Добавлено (02.05.2013, 13:59)
---------------------------------------------

Добавлено (09.05.2013, 17:50)
---------------------------------------------
Пора продолжить. Хочется поговорить. О жизни и смерти (тема несостоявшегося разговора Сталина и Пастернака)? Или сразу - о вечности?
Много раз читал и слышал, как это страшное слово произносят с легкостью, говоря - "он шагнул в вечность", утверждая - этому искусству
дарована вечность, это поэзия - вечна. эти строки - бессмертны. Между тем один большой русский поэт смог выразить трагизм вечности
вот в этих строках:

Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы!

Увы, это так. От огромного наследия античной литературы остались лишь рассеянные фрагменты. Случись беда,
и наша литература и культура канут - в вечность. Совсем не такую - в вечность забвения. Похожий трагический
мотив прозвучал в письме Иосифа Бродского Брежневу:

Единственная правота – доброта. От зла, от гнева, от ненависти – пусть именуемых праведными – никто не выигрывает.
Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий. Останутся
наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело.

Что же к этому можно добавить? Есть такой эмпирический закон Луи Долло. Он гласит примерно следующее. Если
биологический вид вымер, он не появится снова. Иными словами. эволюция необратима. Добавим к этому то, что
биологический вид так же смертен, как и биологический индивидуум. И еще. Чем сложнее устроен биологический
вид, тем короче время его существования. Вот вам взгляд sub speciae aeternitatis. Не только мы смертны, смертно
человечество. Кто наследует Поэзию? Кто наследует человеческую культуру?
Ответ на этот вопрос, конечно, есть, и не один. Не будем обсуждать все возможности, но одна обязательно должна быть
рассмотрена. Это инопланетный разум. Блистательно дано это решение в одном из лучших фильмов последних
десятилетий - "Искусственный разум" Стивена Спилберга (2001). Фильм, кстати, экранизация рассказа Брайана Олдисса.
Прекрасное и светлое завершение этого фильма, конечно же, по душе. Но - может случиться и иначе.

И случается - в рассказе Марии Фомальхаут "Блок". Сюжет рассказа прост и трагичен. Инопланетянин спасает затерянного
в космосе землянина, находя его по передаче стихов Александра Блока. идущей с земного корабля, оказывающегося
Ковчегом. Земли больше нет, спаслись единицы, лучшие. элита. Инопланетянин спасает землянина, наивно полагая,
что он и есть великий поэт Блок. Увы, действительность настолько неприглядна, что автор воспроизводит ее краткой
цепочкой записей землянина. Из нее мы узнаем правду. Земля уничтожена войной, развязанной за ресурсы во время
очередного экономического кризиса. Спаслись немногие из финансово-промышленной элиты. Грубо говоря - олигархи.
Вскоре на Ковчеге начались перебои с продуктами, далее наступил короткий период каннибализма. Последний
выживший оказывается обнаружен инопланетянином, благодаря стихам Блока. Сатира, страшная сатира звучит в последней
записи в дневнике землянина - "заняться русским языком, подучить стихи Блока". Обман, чудовищный обман.
Неудивительно - нравы таковы.

И все-таки вот так, неисповедимым путем, сохранилась частица земной поэзии, нашей культуры, подобно улыбке
Моны Лизы в одном из рассказов Рэя Бредбери. Все-таки это случилось, и в этот раз строки спаслись от забвения.
И самое главное - в течение всего рассказа звучат стихи Александра Блока...

Рассказ опубликован в журнале "Союз Писателей" № 2, 2013.

Добавлено (09.05.2013, 20:33)
---------------------------------------------
Иосиф Бродский. Нобелевская лекция

...Человек принимается за сочинение стихотворения по разным соображениям:
чтоб завоевать сердце возлюбленной, чтоб выразить свое отношени к окружающей
его реальности, будь то пейзаж или государсво, чтоб запечатлеть душевное
состояние, в котором он в данный момент находится, чтоб оставить -- как он
думает в эту минуту -- след на земле. Он прибегает к этой форме -- к
стихотворению -- по соображениям, скорее всего, бессознательно-миметическим:
черный вертикальный сгусток слов посреди белого листа бумаги, видимо,
напоминает человеку о его собственном положении в мире, о пропорции
пространствак его телу. Но независимо от соображений, по которым он берется
за перо, и независимо от эффекта, производимого тем, что выходит из под его
пера, на его аудиторию, сколь бы велика или мала она ни была, -- немедленное
последствие этого предприятия -- ощущение вступления в прямой контакт с
языком, точнее -- ощущение немедленного впадения в зависимость от оного, от
всего, что на нем уже высказано, написано, осуществлено.
Зависимость эта -- абсолютная, деспотическая, но она же и раскрепощает.
Ибо, будучи всегда старше, чем писатель, язык обладает еще колоссальной
центробежной энергией, сообщаемой ему его временным потенциалом -- то есть
всем лежащим впереди временем. И потенциал этот определяется не столько
количественным составом нации, на нем говорящей, хотя и этим тоже, сколько
качеством стихотворения, на нем сочиняемого. Достаточно вспомнить авторов
греческой или римской античности, достаточно вспомнить Данте. Создаваемое
сегодня по-русски или по-английски, например, гарантирует существование этих
языков в течение следующего тысячелетия. Поэт, повторяю, есть средство
существования языка. Или, как сказал великий Оден, он -- тот, кем язык жив.
Не станет меня, эти строки пишущего, не станет вас, их читающих, но язык, на
котором они написаны и на котором вы их читаете, останется не только потому,
что язык долговечнее человека, но и потому, что он лучше приспособлен к
мутации.
Пишущий стихотворение, однако, пишет его не потому, что он рассчитывает
на посмертную славу, хотя он часто и надеется, что стихотворение его
переживет, пусть не надолго. Пишущий стихотворение пишет его потому, что
язык ему подсказывает или просто диктует следующую строчку. Начиная
стихотворения, поэт, как правило, не знает, чем оно кончится, и порой
оказывается очень удивлен тем, что получилось, ибо часто получается лучше,
чем он предполагал, часто мысль его заходит дальше, чем он расчитывал. Это и
есть тот момент, когда будущее языка вмешивается в его настоящее.
Существуют, как мы знаем, три метода познания: аналитический, интуитивный и
метод, которым пользовались библейские пророки -- посредством откровения.
Отличие поэзии от прочих форм литературы в том, что она пользуется сразу
всеми тремя (тяготея преимущественно ко второму и третьему), ибо все три
даны в языке; и порой с помощью одного слова, одной рифмы пишущему
стихотворение удается оказаться там, где до него никто не бывал, -- и
дальше, может быть, чем он сам бы желал. Пишущий стихотворение пишет его
прежде всего потому, что стихотворение -- колоссальный ускоритель сознания,
мышления, мироощущения. Испытав это ускорение единожды, человек уже не в
состоянии отказаться от повторения этого опыта, он впадает в зависимость от
этого процесса, как впадают в зависимость от наркотиков или алкоголя.
Человек, находящийся в подобной зависимости от языка, я полагаю, и
называется поэтом.

Добавлено (11.05.2013, 19:10)
---------------------------------------------
а знаешь ли, я тут недавно сошел с ума,
не буйно, а тихо. никто даже не заметил...
вдруг с улиц осыпались яблоками дома
и город горел в апельсиново-ярком свете,
а после закрылся, как устрица створки сжав.
наверно попала песчинка, но вот жемчужин
я не обнаружил, открыв остриём ножа,
мой город-моллюск... значит жемчуг ему не нужен.
не нужен, ведь это морока - за слоем слой
выкатывать шарик, и в мантии нежных складoк
растить это чудо, омыв дождевой водой,
чтоб яблоком дома упасть на одну из грядок
закрытого города... я нe в своём уме
наверное был, я смотрел, как пылали крыши
оранжево-яркого города. и во тьме
жемчужины падали прямо на пепелище...