После долгих ожиданий наступил тот день, когда можно было отправится за призом. Андрей заранее предупредил Юленьку, что будет во второй половине дня. Долго возился перед зеркалом, приклеивая усы и брови. Когда все было готово, надел шапочку и вышел из дома. Старушки, вечно сидевшие на скамеечке около дома, буквально уставились на него и стали пристально изучать.
– Интересно, от кого этот идет? – услышал Андрей. – Наверно от Вальки.
– Нет, Валькиного я знаю, тот посолидней, – раздался шепот.
Но Андрею было не до этого. Он быстро подошел к своей машине, достал ключи, чтобы ее открыть, но его тут же окликнули.
– Почему вы трогаете машину Андрея Владимировича?
– А он сам мне дал ключи, - еле сдерживая смех, ответил Андрей.
– Так вы друг Андрея Владимировича?
– Он самый.
– Странно, – послышалось перешептывание старух. – Вроде бы раньше только женщины к нему приходили, а теперь и бомжи повадились ходить. Совсем мир изменился. А думали, что от Вальки.
– Да я же говорила вам, что Валькин другой. У того тоже усы, но он лицо кавказской национальности, а этот наш, русский. Ох уж эти лица кавказской национальности. И, что только наши девки в них находят?
– А ты лучше вспомни своего грузина...
Но Андрей уже не слышал, что надо было вспоминать про грузина, и выехал со двора. До места, где значился адрес конкурсной комиссии, пришлось ехать минут двадцать.
Это было невзрачное, зеленое здание, и вход был со двора. Чем ближе он подходил, к нужным дверям, тем сильнее билось сердце.
– Словно иду на первое свидание, – пронеслось в голове.
Подойдя к дверям, на которых висела табличка “ЛИТЕРАТУРНАЯ КОМИССИЯ“, Андрей на миг остановился. Казалось, что еще мгновение и сердце выскочит из груди. Успокоившись, осторожно приоткрыл дверь.
– А тебе чего здесь надо? – раздался вопрос.
Вычурно одетая, лет сорока женщина, взгляд которой, излучая высокомерие и самодовольство, вопросительно смотрела на гостя.
– Я вот...., – смутился Андрей и протянул письмо с кодом. – Прочел, что мое произведение “Встречи с женщиной” заняла призовое место.
Женщина взяла письмо, взглянула на него, потом на Андрея.
– А не врешь, что оно принадлежит тебе?
Бизнесмен совсем смутился. Он за последние годы привык, что его повсюду радушно встречают и совсем позабыл, что есть и другой мир.
– Я могу рассказать, о чем там написано, – стал убеждать он хриплым шепотом.
– Хорошо, – бросила на ходу женщина и исчезла за дверьми кабинета. Вскоре она вышла.
– Валерий Львович вас ждет. Только не занимайте его ненужными разговорами. Он очень занят.
Андрей зашел в кабинет.
Валерий Львович, сидя за столом, решал огромный кроссворд. Увидев Андрея, он недовольно поморщился, прервал свое занятие, и предложил гостю сесть.
– Так значит это Вы автор “Встречи с женщиной”? Очень занимательное произведение. Читается на одном дыхании. Как вас..?
– Ферропонтий, Ферропонтий Пантелеевич, – привстал Андрей. – Но лучше просто Ферропонтий или Фера.
– Так вот Ферропонтий, – продолжил Валерий Львович. – Прекрасная вещица. И давно Вы пишите?
– Совсем недавно, – смутился Андрей.
– Эх, щедра еще Матушка-Россия на таланты, - хлопнул по столу Валерий Львович. – Я так понял, что вы явились за положенным призом. Где он у нас? – и хозяин кабинета полез в стоящий рядом шкаф. – Ах, вот же он! Как я мог позабыть…
Из шкафа была извлечена большущая глиняная кружка, на которой красовались надпись “Город Углич”, а так же изображение, напоминающее не то крепость, не то колхозный рынок.
– Примите, пожалуйста, полагающийся вам приз.
Увидев выражение лица гостя, Валерий Львович немного смутился.
– Я понимаю, что приз в общем.... Да... Но, что тут поделать. Такие уж времена, батенька...
Андрей взял кружку, поблагодарил Валерия Львовича, а тот продолжал:
“ Вы должны писать, непременно должны. Возможно, сами не понимаете, насколько талантливы. Скоро намечается новый конкурс, так что, господин Ферропонтий, мы ждем от Вас новых произведений. И, простите меня, я немного занят. Очень много работы.
– Конечно - конечно, – засуетился Андрей. - Я все понимаю....
Он еще раз пожал руку Валерию Львовичу и вышел. Мадам, сидевшая в приемной, судя по той улыбке, которой она наградила Андрея при прощании, очевидно, осталась им довольна.
– Мы вам и впредь будем очень рады господин....
– Ферропонтий, – услужливо подсказал Андрей. – Но для вас - Фера.
– А меня зовут Серафима Ильинична. Так вот, Фера. Я слышала, что вы талантливы, – и она как-то по-особому закатила глаза. Вам необходимо писать. Я - приказываю… Эх, богата на таланты наша Матушка-Россия.
Андрей вышел в коридор, быстро спустился, сел за руль, оглянулся, чтобы убедиться, что двор пуст, снял усы и шапочку и поехал домой. Необходимо было очиститься от грима и переодеться. Когда он подъехал к дому, обсуждение грузина еще продолжалось. Но, как только старушки его увидели, сразу приумолкли.
– Здравствуйте, Андрей Владимирович, – раздался дружный хор. – А мы уж думали, что Вашу машину этот бомж украл. Одет он был, конечно, не как Вы. Вы, вроде бы, поприличнее. Но, усы..... Мы их прямо испугались.
– Ничего, бабоньки. Это мой друг. У него странности такие: одеваться, во что Бог послал. А, в общем-то, нормальный мужик.
Еле сдерживая смех, Андрей быстро поднялся к себе. Глиняную кружку, он нес в руках, как самую дорогую вазу династии Цинь. Войдя в дом, положил ее на полку, рядом с антикварным чайным набором Кузнецова. Для него кружка стоила дороже десятка подобных сервизов. Он быстро переоделся и вскоре был на работе.
Юленька быстро отчиталась, кто звонил и по каким вопросам. День прошел отлично. Казалось, что успех начал сопутствовать во всем. Дела по бизнесу процветали, и еще больше писалось. Но, в один из вечеров, Андрей сел, чтобы опять предаться любимому занятию и почувствовал, что не может выжать из себя и двух строк.
– Этого не может быть, – разволновался он. – Очевидно, усталость дает себя знать. Надо хорошо выспаться, не нервничать, прийти в себя, и завтра все будет нормально.
Однако, и на следующий вечер повторилась вчерашняя ситуация. Все написанное им выглядело примитивно и повторяло уже известное эссе. Андрей сильно занервничал. Ему казалось, что внутри что-то поломалось. Та пружинка, которая двигала весь механизм, потеряла силу и безжизненно висит. Настроение утром было подавленное и Юлия сразу заметила это.
– Кто она, что у вас такой хмурый вид? Очередная Айседора?
– Нет, Юленька. Это не Айседора, моя Муза покинула меня.
– Бог мой! – воскликнула секретарша. – Надо же иметь такое имя – Муза! Да она вас и не стоит, Андрей Владимирович. Вы на себя посмотрите. Мучаетесь, страдаете. Меж тем вы – Андрей Владимирович, а она - всего лишь Муза.
– Это иная Муза, тебе не понять.
– Отчего же? – обиделась Юлия. – Что я, баб не видела с этим дурацким именем?
– Она совсем другая…
– Андрей Владимирович, вас не узнать! Неужели в нашем городе женщины перевелись, что вы, такой симпатичный, зациклились на какой-то Музе? Да плюньте на нее. С вами любая женщина пойдет, включая и меня.
– Юленька, она не женщина, она богиня, – и Андрей указал на потолок.
– Ну, все.... Договорились... – совсем обиделась Юлия и вышла.
– А что…? – продолжал размышлять Андрей. – В последнее время, я позабыл женщин.
Быстро просмотрел несколько телефонных номеров, и вечером он уже сидел в привычной для себя обстановке. Вновь играла музыка, опять рядом сидела красивая женщина, но почему-то настроение от этого не улучшалось. Даже утро не принесло никаких изменений, хотя ночь прошла очень бурно.
Минуло еще несколько дней. Хандра все более овладевала им. Однажды, возвращаясь с работы, Андрей увидел, что по улице идет она, Люба. Он сразу же притормозил, буквально выскочил из машины и подошел к ней. Люба, как всегда, выглядела великолепно, и черный деловой костюмчик ей был к лицу. Она предстала темной шатенкой с короткой стрижкой. По всему было видно, что Люба очень рада встрече.
Они сели в машину, и Андрей помчался к ближайшему кафе. Вновь шел непрерывный разговор, и он почувствовал, как на душе, постепенно, становится все легче и легче. Тоска, которая мучила все эти дни, сжалась в комок, а потом и вовсе исчезла.
– Мы ни разу не были в ресторане, – обратился он к Любе. – Давайте поедем, выберем столик подальше от музыки, и там продолжим нашу беседу.
– А что, совсем неплохая идея, я бы даже сказала просто отличная, – засмеялась Люба. – Можно будет и потанцевать.
Через полчаса они сидели в ресторане. Музыка не мешала их беседе, затем они очень долго танцевали.
– Мне пора, – неожиданно заторопилась Люба. – Завтра на работе тяжелый день. Необходимо рассмотреть несколько бизнес-планов и принять окончательные решения по их финансированию. Простите меня… Хотя с вами, Андрей, время летит совершенно незаметно.
Вскоре они стояли у ее подъезда, и он, как бы выполняя священный ритуал, целовал на прощание руку, а она, чуть смущенно, улыбалась.
***
Андрей принял душ и уже направлялся спать, как вдруг его внимание привлекла призовая кружка своим странным блеском. Он подошел, повертел ее, но ничего особого не заметил.
– Видимо мне показалось, – тихо произнес хозяин дома. Тут его взгляд упал на компьютер, который давно не включался. Андрей смирился, что больше не сможет писать. Однако подошел, дисплей засветился, и он стал просматривать прежние записи. Непроизвольно появилась первая строчка, потом вторая, третья. Казалось, что пружинку снова завели, и она в бешеном ритме стремится наверстать упущенное. Пальцы летали по клавиатуре. Не прошло и двух часов, а на свет появилась очередная новелла о любви. О том, как мужчина и женщина изредка встречаются и постепенно осознают, что они созданы друг для друга.
Когда Андрей, поставив последнюю точку, перечитал произведение, сам не поверил, что он и является автором новеллы. Казалось, что эти два часа хозяин дома был в мире, сотканном из любви. Он вновь перечитал и понял, что любое изменение хоть одного слова может только ухудшить произведение. Однако не это радовало его. На душе появилась необыкновенная легкость. Ему казалось, что он принял некое тонизирующее, и энергия струится из него. Андрей лег, но сон не шел. Прошло около часа и, уже немного успокоившись и засыпая, он вдруг ясно услышал: “Она твоя Муза”.
Проснулся в отличном настроении. Выйдя из дома, улыбнулся сидевшим старушкам.
– Что-то давно вашего друга не видно, – обратилась к Андрею одна из них. – Уж не приболел ли, бедненький?
– Нет, с ним все в порядке, – рассмеялся Андрей.
– Ну и, слава Богу. А то мы думали, может запил. Сейчас много алкоголиков… Глаза бы не видели этой водки.
– Будьте спокойны, мой друг не пьет, – улыбался Андрей. – Над повестью работает, отчего и не появляется у меня.
– Так он писатель?! – с интересом воскликнула одна из сидящих.
– Конечно писатель. А я разве вам не говорил?
– Теперь все понятно…, – вздохнула старушка. – Эти писатели хуже бомжей одеваются. Я, вот, читала, что они специально так одеваются и ходят среди людей, слушают, о чем говорят, а потом обо всем этом и пишут. Так что на самом деле не они писатели, а те, кто им все эти истории рассказывает.
– Он хороший писатель, – усмехнулся Андрей. – Недавно ценным призом наградили. Большущей кружкой.
– Из серебра, что ли? – вмешалась другая старушка. – Я в церкви такие видела. В них святую воду хранят.
– Именно такой, – совсем повеселел Андрей. – На ней выгравировано “Город Углич”. Мой друг, про него писал рассказы.
– Вы только посмотрите, какой он молодец. Когда увидите вашего друга, не забудьте от нас передать приветы. Выходит, хороший он человек.
И, уже садясь в машину, Андрей только вспомнил, как вчера ясно слышал фразу: “Она твоя Муза”. В голове словно молния сверкнула, от понимания, что только благодаря вчерашнему общению с Любой, он вновь стал писать.
***
Когда Андрей вошел в офис, улыбка играла на его губах.
– Давно не видела вас таким, Андрей Владимирович, – обрадовалась Юлия. – Как видно нашли достойную замену Музе?
– Нет, Юленька, не замену. Она вернулась ко мне.
– Вот и зря. Я бы на вашем месте ее ни за чтобы не приняла. Ушла, так и уходи, нечего возвращаться. Сама не знает, чего хочет. Нормальным людям нервы треплет.
– Она хорошая, Юлия. Поверь, что хорошая.
– Когда вам хорошо, и мне хорошо, – улыбнулась женщина. – А то ходили все эти дни, как в воду опущеный. Жалко было на вас смотреть. Все сотрудники меня извели вопросами: ” Что с шефом? Почему у него плохое настроение? Не болен ли он? ” Слава Богу, теперь увидят вас улыбающимся и отстанут от меня.
– Все в порядке, Юленька, и спасибо тебе за заботу. С меня причитается....
– Что именно? – блеснул хитрый огонек в глазах у женщины.
– А, чего бы ты сама пожелала? – поинтересовался Андрей.
– Я бы...? Чтобы вы каждый день улыбались, как сейчас – опустила глаза Юлия.
– Надо подумать… Набор косметики подойдет?
– Не стоит беспокоиться, – смутилась Юлия. – Он же очень дорого стоит.
– Не разорюсь, – рассмеялся Андрей. – Завтра получишь свой подарок.
– Надо, чтобы еще сегодняшний день удачно прошел, – вздохнула Юлия. – Вон, сколько назначено встреч на сегодня. Я уже вчера думала, что если у Вас не поменяется настроение, лучше их отменить. Таким выражением на лице, вы бы всех клиентов распугали.
Опять потекли дни один лучше другого. Андрей встречался с дамой, за которой давно охотился. Писалось тоже легко. Казалось, что его нутро воскресло, воспрянуло духом, и ее теперь энергия ищет выхода, своего приложения.
Вскоре на глаза попалось объявление об очередном конкурсе. Андрей решил, что самолично отнесет конкурсное произведение, повесть с названием “Он и она”. Само название говорило, что сюжетом была любовь.
Вновь из ящика были извлечены все предметы камуфляжа – брови, усы и шапочка. Для Андрея они стали талисманом. Он их часто доставал, рассматривал и надолго задумывался. Получалось, что есть два Андрея. Первый – удачливый бизнесмен, человек, которого все любят и уважают, но есть и второй Андрей – Ферропонтий. Жалкий на вид, неуверенный в себе человек, который не может жить без творчества. Вскоре усы и шапочка были на своих местах, и в зеркале появился Ферропонтий. Андрей слегка нагримировал нос, чтобы тот отливал красно-сизым цветом.
Не успел он выйти из дома, как раздался дружный хор старушек.
– Здравствуйте, товарищ Писатель! Давно мы вас не видели.
Андрей, сдерживая смех, поздоровался.
– Слышали мы от Андрея Владимировича, слышали, что вы премию получили. Рады за Вас. И Андрей Владимирович очень вас хвалил. Говорил, что непьющий вы и не гулящий. Такие мужики сейчас большущая редкость. Днем с огнем не сыщешь. Бог вам в помощь.
– Вы меня простите бабоньки. С Вами очень приятно, однако надо спешить в редакцию сдать новую повесть.
– А про что она? – хором поинтересовались бабушки. – Может про сексу? Сейчас куда ни глянь всюду голые бабы. Срамота одна... Тьфу... Бога не боятся!
– Про любовь, мои хорошие, про любовь. Небось, помните, как в молодости любили.
– Конечно, помним, – порозовели щечки старушек. – Вот, Матрена, помнит, как любила грузина, – хитро улыбнулась одна старушка.
– Ты лучше про себя вспоминай, – засуетилась старушка. – Думаешь не помню, как ты хотела Клашкиного мужа увести.
– Это я-то хотела увести, или он, кобель, меня повсюду поджидал?!!! – возмутилась другая старушка. Вспомни, вспомни...
Кто, кого и где поджидал, Андрей уже не слышал. Он мчался, чтобы поскорее сдать повесть. Подъехав к дому, в котором размещалась ”Литературная Комиссия”, он заметил, что штукатурка еще больше обвалилась, обнажив кирпичи, в результате чего фасад приобрел жалкий, сиротский вид.
Серафима Ильинична была на своем месте. Очередной наряд украшал ее пышные формы, и женщина, как и в прошлый раз, недовольно хмурилась, однако сразу вспомнила Андрея.
– Добро пожаловать, Ферропонтий. Рада вас видеть. Чувствую, что принесли нам что-то новенькое. Что же будет на этот раз?
– Про любовь…, – краснея, еле проговорил Андрей.
Серафима Ильинична расплылась в улыбке и продолжила.
– Я не имею права вскрывать конверты. Такое право дано только комиссии. Кстати, Валерия Львовича нет на месте. Он, бедненький, совсем измучался. Вы даже не представляете, насколько трудно проводить конкурсы. Вам-то что! Сели, написали и принесли. А ему надо собрать комиссию, все конверты вскрыть, представленные на конкурс произведения пронумеровать и еще часть из них прочесть. Так изматывается… Жалко на него смотреть… Тогда мы ложимся, я вслух читаю работы, а он дремлет.
– Как это ложитесь? – дернув головой, переспросил Андрей.
– Ох, я оговорилась, - покраснев, рассмеялась Серафима Ильинична. – Я люблю читать лежа, вот и оговорилась. Конечно же, он сидит, а я тихо читаю. Цените Валерия Львовича. Он - огромный талант. Сам может чудесно писать, но добровольно отрекся от творческой стези, принеся себя в жертву вам, писателям.
– Я все понимаю, – переминался с ноги на ногу Андрей, – но мне надо спешить. Примите от меня повесть.
Серафима Ильинична взяла пакет, как бы взвесила его и махнула рукой.
– Вы свободны, Фера. Адью. Теперь ваше произведение, ваша любовь в надежных руках. Женщина широко улыбнулась. – Любовь! Как это прекрасно звучит! И Валерий Львович очень любит это слово. Уверена, что на этот раз вы поднимитесь выше седьмого места.
– А они здесь совсем неплохо устроились, – выходя, усмехался Андрей. – Ну, да ладно. Это их проблемы. Посмотрим, каковыми на этот раз будут итоги конкурса.
Возвращаясь домой, он уже не снял ни усов, ни бровей. Слегка кивнув головой, быстро прошел мимо старушек, но вдогонку услышал, как одна говорила другой:
– Что-то не то рассказывал нам Андрей Владимирович. Ты на его нос посмотрела? Красный.... Видать, все же пьет он. Может немного, но пьет.
– Так, конечно же, пьет. Он же писатель. А им, писателям, нельзя не пить. Только они не просто пьют, а для вдохновения. Иначе и писать не смогут.
– Видимо ты права, – вмешалась другая старушка. – Мужику без выпивки нельзя. Посмотри, какая жизнь вокруг. Станешь про нее писать, не захочешь, а пару рюмок выпьешь.
Андрей поднялся в квартиру, привел себя в порядок. Ферропонт тихо растворился, исчез, а из зеркала смотрел прежний Андрей Владимирович, тот самый, который был удачливым бизнесменом. Вскоре он был на работе, и Юлия докладывала, кто звонил и по каким вопросам.
Жизнь завертелась в привычном ритме. Днем деловые встречи, переговоры, по вечерам – ресторан и дамы. И очередная поездка по делам в Арабские Эмираты.
Восток всегда поражал Андрея своим укладом жизни и фетишем женщин. Здесь все было иначе. И обычаи, и нравы. Создавалось ощущение, что здесь встретились и далекое, забытое всюду прошлое, и завтрашнее. Казалось бы, что может расти в этой пустыне под палящим солнцем? Однако повсюду зеленели пальмы, струились фонтаны, и отели, один лучше другого, гордо устремляли ввысь свои головы. Глядя на такое великолепие и роскошь, не верилось, что еще сорок лет назад этого не было. Только ветер постоянно гнал пески пустыни, да кочевники на верблюдах пересекали ее. Потом в стране произошел небывалый подъем экономики. Отели и дома росли, как грибы. Сюда устремился огромный капитал, и на Востоке появилась очередная жемчужина. Очередное чудо света возникло в той самой пустыне.
– Почему же мы так не живем? Даже не можем сравниваться с этой страной, хотя продаем во много раз больше нефти и газа. Только Москва и Петербург стали менять свой облик, а глубинка живет по-прежнему. Те же проблемы, что и сто лет назад. Неужели арабы больше любят свою страну, чем мы Россию? Печально, что мы такие...
