Наблюдения над жителями города

Откупается гроздьями белыми
От снегов и морозов черемуха,

Не пройти просто так, не отмеченной –
Словно лапой кошачею, бархатной,
Этот запах – мазнет опрометчиво,
Нос подразнит медовою патокой.

И занюхать тоску, словно стопочку,
Терпкой горечью ветки изломанной.

Так легко облететь – в том особая сила!
Не боясь, осознать, что настала пора…
Их недолог полет, и они легкокрыло
Провожают весну каждый год со двора.

Он приглашает на мазурку,
Сердечных дел лукавый плут -
И сто черемух в переулке
Пьянящим запахом плывут.

Падают белою радостью прямо на мокрый асфальт,
Ежевесеннею пряностью под петербургский закат.

Падают белые, падают…
Стрелами в чью-то мишень.

Белизною мечены
все дворы,

Хорошая подборка стихов о черёмухе! С разных сторон и в разных разрезах, и очень тонко. С уважением Владимир.

я любуюсь им, как японцы - своей саккурой

Разве вдох – это только для выдоха…

И занюхать тоску, словно стопочку,
Терпкой горечью ветки изломанной.

Так легко облететь – в том особая сила!
Не боясь, осознать, что настала пора…

Колышет ветер опахало,
Шуршит зеленый кринолин.
Невзрачным деревце стояло,
Теперь разряжено в муслин!

Из тех эпох, привычкой бальной
Взирает в цейсовский лорнет
Сам огнедышащий, скандальный,
Влюбленный баловень. Поэт!

Он приглашает на мазурку,
Сердечных дел лукавый плут -
И сто черемух в переулке
Пьянящим запахом плывут.

Ты лечишься спиртом и ложью.

Весна погорячилась – не впервой!
И сыростью объемлет всю округу,
А мы – бежим по вздыбленному кругу
Арены, именованной – судьбой.
(И если справа слышен смех Паяца,
То слева – убивается Пьеро)
Не стерегу свое я серебро:
Пускай воруют! Золото – боятся…
И вот уже молчание летит
На мокрые асфальты поднебесья,
И нет его для жаждущих чудесней,
И много слов оно предвосхитит.
… …

Колеблется ночи зыбучий опал,
Темнеет листва осторожно.
Ты болен сегодня, ты очень устал
Ты лечишься спиртом и ложью.
Вертлявое слово уста холодит,
А виски – к вискам… согревают…
И долгая ночь у тебя впереди,
Коротких теперь - не бывает!
И если раскинуть на картах житье
То выйдет – казенная кровля,
И бледные тени – под сводом ее,
А ключик - висит в изголовье.
Ты пленник в опалово-млечном стекле,
Плыви от дверей до оконца!
Сужается русло – как Па-де-Кале…
Лишь «па» остается до донца.

Они поют про День РожденЬя

А пес, взахлеб, и – в унисон,
Вещает - тощ и беспороден,
Что к ним спешит – liberation,
На смену нищенской свободе.

Цветеньем воздух упоен -
Какие рясные сирени!
Оставлен шумной свитой трон:
Вокзал пустеет в воскресенье.
Перроны – в хмаристом дыму,
Бомжи играют на гармошке,
И бродит пес с повадкой кошки,
Не прикрепленный ни к чему.
Ни к будке – цепью домовитой,
Ни к миске с жирною едой.
Друзья взирают не сердито:
Еще не кончился запой.
Тараща белые глаза
Они поют про День Рожденья,
И, заглядевшись на сирени,
Дверями хлопает вокзал.
Перрон - гармошкою контужен,
Что хрипло стонет, чуть дыша,
И торопливый люд – по лужам,
Сквозь День Рождения бомжа.
А пес, взахлеб, и – в унисон,
Вещает - тощ и беспороден,
Что к ним спешит – liberation,
На смену нищенской свободе.

И, заглядевшись на сирени,
Дверями хлопает вокзал.
Перрон - гармошкою контужен,
Что хрипло стонет, чуть дыша,
И торопливый люд – по лужам,
Сквозь День Рождения бомжа.

Цветеньем воздух упоен -
Какие рясные сирени!
Оставлен шумной свитой трон:
Вокзал пустеет в воскресенье.
Перроны – в хмаристом дыму,
Бомжи играют на гармошке,
И бродит пес с повадкой кошки,
Не прикрепленный ни к чему.
Ни к будке – цепью домовитой,
Ни к миске с жирною едой.
Друзья взирают не сердито:
Еще не кончился запой.
Тараща белые глаза
Они поют про День Рожденья,
И, заглядевшись на сирени,
Дверями хлопает вокзал.
Перрон - гармошкою контужен,
Что хрипло стонет, чуть дыша,
И торопливый люд – по лужам,
Сквозь День Рождения бомжа.
А пес, взахлеб, и – в унисон,
Вещает - тощ и беспороден,
Что к ним спешит – liberation,
На смену нищенской свободе.

забывая, что могут очень легко оказаться на их месте...

Цветеньем воздух упоен -

На «бис» – гуляем по карнизу, в антракт – идем опохмелиться. Носила платье – может, помнишь? Давно пылится за кулисой: оно рогожкой стало в полночь, как замарашкою - актриса. (Она поверила в сценарий – и так играла!) Станиславский ее хвалил и