Здравствуйте, Феликс. Ну... Цветаева - это ЦВЕТАЕВА, а я - иногда пишу стихи. Спасибо Вам!

я и в судный день не дрогну,
и в обычный... Бог - во мне.
всё несутся мои дроги
по дороге при Луне.

Ну а я стою себе - в платьице худом,
В некрасивых трусиках и с разбитым лбом.
Сильно я нашкодила... И за это - грусть,
Как программу школьную, шпарю наизусть.

я бежала, бежала, бежала.
опрокинулась пальцами в грязь.
и подумала: "глупая жаба!"
и ещё: "ничего мне не жалко -
ни себя, ни того, что бежала."
и расплакалась. и поднялась.

ну вот и плед, и лето мимо, и телевизор, и кровать.
и запах выветрить от дыма... и занавески постирать...
и это всё - простуда, пепел, стихов дешёвых кружева,
напоминает мне, что Пеппи - ещё жива... ещё жива.

и в нервном молчании вовсе не больше добра, чем в святой болтовне,
и мир наяву совершенно такой же, каким он нам снится - во сне.

Но грядут перемены и громы,

и весенние не-до-де-ла...
То ли мать меня в поле нашла,
то ли аист ошибся дурдомом.

кораблик, так и не причалив,
уплыл - не нужный никому.

самостоятельны наши дети
и недоверчивы наши боги
но раздражают и тех, и этих
наши придуманные тревоги

наши ненужные шифоньеры
и устаревшие выкрутасы
всех их от нашей воротит веры
и от дурацкой любви "не в кассу"

***

я бежала, бежала, бежала.
опрокинулась пальцами в грязь.
и подумала: "глупая жаба!"
и ещё: "ничего мне не жалко -
ни себя, ни того, что бежала."
и расплакалась. и поднялась.

А мы-то с вами почти соседи. Вы в Кёлне, я в Берлине. Может когда и встретимся.

потому, что уже есть уменье, привычка и навык.

ничего уже не напишется - да не скажется.
я на этой планете - лишняя, вам не кажется?

И еще в чем прав Литвиненко, после Вашей поэзии стыдно писать стихи.

Катя, Вы действительно не с этой планеты

мы тебя помним!)