И в час, когда, разбив кольцо недуга,
новопреставленной во вечном сне
я к вам приду, мы не поймем друг друга.
Вы умерли в совсем других мирах.
Мой свежий крест сосновой колкой ятью,
мой бренный прах… Мечтаний ваших прах
в моих словах вам будет непонятен.
Ваш календарь… двухглавые орлы…
балы… театры… пяльцы… домострои…
О как же вы младенчески милы
мне, видевшей, как рушатся устои.
Пока дышу, и мудрствую, и мчусь,
и наслаждаюсь сыромятным мартом,
я чувствую, ловя луча парчу,
ваш каждый лишний старомодный атом.
При ясном полдне или при луне
придет потомок – рыжий, с силой ражей.
«Вы умерли в совсем другой стране», –
на этом поле он печально скажет.
