Но что же ты, грустя, ползешь среди дорожек,
И опадает слив лиловая печаль…
Из них еще сварить закат душистый можно,
Чтоб слаще был зимой безумно черный чай.

Покосы осенние – желтое стелется,
Синее – на сердце, не отпустить.
А рыжее крутится
рябиновой мельницей,
калиновой ягодой
просит – прости!

хрустящее, сочное
порочно-бедовое…

Соблазнитель мой двурогий
собирает нынче рать.

Под тиканье часов крадутся стрелки-воры,
Сентябрьский часослов, молитвы – приговоры…

С удовольствием прочла!

Марина, долго ждала твоих стихов, но оно того стоит!
Просто чудо, как хорошо!

чем покорней взгляд, и чем желтей пролески,

Антенна опять болталась на ветру?)))
А здесь я прочитал так:
"...и чем покорней взгляд, и чем желтее пресса,.. "

Привет! она и болтается, то есть стучит по крыше, как всегда!))

Где день любой как жук – ползет и тих, и прост,
Но крылья распахнет, и солнце звонко брызнет
С его надкрылий в дом, в оконный перекрёст.

Ударится в стекло, осыплется в сирени,
И где-то у корней завечереет тень,

И опадает слив лиловая печаль…

Покосы осенние – желтое стелется,
Синее – на сердце, не отпустить.

Осень тянет на колени
порыжевший сарафан,
Зябко, зябко! Бродят тени,
чуть скрипит сапог сафьян.

Осенний календарь значительный и ёмкий
Где в каждой клетке – грань, узор – в любой каёмке

Хочу исправить в предыдущем сообщении но сразу вылетаю с сервера)) мистика) пусть остаются 3 Милкиных цитаты и строчка не на месте!)))

Назначена встреча, а значит и осень не скоро нагрянет,
И будет тепло еще в гладких ладонях озерной воды,
Какой земляничный, ласкающий губы, узор на поляне
Июль вышивает, надежно скрывая слова и следы!

Сгонять до ларька, отражаясь в лужах…
Не то чтоб за водкой, мне градус не нужен,
Тем более – денег здесь стоит бутылка,
Словно она осколок Луны.

Они целовались на простыни цвета экрю:
Изысканный цвет небеленого шелка
И сливок топленых.

ЗАБОР

А я все мечтала на спинах
Темно-синих июльских дельфинов
Уплыть…
Не уплывешь от судьбы.

По-другому открою дверь:
Не май, озорной и резкий,
А сезон созревающих ягод
И особой, тягучей прохлады
Нежно выкрасит перелески
В светло-желтое, цвет потерь.

написалось вот дачное-случайное...
Скоро в город возвращаться...

Осенний календарь значительный и ёмкий
Где в каждой клетке – грань, узор – в любой каёмке.
Боится ли душа осенних льдинок ранних?

В широкополой шляпе и плаще
блуждает некто между небылью и явью…

Тепло и сыто спящим облакам,
моргают лужи непросохшими глазами…

Сегодня каждый, кто незряч и невезуч
глаза закроет и немедленно прозреет.

В широкополой шляпе и плаще
блуждает некто между небылью и явью…

моргают лужи непросохшими глазами…

Он сделал нас слепыми – ни за что.
За то, что сами слепо верили в химеру.

В широкополой шляпе и плаще
блуждает некто между небылью и явью…
В витринах – осень, время спелых овощей
и перезревшего на солнце разнотравья.

Разбираю ее документы, нашла два письма блокадных лет. Пока не читала, раскладываю по папкам.

Уходит целая эпоха тех, кто в годы войны были молодыми...

Прижимала к себе кукуруза
запеленутый в листья початок!..

все равно нам уже не вернуться
в разноцветные эти одежды.

Ладно тебе. Уйдём в нирвану.

Я разрушила мир – он непрочный,
Он подвержен смертям... И поломкам,
и его по корзинам, котомкам
мы растащим в людские квартиры.

Навсегда увозила под ночь я
Половину вчерашнего мира.

Я поспешно срывала на клумбе
Отгулявшего лета детишек