, не обращая внимания на недоуменные возгласы тех, кого он прежде любил и уважал. Несколько часов назад он и представить не мог, что перед ним откроются такие гнусные семейные тайны, мерзость человеческая. Вместо безыскусной любви к семье, в душе его осталось только пепелище, в глубине которого дотлевали последние уголья.
Совсем другой Виктор Гордеев, суровый, повзрослевший, и получивший урок на всю жизнь уезжал навсегда, страшась оглянуться, и пожалеть остающихся.
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Пятница, 22 Июн 2012, 15:02 |
| |
| |
| Nikolay | Дата: Пятница, 22 Июн 2012, 21:30 | Сообщение # 72 |
 Долгожитель форума
Группа: Заблокированные
Сообщений: 8926
Награды: 168
Репутация: 248
Статус: | Лично для меня подобное слишком грубовато или даже вульгарно: за литературными формами кроется нецензурщина... А не "заигрывание" ли это с читателем "желтой прессы"?
Редактор журнала "Азов литературный"
|
| |
| |
| geber | Дата: Среда, 27 Июн 2012, 22:35 | Сообщение # 73 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | Quote (Nikolay) Лично для меня подобное слишком грубовато или даже вульгарно: за литературными формами кроется нецензурщина... А не "заигрывание" ли это с читателем "желтой прессы"?
Между прочим-совершенно реальный случай. Естественно переработанный, чтобы можно было читать, потому что в жизни это мат и грязь.
Добавлено (27.06.2012, 22:35)
---------------------------------------------
Любовь и музыка
Странные существа-люди! Сколько ни смотрю на них, не перестаю удивляться. Такие непоследовательные, такие негармоничные! Не все, конечно. Про своего ничего плохого сказать не могу. Сыгрались мы с ним просто на удивление.Хоть и молод, но держит меня крепко, и прикосновения его губ приятны и волнительны. Вот и сейчас его пальцы, горячие и сильные, уверенно, но нежно держат меня , а чуть влажноватые пухлые губы заставляют мой голос самозабвенно звенеть , выпевая прекрасную мелодию. И заметьте: ни грамма фальши! Он у меня - несомненный талант.
Был, правда, период в нашей с ним жизни, когда я просто страдала, путаясь в нотах и тональностях. Это уже теперь я поняла, что любовь не только одухотворяет, но и кружит голову, заставляя забывать азы музыкальной грамоты и расположение кнопок на инструменте. А тогда... .Я просто была в смятении.
Последние годы мы с моим мальчиком работали в оркестре летнего лагеря отдыха. Хорошая погода, благодарные слушатели, прекрасная музыка, сносное исполнение. Что может быть лучше? И дружок мой был счастлив, пока не появилась та девочка. Она возникла у сцены, совсем рядом, такая вся светлая, воздушная, как маленькая фея, снизошедшая до людских развлечений. И случилось ужасное: пальцы моего дорогого мальчика дрогнули, губы всего на мгновение оторвались от меня, и моя песня запнулась, прервавшись хоть и не надолго, но отвратительно нелепо.
И я поняла, что случилось несчастье: мой мальчик влюбился. Может быть, с людской точки зрения это и нормально, но любой уважающий себя инструмент, тем более такой важный как труба, сразу скажет, что ничего хорошего в любви нет. Только неровное дыхание, плохая координация движений, и прочие неприятности.
Я, как могла, старалась облегчить моему другу его тяжелую болезнь. Мы уходили на пустой берег моря далеко от лагеря, и там, на высоком обрыве над галечным пляжем пели печальные, но красивые песни. Мой звонкий, сильный голос разносился над притихшим морем, и золотоволосое солнце, утопающее в воде, ловило нежные звуки мелодии, превращая их в россыпь бликов на волнах.
Наконец от решил признаться девочке в своих чувствах, чему я была даже рада. Может быть наконец кончится этот кошмар, когда на концерте внезапно прозвучит фальшивая нота, что для настоящего музыканта хуже самой сильной зубной боли. Даже мы, инструменты, расстраиваемся из-за плохой игры, а я, как один из наиглавнейших инструментов в оркестре, просто не выношу фальши. Ни в музыке, ни в жизни.
Наутро мой мальчик был счастлив и энергичен. Мы с ним порепетировали, и я нашла, что дело пошло на поправку. Тонкие пальцы уверенно бегали по клавишам, а мое звонкое тело из классической красной меди выпевало правильные и прекрасные звуки. И даже присутствие его любимой на концерте лишь добавило экспрессии в исполнение сольной партии. Я от всей своей медной души радостным голосом трубила всему свету о любви, и мир откликался многоголосым эхом.
Наступила осень, желтые листья усеяли опустевшую летнюю сцену и унылые ряды одинаковых зрительских мест. Время прощаний, время расставаний. Перед отъездом мы сходили на берег моря, и всласть попели свинцовым волнам на прощанье. Мальчик мой готовился к военной службе, и вряд ли придется нам еще раз попеть под этим прекрасным синим приморским небом.
Мы ехали в город втроем. Он, она, и я, небрежно брошенная на сиденье. Но я не обиделась. В конце-концов я ведь просто труба, которой не понять человеческих чувств и эмоций. Надеюсь, они сами во всем разберутся.
Я с нетерпением жду его, укрытая в футляре. Жду, и надеюсь, что мы не раз еще, слившись в одно целое, исторгнем из соединившихся душ песню любви, песню надежды на лучшее будущее. Жду так же, как ждет его маленькая нежная девочка, неожиданно полюбившая музыканта-трубача.
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Воскресенье, 01 Июл 2012, 08:31 |
| |
| |
| geber | Дата: Вторник, 03 Июл 2012, 09:47 | Сообщение # 74 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Ноготки
Поросло былое забытьем,
И воспоминанья не легки,
Но горят оранжевым огнем
На завядшей клумбе ноготки.
Нипочем им заморозков лед,
Нипочем им осени тоска.
Хоть, наверно, знают наперед,
Что зима морозная близка.
Словно лета красного привет,
Среди трав, раздетых донага,
Сохранят свой ярко-желтый цвет,
И уйдут под белые снега.
Так и я,в предчувствии зимы
Все бодрюсь,и все стараюсь цвесть.
Но цветов у радуги взаймы,
Не беру.Свои такие есть.
И не надейся! Я справлюсь!
Сообщение отредактировал geber - Вторник, 03 Июл 2012, 09:49 |
| |
| |
| geber | Дата: Пятница, 13 Июл 2012, 19:18 | Сообщение # 75 |
|
Постоянный участник
Группа: Друзья
Сообщений: 110
Награды: 7
Репутация: 3
Статус: | 
Снял
«.....только тебе. Ты ведь писатель, тебе интересно будет. Или читателям твоим. Только ты, если писать будешь, уж фамилию-то не называй, не надо. А то моя Ольга Петровна такой хай подымет, что нам с тобой обоим не сдобровать. Хорошо? Договорились?
Это еще советское время-то было. Молодой я был, неженатый. Армию отслужил, работал, а вот жениться все никак не мог. Вроде и с девушками встречался, и не урод был, а что-то меня сдерживало. Не было такой, чтобы вот:, - Ах! - и готов! Ну вот совершенно! Ровесники мои почти что все переженились, у многих уж по двое детей, а я все один, да один. Не то чтобы я целью задался, но ведь тоже думается.
И позвал меня приятель съездить в Москву. Собрался он жениться, а костюма хорошего в нашей Тьмутаракани купить тогда нельзя было. Голыми не ходили, конечно, но действительно хорошую вещь можно было только в столице найти. А одному ехать
страшновато, так он меня и позвал с собой.А я как раз в отпуску был, свободный. Ну вот совершенно! Ходил себе на рыбалочку на Волгу, благо июль, красота необыкновенная! А больше и делать нечего.
Поехали мы на три дня. У приятеля в столице родственники проживали, дальние, правда, но приютить согласились. Сели мы в поезд, и покатили.
Ну все как у людей, помню. Бутылочку взяли с собой, с попутчиками раздавили ее, лясы поточили, да спать. А утром — вот она, Москва!
И я, и приятель мой впервые были в столице, так что первый день и ходили разиня рот. Интересно же все.Дома какие, магазины, улицы... ! Впечатлениев выше крыши! Ну костюм-то, конечно, купили, да и я себе кое-что приобрел. А дальше и делать нечего. Ну вот совершенно! На ВДНХ были, в Кремле были, на автобусе всю Москву проехали: экскурсия называется. И все.
А приятель-то мой шебутной малый был. Все-то выдумывал всякие приключения. Вот он мне и говорит:
Слышь, Серег, мне рассказывал на работе один мужик, что он в Москве девок снимал.
Как это снимал?
Ну проституток покупал. Что ты, не врубаешься?
Ну, и чо? -говорю.
Так вот здесь все проститутки у трех вокзалов толкутся. Там площадь такая, и, кстати, наш вокзал, Казанский. А еще Ленинградский и Ярославский. Давай, попробуем?
Ты чо,- говорю- с дуба рухнул? Нафига это?
Так интересно же! Я ведь через две недели женюсь. Сам подумай, смогу я тогда проститутку у трех вокзалов снять? Ведь на всю жизнь воспоминания будут.
Молодой я был, глупый. Согласился, конечно. Не то чтобы очень уж хотелось, но приятеля бросать я никак не мог. Ну вот совершенно! Куда он, туда и я.
Приехали мы туда, и стали снимать. А кого снимать, где снимать, не поймем. Сутолока, беготня кругом. Все с сумками, да чемоданами. Таксисты на Волгах с наглыми мордами народ зазывают, носильщики важные тележки катят. Пассажиры валом валят. Дурдом полный!
Только видим, девчонка у столба стоит, курит. Внаглую курит, не стесняется. Раньше ведь как, если женщина курит, так прячется ото всех, не засвечивает свой порок. Это теперь все бабы оборзели, круче мужиков хотят быть.
Подошли мы, познакомились. Олей зовут. Бойкая такая.Я смотрю во все глаза, никогда проституток не видел. Глаза большие, голубые, волосы длинные, распущенные.Носик курносый. Одета так ничего себе, в кофточку белую и розовые брючки. И туфельки.
Смотрю я на нее, смотрю, а в мозгу вдруг только одна мысль — она это! Да сам себя и останавливаю: это ведь проститутка. Ты чо, парень, умом рехнулся? Да она таких как ты, может тыщу уже... . И так мне хреново стало, что я аж зубами заскрипел. Как же так, думаю, встретил свою судьбу, называется! Что делать-то?
А приятель уж с Олей договаривается, чтобы та подружку нашла. Побежала Оля, да скоро вернулась. Нету никого свободных.Улыбнулась так хорошо, да и говорит:
Да вы не расстраивайтесь, я и одна справлюсь.
На том и порешили.
Сели мы все в электричку, и поехали на товарную станцию. Оля там в в купейном вагоне, стоящем в тупике жила. Зашли в купе, выпили немного, посидели, да тут приятель мне и моргает:,- мол, выйди. А мне опять, как ножом по сердцу. Но вышел. Не подводить же.. .Сел на рельс, закурил.Ночь уже наступила, луна круглая светит. Тепловозы перекликаются, вагоны колесами на стыках стучат.От путей креозотом пахнет. Курю, а сам думаю:,- и на кой черт я сюда поперся? Не жилось мне спокойно.
А тут и приятель выходит. Потянулся, закурил, да и говорит:
- Ай, хороша девка! Иди давай, а то поздно уже.
Поднялся я с рельса, да как звякну ему по зубам! Да еще добавил. Повернулся, и пошел прочь.
Этой же ночью уехал я домой.Потом кончился отпуск, работаю. Только все Олю вспоминаю. Глаза ее голубые, да носик курносый. И улыбку ее добрую. И пытаюсь забыть, а не могу. Через полгода взял отпуск без содержания, да и рванул в Москву.
Нашел, конечно. Если уж она для меня была предназначена, как я ее найти не мог?
А теперь у нас уже внуки с ней. И веришь, я ей ни разу не изменил.Ну вот совершенно! Такая вот штука — любовь!
Ну ладно, давай собираться. Уже к станции подъезжаем. Хорошо посидели, душевно! Удачи тебе, писатель!»
И не надейся! Я справлюсь!
|
| |
| |
