Берёза.
Ствол.
За каплей капля-сок.
Звук тонет и теряется в тумане.
Ну кто так бессердечен и жесток?
Кто этот мощный,стройный ствол изранил?

Виктор Наумов.

Ты вспомни, солдат и товарищ…

Война 41-го года,
В ней много и дней и ночей.
Глумленье свободы народа,
Как много там было смертей!

Люди не чувствуют боли,
Что причиняют другим.
В рамках не сыгранной роли,
Кем-то снимается фильм.

Твои ладони – и разлука
Ты их сомкни и плачь – поглуше,
Меня прочтут и скажут – «сука!
Она крадет чужие души.

Кольца дыма, мурашки по коже,
Ломкость пальцев, дрожащих от холода.
Мы с тобой одиночно-похожие -
В этом мире задушенном брошены.

-"Мама!" -
Какое волшебное слово,
Но бьет по вискам беспощадно-прицельно:
Мучительно снова и снова
решать, кем хочу быть - свободной иль пленной.

Окончание повести

Продолжение. См. главы 1, 2, 3, 4, 5

Продолжение. См. Сон чиновника, главы 1 и 2.

С лицом безображенным,
с душою уродливой
Дева явилась в мир.

Николай Петрович был не просто взбешён. Он был вне себя от негодования - так сказать будет вернее.
Такси остановилось метрах в двухстах от шлагбаума, проехать дальше можно было разве что на танке. Шофёр, бросив недобрый взгляд исподлобья, наотрез отказался тащить чемоданы по сугробам. Буркнул только что-то вроде:
- Сами нагородили огород, вот теперь и разбирайтесь...
И, оставив Николая Петровича с Анжелой на снежной обочине в окружении кучи чемоданов и пакетов, отбыл восвояси.

Я приняла, наконец, самостоятельное решение, о котором не догадывается муж: нашла для себя вариант дополнительного заработка. Хочу доказать ему, что способна даже на такой пустяк, как заработать деньги. О моей библиотекарской зарплате, снисходительно улыбаясь, он говорит: « Фильдеперсовая...». Посмотрим, что он скажет потом!

Как Гена впервые рыбалил на Дону.

Я пробую на вкус печаль твою
Под пение холодного дождя.
Я здесь, стою с тобой в одном строю,
Себя вновь в списках павших не найдя.

Боже, из-за какой глупости люди тушатся.
Любовью, счастьем, как я дом травятся.
Обидами, проклятьем- давятся….

Бегут ранимые газели сквозь пасти – пропасти.
Нет почвы под ногами- перемывают кости в злости.

Над Европой неласковый май...
Иль весну прославлять ещё рано,
Вот и холод дохнул невзначай
Из забытых могил ветеранов?

Тут молчание вновь затянулось,
Ты, плотно сжав губы, сидишь,
Не усмехнулась, не улыбнулась,
На меня совсем не глядишь.

По улице шёл человек. Улыбался.
Над головою фанерку держал.
И непонятно — чего добивался:
то ли блажил, то ли протестовал…

Нам говорил Господь,
Мы слушали его голос
Говорил про духовный рост,
Про наш еще юный возраст

НАПУТНОЕ СЛОВО

О, Россия, вдаль и вширь —
есть непролазная трясина,
где зрячий зрячему вражина,
слепой слепому поводырь.