Сирена, вот и я! Он был пьяница и лентяй, - правильней будет Он был пьяницей и лентяем))). Только глупец бросает хорошее яблоко ради червивой сливы. - бесподобно сказано! Прекрасно! С каждой главой интересней и интересней))). Но что-то меня настораживает...пока не могу понять что. Посмотрим, что будет.
Но что-то меня настораживает...пока не могу понять что.
Не пугайте! Что не так?
Глава пятая
5 Несколько дней Ахайя проводила время исключительно в обществе Альмара. Они совместно завтракали, занимались текущими делами, выезжали на вечерние прогулки. Они много разговаривали, рассказывая друг другу истории из своих жизней. Альмар, ко всем своим достоинствам, оказался ещё и превосходным рассказчиком, не лишённым чувства юмора, а также умным советником. Несколько его советов Ахайя применила в хозяйстве. Альмара очень интересовала Школа Меченосцев, о которой часто упоминала женщина, и однажды он попросил рассказать о ней подробнее. - Школу Меченосцев в крепости Святой Лианны организовала виолка Ясса, Главный Советник и близкий друг первого короля Ландии. Её родственницы и подруги стали первыми наставницами Школы, - начала свой рассказ Ахайя. – В Школе есть три факультета: стражников, телохранителей и воинов. На первые два берут и мальчиков, и девочек, на третий только мальчиков, в основном, из богатых семей, которые могут оплатить обучение своих отпрысков. Выпускники этого факультета – будущие военачальники, так как их учат не только воинскому искусству, но также тактике, стратегии и другим военным премудростям. - А какой факультет закончила ты? - Телохранителей. Вот, посмотри на мои предплечья, - Ахайя без стеснения оголила плечи и часть груди. Взгляд мужчины сразу прикипел к её прелестям, а затем, нехотя, переместился на предплечья, где темнели чёрные знаки татуировки. - Из-за этих татуировок нас и прозвали «мечеными», - продолжила Ахайя. – На левой руке у меня эмблема Школы Меченосцев - пересечённое мечом солнце. На правой – чёрный круг, а в нём рука, сжимающая за лезвие кинжал. Это эмблема телохранителей. У стражников другой знак – перекрещивающиеся раскрытый глаз и меч, а у воинов – меч и стрела, тоже перекрещенные. - Ты говорила, что в Школу берут только детей. А взрослых? - Никогда. Только детей от шести до девяти лет. - Почему? - Во-первых, обучение длится десять лет, для особо одарённых – двенадцать. Не знаю, чему их там учат, но говорят, что это уже не просто телохранители или воины, а мастера высшего класса… Даже опытные и закалённые в битвах «меченые» уступают им дорогу… А во-вторых, наставницы говорят: «Чтобы натаскать хорошего пса, его нужно учить со щенка». Мы проходили комплекс упражнений, который под силу только юному гибкому телу, ещё не окостеневшему и не покрытому мышечной массой. - Понятно… Ты говорила, что детей берут прямо с улицы? - В большинстве случаев. Специальные эмиссары Школы ездят по разным городам и подбирают бездомных детей. Не знаю, какими критериями они руководствуются, потому что берут не всех. - И много вас было в крепости? - Первый год – много. Затем количество начало резко сокращаться. Слабых, ленивых, строптивых выбраковывали. По слухам, их продавали в рабство. - Разве это справедливо? - Я, думаю, да. Слабый, ленивый или трусливый должен служить сильному. Быть «меченым», значит быть особенным человеком. Любой из нас, к середине жизни, добивается славы или богатства, благодаря приобретённым в Школе качествам. А если ты не хочешь учиться, не можешь терпеть боль, подавлять страх, переносить определённые лишения, не стремишься к совершенству – значит, ты уже раб, раб своей лени и своих комплексов. Слабый должен подчиняться, сильный – править, таков закон нашей жизни. - Как же вас учили? Сразу дали в руки меч и заставили драться? Представляю себе маленьких крошек, махающих мечами… - Первый раз я взяла в руки деревянный меч, когда мне исполнилось десять лет и я сдала экзамен на мужество. - А до этого что делала? - До этого наставницы испытывали меня и закаляли физически и духовно… Ты говорил, что рос у чужих людей. Они любили тебя? - Наверное. Я не чувствовал себя в чём-то ущемлённым. - Ты сладко спал, вкусно ел? - Не скажу, что голодал. И спал в своё удовольствие. - А вот, как жила я с шести лет и до шестнадцати. Подъём с восходом солнца. Затем обливание холодной водой, личная гигиена и уборка комнат. После лёгкая разминка. Завтрак и силовые упражнения до самого обеда. После обеда отдых два часа, а потом индивидуальные занятия. До десяти лет, с точки зрения обывателя, это были сплошные ужасы. Например, порка. Тебя бьют плетью или розгами, а ты не должен ни кричать, ни плакать. Так нас приучали терпеть боль. Или садили в специальное тёмное помещение, куда запускали крыс. Выйти оттуда малыш мог, только убив не менее трёх крыс. Притом, голыми руками. Поначалу крысы искусали мне все руки, но затем я наловчилась их душить. К жестокости нас приучали, заставляя убивать и разделывать милых пушистых кроликов или маленьких щенков. Терпеть голод нас приучали постепенно: сначала лишали обеда, затем ужина, а к десяти годам мы регулярно постились два дня в месяц. Чтобы мы не боялись холода и темноты, нас запирали голыми в холодном погребе. Выдержку воспитывали, заставляя часами стоять неподвижно в одной позе. И вот только тот, кто выдержал все эти "издевательства", не сломался и не сдался, сдал экзамен на мужество – только тот получал в руки свой первый деревянный меч. И начинал обучение воинскому искусству. В четырнадцать, после успешной сдачи экзамена мастерства, давали бронзовый меч. В последний год обучения, тот, кто дошёл и дожил до этого радостного события, получал свой первый настоящий стальной меч, который выбирал сам, по своему вкусу, и с которым впоследствии выпускался из Школы. Альмар удивлённо присвистнул. - Можно сказать, что у тебя не было детства. - Благодари Небеса, что ты родился мальчиком, а не девочкой. Говорят, виолки натаскивают своих дочерей ещё жёстче, чем нас в Школе. Альмар улыбнулся и взял женщину за руку. - Теперь, после твоего рассказа, я понял, что должен быть благодарен своей матери за то, что она отдала меня в чужие руки, а не воспитывала сама. Ты тоже будешь издеваться над своим сыном? - Думаю, что нет. Но всё же я хотела бы, чтобы он стал хорошим воином. - А если у тебя родится дочь? - Я её тоже воспитаю в воинском духе. - Расскажи мне о своём супруге. Я слышал, он постоянно путешествует. Почему ему не сидится дома, возле такой прекрасной женщины? Если бы я был твоим мужем, я ни за что не оставил бы тебя одну… - Мой супруг не любит долго сидеть дома. Он приезжает только за деньгами… - Он не любит своего сына? Мальчик растёт без отца. - Нет, он его любит… Но не любит замок. - А тебя он любит? - Мы с ним просто друзья. - Друг не заставит друга страдать в одиночестве. - Не очень я и страдаю, - улыбнулась Ахайя. - У тебя есть любовник? - Пока нет… Альмар нежно поцеловал кончики пальцев госпожи и сказал: - Я снова рискую показаться дерзким, но не мог бы я разделить твоё одиночество? Я могу согреть твоё ложе жаром своей страсти… Ахайя засмеялась и погладила мужчину по щеке. - А почему бы и нет? Попытка – не пытка… - Может, прямо сейчас? - Если ты готов… - Я давно готов, моя госпожа… Я уже не в силах терпеть! Не говоря ни слова, Ахайя встала и направилась в спальню. Альмар последовал за ней. Увидев огромную кровать, он с сочувствие спросил: - И как ты не потерялась на этом поле? Ахайя повернулась и с вызовом произнесла: - Покажи, на что ты способен, виол! Альмар хищно улыбнулся и приблизился к женщине вплотную. Взяв её лицо в ладони, он наклонился, и Ахайя ощутила лёгкий нежный поцелуй. Затем его губы скользнули ниже, покрывая шею и плечи жаром горячего дыхания и невесомыми прикосновениями. Его руки скользнули по плечам и спине, снимая лёгкое домашнее платье, которое с тихим шёлковым шелестом соскользнуло вниз и упало у ног, обнажив стройную фигуру с большой упругой грудью. Губы мужчины с жадностью припали сначала к одному, затем к другому соску, нежно посасывая и слегка покусывая. Язык энергично щекотал их, трепеща, словно попавшая в западню бабочка. Небывалое возбуждение охватило изголодавшееся тело женщины, и она нетерпеливо застонала. Но Альмар продолжал ласкать её, медленно опускаясь вниз, языком и губами поглаживая кожу живота, бёдер, ног. Закончив облизывать женщину спереди, он повернул её спиной к себе и начал всё сначала, только в обратном порядке. Лёгкие поцелуи, покусывания и полизывания начались с ног, поднялись к твёрдым подтянутым ягодицам, прошлись по спине и закончились на плечах и затылке. Ахайя уже дрожала от нетерпения и сильного возбуждения, отрывисто дышала и постанывала, но не торопила ласк мужчины, которые, сами по себе, были очень приятны. Положив одну ладонь на затылок женщины, а другую на плоский мускулистый живот, он заставил её наклониться вперёд и облокотиться руками о кровать, оттопырив круглую попку. Одним движением спустив штаны, он освободил вздыбленное и нетерпеливо подрагивающее достоинство. Медленно и нежно он начал тереться об её бархатистую кожу, с каждым движением неуловимо и незаметно продвигаясь всё ближе к заветной цели. Тем временем его руки лихорадочно сбрасывали остатки одежды. Обнажившись полностью, он положил руки на бёдра женщины и неожиданным сильным и резким движением вошёл в неё. Ахайя вздрогнула и даже охнула, но тут же прогнулась от удовольствия, подстраиваясь под сильные напористые движения любовника. Их страстные движения длились недолго, так как оба давно не знали плотской любви, поэтому бурный сильный экстаз вскоре охватил обоих, и они излились с громкими стонами наслаждения. Выйдя из женщины, Альмар опустился на колени и припал губами к влажному набухшему лону. Сильными сосательными движениями и умелой работой языка он очистил её и вновь возбудил. Затем сел на край ложа, широко расставив ноги, и попросил: - А теперь ты помоги мне, и мы продолжим начатое… Ахайя без возражений опустилась на колени и взяла в рот слегка обмякшее орудие любви. Лаская его языком и губами, поглаживая руками, она привела его в боевую готовность, и любовники перебрались на кровать. На этот раз их совокупление было более продолжительным, не менее страстным, и разнообразным. Они кувыркались на широком любовном поле, пока совсем не смяли и не сбили узорчатое покрывало. Тишину спальни нарушали только страстные стоны, возбуждённые восклицания, звуки любовной игры и неистового совокупления. Их голые тела покрылись потом и соками телесных выделений, волосы взъерошились, дыхание сбилось. Только спустя несколько часов они насытились и успокоились, расслабившись в усталой неге. Ахайя была счастлива – давно у неё не было такого сильного, горячего, изобретательного и выносливого любовника. Альмар тоже не разочаровался – в постели женщина была покладистой, страстной и раскованной, в отличие от её повседневного облика всевластной и высокомерной госпожи. С этого дня они стали "официальными" любовниками, и теперь Ахайя никогда не спала одна. Альмар оказался любвеобильным и неистощимым, с богатой фантазией, и их ночи, а зачастую и дневные часы, проходили занимательно и разнообразно. В другое свободное время женщина обучала его приёмам борьбы и самообороны, а он учил её игре на аккордо. Уже все в замке знали, что бард Альмар не только поёт госпоже... Но говорили об этом тихо и с оглядкой, так как Ахайя не терпела пересудов за спиной. Мало кто осуждал поведение женщины, так как господин сам был виноват в своих бедах. Кто же оставляет красивую женщину одну на столь продолжительное время? Но Астон, в очередное посещение дома, одобрил выбор супруги. Альмар ему понравился, и он с удовольствием общался с виолом. По настоянию Ахайи, Астон вынужден был спать вместе с ней в одной кровати, так как женщина решила родить ещё одного ребёнка – от Альмара. Астон не возражал против прибавления семьи, так как любил детей и обожал Лароса. Малыш уже настолько подрос, что с ним можно было играть. Пробыв в замке достаточно долго, чтобы создать видимость зачатия и успеть надоесть супруге, Астон отбыл в очередное путешествие, прихватив приличную сумму на расходы. Ахайя вновь осталась одна, но не в одиночестве. Рядом находился Альмар, которого она искренне любила, и от которого уже ожидала ребёнка.
Сирена, к моей большой неожиданности глава получилась очень откровенной «Чтобы натаскать хорошего пса, его нужно учить со щенка» - хорошо сказано! Выйти оттуда малыш мог, только убив не менее трёх крыс. Притом, голыми руками. Одним движением спустив штаны, он освободил вздыбленное и нетерпеливо подрагивающее достоинство. Медленно и нежно он начал тереться об её бархатистую кожу, с каждым движением неуловимо и незаметно продвигаясь всё ближе к заветной цели. Тем временем его руки лихорадочно сбрасывали остатки одежды. Обнажившись полностью, он положил руки на бёдра женщины и неожиданным сильным и резким движением вошёл в неё. Ахайя вздрогнула и даже охнула, но тут же прогнулась от удовольствия, подстраиваясь под сильные напористые движения любовника. - вот таких описаний я побаиваюсь в некотором роде. Просто не привыкла такое читать, скажем так (но, как говорится, автор волен писать, как пожелает))). Ахайя без возражений опустилась на колени и взяла в рот слегка обмякшее орудие любви. Лаская его языком и губами, поглаживая руками, она привела его в боевую готовность, и любовники перебрались на кровать. - ну ОООчень откровенно! А так - интригует. Видите, второй день зачитываюсь.
Хе-хе... Я предупреждала: сказка эротическая! Но хочу вас успокоить: больше таких откровенных сцен не будет (я не рискнула, хотя могла бы...). Дальше только лямур бех асисяя...
6 Эта беременность проходила не так спокойно, как первая. Ребёнок оказался очень беспокойным, постоянно крутился, стучал ножками в бока, словно желал поскорее выйти наружу. Домашний лекарь, присматривавший за госпожой, посоветовал ей поберечься, чтобы не скинуть плод. Он рекомендовал отказаться от верховых прогулок и постараться воздерживаться от волнений. Когда живот стал довольно большим, Ахайе вновь пришлось спать одной, так как она боялась навредить ребёнку. К тому же, у неё появилось странное отвращение к интимной близости, и она часто отказывала возлюбленному в ласках, чем расстраивала его, а иногда даже сердила. Но он не смел настаивать или возражать, понимая, что, хотя имеет при госпоже большие льготы и поощрения, но всему есть предел, и лучше не переступать недозволенных границ. Настроение беременной женщины весьма изменчиво, и можно совсем неожиданно нарваться на грубость или впасть в немилость. При встречах с любовницей, Альмар был неизменно ласков и нежен, заботлив и предупредителен, радовался, что у него родится ребёнок. Ахайя не могла ни в чём заподозрить любимого, пока, однажды, тщательно скрываемая правда не выплыла наружу и не разверзла пропасть лжи и обмана под её ногами. Отдыхая после полудня, как посоветовал ей лекарь, женщина задремала, разморенная приближающейся грозой. Но первые сильные раскаты грома разбудили её. Покрутившись некоторое время, и не сумев снова уснуть, она, мучимая жаждой, позвала личную рабыню Элану, которая должна была всё время находиться при госпоже, исполняя малейшие её желания. Но на сей раз девушка не отозвалась на зов, и раздражённая Ахайя встала и вышла в переднюю. Но не обнаружила там никого. Не было рабыни и в общей комнате, где другие служанки занимались повседневной работой. - Вы не видели Элану? – спросила она. Девицы дружно замотали головами, но по их быстрым тревожным взглядам, которыми они обменялись между собой, Ахайя поняла, что девушки что-то скрывают. Зная, что допытываться бесполезно – рабыни всё равно не выдадут подружку, Ахайя приказала одной из них, с которой, как она знала, Элана не ладила, принести из ледника прохладного напитка из ягод перси, а сама вышла на балкон и позвала дежурного стражника. Когда тот поднялся в её апартаменты, она поставила его у дверей девичьей и приказала никого не выпускать под страхом увольнения. Вернувшись в спальню, она стала ждать возвращения посланной за напитком рабыни. Вскоре та пришла, неся небольшой запотевший кувшин с пенистым оранжевым напитком. Утолив жажду, Ахайя спросила: - Так ты знаешь, где Элана? - Я… Я не знаю… - пробормотала девушка, не глядя на госпожу. - Ты лжёшь. Может, ты хочешь, чтобы я взяла плеть и выбила из тебя правду? Рабыня испуганно сжалась, но ответила: - Я в самом деле, не знаю, где Элана! Я не видела, куда она пошла… - Но догадываешься? - Я… - Говори! Не покрывай эту негодницу, ведь она тебе даже не подруга! - Я думаю… она… с господином Альмаром… - нерешительно произнесла девушка. Ахайя удивилась. Она ожидала, что Элана развлекается с каким-нибудь стражником или слугой в укромном уголке замка. - И давно она бывает у господина Альмара? - С того времени, когда приезжал хозяин. Они встречаются не часто, только когда вы спите… - уже смелее заговорила рабыня. Разочарование, обида и гнев захлестнули сердце женщины жгучей волной. О, Альмар! О, низкий предатель! Ты оказался таким же, как все мужчины - неверным, несдержанным, падким на чужие прелести, ненасытным кобелем! Вне себя от гнева, Ахайя сняла со стены меч и решительно направилась к двери. Увидев, что госпожа приближается с оружием в руках, рабыня побледнела и задрожала от страха. Упав на колени, она закрыла голову руками и запричитала: - Не убивайте меня, госпожа!.. Не убивайте!.. - Оставайся здесь и не смей выходить! – приказала Ахайя, проходя мимо. Она прошла вдоль разделяющего комнаты коридора и бесшумно приблизилась к дверям спальни Альмара. Прислушавшись, она услышала характерные звуки бурного совокупления. Ярость с новой силой вспыхнула в груди женщины. Она толкнула дверь всем телом, и та, на удивление, легко распахнулась – так были уверенны в своей уединённости беспечные любовники. Ахайя ввалилась в комнату и узрела красноречивую картину: распростёртого на ложе Альмара и восседающую на нём в позе наездницы голую Элану, которые с ужасом уставились на госпожу. Ослеплённая яростью и ревностью, Ахайя взмахнула мечом и рассекла горло рабыни, едва не отделив голову от туловища. Захрипев, Элана повалилась навзничь, заливая Альмара хлынувшей из раны кровью. Этим она спасла Альмара от второго удара, который пришёлся по её уже мёртвому телу. Мужчина не стал ждать третьего, более точного удара, сбросил тело любовницы и скатился на пол. Ловко вскочив, он перепрыгнул стол и закрылся им, словно щитом. - Дорогая, успокойся! – вскричал он. – Что это на тебя нашло? - Ты ещё спрашиваешь?! – удивилась наглости возлюбленного женщина. – Ты, мерзкий предатель! Как ты посмел, после моих объятий, совокупляться с моей же рабыней? - Я понимаю твой гнев, но он здесь неуместен. Я давно не был в твоих объятиях, а, обнимая твою рабыню, думал только о тебе!.. И я не раб, чтобы совокупляться только по твоему высочайшему позволению... - Что ты сказал?! - Я сказал, что свободен в своих чувствах и не обязан любить только тебя! Внезапно сердце Ахайи пронзила сильная, обжигающе-холодная боль, разлившаяся в груди ледяной волной обиды и отчуждённости. Её сменили апатия и равнодушное спокойствие. Боль и ревность, терзавшие сердце, ушли, как уходит от берега волна, оставляя на мокром песке гниющий мусор и грязную пену. Так и перенесённая обида оставили в сердце лишь презрение и отвращение к человеку, прячущемуся от её гнева за тяжёлым столом. - Значит, ты любил меня по принуждению? – с горечью произнесла она. – И все твои слова, которые ты шептал мне в порывах страсти, были ложью? Ты мерзкий, лживый негодяй, и заслуживаешь смерти… Но я не повторю ошибки твоей матери. Я не стану тебя убивать. Я тебя выгоню, как негодного и неверного пса. А когда твой ребёнок вырастет, я расскажу ему всю правду о тебе, и пусть он сам решает, кто из нас прав, а кто виноват… Она отвернулась от пристыжено молчавшего Альмара и вышла в коридор, холодно взглянув на сбежавшихся на шум слуг. - Позовите капитана Хорста, - приказала она. – Немедленно! Кто-то из слуг бросился выполнять поручение, а женщина устало опустилась на услужливо подставленный кем-то стул. Через несколько минут пришёл запыхавшийся капитан в сопровождении двух солдат – по-видимому, посыльный успел рассказать о драме, разыгравшейся в апартаментах хозяйки. - Господин капитан, я приказываю вам немедленно вывести из замка барда Альмара и проследить, чтобы его нога больше не ступала на мои земли. Если он попытается вернуться или не захочет уходить, можете применить к нему достаточную силу, чтобы он понял, что ему здесь не место. Но не убивайте его... Ещё я желаю, чтобы он ушёл из моего замка в том виде, в котором пришёл – без одежды и драгоценностей, которые он обманом выманил у меня. Выполняйте приказ, господин капитан. - С удовольствием, моя госпожа! – оскалился в довольной улыбке капитан, склоняясь в низком поклоне. Он подал солдатам знак и те вломились в спальню Альмара, едва успевшего натянуть штаны, и выволокли его наружу. Пинками и тычками помогая ему идти быстрее, протащили мимо равнодушно взиравшей на всё это Ахайи, и вытолкали за дверь. - Ты пожалеешь ещё об этом, ведьма! – донёсся до женщины яростный вопль бывшего возлюбленного, оборвавшийся от крепкой зуботычины. Внезапно Ахайю охватила такая печаль, что она не выдержала и зарыдала, как плачут все жестоко обманутые в своих лучших чувствах женщины – горько, громко, навзрыд. Слёзы, такие непривычные для её высокомерного лица, горячие и солёные, лились ручьём, она всхлипывала и рыдала, как обиженный ребёнок, не обращая внимания на молча взиравших на свою всесильную и строгую госпожу слуг. Внезапно Ахайя почувствовала на плечах чьи-то заботливые руки и услышала обеспокоенный встревоженный голос лекаря: - Дитя моё, вам нельзя волноваться! Успокойтесь, милая! Идёмте, я отведу вас в спальню… Ахайя послушно поднялась и пошла к себе, поддерживаемая заботливой рукой лекаря. В спальне он уложил госпожу на постель и напоил какими-то каплями, добавив их в напиток. Вскоре она успокоилась и уснула глубоким сном без сновидений. Когда она проснулась спустя несколько часов, то была вялой и равнодушной. Лекарь всё время находился рядом, заботливо ощупывал её живот и прослушивал его через деревянную трубочку. Только удостоверившись, что и мать, и дитя в безопасности, оставил их на попечение услужливых рабынь.
Сообщение отредактировал Сирена - Вторник, 14 Май 2013, 12:01
О, низкий предатель! Ты оказался таким же, как все мужчины - неверным, несдержанным, падким на чужие прелести, ненасытным кобелем! - эх...да...мужчины такие. ох, как я зла на этого Альмара!!! закрылся ним - закрылся им))). Да уж...вот такая жизнь. Ну-с...честно говоря, с самого начала главной героине не стоило так доверять Альмару. Ласки ласками, а настоящее чувство растет годами Сирена, вы умница!
7 Всё проходит: и радость, и печаль. Ахайя успокоилась и постаралась забыть о вероломном предателе. Она послала супругу письмо, прося прибыть к сроку родов. Астон не заставил себя ждать и явился с подарками. В положенный срок женщина родила чудесную девочку: светлокожую, с чёрными пуговками глаз и светлым пушком волос на голове. Малышка явно была похожа на отца, но Астон радовался ей, как своей собственной. Он снова закатил пир, созвал на именины родственников и соседей и дал дочери имя, которое выбрала Ахайя – Айода, что значило "ненаглядная, обожаемая". Роды были такими долгими, трудными и мучительными, что женщина зареклась больше иметь детей. Она долго приходила в себя, но всё же её сильное тело восстановилось, и она поправилась. Как только супруга полностью оправилась, Астон снова собрался в путь. Ахайя уговаривала его остаться и пожить дома, завести себе хоть целый гарем юных наложников, но Астон ответил, что замок его угнетает, и просил его не задерживать. Скрепя сердце, Ахайя отпустила непоседливого супруга. Когда он уехал, женщина вновь остро ощутила одиночество. Она снова возобновила ежевечерние верховые прогулки и, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, затеяла перестройку замка. Однажды, когда она собиралась на очередную вечернюю прогулку, дежурная рабыня доложила, что управляющий просит разрешения войти. - Пусть заходит, - кмвнула Ахайя. Когда управляющий вошёл и вежливо поздоровался, она спросила: - Что случилось, господин Торрест? Женщина знала, что по пустякам её не станут беспокоить. - Госпожа, бродячий торговец привёл партию рабов… - Ну и что? – удивилась Ахайя. – Нам не нужны рабы? - Нужны… Но дело в том, что этот торговец подозрительный… Он не похож на честного купца, скорее всего, якшается с пиратами, и товар его, соответственно, «чёрный». - Что из того? Мы не королевские судьи, это их забота, следить за нравственностью купцов и торговцев. К тому же, мы не уверенны, что товар нечестный. Если товар хороший и стоит недорого, его нужно брать. Какое наше дело, как его приобрёл торговец – лишь бы не украл у соседей. - Вы совершенно правы, госпожа, - склонился в поклоне управляющий. – Простите, что побеспокоил вас… Не хотите ли взглянуть на товар перед отъездом? У него смешанная партия: и мужчины, и женщины, и дети. Возможно, вы что-то выберите для личных нужд. - Хорошо, я посмотрю, - согласилась Ахайя. До сих пор женщина никогда не занималась покупкой рабов – это приоритет управляющего и его двух помощников. Поэтому, спустившись во двор и увидев толпу грязных измученных людей, скованных цепями и окружённых стражниками, она невольно ощутила укол не свойственной ей жалости к этим несчастным созданиям. Её пристальный взгляд пробежался по ватаге оборванцев и сразу отметил юную женщину с большим выпуклым животом, которую бережно поддерживал высокий стройный мужчина ассветской наружности, и красивую алмостку, за юбку которой цеплялась девчушка лет пяти. Управляющий, держа в руках какой-то список, вызывал из толпы мужчин, кратко с ними беседовал и что-то отмечал в своём списке. Отобранных рабов его помощники отводили в сторону, где уже стояли несколько мускулистых сильных мужчин под охраной двух замковых стражников. - Как идут дела? – поинтересовалась Ахайя, подходя. Торрест сокрушённо покачал головой. - Это всякий сброд. Нам нужны специалисты: каменщики, плотники, кузнецы или, хотя бы, опытные виноградари. А эти годятся, разве что, в разнорабочие. Где он их набрал? Стоящий в стороне торговец в запыленном поношенном камзоле, с подобострастием поклонился госпоже и виновато развёл руками: - Прошу прощения, но что есть, то и есть… В наше время трудно найти хороших рабов, милостивая госпожа. Одни безродные и бездомные бродяги. - Но я вижу, ты уже кого-то отобрал, - сказала Ахайя. - Так… Рабочая сила. Боюсь, за хорошими специалистами придётся ехать в Нейм. - Придётся, значит поедешь… Я хочу, чтобы строительство было завершено до прибытия господина Астона. Я хочу ему сделать приятный сюрприз… - Вы так балуете его, миледи… - польстил управляющий. – Вы просто святая женщина! Ахайя пропустила слова Торреста мимо ушей и вновь окинула взглядом толпу рабов. Затем указала на девочку и приказала: - Приведите её! Один из помощников управляющего бросился к девочке и схватил её за руку. Малышка испуганно прижалась к матери, вцепившись в подол крошечными ручонками. Женщина тоже прижала к себе дочь и что-то запричитала по-алмостски. Помощник потянул девочку к себе и замахнулся на женщину. - Оставь их! – резко приказала Ахайя и помощник испуганно отступил. - Подойди ко мне, маленькая, - произнесла Ахайя по-алмостски. Малышка с любопытством посмотрела на странную тётю, одетую в красивый кожаный костюм, на котором висели множество золотых блестящих украшений, вывернулась из объятий матери и смело приблизилась. Женщина присела и взяла девочку за руку. - Как тебя зовут, маленькая? - Суара… - спокойно ответила малышка и потрогала золотую застёжку на груди женщины. – И я уже не маленькая. Мне вот сколько лет! – растопырила она пять пальчиков. - Там стоит твоя мама? Девочка оглянулась на тревожно следящую за дочерью женщину и улыбнулась ей. - Да, это моя мама, - ответила она. - А где твой папа? - Он умер, его убили пираты, - на удивление спокойно ответила девочка. - У тебя есть братья или сёстры? - Нет. - А ты любишь играть с другими детьми? - Да, - кивнула девочка. – Дома у меня была подружка, и мы часто с ней играли. У меня была такая красивая кукла… - У меня есть сын, он ещё маленький – вполовину младше тебя. Но у него нет ни друзей, ни подружки, с которыми он мог бы играть. Я возьму тебя к себе, и ты будешь играть с ним, и следить, чтобы его никто не обижал… Согласна? - Да, - кивнула девочка. Ахайя поднялась и сказала управляющему: - Я беру эту малышку в детскую. Она будет развлекать юного господина. Её зовут Суара и она не говорит по-илларийски. Торрест сделал какие-то пометки в своём списке и кивнул помощнику. Тот взял девочку за руку и повёл к группе отобранных рабов. Её мать, громко вскрикнув, бросилась к дочери, но стражники схватили её и повалили на землю. Упав на колени, женщина запричитала: - Госпожа! Не разлучайте меня с дочерью! О, великодушная и милостивая госпожа, не забирайте её у меня! - Твоя дочь уже достаточно большая, чтобы не нуждаться в твоей опеке, - холодно ответила Ахайя. – Она будет сыта, одета и у неё будет нетяжёлая приятная работа. Ты должна радоваться, а не стенать, женщина! - Она ещё совсем крошка, госпожа, – зарыдала алмостка. – Боги лишили её дома, отца и свободы, не забирайте у неё последнее – любовь матери! - Прекрати лить слёзы, а скажи лучше, что ты умеешь делать? Если твоё ремесло мне понравится, возможно, я возьму тебя тоже, и тогда ты сможешь видеться с дочерью… - Я согласна на любую работу, госпожа, я буду делать всё, что вы прикажете! - У меня достаточно рабынь, заинтересуй меня. - Я умею вязать кружева… Я хорошо вяжу, поверьте, госпожа! - Это достойное занятие. Назови своё имя. - Фиара Ориеста… - всхлипывая, ответила женщина. - Здесь никого не интересует твоё родовое имя. Здесь ты просто Фиара, кружевница, - строго ответила Ахайя. Алмостка, опустив голову, горько заплакала. – Её зовут Фиара и она кружевница, - обратилась Ахайя к управляющему. – Определи её в мастерские. Торрест вновь зацарапал пером по бумаге, а его помощник поднял женщину и отвёл к избранным, где она крепко обняла дочь. Не обращая больше внимания на алмостку, Ахайя перевела взгляд на беременную девушку. И она, и мужчина, поддерживавший её, были похожи на ассветов: высокие, статные, светловолосые и голубоглазые, с характерными ассветскими чертами лица. Поэтому Ахайя, указав на девушку, произнесла по-ассветски: - Подойди ко мне, рабыня. Девушка сжалась, втянула голову в плечи, бросила на мужчину взгляд, словно ища у него защиты, но всё же послушно приблизилась. Потупив взор и сложив руки на выпуклом животе, она стояла перед грозной госпожой, и губы её испуганно подрагивали. Ахайя окинула девушку внимательным взглядом и спросила: - Сколько тебе лет? - Шестнадцать, - еле слышно ответила девушка по-ассветски, но с лёгким необычным акцентом. - Когда же ты успела отрастить такой живот? – усмехнулась Ахайя. – Разве тебе никто не рассказывал об отваре из корня шитии, предохраняющем от нежелательной беременности? Или это желанный плод? – Девушка пристыжено молчала, её светлое веснушчатое лицо залилось густым румянцем смущения. – Когда роды? - Примерно, в конце следующего месяца… - Кто твой спутник? Супруг или любовник? Девушка бросила на госпожу стыдливый взгляд и отрицательно качнула головой. - Это Байдар… Мой брат… - Единокровный? - Да. Ахайя посмотрела на ассвета более внимательным взглядом и отметила некоторое сходство с девушкой. - А где же твой муж? Если такой существовал… - Он… Он умер… Из её больших красивых глаз закапали крупные, как горошины, слёзы. - Что ты умеешь делать? Какому ремеслу обучена? - Ничего… - прошептала девушка. – Я росла в обеспеченной семье и меня не учили никакому ремеслу… Ахайя взглянула на грязные, но нежные руки девушки с тонкими изящными пальчиками и вздохнула. - Так ты из хорошей семьи? - Да… Мой отец богатый торговец лошадьми. - Ну, может, ты умеешь петь, танцевать, вышивать шёлком, изящно писать? - Я умею петь! – обрадовалась девушка. – Меня обучали музыке и пению. - И на аккордо умеешь играть? - Это мой любимый инструмент, - улыбнулась девушка. - Как твоё имя? - Катиана, госпожа. - Ты будешь моей певицей. Но если мне не понравится твоё пение, я отправлю и тебя, и рождённого тобой малыша на рынок в Нейм. Она подала знак управляющему и рабыню отвели к избранным. Как только помощник повёл девушку, вперёд вышел её брат, опустился на колени и произнёс на ломанном илларийском языке: - Возьмите и меня, госпожа. - А что ты умеешь делать? - Я хороший конюх. Я с детства рос рядом с лошадьми, понимаю их язык, знаю повадки, умею объезжать и укрощать. Ахайя задумчиво посмотрела на коленопреклоненного мужчину. На него было приятно смотреть. Под чистой загорелой кожей угадывались стальные мускулы, а за спокойным взглядом небесно-голубых глаз чувствовались уверенность и решительность. Женщина подняла руку и подала знак одному из слуг. - Пусть приведут Дракона, - приказала она. Управляющий забеспокоился и начал отдавать распоряжения. Двор пришёл в движение, освобождая место для буйного жеребца госпожи. Люди жались под стенами, когда двое конюхов, держась настороже, привели под уздцы коня. Учуяв столько чужих, Дракон злобно оскалился и сердито зафыркал, нервно пританцовывая и щёлкая зубами. - Это мой любимый конь, - произнесла Ахайя и ласково потрепала жеребца по холке. – Он всем хорош: сильный, красивый, смелый, быстрый, выносливый… Но у него есть небольшой недостаток: его несносный характер. Он покусал и покалечил не одного конюха. Если ты сумеешь сесть на него и удержаться в седле хотя бы несколько минут, я возьму тебя конюхом и разрешу видеться с сестрой хоть каждый день. Согласен? Вместо ответа Байдар поднялся и смело приблизился к злобно покосившемуся на него жеребцу. Он забрал у конюхов повод и те с облегчением отскочили в сторону. И, хотя его запястья были скованны короткой цепью, это не помешало ему уклониться от укуса и ловко вскочить в седло. Конь замер, словно опешил от такой наглости. Затем испустил пронзительное ржание и взвился на дыбы. Но Байдар сидел, словно приклеенный. Дракон словно сошёл с ума: он начал высоко подпрыгивать на месте, подкидывал задом, бил в воздухе копытами и танцевал на задних ногах. Он кружился на месте, словно на него напала вертячка, и падал на колени. Но наездник твёрдо держался в седле, с силой натягивая поводья и держа их уверенной рукой. Внезапно Дракон сорвался с места и помчался к открытым воротам. Сердце Ахайи тревожно вздрогнуло: что, если и конь и всадник сбегут? Но дежурные стражники не растерялись. Один из них выдернул тормоз на барабане с цепями, и тяжёлая защитная решётка с грохотом упала вниз, перекрыв выход перед самым носом коня. Дракон встал, как вкопанный, низко опустив голову. Другой, менее опытный наездник, перелетел бы через его шею и врезался в толстые кованые прутья. Но Байдар откинулся назад, упёршись ногами в стремена, и с силой натянул повод, раня губы жеребца до крови. Видя, что и этот манёвр не удался, Дракон вновь сорвался с места и помчал по периметру двора, распугивая людей и дразня дворовых собак. Ахайя лишь посмеивалась, вспоминая, что вытворял жеребец, когда она села на него впервые. Сделав по двору с десяток бешеных кругов, Дракон сбавил темп. Он явно выбивался из сил. Его бока покрылись мылом, а с губ капала кровавая пена. Байдар, почувствовав поражение жеребца, взял поводья в сильные руки и начал им управлять. Подъехав к женщине, он ловко спрыгнул на землю и посмотрел на неё открытым уверенным взглядом. - Я выполнил ваше распоряжение, госпожа, - сказал он. - Я беру тебя, - улыбнулась Ахайя и повернулась к управляющему. – Запиши: Байдар, конюх. Он будет смотреть за Драконом и Жемчужиной. Жемчужина - вторая личная лошадью Ахайи, длинноногая серебристо-серая "в яблоках" кобылка с красивыми тёмно-карими глазами и чёрными хвостом и гривой. Больше в толпе рабов никто не привлёк особого внимания женщины. Она приказала увести Дракона и оседлать Жемчужину, села в седло и покинула замок, отправившись на ежевечернюю прогулку.
Сообщение отредактировал Сирена - Вторник, 14 Май 2013, 12:02
Сирена, я с удовольствием прочла продолжение Ну-с! Что сказать, очень талантливо написано! Интересные имена, интересный сюжет, не менее интересные диалоги. Такое чувство, что даются они вам очень легко. Читая, ясно вижу картину - главную героиню, коней, рабынь...это ваша заслуга.
Вы меня прямо расчувствовали... Спасибо Вам большое!
Добавлено (09.05.2013, 15:40) --------------------------------------------- Глава восьмая
8 Через месяц Катиана, новая певица и приближённая рабыня Ахайи, родила очень хорошенькую девочку. Роды были лёгкими, несмотря на юный возраст матери, и вскоре молодая женщина вернулась к исполнению своих обязанностей при госпоже. Ахайя уже знала историю рабыни. Она и её брат родом с Гритланда – большого острова-княжества на юге. Рано лишившаяся матери, которая умерла от какой-то болезни, выросшая без строгого надзора отца, вечно занятого делами, Катиана росла избалованной и своевольной. В пятнадцать она влюбилась в одного из отцовских пастухов – красавца, весельчака, балагура и сердцееда. Опытный в амурных делах мужчина легко соблазнил неискушённую девушку, и они начали тайно встречаться. Но когда любовник узнал, что возлюбленная понесла от него, и срок достаточно большой, чтобы без ущерба для здоровья избавиться от плода, он испугался гнева хозяина, бросил несчастную девушку и скрылся. Когда выросший живот стало невозможно скрывать, и о позоре узнал отец, то просто взбесился и выгнал дочь из дома, приказав навсегда забыть его честное имя и никогда не называть его людям. На удивление, Байдар, с которым они до этого не были особенно близки, заступился за сестру и тоже рассорился с отцом. Он последовал за Катианой, участием, вниманием и заботой поддержав её в трудную минуту. Сначала изгнанники уехали в соседний город, а затем сели на корабль и отправились в Илларию, где Байдар рассчитывал поступить на королевскую службу. Но возле Майривских островов корабль захватили пираты, всех уцелевших взяли в плен, а затем продали бродячему работорговцу. Так несчастные попали в Илларию, куда и стремились, но уже в качестве бесправных рабов, а не свободных людей. Но Катиана не жаловалась на судьбу. Она считала, что ей повезло, так как она попала к хорошей доброй хозяйке, которая её любила и баловала. Но Ахайя не столько любила Катиану, которая, впрочем, неплохо пела и хорошо танцевала, развлекая её в одинокие часы, сколько положила глаз на её брата. Байдар довольно часто посещал сестру, так как девушкам запрещалось покидать апартаменты госпожи без особого разрешения. Ахайя иногда сталкивалась с ним в коридорах замка или в своих комнатах, или встречала на конюшне, когда проверяла, хорошо ли следят за Драконом и Жемчужиной. Видела она его и вечерами, когда он приводил лошадей для ежевечерней прогулки и, склонив голову, придерживал стремя, пока госпожа садилась в седло. Гритландец всегда держался почтительно, как и полагалось хорошему рабу, никогда не ленился, всегда выглядел опрятно и аккуратно, несмотря на грязную работу. Они почти не разговаривали. Когда Ахайя отдавала какой-нибудь приказ, Байдар неизменно отвечал: «Слушаюсь, госпожа». Но в его кратких ответах не чувствовалось того страха или подобострастия, которые присутствовали у других рабов, и это женщине нравилось. Хотя он без ропота и стенаний принял унизительную участь, но держался спокойно и с достоинством, не опускаясь до уничижительности и раболепия. Но не только эти качества привлекали к нему внимание женщины, хотя и сыграли какую-то роль в симпатиях. Байдар ей нравился, как мужчина. Ни о какой любви или влюблённости не шла речь – Альмар преподал ей хороший урок. И теперь Ахайя смотрела на окружающих мужчин, только как на орудие удовлетворения собственных желаний, и оценивала исключительно с этой точки зрения. Одно лишь озадачивало женщину: за всё время пребывания в замке Байдар не завёл ни одной интрижки, не переспал ни с одной рабыней, хотя они наперебой строили ему глазки. По рассказам Катианы, она знала, что дома он был ещё тот ловелас, но в замке вёл себя, как оскоплённый евнух или давший обет целомудрия жрец. Женщина не знала, как к нему подступиться, чтобы не уронить своё достоинство и получить желаемое. Однажды вечером Ахайя вышла во двор, где её должен был ждать Байдар с осёдланным Драконом. Но вместо гритландца стоял старший конюший, держа за повод Жемчужину. - Что такое? Где Байдар и Дракон? – удивилась она. - Простите великодушно, госпожа, но Дракон заболел… - залебезил старший конюший. - Что случилось? - Этот бездельник Байдар… Он недосмотрел и конь объелся овса… Коновал сказал, что несколько дней жеребцу лучше побыть в стойле. - А где сам Байдар? – сердито нахмурилась женщина. Она очень дорожила Драконом, и известие о его недомогании её расстроило. – Я хочу его видеть. Немедленно! - Я его наказал за недосмотр… Боюсь, я немного перестарался… Я знаю, как вам дорог этот жеребец… - Ступай за мной, - приказала Ахайя и направилась на конюшню. Первым делом, она заглянула в стойло Дракона. Конь стоял, понуро свесив голову, а по его задним ногам стекала вонючая жижа. - Он поправится? - Конечно, госпожа! Коновал уже дал ему нужные лекарства. - Где Байдар? - В бараке, госпожа… Ахайя направилась в барак рабов, и конюший поплёлся следом. В новом бараке было просторно, чисто и свежо. Полевые рабы уже вернулись и отдыхали на своих нарах. Ахайя прошла через всё помещение в заднюю комнату, где, изолированно от остальных, лежали больные, за которыми присматривал замковый лекарь. Байдар лежал у стены. Его спина представляла собой кровавую сеть из пересекающихся вздутых багровых полос – следов бича, которым наказывали провинившихся. Лицо тоже было избито – один глаз заплыл, губы вспухли. В душе Ахайи вскипела глухая ярость. Она повернулась к старшему конюху и холодно спросила: - Как ты посмел наказать его без моего разрешения? - Но… - растерялся слуга. – Он ведь провинился… - Байдар – мой личный раб, и наказывать его могу лишь я! Ты должен был доложить мне, а я сама бы решала, что с ним делать! Ахайя размахнулась и влепила конюшему такую оплеуху, что тот пошатнулся. Затем применила к нему несколько приёмов из боевого арсенала, отчего конюший оказался на полу, скрученный от боли, и скуля, как побитый пёс. Пнув его напоследок, женщина повернулась к Байдару, следящему за происходящим целым глазом. - Ну, а теперь рассказывай, как ты допустил, что Дракон заболел? – строго спросила она. - В этом нет моей вины… Кто-то оставил в проходе мешок с зерном… Дракон вырвался и, пока я прибежал… съел слишком много… Он обожает овёс… Он большой лакомка… И аппетит у него отменный… Байдар говорил с трудом, ему мешали разбитые и вспухшие губы, на которых запеклась тёмная корка крови. - Тебя уже осмотрел лекарь? - сочувственно спросила женщина. - Нет… Ахайя повернулась и вышла. Вернувшись в замок мрачнее грозовой тучи, она тут же позвала дворецкого, лекаря и сенешаля, приказав приготовить комнату, принадлежавшую Альмару, и перенести туда Байдара. Пусть лекарь немедленно осмотрит раба и залечит все его раны. Ему будет помогать Катиана, она же будет ухаживать за братом, пока тот не встанет на ноги. На время болезни Байдар освобождался от всех обязанностей, а его работа целиком и полностью возлагалась на старшего конюшего – и пусть он попробует уклониться от неё! Отдав распоряжения, госпожа села на застоявшуюся Жемчужину и покинула замок. На следующее утро она проведала больного. Раб выглядел намного лучше, благодаря чудодейственным мазям и примочкам лекаря: опухоль сошла с лица, оставив после себя тёмные синяки и кровоподтёки, а рубцы от плети подсохли и побледнели. Катиана ворковала над братом, как над собственной малышкой. Возле изголовья ложа, на табурете, стояли свежие фрукты, холодный напиток, кувшин с густым красным вином и вазочка с ореховым печеньем. Когда Ахайя вошла, Катиана, как положено, опустилась на колени и поцеловала ей руку. - Я так благодарна вам, госпожа, что вы заботитесь о моём брате! – искренне проговорила девушка. – Вы самая чудесная и справедливая госпожа в мире! Ведь мой брат, правда, не виноват!.. Он никогда не врёт! - Похвальное качество… Как он? - Уже лучше, госпожа… Вот только спина… - Не переживай, заживёт… Оставь нас, мне нужно поговорить с твоим братом. Ступай, проведай малышку. Дочь Катианы находилась в детской под присмотром нянек, и воспитывалась совместно с дочерью Ахайи. Женщина решила, что девочкам будет интересней расти вместе, чем порознь. Катиана лишь кормила малышку грудью, да проведывала её, когда скучала. Остальное время она находилась на службе. Катиана послушно покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ахайя придвинула к ложу стул и села. Окинув больного внимательным взглядом, спросила: - Тебе нравится эта комната? - Конечно, госпожа… Это лучше бапака… - Отныне она будет твоя. - Благодарю, госпожа… - Байдар посмотрел на женщину настороженным взглядом. - Но что вы потребуете взамен? Женщину застал врасплох неожиданный вопрос. Она не ожидала, что Байдар когда-либо осмелится на нечто подобное. Немного помолчав, она решила не скрывать от парня правду, которую, так или иначе, он скоро узнает сам. - Раньше эта комната принадлежала моему барду… У нас были особые отношения. Думаю, ты догадываешься, о чём речь… Но однажды я уличила его в измене с моей приближённой рабыней и… прогнала его… Хотя с бОльшим удовольствием убила бы… Ну да ладно, это дело прошлое. Я рассказываю это потому, чтобы ты знал, что моя доброта и щедрость не безграничны. Я не терплю лжи и обмана, интриг и вероломства. Я могу… по-особому относиться к мужчине, который мне нравится, но потребую взамен верности и преданности. Если этот мужчина не желает таких отношений, пусть прямо об этом скажет... Мне не нужна любовь по принуждению или из благодарности. Байдар осторожно повернулся набок, чтобы лучше видеть лицо женщины, и тихо спросил: - Ко мне вы тоже относитесь… по-особому? - Да, ты мне нравишься, - не стала скрывать Ахайя. - И вы предлагаете мне особые отношения? - Только, если ты этого хочешь. Байдар неожиданно улыбнулся широкой светлой улыбкой. - Я давно хочу этого, госпожа… Но вы казались такой холодной, высокомерной и недоступной, что я боялся об этом даже мечтать… - А ты казался мне сдержанным, отчуждённым и неприступным, - улыбнулась в ответ женщина. - Мы лишь играли свои роли, боясь открыться друг другу... - И это продолжалось бы до бесконечности… - Если бы Дракон не объелся овса… - Да… Правильно говорят: иногда несчастье приносит удачу. – Ахайя наклонилась и легонько погладила Байдара по лицу. – Отдыхай и набирайся сил… Мы продолжим наш разговор, когда ты встанешь на ноги…
Сообщение отредактировал Сирена - Вторник, 14 Май 2013, 12:04
Сирена, отлично! Я уже прочла)))). Интересно, главная героиня до конца своих дней будет купаться в роскоши и жить особыми отношениями? Она мне нравится, но то, что она пошла на убийство...к тому же в положении...это слегка озадачило. Хотя, понимаю, что были другие времена, но все же... Конечно, это сильная женщина. Но не вериться, что она божья избранница и будет жить сладкой жизнью все время - что-то должно случиться. Кстати, вы нигде не издавали свою сказку?
Нет, не издавала. А убийство для неё - работа. Она же "меченая", воин-наёмник. Для неё убить, что вам яблоко очистить. А в роскоши она будет купаться до конца рассказа. А вот до конца ли жизни - не знаю. Случаться неприятности у неё будут - как же без этого! Но в замке она навечно!
9 Вскоре, как женщина и хотела, Байдар стал её новым любовником. Он полностью отличался от Альмара - как в общении, так и в любовных играх. Альмар был нагловатым, властным, иногда даже грубым, что, впрочем, и нравилось в нём женщине. Байдар же всегда оставался спокойным, сдержанным, не конфликтным, ласковым, как дитя. Чутко прислушивался к желаниям возлюбленной. Ахайя была довольна новым увлечением, осыпая его знаками внимания и подарками. Байдар разбирался в хозяйственных делах не хуже управляющего, особенно знал толк в лошадях. По его совету женщина приобрела несколько коней хороших кровей и занялась племенным разведением. Со временем Байдар стал её правой рукой, как в своё время Альмар. Вначале женщина строго следила за возлюбленным. Но Байдар, в отличие от предшественника, оказался умнее, или умело сдерживал свои инстинкты, не давая поводов для ревности, храня женщине верность и всецело удовлетворяясь её обществом. В очередной приезд, познакомившись с новым фаворитом, Астон лишь снисходительно улыбнулся и спросил: - Надеюсь, ты не собираешься рожать и от этого парня? Я, конечно, не против детей, но не стоит их дарить каждому любовнику… Как-то раз, в одну из вечерних верховых прогулок, Ахайя заехала в ленное селение, когда там давали представление бродячие актёры. Она понаблюдала за выступлением некоторое время, а затем пригласила труппу в замок, чтобы развлечь своих людей, пообещав за выступление хорошее вознаграждение. На другой день утром актёры прибыли в замок. Ахайя приказала их разместить, сытно накормить, предоставила баню и возможность отдохнуть, а вечером дать представление перед слугами и солдатами. Большая труппа представляла собой смешанный коллектив жонглёров, циркачей, певцов, танцовщиц и лицедеев, которые разыгрывали различные поучительные, исторические, сказочные истории или смешные сценки из жизни. Руководил актёрами почтенного вида старик, в представлениях игравший роли царей или мудрецов. Ему помогал красивый молодой мужчина, мастер на все руки: он и пел, и танцевал, и подыгрывал на музыкальных инструментах, и лицедеял, и жонглировал, и, даже, показывал фокусы. Ахайе понравился этот молодой актёр, и у неё мелькнула мысль, что неплохо было бы завести с ним более тесное знакомство. «Жаль, что он не раб, - подумала она. – Я бы попыталась его выкупить». Послав «на разведку» Катиану, она узнала, что мужчину зовут Дайян и он сын старика-руководителя. После выступления Ахайя выставила усталым актёрам богатое угощение, а Дайяна пригласила в личные покои. Он пришёл скоро, но всё же успел переодеться и смыть грим. Вблизи мужчина оказался ещё лучше, чем издали, на грубых дощатых подмостках, освещаемый неровным светом факелов и масляных фонарей. Вежливо поклонившись, актёр поблагодарил хозяйку за гостеприимство и щедрость, и скромно присел на указанное место. Зная, что его друзья веселятся во дворе за щедро накрытым столом, Ахайя велела накрыть небольшой столик на двоих, на выходящем на море балконе, и подать изысканную еду и лучшее вино. Затем она отослала всех слуг и девушек, оставшись с гостем наедине. Тот вначале немного смущался, но, осушив пару кубков крепкого вина, расслабился и посматривал на женщину откровенно-восхищёнными взглядами. Ахайя завела отвлечённый разговор, расспрашивая Дайяна о жизни бродячего актёра, похвалила его мастерство и поинтересовалась, не надоело ли ему скитаться по стране, рискуя жизнью и свободой, терпя голод, холод и неудобства кочевой жизни. - Я привык, - лаконично ответил мужчина. И, помолчав, добавил: – Но не скажу, что мне это нравится. - А ты хотел бы служить одному господину, спать под надёжной крышей в мягкой постели, регулярно и сытно есть, хорошо одеваться, и при этом ещё и получать деньги? Дайян помолчал, обдумывая вопрос, а затем осторожно ответил: - Это всё прекрасно… Но кем бы я был при этом господине? Придворным шутом? Я не согласен на эту роль. Я актёр, а не кривляка. И тогда Ахайя высказала мысль, пришедшую ей в голову при подсказке Катианы, когда, по окончании представления, девушка вздохнула и сказала: - Вот бы смотреть представления каждый день! Это так чудесно! - Дайян, - начала Ахайя, - мне так понравилось ваше представление, что мне захотелось создать собственный актёрский коллектив из способных рабов и рабынь и смотреть представления в своё удовольствие и на зависть соседям. Но это дело мне незнакомо. Как ты смотришь на то, чтобы возглавить эту труппу, подобрать способных людей и обучить их ремеслу? Я буду хорошо платить за эту работу. Ты будешь жить в замке на полном обеспечении, получать пять золотых в месяц и заниматься любимым делом… Глаза актёра вспыхнули. - Вы хотите создать домашний театр, какие есть при королевском дворе и в замках некоторых аристократов? - Я не знаю, как это называется. Просто, мне пришла в голову такая мысль. - Мне нравится эта идея, сударыня, но я должен подумать над вашим предложением, - осторожно ответил Дайян. - Думай, - согласилась женщина. - А если… если я приму его, вы позволите взять с собой нескольких товарищей? Они могут быть моими помощниками. Театр – сложная штука, и один я могу не справиться. - Можешь взять кого хочешь, но получать они будут меньше тебя. Если они согласны на такие условия – милости просим. Дайян размышлял недолго и утром дал согласие. Предложение прекрасной ландаски было слишком заманчивым. От всезнающей прислуги Ахайя узнала, что среди актёров произошёл крупный скандал. Особенно сильно рассорились Дайян с отцом, так как сын, по мнению старика, не только предал своё призвание, но и разорил отца, переманив из труппы трёх лучших актёров: акробата, музыканта, сочинявшего хорошую музыку, и поэта, писавшего тексты песенок и сочинявшего сюжеты постановок. В тот же день бродячие актёры покинули замок и покатили прочь, поднимая на дороге пыль колёсами повозок, а Дайян и трое его помощников перебрались в назначенные им комнаты. Ахайя выделила под помещение будущего театра один из пустующих залов, и плотники начали переделывать его под руководством Дайяна. Попутно актёр с помощниками просматривали и прослушивали рабов и рабынь, подбирая состав будущей труппы. В замке нашлось немало талантов, в число избранных попала и Катиана. Дайяну понравились её голос, темперамент и манера двигаться. Ахайя, хотя и с неохотой, но отпустила любимицу в труппу. Тем более, и сама девушка рвалась туда. Ахайя догадывалась, почему – Катиана по уши влюбилась в красавчика-актёра. Ахайя и сама положила на мужчину глаз. Но рабыня не ревновала: она понимала, что для госпожи Дайян лишь очередное увлечение, и как только она удовлетворит желание, тут же о нём забудет. Байдар тоже не ревновал возлюбленную (или не показывал вида), хотя и видел, что она увлеклась актёром не на шутку. Он только сказал: - Будьте осторожны, госпожа, чтобы не повторилась история с Альмаром… Ахайя внимательно посмотрела на любовника и ответила: - Не беспокойся, этого не будет… Ведь я не люблю его. Он меня привлекает исключительно своими внешними данными. - Я вас тоже привлекаю только своими внешними данными? - поинтересовался Байдар. - Нет, к тебе у меня ОСОБОЕ отношение… Я ещё не разобралась в своих чувствах. Но пусть тебя не беспокоит моя маленькая интрижка – наши отношения от этого не изменятся. - Я и не беспокоюсь за себя… - И не ревнуешь? - Как я могу ревновать, ведь я всего лишь раб. Ахайя холодно взглянула на возлюбленного и произнесла: - Мне не нравится твой ответ. Может быть, ты и спишь со мной по обязанности, потому что раб? - Нет, я это делаю по собственному желанию. Я страстно этого хочу, но понимаю, что, возможно, не настолько искусен, чтобы вы не захотели переспать с другим мужчиной… Вы моя госпожа и независимая женщина, и привыкли удовлетворять свои желания. Поэтому, мне не остаётся ничего другого, как подчиниться вашей воле… Хотя мне, несомненно, неприятно сознавать, что вашего прекрасного тела будут касаться ещё чьи-то руки, кроме моих. Ахайя улыбнулась. - Чтобы тебе не было обидно, давай договоримся: за каждую мою измену, я буду выполнять одно твоё желание. - Согласен, - улыбнулся в ответ Байдар. Дайян тем временем развернул бурную деятельность. Он собрал уже небольшую труппу, забрав у госпожи почти всех красивых рабынь, певиц и танцовщиц, и, закрывшись в отдельном помещении, проводил репетиции, на которые не пускал никого, даже госпожу. Плотники и столяры тем временем заканчивали переделку зала под театр, портные дошивали занавес и театральные костюмы, а доморощенные художники – роспись декораций. По вечерам, когда Дайян распускал актёров, Ахайя приглашала его к себе, они вместе ужинали, а затем госпожа уводила гостя в спальню, удаляя всех слуг и прислужниц, и можно было только гадать, чем они там занимались. Но вот наступил день премьеры. Театр блистал свежей краской и причудливыми украшениями из ткани, восковой бумаги и гирлянд свежих цветов. Ахайя заранее написала супругу, чтобы он прибыл в замок, и тот явился на вызов, как обычно, без денег, но с очередным мальчиком-любовником. Ахайя объявила, что приготовила ему сюрприз, и тот с интересом стал ждать. Вечером тишину замка и окрестностей нарушило звонкое пение серебряных труб. Астон всполошился: - Что это? Пожар? Война? На нас напали?.. - Нет, дорогой, - успокоила супруга Ахайя. – Это мой сюрприз. Оденься в хорошее платье и приходи ко мне. Только поторопись. Через четверть часа они под руку спустились в театр, где их с нетерпением ждали собравшиеся зрители. Огромный зал, разделенный на две половины шёлковым занавесом и помостом сцены, был полон. Слуги, воины и даже отличившиеся рабы, заполняли места для зрителей – широкие дубовые лавы, покрытые тёмным сукном. Позади них выстроили специальную ложу, обитую бархатом и шёлком, с мягкими удобными креслами – для хозяев и приглашённых гостей. В зале стоял приглушенный гомон, слышались грубые шутки солдат и хихиканье девушек, но когда появились господин и госпожа, шум мгновенно стих, все поспешно встали и почтительно поклонились. Господа заняли свои места, и в зале воцарилась напряжённая тишина. Из-за занавеса выглянул взволнованный Дайян, и Ахайя подала знак, что можно начинать. Зазвучала нежная приятная музыка, исполняемая музыкантами, сидящими на специальном балконе, расположенном над сценой. Ими управлял один из товарищей Дайяна, сочинитель музыки и песен. Занавес дрогнул и медленно пополз в стороны, открывая внутренность сцены, представлявшую сельский пейзаж: несколько деревьев на переднем плане, из-за которых выглядывали идиллические сельские хижины. На заднем фоне нарисована картина, изображавшая зелёные поля и ряды виноградников, которые пересекала голубая лента реки. За деревьями тоже виднелась синь реки, слегка колеблемая лёгкими волнами. Всё выглядело так очаровательно и так реалистично, что по залу пронёсся невольный шёпот изумления. Даже рабы с опахалами, стоявшие по обе стороны от господ и разгонявшие духоту зала, забыли о своих обязанностях и уставились на сцену, открыв рты от удивления. Музыка зазвучала по-иному и на сцену выпорхнула миловидная девушка в аккуратном сельском платьице и с венком луговых цветов на голове, с распущенными волосами и умело подкрашенным лицом. Ахайя с трудом узнала в этой очаровашке любимицу Катиану. Девушка медленно прошлась по сцене, двигаясь плавно, грациозно и соблазнительно. Затем присела на берегу, решительно сняла с головы венок и опустила на «воду». Венок медленно «поплыл» по течению, а девушка запела нежным и печальным голосом о неверном любимом, который бросил её и ушёл в чужие края. Поэтому она посылала на его поиски венок, умоляя отыскать и вернуть возлюбленного. Песня была такой печальной, мелодия грустной, а голос певицы звучал так проникновенно, что некоторые служанки даже пустили слезу. Но вот песня кончилась, певица умолкла, склонившись к «воде», всей позой выражая скорбь и страдание. Музыка зазвучала по-другому: весело, быстро, зажигательно. На сцену выбежали несколько девушек и парней в ярких нарядах и закружились в весёлом танце. Представление длилось около часа. Картины сменяли друг друга, складываясь в незатейливый сюжет, перемежаясь песнями и танцами. Актёры играли весьма неплохо, а некоторые даже отлично, и, когда представление закончилось, благодарные зрители наградили их искренними и щедрыми аплодисментами. Астон радовался, как ребёнок, даже, в порыве чувств, обнял и поцеловал жену. - Ты у меня прелесть! – восторженно воскликнул он, когда они возвращались в покои. – Каждый раз, приезжая домой, я застаю что-то новенькое. Я рад, что боги послали мне в супруги тебя, а не какую-то клушу. Ахайя тоже была довольна новой игрушкой, и распорядилась щедро вознаградить режиссёра, а также угостить всех актёров и музыкантов сладостями и вином.
Сообщение отредактировал Сирена - Вторник, 14 Май 2013, 12:05
Сирена, прочла продолжение)))). Из всего написанного меня тяготит только откровенность любовных сцен. Остальное - работа мастера. Интересно, а что читает сам автор?
Сирена, Да, вот так и получается, что все мужики сво...
В данном случае, тут баба сво... Хе-хе!
Цитата
Интересно, а что читает сам автор?
Люблю фантастику и фэнтези с приключениями. С супер-пупер героями и героинями. Чтоб всех мочили и ... хе-хе!
Добавлено (11.05.2013, 11:09) --------------------------------------------- Глава десятая
10 Новое увлечение продержалось недолго. Вскоре Ахайя пресытилась красавчиком-актёром, а его возвышенно-нарочитая любовь приелась ей. Не прошло и полгода, как Дайян был отлучён от постели, хотя увлечение театром у госпожи осталось. Она с удовольствием смотрела все новые постановки и приглашала на представления соседей. Слава о домашнем театре госпожи Вермис распространилась на всю округу, и многие знатные землевладельцы сами напрашивались в гости, чтобы побывать на знаменитом представлении. Дайяна даже пытались перекупить, но актёр не пожелал покинуть «Гнездо Чайки» из-за привилегированного положения в замке. Ведь, даже после того, как госпожа охладела к нему, он оставался одним из её приближённых, любимчиков, фаворитов. Дайян был умным малым и понимал, что нигде больше не сможет так удобно устроиться: занимать довольно высокое положение, получать хорошее жалование и заниматься любимым делом в своё удовольствие и без строгого надзора. Ведь госпожа Ахайя никогда не вмешивалась в творческий процесс и не заказывала представления, довольствуясь тем, что ей преподносили. Расставшись с Дайяном, Ахайя вновь вернулась к верному Байдару, терпеливо ждавшему, пока минует увлечение госпожи. Даже наслаждаясь любовью Дайяна, Ахайя не забывала о рабе, постоянно посещала его и строго следила за поведением. Однако, уличить Байдара в измене не смогла. То ли он, в самом деле, был ей верен, то ли предельно осторожен. Байдар вновь занял пустующее место в постели и в сердце женщины, и, несмотря на измену, его отношение к ней не изменилось. Он был всё так же чуток и нежен, терпелив и послушен. Ахайю это, иногда, даже раздражало, и она нарочито старалась вывести парня из себя. Но, когда он начинал сердиться, она тут же менялась и старалась загладить свою вину. Как-то раз, проходя через хозяйственный двор, Ахайя услышала голос Дайяна, доносившийся со стороны площадки для наказаний. Место, где наказывали провинившихся рабов и нерадивых слуг, находилось между двумя амбарами, поэтому приблизившуюся Ахайю никто не заметил. Женщину заинтересовало, на кого это так громко и гневно кричит фаворит, поэтому она спряталась в тени одного из строений и осторожно выглянула из-за угла. На площадке находилось несколько сооружений: большая скамья для порки, два столба с перекладиной, так называемые «ворота», в которых жертву распинали за руки и за ноги, и колодки, в которых провинившиеся сидели на солнцепёке, иногда по нескольку дней, в унизительной и неудобной позе. Сейчас заняты были только «ворота». В них был распят человек, позади которого стоял палач – здоровенный детина с каплей ума в голове и камнем вместо сердца в груди. Он держал в руке длинный бич из воловьей кожи, а на теле истязуемого, почти полностью обнажённого человека, уже багровели несколько змееобразных полос. - Последний раз спрашиваю, мерзавец, ты будешь играть эту роль? Или я прикажу палачу спустить с тебя твою белую нежную кожу! – Голос Дайяна, обычно мягкий и негромкий, сейчас просто звенел от злобы и жестокой холодности, сквозившей в нём, и это весьма удивило и неприятно поразило женщину. Но ни его угрозы, ни злоба, казалось, не произвели на распятого в «воротах» несчастного никакого впечатления, потому что тот отрицательно качнул головой и твёрдо ответил: - Нет. - Ты пожалеешь об этом, скотина! – воскликнул Дайян и приказал палачу отпустить несчастному пять ударов. Тот с готовностью взмахнул бичом, и длинное жало умело обвилось вокруг неподвижного тела. Раб вздрогнул от жгучей боли, и застонал сквозь стиснутые зубы. Ахайя вышла из укрытия и ступила на площадку. - Прекратить! – приказала она, и палач тут же опустил занесённый для второго удара бич и отступил с низким поклоном. Дайян резко обернулся и с удивлением посмотрел на госпожу. - Приветствую вас, моя прекрасная госпожа, - склонил он голову в вежливом поклоне. – Что вас сюда привело? - Да так, проходила мимо… Кто это? Чем он провинился? - Это строптивый раб из театра. Я наказываю его за непослушание. - Что-то я не видела его раньше… - протянула женщина, с любопытством рассматривая прекрасную мускулистую фигуру, покрытую нежной белой кожей, которую несколько портил некрасивый розовый рубец, наискосок пересекавший грудь. Изумительную фигуру венчала голова с красивым женственным лицом и роскошными вьющимися светлыми волосами, спускавшимися ниже талии. Если бы не мужественная фигура и не явные мужские признаки, бугрившие узкую набедренную повязку, раб был бы очень похож на женщину нежными чертами лица и прекрасными волосами. - Откуда такой красавчик? – удивилась Ахайя, теребя густой тяжёлый локон раба. – Почему ты его от меня скрывал? - Его купили несколько дней назад… Я взял его к себе, так как у него очень специфическая внешность… - Чем он провинился? - Я бы не хотел говорить… Это был сюрприз. - Сюрприз не удался. Говори. - Ну… Это для моей новой постановки… Вы видите, как он хорош? Совсем как женщина… И лицо, и волосы… Я хотел вырядить его женщиной. Он бы ходил и танцевал, как женщина, а в конце представления скинул бы платье, и все бы увидели, что это мужчина, и посмеялись бы над розыгрышем. - Да, это было бы забавно… Но он не хочет играть женщину? - Не хочет. Он, видите ли, принц с острова Звезда Юга, и его высокородная гордость не позволяет ему унижаться и лицедействовать. - Он принц? Настоящий принц? – удивилась Ахайя. - Да, сын местного короля… Во всяком случае, он так утверждает. - Принц… - задумчиво протянула Ахайя. – Очень интересно… Наверное, эту роль придётся играть тебе, Дайян. - Я уже думал над этим. Но моё лицо слишком известно, и меня сразу узнают. - Найди ещё кого-нибудь. - Можно было бы… Но ни у кого нет таких роскошных волос. - Да, это проблема… А если его остричь и сделать парик? – Ахайя вновь взвесила в ладони тяжёлый локон. - Нет! – мотнул головой до сих пор не проронивший ни звука раб. – Я не позволю срезать мои волосы! - Не позволишь? – улыбнулась женщина. – А кто тебя будет спрашивать? Мужчина посмотрел на Ахайю таким красноречивым взглядом, что было понятно без слов: он убьёт любого, кто подойдёт к нему с ножницами. И этот гордый воинственный взгляд, и решительность, и красота мужчины, покорили сердце женщины, и она, подав палачу знак, приказала: - Развяжи. Нисколько не удивившись, слуга начал послушно расстёгивать ремни на руках и ногах раба. - Я забираю его, - сказала Ахайя, хмуро наблюдавшему за этим процессом Дайяну. – Найди для этой роли кого-нибудь другого, посговорчивей. Или купи на рынке другого подобного. Из тех, кого и мужчиной-то не назовёшь… - Хорошо… - согласно склонил голову фаворит. – Но вы напрасно возлагаете на этого красавчика какие-то надежды… Он не станет вашей игрушкой – он для этого слишком горд. - А может, мне надоели послушные игрушки, - без тени улыбки ответила женщина. – Может, мне захотелось увидеть рядом с собой настоящего мужчину? – Она отвернулась от слегка смутившегося актёра и повернулась к рабу. – Ступай за мной! Она не оглядывалась, уходя, но слышала за спиной лёгкие шаги босых ног. Прислушиваясь к этим шагам, Ахайя размышляла над своим неожиданным поступком. Зачем она взяла красавца на попечение? Дайян прав: вряд ли этот гордец станет покорной игрушкой в её руках. Пусть он сын тридцать второй или сорок четвёртой жены короля Звезды Юга – всё равно он принц крови, и гордости у него хватит на всех отпрысков плодовитого папаши-короля. Можно, конечно, попытаться его покорить или сломить гордость, но ей не нужен ещё один покорный раб – в замке таких достаточно. Поднимаясь по лестнице, Ахайя, неожиданно, столкнулась с Байдаром, спускавшемся из детской, где он часто проведывал маленькую племянницу. При виде госпожи, он отступил в сторону и вежливо склонил голову. Затем искоса взглянул на шедшего позади женщины обнажённого раба и не удержался от замечания: - Новая игрушка, госпожа? - Ревнуешь? – улыбнулась Ахайя. - Немного… - Неужели? – удивилась женщина. - Он красивей Дайяна… И благородных кровей… Вы опять забудете меня. Ахайя обернулась и посмотрела на молчаливо стоявшего принца. Его лицо было непроницаемым и отчуждённым, глаза смотрели в пол, и он стоял с таким видом, словно речь шла не о нём. Женщина потрогала один из локонов принца. - Посмотри, какие роскошные волосы… Они приводят меня в трепет… Жаль, что у тебя таких нет. - Думаю, они мешали бы мне работать, - сдержанно ответил Байдар. - А ему не помешают… - Ну да… Не думаю, что вы поставите его чистить конюшни или выгребать золу из каминов. - Конечно, нет. Это работа не для сына короля. - Так он принц? Наверное, с острова Звезда Юга? Я сразу об этом подумал, когда увидел… Поздравляю, госпожа, на этот раз вам действительно попалась ценная игрушка. - Почему ты всё время называешь его игрушкой? - Разве мы не ваши игрушки? - Кто «мы»? - Я, Дайян, Альмар… Ахайя сгребла Байдара за грудки и притянула к себе. - Послушай, милый, ты хочешь со мной поссориться? Так скажи об этом прямо, и мы разойдёмся без лишних слов… Байдар взял женщину за руки и мягко оторвал их от отдежды. - Успокойтесь, госпожа, вы напугали вашего нового раба… Прошу прощения, если обидел вас. Ахайя отпустила Байдара и оглянулась через плечо. Её взгляд встретился с взглядом тёмных, почти чёрных глаз принца. Он был непроницаем, но Ахайя скорее догадалась, чем увидела, что новичок удивлён. Ведь он был в замке только несколько дней, впервые видел хозяйку и ничего о ней не знал. Он ещё не освоился и не знал, кто есть кто в замке, не понимал странных отношений женщины и этого роскошно одетого раба, который смело говорил госпоже дерзкие вещи и не боялся её праведного гнева. - Ступай, куда шёл, - буркнула Ахайя и зашагала дальше, даже не оглянувшись на почтительно склонившегося Байдара. Придя к себе, она вручила новичка девушкам-прислужницам и сказала: - Это ваш новый товарищ. Он будет мне прислуживать. Вымойте его, залечите раны, приведите в порядок волосы и переоденьте. Когда всё сделаете, приведите ко мне на осмотр. Девушки, бросая друг на друга лукавые взгляды, прятали насмешливые улыбки. Старшая прислужница шутливо ответила: - Он такой большой, госпожа, что для него трудно будет подобрать платье по размеру… - Пошути мне, - погрозила ей пальцем Ахайя. – Пусть кастелян подберёт ему красивую и добротную одежду, подобающую его положению. Скажите ему, что это не простой раб, а человек благородных кровей… Всё, пошевеливайтесь! Или вы думаете, что я буду ждать вечно?
Сообщение отредактировал Сирена - Вторник, 14 Май 2013, 12:07
ох, как я зла на этого Альмара!!! 
