|
У сестры сегодня День Рождения
И февраль растопит моя нежность
Будешь получать ты поздравления
Будет сногсшибательною внешность... |
Мне матушка-зима узнать вчера велела,
Чего бы я на свой день рождения хотела:
Добавить улыбки лучезарной в глаза мои
Или же счастливо прожить в пламенной любви?
|
|
Всем известно, вплоть до малышей:
Вероятность всяческих превратностей
Теоретизировал Эйнштейн.
А где теория невероятностей?
|
|
Бал выпускной, звонка последний звук,
И школьный вальс и радость со cлезой...
А я сжимал ладонь твою,
И нас с тобой качал июнь.
И небо хмурилось нечаянной грозой. |
|
Холодные звезды летят по небу.
Я знаю, одна из них – это ты.
В тех землях, где ни один смертный не был,
Ко мне приближаешься из темноты. |
Немало слов во все века
Про душу сказано:
Нежна, ранима и тонка,
Не терпит разума.
|
|
Душа,- покинула покой, в потоке мыслей, не в первой,-
кричит.
Февраль. Замёрзло всё вокруг, мечты порой наводят мук,-
молчит. |
|
За горами, за долами, за лесами
В, может быть, воображаемой дали
Под белейшими, как кипень, парусами
Бороздят лазурь морскую корабли... |
|
Фотерингейский замок
Горькую чашу пьёт –
В центре парадного зала
Чёрным пятном эшафот. |
Сковали мысли лед и стужа, Душе так хочется тепла. Талант поэта чуть простужен, Зима тропинки замела |
Я рядом. Под покровом темноты. Я твой кошмар. Еще вчера был другом. Но голод не позволит мне уйти, А ты дрожишь. Стоишь, очерчен кругом. |
Заснежен лес, свирепствует метель.Деревья, как ночные великаны. Повозка мчится. Теплая постель Уж дома ждет, за дымкою тумана.
|
|
Летят снежинки в свете фонаря,
Как бабочек ночных большая стая.
Но только лишь проклюнется заря –
Фонарь погаснет. Бабочки растают… |
|
Как большие колючие ёжики,
Понасупив сердито лбы,
Проплывают в тумане прохожие
И теряются где-то вдали. |
|
Под вечер брусненский монах
Поплелся в баньку плоть запарить,
А леший в брусненских лесах
В то время тренькал на гитаре. |
|
Несоизмеримо тихий разговор...
Да и соизмерить его не с чем.
Взгляд не вызывающ. Даже не в упор.
Но ничуть от этого не легче. |
|
Ночь без сна, что день без суеты.
Вроде, ночь... А вроде, и не очень.
Вдоволь тишины. И темноты.
Но без сна длинны безмерно ночи. |
|
Мне снится сонная пустыня,
В которой улицы песка,
И пирамиды фараонов,
Где дремлет смертная тоска. |
|
Я люблю деревянную лошадь,
Я на ней в своём детстве скакал,
И теперь, вспоминая о прошлом,
С кабинета шагаю в спортзал. |
|
В эту ночь горит огонь свечей.
В эту ночь мне не придется спать,
Ведь живое пламя мне милей
Чем во сне холодная кровать |
|
Опять всю ночь нахально пляшет дождь.
К утру он напрочь съест остатки снега.
Как правило, когда чего–то ждёшь,
Получится не альфа, а омега. |
|
Снова ты всерьёз возмущена,
В чём–то разглядев несправедливость.
Всё. Прощай покой. И тишина.
Что стряслось опять, скажи на милость? |
|
А давай придумаем свой мир.
Тот, что есть, не очень–то уютен:
Деньги в нём — и идол, и кумир;
Суетен он, холоден и мутен. |
|
Моросит...
Который день моросит.
Полумрак.
Угрюмо-сумрачно небо,
Будто кто-то там, на небе, нелепо,
Просто так
Поставил множество сит.
Моросит... |
|
Не торопитесь клеить ярлыки,
Поспешно оглашая приговоры,
Бездумно распуская языки
В пылу беседы или в ходе спора. |
|
Продрогшая осень. И дождь надоевший.
И в воздухе снегом не пахнет ещё.
Откуда–то взявшийся лист пожелтевший
Легко опустился, прилёг на плечо |
|
Гортензия, как роза не ярка
(доколе не узнал, признаюсь честно
Название мне было не известно),
Но как изящен вырез лепестка, |
|
По улицам с утра,
Съедая взгляды окон,
Сбиваясь в плотный ком
И обретая вес... |
|
