Бывает время, когда перекрестки превращаются в те самые лабиринты пустоты, а мы в атомы, разбросанные в них. Сколько встреч, сколько столкновений происходит каждый день? - может, ни одного? Может, мы пролетаем мимо, ощущая иллюзию прикосновения, но подлинное прикосновение подобно взрыву, который меняет траекторию движения, который был бы способен разрушить все, что угодно. Но вот незадача! Элементарную частицу невозможно разрушить, ведь в длинном пути существования она растеряла все, что возможно отобрать.
Я стоял на перекрестке, достаточно оживленном, чтобы вызывать жалость и зависть. Все бежали туда, где никто не ждет, даже не задумываясь об этом, натянув на души маски животных. Я смотрел на витрину ювелирного магазина, размышляя, что каждый день, непременно, сюда зайдет счастливая пара, или взволнованный молодой человек, чтобы выбрать обручальные кольца. Надевая друг другу кольца, как орнитолог метит своих подопечных, они клянутся теми словами, смысл которых остается за кадром разобранного чувством сознания.
Прошло около пятнадцати минут, как магазин появился в поле зрения, нужно было зайти, но что-то внутри удерживало. Несколько дней назад, которые теперь кажутся призрачными минутами, я был одним из этих «орнитологов-любителей», любителей строить иллюзии, громоздить воздушные замки. Воздушный замок не менее красив, чем настоящий, даже напротив может быть гораздо изысканнее, чем каменная глыба, за которой прятались трясущиеся от страха крестьяне и полупьяные дебоширы-рыцари. Замок из воздуха прекрасен, так как создан чистой мечтой горе-архитектора, не привязанной к суровой реальности материалов. Беда в том, что этот замок не сможет защитить не только от набегов оголтелых, раскрашенных охрой варваров, но даже от легкого ветерка и мороси, которая противной липкой влагой пропитывает одежду и волосы, смывая едкий запах табака. Только табак этот куда приятнее всюду проникающей, душащей ядовитым озоном свежести. Он хранит воспоминания, и сам хранится подобно воспоминанием. Сначала благоухает, услаждая вкус, а с течением времени превращается в застоявшееся зловоние, подобное трупному.
В те недалекие дни по времени, но далекие по обстоятельствам, я с блеском в глазах, способным заглушить чистейший бриллиант, приобрел то самое кольцо, которое теперь болталось из стороны в сторону в красной подарочной коробочке, как маракасы, звук которых слишком ущербный, чтобы быть достойным извлечения. Теперь же это кольцо «маячок орнитолога» оказалось самым ненужным предметом, что оттопыривали карманы. Птица-адресат острым хищным клювом отгрызла себе крылья, но, не теряя быстроты, скрылась в густых зарослях верблюжьей колючки.
Закрыв глаза, я вижу окровавленную птицу с оторванным крыльями, она догоняет, передвигаясь кошмарными кульбитами, в какую бы щель не забился, чтобы выклевать глаза, слегка подсоленные слезами, насладится их желейным блеском. Эта участь уготована каждому, только большинство сами вырывают себе глаза, возлагая их на алтарь кровожадной крылатой фурии. Мой жертвенник из неотесанных камней, не к чину там человечина!
Так я думал, стоя у витрины. В последний раз, стремясь сделать что-то приятное тем, кто дорог, натолкнулся на айсберг – кусок заледенелой, бездушной воды. Отношения между людьми, выстроенные парадоксами, выстраданные взаимными доносами – утомили как никогда, или как некогда… гнев сменялся разочарованием, а разочарование жалостью. Индульгирование в жалости, пожалуй, делает нас, пусть неумными, но доказывает чувствительность. Я видел умных, но без капли человеческого, они походили на истуканов острова Пасхи – несуразные в своей никчемности.
Эгоизм – вот истинная причина «броуновского одиночества». Признание своих взглядов и обид несравнимо выше – тот внутренний вандал, разрушающий прекрасные города, выстроенные нами в античной юности. Глаза резью призывали ко сну, но мозг решал задачу: отдать кольцо или ждать. Ждать… чего? Ожидание полезно лишь тогда, когда что-то движется навстречу. Ожидание в мире, где все нелепая случайность, подпитанная взаимным игнорированием – бесполезно.
Вчера она казалась принцессой, сошедшей с облака, ангелом, который аннексировал тело, под стать своему положению. Но ангелам тоже свойственно грехопадение. Когда ангелы слагают крылья, мир низвергается в ад.
Март, 2013 г.
