Добавлено (05.06.2013, 23:16)
---------------------------------------------
Следующие четыре сонета развивают тему. Один из них, "Иконописец", удивил читателей в свое время. Были те. кто подумал. что это неправдоподобно, что в 16 веке в Италии не было иконописи. Поэтому маленькое пояснение. Здесь, в этой части романа, действие происходит на острове Крит. В это время материковая Греция была под властью Турции. На венецианский Крит перебрались многие греческие иконописцы. В результате возникла особая, критская школа православной иконы, в которой проявилось влияние итальянской живописи. Одним из таких иконописцев был Доменикос Теотокопулос, позднее прославившийся в Испании под именем Эль Греко (впрочем, там, в Испании, он отошел от канонов иконописи). Критская икона представлена многими прекрасными образцами.

Неведомый

Тебя я вижу книгой нераскрытой,
До времени нетронутой струной,
Душою слова, что резец стальной
Ещё не высек на груди гранитной.

Кометой, что неведомой орбитой
Несётся к солнцу, чтобы сединой
Сиянья своего над всей страной
Быть по небу полночному разлитой!

Но что высокопарные слова?
Все образы любви сквозь них текут
Водою, кровью, пролитым вином…

И, словно одинокая вдова,
Моя надежда теребит лоскут
Печали слёзной – о тебе одном…

Умиление

Я чувствую, что ты вот-вот заплачешь,
Что сжались губки – сердцем узнаю,
И прогоняю тишину мою
От языка, и от души – тем паче!

И каждый миг она звучит иначе –
Струна любви, которой я пою,
Почувствовав кровиночку свою,
Что на груди от солнышка я прячу…

Как туго натянулась эта связь
Шестого чувства – тонкой пуповиной,
Эфирным трепетанием струясь.

Так две неразделимых половины
В одной скорлупке, плача и смеясь,
Обнялись, пролетая над пучиной…

Иконописец

Иконописец мудрый, не тебе ли
Затрепетавшим золотом лучин
Сквозь темноту пределов и причин
Сияют ликов нежные пастели?

Твои ли губы от любви немели
Предчувствием страданий и кончин?
Твоя ли слава – иноческий чин
И терние монашеской постели?

Но, силой духа поражая страх,
Мазки ложатся, тонкие, как листья,
Что разбудила дождиком весна.

И Матерь Божья с Чадом на руках
Всё явственнее смотрит из-под кисти,
Премудростью твоей удивлена…

Отражение

Когда с тобою мы разлучены,
Твои черты ищу в лице ребёнка,
И отзываюсь, ласково и тонко,
Текучей трелью трепетной струны.

И голоса, друг другом пленены,
Сливаются, серебряно и звонко,
И взмах крыла колышет пух орлёнка,
Как тёплый бриз - соцветия весны.

Уже открыты чистые страницы,
И будущее, тихо проступая,
Мои глаза встречает, чуть дыша.

И, раздвигая времени границы,
Течёт навстречу, как вода живая,
Любовью воплощенная душа.

Добавлено (10.06.2013, 20:41)
---------------------------------------------
После этих сонетов. оказавшихся очень трудными, необходимо было продолжать роман. Но как, и чем? Конечно, взрослением героини. И, конечно, соприкосновением с вечным искусством.

Отсюда следующий ход сюжета - возвращение с Крита в Венецию, и сразу же - поездка в Рим. Вечный город переживал один из самых блестящих периодов своей истории...

Возвращение

Не в силах обратить к истокам реки,
Покорная течению минут,
Мелодия покинула приют
Дыханием затрепетавшей деки.

И я послушно опускаю веки,
И слушаю, как ангелы поют,
И сердце вырывается из пут
Не на мгновенье, не на год – навеки…

Вот так дорога, повернув назад,
Вдоль по долине убегает к дому,
Где на веранде вьётся виноград.

Так и меня к порогу дорогому
Ты возвращаешь – никому другому
Не повторить печаль твоих наград…

Блуждание духа

Звезда скитаний, Одиссея плот,
И марево над берегом Итаки,
И прорицаний сумрачные знаки,
И страхи ночи, и холодный пот…

Безлюдная дорога, поворот,
Селенья терпкий дым, и лай собаки,
Зерно к земле склоняющие злаки,
Родник, чей нежный сон чинара пьёт…

Блуждая незапамятными снами
По строчкам незаписанной судьбы,
Любовь покорно следует за нами.

И угасают свечи ворожбы,
Когда зари сияющее знамя
Горит, как медь архангельской трубы…

Дорога в Рим

Как паруса, колышутся поля,
Поют колосья тёплыми волнами,
И небо разгорелось перед нами,
Вином рассвета жажду утоля...

А впереди, дорогою пыля,
Несётся всадник – скоро за холмами
Он скроется, и солнечными снами
В его глазах окрасится земля.

Пути соединяя воедино
На замкнутом просторе площадей
Сойдёмся золотою серединой,

Где время расплело свои седины,
И прошептало Городу – владей
Молчаньем статуй, суетой людей…

Камо грядеши?

Паломники, увидевшие Рим,
Склоняя обессиленные спины,
Касаются то мрамора, то глины,
Что осветилась именем твоим…

«Куда идешь?» - спросил Господь, незрим,
И путь, что пройден был до половины,
Не нужен стал, и пепел Палестины
На губы лёг причастием вторым.

И богословы, занятые спором
О погребальной пелене Христа,
Смолкают перед будущим собором,

И спят на глади белого листа
В рассвете чувства, вдохновенно скором,
Расчёт колонн и куполов мечта…

Добавлено (11.06.2013, 17:27)
---------------------------------------------
Суетность

Ни роскоши святейшего двора,
Ни пурпуру балов и карнавалов
Не утаить парчовым покрывалом
Ту кровь, что проливают вечера

За всё, что не сегодня, не вчера,
Но в будущем – по скалам и провалам
Взовьётся к небу чёрно-алым валом,
Огнями исполинского костра…

Безжалостного времени трофеи –
Те яхонты, что вынут из оправы,
То золото, что в слитки переплавят.

И вечности дары – улыбка феи,
Гармонии невинные забавы,
И свет любви в её воздушной славе...

Размолвка

Когда мы узнаем тебя впервые,
Ты кажешься, любовь, неуловимым
Видением, небесным серафимом,
Слетающим сквозь тучи грозовые.

Но в темноту ведут пути кривые,
И вместо пламени мы дышим дымом,
И камни памяти, в душе хранимы,
Латают нашей жизни мостовые…

Коня ужалит ненасытный овод
На узенькой тропе по-над горой -
Скользят копыта, и натянут повод!

Не отвечай, не спрашивай, укрой
В подвал сознания – малейший повод
Покинуть посреди сраженья строй…

Примирение

Когда любовь, уставшая от мук,
Поверит злу и припадёт к отраве,
И, гневная, безжалостно оплавит
Молчанием слепого сердца стук,

То за одно касанье милых рук
И танец мая в солнечной дубраве
В душе смятенной ангел всё поправит,
И новая струна обнимет лук…

Но неужели надо так немного -
Движение улыбки, тёплый взор,
И пеплом осыпается тревога,

И неба холодеющий простор
Пересекает звёздная дорога,
Внимая тишине уснувших гор…

Фреска

Смотрю, и, неожиданно прозрев,
В недвижном постигаю бег пожара,
В безмолвии ловлю раскат удара,
И в тесноте зрачка растущий гнев…

И плачу, повторяя нараспев –
Что пред тобой спасение и кара,
Когда творишь, прикосновеньем дара
Неповторимый миг запечатлев?

По сумеркам ведя любовь и разум,
Твоя судьба, проснувшись, отдала
Тепло – руке, сияние – алмазу,

И ветер – взмаху вольного крыла,
И дивный свет, чья сила тяжела,
Как пламя солнца – слепнущему глазу.

В этих сонетах мне хотелось дать предощущение трагедии. Она еще очень далеко, но повеяло уже... В годы эти продолжался понтификат Льва Х (Джулиано Медичи), пышное торжество роскоши и красоты. Рафаэль тогда творил свои ватиканские фрески. Но в будущем был страшный разгром Рима императором Карлом V, крушение итальянского Возрождения...

Добавлено (15.06.2013, 11:17)
---------------------------------------------
Акварель

Мы нарисуем солнышко в окне,
И под его лучами – крышу дома,
И старый город по прозванью Roma,
Умывшийся в лазоревом огне.

Какое утро! Нежатся во сне
Стволы платанов – им давно знакома
Рассвета акварельная истома,
Настоянная в мёде и вине.

Сыночек милый, кисточками света
Раскрасим обелиски и колонны,
Позолотим соборов силуэты,

И пиний пробудившиеся кроны,
И колокольный звон, и цокот конный
Нам зазвучат – как рифмы у поэта…

Страшный Суд

О матушка моя! Ты говорила
О скорби мира, и о Дне Суда,
Когда покроют пеплом города
Вулканов пробуждённые горнила,

И пошатнутся солнце и светила,
Когда взойдёт Полынная Звезда,
И обратится горечью вода,
И по земле разверзнутся могилы…

Но слово утешения текло
Рекою жизни, что светлей кристалла,
И прорастало солнечным зерном.

И было сердцу больно и тепло,
Когда твоя любовь меня ласкала,
И плакал вечер огневым вином…

Микеланджело

Как дуб Мамврийский, эти формы стары…
Разбросаны, и собраны опять,
Они влекут воображенье вспять,
Ко рваной ране на груди Каррары!

На ней сошлись, не уступив и пядь,
Сиянье неба и глубин кошмары;
И молота жестокие удары
Освобождают, чтобы вновь распять…

И сердца кровь на грани тьмы и света
Взывает серебром карандаша,
Штрихом резца и рифмами сонета,

И, скорбный путь во мраморе верша,
Творит, небесным пламенем одета,
Твоя неукротимая душа!

Моление о Чаше

Не гордым аркам акведуков Рима,
Но скромному колодцу Вифлеема,
Не пышным перьям рыцарского шлема,
Но вдовьей лепте, что звенит, незрима,

В который раз ты явишься, творима
Свечой и словом, дивная поэма,
И будет ночь, и роковая тема
Масличной рощи Иерусалима

Свершится, как века запечатлели,
По их канону, не смягчая доли,
И не скрывая ни бича, ни стали,

Ни дрожи, ни слезы – у самой цели,
Где немощь тела покорилась боли,
А дух не в силах одолеть печали…

Последний сонет (Моление о Чаше) является этюдом на диссонансных созвучиях. Все рифмы катренов оканчиваются на "ма", при этом "тема - Иерусалима" - типичная диссонансная рифма. То же самое в терцетах - все оканчиваются на "ли", а диссонанс - "доли - стали" и т.п.
Религиозные мотивы в сонетах обычны для той эпохи. Мне представлялось необходимым ввести их - так хорошо и по смыслу и для воссоздания атмосферы.

Добавлено (17.06.2013, 09:18)
---------------------------------------------
Венецианский день

Венеции весенние сады
Волна адриатического бриза
Беспечно гладит – опадают ризы
Цветущей вишни в переплеск воды.

Здесь память от улыбки до каприза
Перемежает лёгкие следы
По бликам счастья и теням беды,
Летящим с неба и зовущим снизу.

Здесь прошлое не хочет быть минувшим -
Среди румян и пестроты лоскутной
Стучат его суставов кастаньеты.

А будущее, на причал плеснувши,
Со щедростью рассыпало минуты
И солнца неразменные монеты.

Молитва

Колена пред тобою преклонив,
Не о себе я плачу, Приснодева,
Но о зерне забытого посева
На мёртвой глине вытоптанных нив…

Я приношу молитвенный порыв
Сквозь горький мир насилия и гнева
Тебе, стоящей у Христова древа,
Голгофы прах слезами опалив.

Молю за тех, кто слаб и безответен,
Как тонкий воск в объятиях огня,
Как невесомый иней в лунном свете…

А ты, любви сокровища храня,
Моли Отца о нашем бренном свете,
Мою судьбу не пряча от меня.

Разговор

Поговори со мной о быстрине
Реки стихов, танцующей по скалам,
О стали совершенного закала,
О музыке, летящей по струне,

О ликах, вознесённых в тишине
Под купола, о силах и началах,
О мысли, что свободно зазвучала,
Открывшись разом и тебе, и мне!

Любимый! Расплывутся акварели,
И задохнутся ноты и слова,
Как розы, что раскрыться не успели…

А в сердце – золотые острова,
Где жала стрел не достигают цели,
Где время гаснет – но любовь жива…

Карнавал

Весна, веселье, юность, карнавал,
Вздыхают лепестками эфемеры,
А рядом ночь и пустота - без меры,
Без образов, без звуков, без зеркал.

И дух, что воплощал и воспевал
Врата, мосты, скрещения, барьеры,
Замкнул печаль тысячелетней веры,
И наложил печать, и замолчал.

Скитается неузнанное слово
По праздным лабиринтам суеты
И хаосу сознания больного,

И ты не вспомнишь имя сироты,
Но, ощутив дыхание былого,
Не мне! Моей любви ответишь ты!

Роман подходит к финалу. В этих сонетах мне хотелось сказать о том, как хочет жить сказанное слово. Стихам больно умирать.

Добавлено (17.06.2013, 20:24)
---------------------------------------------
Теперь - трагический финал.

Маска

Уже не слышно шума карнавала,
Алеет на стене закатный блик,
И лепестки роняет базилик
С балкона в сумрак сонного канала,

И в колыхании волны усталой
Всплывает маска… сдерживаю крик,
В мои глаза глядит холодный лик…
Непрошенная… я тебя узнала!

Ты ловишь мир зиянием глазниц,
Вбирая свет и похищая слово,
И пряча слёзы в инее ресниц…

Я отвернусь – ты возникаешь снова
В зеркальной глуби, в немоте страниц…
Мне страшно!.. подожди… я не готова…

Перед уходом

Тюльпанам на снегу слепяще-белом,
Реке, пересыхающей в песках,
Заре вечерней в алых облаках
Подобна кровь, покинувшая тело…

Лишь первый плач услышать я успела,
Моя малютка! На своих руках
Тебя мне не баюкать… Ночь и страх
Сгущаются… свеча моя сгорела.

Но ты жива… журчанье родника,
Ловя росу поникшего листа,
Бежит ручьём по краешку пустыни…

А мне пора. Дорога далека,
Косым дождём томится темнота,
И плачут вязы кронами густыми…

Последний рассвет

Светает. Юный месяц побледнел,
И сети звёзд погасли спозаране,
Чуть померцав забытыми дарами
В бездушном хаосе долгов и дел...

И, ощутив достигнутый предел,
Стирая цвет и расщепляя грани,
Внезапно, словно боль в открытой ране,
Вдыхаю мир, что разом обеднел…

Как будто леденеющие волны,
Над головой смыкаясь тяжело,
Крадут по капле зрение и слух…

Бесшумно, как огонь далёких молний,
Прозрачно, как холодное стекло,
Свои крыла освобождает дух...

Прощай!

Твоей любви, ни ищущей совета,
Не требующей клятвы и залога,
Не верящей, что кончится дорога
Аккордами последнего сонета,

Печали угасающего света
Отдам, остановившись у порога,
И тихо припаду к ладони Бога,
Твоей прощальной ласкою согрета…

Прости, мой милый! Камень из оправы
Бессильно выпал… золотым овалом
Замкнулась холодеющая мгла…

Тебе, любимый - долгих лет и славы,
И не горюй о том, что миновало,
Но радуйся тому, что я – была…

Неоконченная канцона

Жизнь моя! Зарёю огнекрылой
Ты всходила и любовь дарила,
Оставляя вехи на пути –
Полудрему старого платана,
Лютни плач, хоралы океана,
Детский лепет у моей груди…
Жизнь моя! Тебя не перейти
Заново, как золотые нивы,
Заново, как вешние разливы
Талым снегом опьянённых рек…
Так останься – юными дарами,
Струнами стиха, свечой во храме –
Мой короткий век…

Жизнь моя! За всё благодарю я,
За огонь и нежность поцелуя
В серебристой музыке луны,
За тугие грозди винограда,
И каррарских мраморов каскады,
И седую прядь морской волны!
За напевы славной старины,
И героев гордые могилы,
И слова неукротимой силы,
Вверенные моему перу,
И за то, что на руках любимых,
Узнавая лики серафимов,
Я сейчас умру…

Мне уже не страшно и не больно…
Дальний голос бронзы колокольной
Не успеет надо мной допеть…
Пеленая душу облаками,
Приголубит нежными руками
Та, чьё имя…

Добавлено (18.06.2013, 22:11)
---------------------------------------------
Благодарю всех, кто имел терпение дочитать до конца эту долгую и медленную историю жизни и любви. В наш век мельтешенья очень нелегко на чем-либо сосредоточиться. Благодарю за многочисленные отклики. Простите, что занял столько места и времени.

Добавлено (05.08.2013, 11:41)
---------------------------------------------
А, коли уж началось юмористическое отступление, то вот -

Сценка на станции

Вся площадь привокзальная забита экипажами,
Подковы звонко цокают, метелицей хвосты,
Шкворчаньем свежих пончиков и паровозной сажею
Пропитано дыхание дорожной суеты.

Сидим мы вместе с мамочкой у парапета здания,
Где за стеклом красуются балык и колбаса,
А папочка отправился проверить расписание,
А поезд с опозданием идёт на два часа!

Хромает время скучное минута за минутою,
И пить ужасно хочется от приторных конфет,
Томит нас ожидание - такое неуютное...
А папочка тем временем нацелился в буфет.

Там окороки сочные, как на полотнах Снайдерса,
Там штофики зелёные пузырчато блестят,
Там этикетки винные от Мозеля до Кадиса,
И штопоры, как хвостики молочных поросят!

Не часто приключаются такие обстоятельства,
Как золотые профили среди простых монет,
Но повстречал наш папочка старинного приятеля,
И полчаса до поезда, а папочки всё нет!

А станция наполнилась толпой осуматошенной,
Как птицами крикливыми на гнущихся ветвях,
И тесно, и волнительно, и ничего хорошего...
И тут наш милый папочка явился на бровях...

И к поезду пришедшему с коробками и с папочкой
Скорее побежали мы и втиснулись в купе,
И Полечкина куколка, забытая на лавочке,
Осталась за компанию со старым канотье...

Под стук колёс на столике бренчанье подстаканников,
Поклажа вся уложена, постелена кровать,
И вот пошли мы с мамочкой к вагону ресторанному,
А пьяненького папочку решили не пускать.