|
Девчонка в потрёпанных джинсах.
Тревога запала в глазах.
Ты очень устала от жизни?
О чём твой задумчивый страх? |
|
Кто-то копит деньги, кто-то – славу.
Кто-то Властью упивается, как водкой.
Кто-то, разорив супердержаву,
Надрывает в злом экстазе глотку. |
|
Да, мы всё ещё любим
Россию туманную,
Беззаветно и нежно,
Глаза к небу подняв. |
|
России больше не увижу.
Хоть колотись о землю лбом.
Москва теперь под стать Парижу.
Но я сегодня о другом |
|
Окровавленные дети
Погибающей страны,
Виноваты те и эти,
И кому они теперь нужны? |
|
Самый шустрый из кидал-
Михалков Никита,
Он всему народу показал-
Ваша карта бита. |
|
Вам не хватает терпенья?
Хочется много и сразу?
От бесшабашного рвенья,
Не подхватить бы заразу... |
|
Славянский марш труба играет
и медь звенит и стон сочит,
и каждый русский замирает,
и каждый о своём молчит…, |
|
Французы бастуют против гей-браков,
Им хочется только нормальной семьи,
Какую создали с Анной Иаков
И были примером для всея Земли. |
Все чаще я скучаю по России, Особенно, когда по вечерам, Меня невольно оставляют силы И незаметно предаюсь я снам. |
|
Умер отец, умер тот кто дал жизнь,
Сердце застыло гримасою боли,
Он, не искал исключительной доли,
Жил, как умел, в общем, сложно он жил. |
|
Над залом плыл божественно Чайковский, –
Мелодией, что празднично лилась.
Вёл дирижёр Эйхе – хорош чертовски,
Волшебной палочкой держа над залом власть… |
|
От бомб воронки на землице стыли,
И пороха, кругом сплошная мгла.
В воронках тех, солдат мы хоронили.
Шинелью, накрывая их тела. |
|
Россию в Европе опять обманули,
Привычно, нагло и просто:
У Гариповой баллы там умыкнули,
Мы обиду восприняли остро. |
|
Впереди перевал! Позади перевал!
Между ними, лишь наша застава
И орёл, до такой высоты не взлетал,
Но парила здесь, доблесть и слава. |
|
Полегче, принцесса.
Дерзость -
Не самое лучшее качество.
Пойдет ледяная вежливость. |
|
В её глазах – печаль и боль…
К груди вердикт врача прижала,
А по щеке слеза бежала…
Просила у толпы людской |
|
Север. Зол, жесток, натружен,
Проспиртован, полон дум,
Обморожен и простужен-
Жизнь, конечно, не «изюм» |
|
С каждым годом всё меньше остаётся в строю ветеранов.
Тех, кого в сорок пятом отпустила живыми война.
Всё сильней к непогоде ноют их застарелые раны,
С каждым днём тяжелее на груди стариков ордена. |
|
Всего три вещи – скромный предков дар,
С Рязанской деревеньки, из глуши:
Икона – для спасения души,
Резная самопряха, самовар.
|
|
Сработана, налажена добротно.
Остатком лака кое-где горит.
За ней незримо прошлое стоит,
Что в глубь веков ушло бесповоротно.
|
|
Одуряюще пахнет стомлённой под солнцем травою.
Золотые метёлки колышутся возле лица.
Ширь речная лежит, отливая вдали синевою,
А у шири небесной, не видно за дымкой конца.
|
|
Ах, Коломна, золотые купола
В изумрудной зелени лесов.
Как малиново звонят колокола,
Смешивая с ветром гул басов. |
|
Родилась девчонка в декабре
Тихим утром, ясным и морозным.
Фыркал конь каурый на дворе.
И тянуло запахом навозным.
|
|
Старый актер... миллионов кумир,
быстро народ о тебе позабыл.
В прошлом, когда ты на сцене играл,
зал восхищался и молча вставал. |
|
У клетки для пленных арбузов,
Промокших от собственных слёз,
Осколком нетленным Союза,
Империи умерших грёз, |
|
Желчь разливалась ржавым полем
Ехидной радостью беды,
И выгорев на солнце горем,
Была завернута в снопы. |
|
