Жила была маленькая черепашка.

Маленькая черепашка пошла в школу.

Как-то раз маленькая черепашка услышала, что самое красивое и умное животное – это жираф и решила на него посмотреть.

Маленькая черепашка очень любила конец весны и начало лета, потому что везде росли её любимые одуванчики.

Где течёт река твоей любви,
Берега усыпаны цветами.
Там мечта с мечтою говорит,
Что же будет делать время с нами.

Я кровь моя, как ток по проводам.
Перемешались гены мамы с папой.

Ночь,
Фонарь на углу чуть скрипит.
Тусклый свет, как круги на воде.
Я иду....
Еле слышно шаги....
Каждым шагом,
Как буд-то к тебе.

Вязалось кружево судьбы,
Тайком вязалось.
В той паутине чему быть
Нарисовалось.

А мы бежим, бежим, бежим
от войн - к мирам, и по ранжиру
фигурки ставим вдоль межи -
пиф-паф! - стреляй! анализируй!

Мне хочется всем сердцем пожелать,
чтоб исполнялись дивные мечтанья
как в детстве добром чудо с волшебством
всегда повсюду, были рядом с нами.

Купол звездного летнего неба
Широта и простор до краёв.
Словно быль или может быть, небыль
Давний вечер мне вспомнился вновь...

Радуюсь праздному пражскому дню,
юбкой мету Староместскую площадь,
ем брамборачку, "Крушовице" пью.

Зашептала осень золотая!
Закружилась с ветром в дивном вальсе!
Я в последний раз свой взор бросаю
В уходящий поезд на Провансе.

Как изменились нынче времена
Какими низкими у многих стали нравы!
Цинизм- зашкалил,люди- врут, и врут сполна.
И про мораль поют дешевые шалавы.

Знаешь как больно когда предают очень близкие?
Те, для которых, весь мир был готов ты отдать без раздумия?
Знаешь как больно обманутой быть так неискренне?
Я выла от боли и ужаса... словно безумная!

Заштормила душа,заохала.
В перебоях сердечных плохо ей.
Стонет бедная, извивается,
В одиночестве стылом мается.

Помню ночи сеновальные
С терпким запахом травы
И твои глаза печальные
Цвета охристой листвы.

Не от мира сего,-говорят тебе в спину.
Не от мира сего,-повторяет сквозняк.
Ты уже прошагал жизни всей половину,
Но в истории времени-это пустяк.

Стынь. На плечах моих тяжестью стынь.
Сердце колотится остервенело,
А на душе горечь, горечь-полынь-
Неотвратимая близость предела...

Золотые слова,
Самородки в молве:
Хорошо — голова,
Но ещё лучше две...

Осенне-задумчивы Карловы Вары,
подковами цокают конные пары,

фарфоровый носик раскрашенной кружки
изящно опустят в источник старушки,

Николай не мог избавиться от странного чувства вины. Нет, он ничего плохого не сделал. Но всё нутро его горевало.
Таврия летела жарким жуком по мягкому асфальту, стуча на выбоинах. Николай возвращался, купив пива и вина.
Отдыхали на Чёрном. Просто у степного берега. Туда вела слабонаезженная дорога, обрываясь у самого моря.
–Эх, не амфибия,–сказала жена в первый день,–так бы и поплыли. Хоть в Турцию. Прочь.

Словно одетая в чистый свет,
В белый шифон, газ.
И до вопроса уже ответ
Там, в глубине глаз.

«Такой прелестный ребёнок, - и так неуклюже одет», сказала нам вслед одна сухонькая старушка, когда я с мамой выходила из «Гастронома» на Покровской, главной улице города Тирасполя. Старушка явно знала лучшие времена.