Многие люди заплатили бы любые деньги, отдали все, что имеют лишь бы стереть память. Немногие же страдают от того, что пазл окружающего мира до конца дней обречен быть разобранным, ведь вся их жизнь состоит лишь из одного пикселя посреди черного полотна.
Одного из таких людей зовут Борис. Седовласый старик худощавого телосложения с необычайно подвижными, любопытными глазами. В них всегда выражалось любопытство – что бы ни происходило. В прошлом, лет сорок назад, он был подающим надежды молодым дирижером. Темные, курчавые волосы, великолепное чувство юмора, начитанность и талант к музыке, особенно игре на фортепиано, привлекали женщин. Несмотря на популярность, он женился рано, еще не закончив консерваторию, на простой девушке, тоже студентке, правда, не консерватории, а текстильного института - Розе.
Жить приходилось тяжело, практически впроголодь. Конечно, удалось договориться об общежитии, но даже нормально питаться - и то для супружеской пары учащихся казалось роскошью. Целыми днями они пропадали в своих учебных заведениях, вечером же встречались в миниатюрной комнатушке – делили скромный ужин, приготовленный Розой на скорую руку, несколько часов разговаривали с таким интересом и задором, как на первом свидании.
Жизнь шла своим чередом. Спустя год у них появился сын. Подающий надежды дирижер превращался в мэтра, из общежития они сначала переехали в съемную, а затем и в собственную квартиру. С каждым годом счастье только прибавлялось.
Однажды все изменилось. Но не так, как обычно: Роза не изменила Борису, да и Борис не променял жену, с которой прошел много испытаний, на молодую, восторженную поклонницу, дети - мальчик Аркадий и две девочки: Тамара и Соня хорошо учились, любили и уважали родителей. Но в какой-то момент отец семейства перестал это ценить, но не по собственной воле. Время исчезло.
Врачи не могли сделать ничего. Болезнь забрала у Бориса память, но оставила эмоции. Он настолько запутался в нитях пространства и времени, что если бы мог запомнить хоть пять минут своей жизни – непременно бы на них вздернулся. Но память установила барьер в тридцать секунд. Впрочем, это не совсем так: две нити, связующих его с миром остались – способность узнавать жену и играть на клавишных. Так он и проводил дни, общаясь с Розой, да играя на пианино. Особенно хорошо удавался Моцарт.
Какой сейчас год, сезон, день или ночь, где он находится и даже собственное имя – оставалось для Бориса загадкой.
После того как Роза усадила мужа за пианино, она отправилась, чтобы обналичить их крохотные пенсии, и если повезет, получит денежный перевод от детей. Дети очень сочувствовали ей и отцу, но у каждого давно была своя жизнь, свои заботы. Только у самого Бориса нет никаких забот. Они все ложились на некогда хрупкие плечи супруги. Выходя из дома, она нередко лила слезы, оплакивая свою и мужа горькую долю.
Она отсутствовала несколько часов, но Борис, лишенный долговременной памяти, завидя жену вскочил со стула, заключил ее в объятия, целовал щечки, руки, будто они не виделись много лет. Хотя, для Бориса двадцать лет и пять минуть ничем не отличались друг от друга. Искренность подкупала. Считала ли себя Роза несчастной? – конечно, нет! Пусть тяжело, пусть проблемы грузом ложатся на сердце, пытаясь его раздавить, но у них было то, что совершенно недоступно для «нормальных семейных пар» - подлинная забота, настоящая любовь. Борис боготворил жену. Он не мог мечтать о ней, не мог думать или вспоминать, но те тридцать секунд, доступные сознанию были до краев заполнены тем человеком, который, без преувеличения, был единственным.
Воскресенье. В этот день они ходили в тот ресторан, где любили бывать в молодости, по дороге Роза радовала Бориса хорошими новостями, произошедшими за последние сорок лет.
- Ты знаешь, наша дочь вышла замуж за очень хорошего молодого человека! – эту фразу она повторяла тысячи раз, но всегда лицо освещала настоящая улыбка. Не то, что бы свершившаяся свадьба дочери радовала последние восемнадцать лет, но ожидание удовольствия мужа было таким же важным, как и в первый раз.
- Она уже выросла?! – его реакция всегда была разной, эмоции даже у человека пораженного амнезией остаются нестабильными и нелогичными, как у «нормального». – Я рад за нее! Скоро деток нарожают! – Борис по-детски наивно улыбнулся.
- У нас уже четверо внуков! - ласково, чтобы муж, не дай Б-г, не подумал, что ее раздражает болезнь, уточнила Роза.
- Как, а дети уже выросли?! – озадаченно спросил Борис.
- Да, дочери замужем, - тон был все таким же мягким.
- Понятно.
- Ты помнишь, что у нас есть внуки?
- Когда я видел последний раз детей, они были еще маленькими, я даже не знаю в каком они классе.
- Наш сын защитил докторскую, живет в Германии.
- Молодец! – в жизнь Бориса ворвались тридцать секунд гордости.
Так день за днем, месяц за месяцем, год за годом Роза рассказывала ему о детях, внуках, даже о нем самом, пытаясь возродить память, но тщетно. Борис улыбался, целовал жену, слушал с большим интересом, но тут же все забывал.
Они зашли в ресторан и сели за тот же столик, что и обычно.
- Хороший ресторан, красиво… мы тут раньше были?
- Да, каждое воскресенье, - Роза никогда не уставал отвечать на однообразные вопросы.
- А много воскресений прошло с нашей свадьбы?
- Достаточно, мой родной, - она придвинулась к нему всем телом, и чмокнула в щечку. Он слегка хихикнул как мальчишка. Этой простоты не хватало, пока не пришла болезнь.
Они беседовали долго, каждую секунду улыбаясь. Роза всегда заказывала обед за мужа, он не только был не в состоянии запомнить меню, но даже вкус различных продуктов. Мешанина из названий и вкусов выдавала случайный результат. Так и теперь он принял курятину за салат. Роза лишь улыбалась. Нет, улыбалась не притворно, чтобы не беспокоить Бориса. Ей было хорошо.
Он подумал, что нужно по дороге подарить ей цветы. Он подумал, что дома сыграет ей на пианино. Он подумал, что нужно поехать в Крым на первую годовщину свадьбы. Он подумал, что любит ее…
Она думала, что ей повезло иметь в мужьях хорошего человека.
Февраль, 2013 г.
Теги:
