_________________________ Г. Л.
Когда целый мир от бессилья болеет,
и сосны рыдают дождинками игл,
ты страждешь сбежать от тоски и елея
и в тайне коришь, что уже не постиг
науки спасенья; не помнил ошибок,
а только пытался нести, что неброско,
а то, что всё тело в пометках ушибов,
так это не важно, в досаде наброска.
Неважно, что тихо, беззвучно, спонтанно,
но, видимо, нужно, раз сосны всё плачут.
И ветер вдруг вступит с руладой гортанной
о том, что последний концерт не проплачен.
Там шрамы оврагов и гнёзда воронок
наполнятся небом, дожди вспоминая.
Органы, очнувшись, лишатся заслонок,
и звуки с дождями сплетутся, сминая
тоску и елей и сосновые иглы,
и мир обернут, как в спасительный кокон,
в листву, из которой уже не воздвигла
дворцы осень, павшая в мир, экивоком
в досаде наброска. Ты страждешь и бьёшся,
как нота; подхватишь, фиксируя миг,
последний кленовый, воткнув в небо брошью
над миром больным, что в сравненьи велик.
< 12 августа 2013 года >
