Альфред Дешабо
Дети апокалипсиса
Часть III гл.1
А. Дешабо
«Наш паровоз вперед лети, в Кабуле остановка.»
Новогодний тост 1980 г.
Я продолжаю ездить по командировкам, Майкоп, Грозный, Череповец, Шексна. В Шексне тюрьма, разделена на два сектора - производственный и жилой. Рассказывают, какая-то женщина прошла в жилой сектор, нашли только пуговицу. Я дальше конторы не иду, обещают отгрузить дощечку, я согласовываю размер, породу и еду дальше в Череповец. Там общество слепых отгружает нам металлическую банку. Разговорился с директором, хочу, мол, привезти в подарок вологодское масло. Директор мужик пожилой, добродушный рассказывает, что до революции вологодское масло продавалось в Париже. На заливных лугах Шексны паслись коровы, от которых масло по вкусу и времени хранения славилось не только в России, но и в Европе. Сейчас водохранилище залило все луга, и нет - ни травы, ни коров, ни масла. Что же, такое по всей России-матушке творится.
Летом отдыхаем на море, передают по радио - умер Высоцкий...скорее его убили, его песни мешали тем, кто это все делал с нашей страной.
В магазинах ассортимент продуктов становится все беднее и беднее, цены повысились только на кофе, ковры и хрусталь. Ко мне приезжает начальник цеха с кондитерской фабрики, просит шинку - металлическую ленту и дарит коробку конфет.
-Слушай - говорю я - почему в продаже нет ваших конфет?
-Мы производим тысячи тонн и отправляем по нарядам, а городу ничего не можем выделить, получается какая - то ерунда, захожу в магазин, лежат точно такие конфеты Новосибирской фабрики, кто-то в Госплане здорово крутит.
Я давно замечал странные явления экономики, один и тот же продукт отправляют с крайнего запада на крайний восток, а с востока шлют на запад, ту же картину имеет север - юг. А железнодорожники жалуются, что железнодорожная сеть с царских времен изменилась незначительно, а грузоперевозки возросли в четырнадцать раз. Многие экономисты ссылаются на чрезмерную загрузку Госплана, из которой выплывают ошибки. Но я - то имея на руках сотни нарядов и мотаясь по командировкам, видел четкую игру на перегрузку экономики, кто-то очень хорошо знал транспортную задачу и решал ее на основе метода максимального элемента. Еще в 1936 году советский математик Кантарович решил транспортную задачу, при наименьших затратах от большого числа поставщиков к большому числу потребителей. Кто – то использовал его разработки с точностью до наоборот. Было видно на глаз, что тысячи и тысячи жучков пилят ствол громадного дуба по имени СССР.
Пока в Афганистане шла война, все внимание сосредоточено на ней, в Госплане, Госснабе, Госстрое захватывали канцелярские столы и разрабатывали удивительную схему – все есть и ничего нет. Транспорт работает на пределе, продукция отгружается, план перевыполняется, и все куда – то исчезает. Говорят, что есть города, которых нет на карте, некоторые из них под землей – в них уже давно построен коммунизм, но туда попасть, очень как трудно. Другие говорят, что создано Министерство резервов и если начнется война, то мы можем прожить десять лет ничего не производя, а только потребляя. Вся продукция свозится именно туда, у них громадные склады и там продуктов и промтоваров видимо – невидимо.
Настали и времена хрущевских передовых методов торговли, теперь носили по подъезду шоколад, сливки, колбасу или мясо, недорого, все это можно купить, но так как ходили постоянные люди, их знали в лицо, то им можно было доверять. Это были несуны .Петя-шофер был не одинок, клептомания приобрела форму эпидемии.
Все воруют, в верхах, академиях
И награды воруют и звания,
Захлестнула нас эпидемия
По названию клептомания.
Я эти стихи написал глядя на большую тарелку с крупными кусками шоколада, прямо икебана какая то. В магазинах, наоборот, становилось сиротливо, но все же все продукты покупали.
По-прежнему выполняли план, иначе не получишь тот фонд зарплаты, который тебе причитается. Во время уборки, машины забирали на сельхозработы. Внедрялся так называемый Ипатовский метод, благодаря которому Горбачев выскочил в Москву, в Политбюро. Метод заключается в том, что все наши грузовые машины, со всех заводов и фабрик отправляют обсуживать комбайн в передовом колхозе, а мы бегаем и ищем на чем везти банку из Майкопа. Директор в отпуске, главный инженер берет меня, и мы едем в Горком партии и излагаем свои мысли в промышленно-транспортном отделе. Партийный чиновник смотрит в глаза главному инженеру и спрашивает - что трудно?
- Да невозможно работать - отвечает тот.
- А ты иди работать в библиотеку, там тишина, нет Пушкина, выдал Лермонтова, чисто и уютно.
Я молчу, но чувствую, на сколько глубоко синдром Швейка поразил чиновничью Россию. Какая разница-синдром Швейка или синдром Дауна, все едино. Скоро к власти придут люди будущего, а может они уже пришли?
И все же с транспортом мы кое-как выкрутились, я даже послал в командировку в г. Изобильный технолога цеха Петровича. Вернулся он на другой день и рассказывает - проехали мы Невинномысск, поднимаемся в гору, голосует один старичок, мы его посадили, едем, болтаем о том, о сем, он и говорит, умрет скоро Брежнев и начнется большая война.
Я его спрашиваю - что по нас будут стрелять из пушек и танков?
- Нет, - отвечает он - стрелять не будут, но все будет разрушено и фабрики и заводы, колхозы и даже целые города. Поговорили мы еще немного, и он вышел в Татарке.
У меня долгое время не выходили из головы слова этого старика, война то уже давно идет, с 1947 года идет, только не видна она для людей, потому что не стреляют, вот ее и не видно. Или вернее они стреляют по мозгам и разрушают сознание. Да и стреляют не пулями, а долларами. Но потом время закрутило, завертело, все перемололось. На календаре был 1982 год и жизнь текла по непредсказуемым законам.
Судили товарищеским судом грузчика за вынос шести банок краски. Существовал негласный закон, выносишь шесть - оставь на проходной две. Он его нарушил, хотел взять все себе, был задержан, и директору на стол легла докладная. Судили в красном уголке, было весело, и все смеялись. Мы тебя судим не за то, что ты украл, а за то, что ты попался. Решили вынести ему строгий выговор с предупреждением и снять его фотографию с доски почета. Наказание, прямо скажем варварское. Другое дело, один из грузчиков – олиграфенов, брал банку краски, укладывал ее в ведро, в столовой ведро заливал помоями супов и борщей и выносил через проходную, покормить собак, живших на противоположной стороне улицы. Так его и не разу не поймали, а наоборот уважали, что он прикармливает животных, пока он не признался сам.
В командировке, мне один мужик рассказывал, когда он сидел в лагере на севере Свердловской области к ним по этапу пригнали шестнадцатилетних девочек, их судили за утаивание хлебных колосков, и они просили пожилого мужчину – дядя, когда нас убьют, пусть не снимают с нас платьица. Дядя не сумел их защитить, платья были разорваны и сорваны.
Так что же произошло с обществом, Сталин посеял ветер, теперь мы пожинаем бурю. От чрезмерно неоправданной жестокости к веселой безнаказанности. Кто-то очень хитрый придумал фонд заработной платы - из которого тонким ручейком вытекала небольшая зарплата, остальное сумей вынести сам, человек который ворует, никогда не будет выдвигать политических требований и никогда не покусится на власть.
Прохладным ноябрьским утром мы зашли с сыном пострелять в тир. Сделав несколько выстрелов по резиновым уткам, громко заговорило радио. Умер Брежнев. В России издревле, умер вождь - умерла эпоха. Технический прогресс, открытия, победы и поражения - все второстепенно. Говорят - это было при Николае втором, Керенском, Сталине, Хрущеве. Сначала царь или вождь - потом событие. Такова Россия. И жизнь всегда отличается сменой главы, мы переворачиваем страницу истории. Сталина видимо начали травить с пятидесятого года, но делали это достаточно осторожно, да мы не могли этого видеть, а в марте 53-го года положили, как следует. Брежнева начали травить примерно с 1976 года, тут нам было видно хорошо по телевидению, как превращали его в растение, капусту. Брежневу 76 лет. У меня друг Саша. Он рассказывал, что дежурил в Горкоме партии, вечером и в это время приехал Брежнев. Он приехал ни знамя вручать городу, ни ордена. Он по пути в Кисловодск заехал в туалет. И Саша увидел пред собой старика в тапочках, в мятой рубашке и ужаснулся, что это человек управляет такой огромной империей СССР. Кому-то очень нужна была «капуста» во главе государства, так лучше было его разрушать, прямо, что-то вроде короли и капуста. Основное разрушение шло при Брежневе, после наносился завершающий удар.
Приехал главный инженер из круиза по странам Европы. Там он видел плакат - Андропов- патрон КГБ. КГБ пришли к власти открыто, не маскируясь и не прячась. И наверно надолго, на всю оставшуюся жизнь нашей цивилизации. Милиция высоко подняла голову, это наш человек, он вернет нам уважение народа, мы станем цветом нации. И вправду, через некоторое время, очень короткое, на проходной произошли резкие изменения. Каждая проходная взята милицией под контроль. Наш участковый Петя Малахов залегает возле проходной кондитерской фабрики, утром домой возвращается с полным мешком конфет. Теперь несунам поставлен заслон, конфетами торгует его жена Катька. На завод понаехало куча проверяющих, изъяты все путевки, бухгалтерия превращена в следственный отдел. Туда вызывают начальников цехов, мастеров, там ведут допрос, там ищут - кто ворует. Подозревают всех, но ворует ведь один и имя ему Советский Союз.
На улицах проверяют документы и задают один вопрос - почему не на работе? Поставлена задача, всех загнать на работу, и поручена доблестным милиционерам. Соседку взяли на улице Горького в Москве. Поезд отходит поздно вечером, а она, отметив командировку в десять утра, болтается по магазинам. Отправили сколачивать посылки на Главпочтамт. В Трускавце, я в это время был в санатории, ворвались днем в кафе и всех повезли на воронке в милицию устанавливать личность. Проверяют документы в кинотеатрах и у голых в бане. Видимо у цвета нации дефицит с извилинами или люди будущего уже пришли к власти, потому что ни одному не пришла в голову простая мысль- производство может быть трехсменным, человек может быть в отпуске, на больничном, в отгуле.
В пятидесятых годах строили более чем тысячекилометровую железную дорогу на вечной мерзлоте. Эта дорога у них на глазах превращалась в американские горки, буквально на второй – третий день, но они продолжали строить. И тут возникает вопрос, или они идиоты, или изощренные убийцы, там зимой минус пятьдесят, летом мошкара и выжить практически невозможно, но более гуманно, чем печи Освенцима. Но так ли это?
Возле прицепа мужики пьют пиво, подъезжает воронок, всех сажают на предмет установления личности. Едут в отделение, около ворот милиции встречает дежурный и кричит- Тревога! Побег из тюрьмы! По уставу оба милицейских чина хватают оружие и выезжают на перекресток дорог за город. Останавливают машину, выходят и закуривают, автоматы на плече. И, вдруг один из них, хлопает себя по лбу - слушай, мы же не высадили взятых.
-А ну их на хрен, выпускай.
Открывают дверь кузова, короткое - выходи! Вываливаются потные, испуганные мужики, вокруг чистое поле. Первый смотрит на них внимательно, втаптывает в землю окурок и говорит - ну что, начнем? И поднимает автомат. У мужиков вытягиваются лица, глаза лезут на лоб и они бегут в разные стороны от машины, бегут изо всех сил.
Люди будущего обладают юмором, и потому им начальство выдает автоматы без патронов.
Начальник тюрьмы просит у замначальника Упрдора машину асфальта, аргумент убедительный, если ты окажешься у нас, я тебе предоставлю камеру на солнечной стороне. Юмор приобретает криминальный оттенок. Анекдотов много про всех вождей и героев гражданской войны. Идет разрушение идеологии коммунизма, вся нечеловеческая история революции, гражданской, отечественной войн, рабско - кровавой индустрии превращается в смешливое явление. Один из моих грузчиков всегда улыбается, у него неполадки с хромосомами, вроде бы одной не хватает, у всех сорок шесть, у него сорок пять и нарушение генного аппарата. Не так повернут ген, то ли эффект поворота, то ли синдром дауна, родители хронические алкоголики, но сам он всегда улыбается, у него всегда хорошее настроение. Люди будущего лишены чувства гнева, депрессии, подавленности, они всегда веселы.
Мне же становится бесконечно грустно. Постоянные командировки, постоянные неприятности с обеспечением производства, все на нервах, я чувствую, что хроническая усталость охватывает меня, а может это возрастной кризис, но я понимаю, что работать больше не смогу, беру отпуск и путевку в санаторий, путевка была в престижный санаторий, но кто-то на стадии выдачи ее подменил. Поехал в простой, современный. Месяц не дал положительных результатов, и я написал заявление на увольнение. Директор очень просил остаться, но я не вышел на работу, решил отдохнуть. У меня к тому времени было уже около двенадцати ульев, два года практики и я решил заняться пчеловодством.
