Подгорный В.В.
Памяти отца – карагандинского
шахтёра посвящаю.
Кузбасс сидел на рельсах, выбивая заработанный кусок.
Наши деньги уходили, как вода в сухой песок.
И не знали командиры, и не ведала Москва,
Чем нас можно успокоить, злыми были мы тогда.
Нищета нам гнула души и калечила детей.
Наши дети не видали ни конфет, ни кренделей.
Были сласти просто сказкой с чудесами пополам;
Наши дети голодали - видно было по глазам.
«Сколько вкусного видали, сколько сладкого есть там
Если б деньги папе дали, он купил бы это нам».
Сила страшная обиды гнала нас из дома прочь;
Я здоровый, в силе, в теле, уж не мог семье помочь!
В три креста и в бога-душу: в раздевалках мат стоял
То народ в бессильной злобе всё терпение терял.
Матерясь, кляня всех вместе: и начальство и Москву,
Что закончились враз деньги и на жизнь и на жратву.
Чем нас можно успокоить, если денег не давать?
Ведь на рельсах бастовали и отец и мать.
Зло кипел по региону бурный вал страстей,
И каких мы не слыхали слухов, сплетен и вестей!
Безысходностью забот била глаз слеза.
С рельсов лучше было видеть всех начальников глаза.
Побывали перед нами много разных Кислюков,
Черных, рыжих и надутых, сильно важных индюков.
А нужна была народу, что на рельсах здесь сидел,
Их сверхнищая зарплата - этот маленький удел.
Приструните командиры тех бессовестных скотов,
Что нахапали без меры и не помнили долгов.
Ты отдай зарплату нашу! По Кузбассу стон стоял.
Каждый пятый под землёю здесь здоровье утерял,
И не только деньги каждый здесь сидел и ждал.
Веры не было в народе. Веру здесь народ искал.
Твердокаменные лица, жёсткий взгляд и сжатый рот,
Размышлений ночь на рельсах и дороги поворот.
Той стихиею людскою нужно было управлять.
Мы не можем чинно-важно по-английски бастовать.
Шахтёров гвардия России, работяги от угля,
Вы не дали взрыву ахнуть, чёрной злобою пыля.
Пьяных гнали вы в три шеи и терпели дураков.
Всем толково заправляла группа умных мужиков.
Неумение начальства думать, видеть, управлять
И возросшие таланты хапать, жрать и воровать.
Приватизация гремела полным ходом, в полный рост
Будет здесь, скажите люди, хоть какой-нибудь да спрос?
Мы видали и слыхали многих тут перед собой,
Но мы точно также знали, что обманут нас с тобой.
Не особо кто старался нас услышать и понять.
Всех главнее им задача - нас с пути как хлам убрать.
Но хотелось всё же верить в лучший жизни поворот,
Что найдётся кто - то, кто услышит и поймёт.
Ждали мы его с надеждой – было всем уже невмочь.
Где ты новый губернатор? Ты хоть сможешь нам пом
Ну, а он ломал там сверху хитрый денежный поток,
Что в чужой карман мимо Кузбасса так счастливо тёк.
И попав в толпу народа, с умным видом не юлил.
Он спокойно, деловито правду людям говорил.
В нём мы видели желанье разобраться и помочь.
Понемногу отступала мрачных мыслей злая ночь.
Мы прекрасно все видали: этот к нам пришел не врать,
Этот будет в меру сил слышать нас и понимать.
С пониманьем задушевным в регионе мы живём,
Не особо и богато, манны мы с небес не ждём.
Помогаем ему делом тяжкий груз тянуть.
Социальный губернатор, жизни нашей рядом путь.
Его доводы понятны, устремления ясны,
Мысль свободна от бумажек и глаза честны;
Обогреть уже немощных и помочь всем пацанам
«Мама, мама дорогая» - как приятно это нам!
Не сотвори себе кумира – мудрость учит нас,
Но не может быть наивным трудовой Кузбасс.
Различаем мы все ясно: гонор иль души полёт.
Кто сидел тогда на рельсах, тот меня поймёт.
Думайте, умнейте люди, вновь решать ведь вам
Кого наверх поставить, а кому и по рогам.
Скоро вновь мы выбираем, как нам дальше жить,
С кем работать до упора, с кем детей растить
Слава Богу, отличаем всех друзей своих,
Нас учили не за партой - это лёгок только стих.
Мы уж сами разберёмся, кому быть и какой срок,
Не один уж преподали и нагляднейший урок
Симпатии, доверие Кузбасса губернатор заслужил.
Направленьем социальным, напряженьем сил.
Это страшная картина – жизни нашей перелом.
И заглядывая в завтра, мы всё помним о былом.
г. Анжеро-Судженск
2002г.
