- Но как вы хотите его остановить, - спрашивала, волнуясь и укутываясь в шаль, Елизавета, - он ведь уехал из нашего поместья с полчаса назад, к дому Верзилиной около полутора часа, ездит он всегда верхом, нам не догнать его, к тому же мы направляемся не в ту сторону!..
- Ни о чем не спрашивайте и показывайте дорогу, - успокаивал ее Разумовский, - мы именно для этого сюда и прибыли.
Теперь Евгений, стал понимать для какой, высокой миссии они перенеслись во времени.
- Можете быть спокойна милая Елизавета Александровна, - Левкин поцеловал руку девушки, - мы профессионалы и снами шутки плохи, только Вы ничему не удивляйтесь и ничего не бойтесь.
- После сегодняшней встречи с кабаном, - Елизавета улыбнулась Левкину, - но с Вами и с Анатолием Сергеевичем я ничего не боюсь!
- Вот и славно, - ответил Разумовский и затем обратился к слуге Муромова, - мы пошли к конюшне и ты живо зови туда Степана, пусть поторопится!
Ждать Степана долго не пришлось, он явился во всей амуниции, снаряженный ружьем, плетью и какими-то железными когтями.
- Здрастье любезная Елизавета Александровна, - рыбак отвесил поклон своей хозяйке и уже серьезно с вопросом обратился к Левкину, - что прикажите Евгений Иванович?
Лиза была удивлена, и тем не менее выслушала диалог своего слуги и двух новых знакомых.
- Есть ли какие либо острые железные вещи по дороге к поместью генеральши Верзилиной, - Женька спрашивал как пилот «Lend Rover» в песках Сахары у своего штурмана.
- Нет Евгений Иванович, - также серьезно отвечал Степан, - железо это хорошее добро, поэтому разбрасывать его никто не будет, можете смело ехать на своей повозке, только не забудьте запалить свои «зажигалки».
- Спасибо за заботу, - ответил Евгений и повернулся к Лизе, - еще раз прошу Вас Елизавета Александровна, не удивляйтесь ничему и ничего не бойтесь. Степан, подтверди!
- Можете быть спокойна Елизавета Александровна, - Степан отвесил поклон и перекрестился, - правда повозка их тихонько рычит, как Трешка на рыбу, но мчится лихо, ничего не бойтесь!
Первым делом друзья усадили Лизу на заднее сиденье, слуга остался со Степаном, затем Женька запустил двигатель, включил фары и врубил первую скорость. Автомобиль выскочил из конюшни как лев в прыжке и помчался по накатанной дороге указанной Степаном…
- Не гоните поручик, - по военному отдал приказ Левкину Разумовский.
- А мне помнится, что в ранг поручика меня еще не производили, - съязвил Женька.
- После сегодняшней операции будете им, - ответил Анатолий, и они оба рассмеялись.
Лиза сидела на заднем сиденье, прижавшись к спинке и широко открыв свои красивые глаза, она не могла сообразить – «Куда она попала?» Ее новые знакомые были, несомненно, людьми благородного происхождения. Но форма на них была явно не российского покроя, прически какие-то смешные, к тому же, поручик Разумовский был без усов!.. Хотя оба они очень приятные мужчины и пахнет от них не лошадьми, а каким-то едковатым запахом, возможно в Париже этот одеколон сейчас и в моде?
Но ощущение для Лизы было довольно не из легких, одновременно и страшное и приятное. Казалось, что она со своими друзьями находится внутри какой-то птицы, которая летит над самой землей с горящими во тьме глазами. И, тем не менее, все это было сказкой наяву.
Летели они совсем немного времени, Елизавете даже понравилось, но повозка резко начала останавливаться, стало в одни миг темно и все стихло.
- Прошу Вас Елизавета Александровна, - услышала она голос Разумовского, - давайте выйдем вместе, и Вы мне хотя бы примерно покажите дальнейшую дорогу.
Он открыл дверь, но его уже опередил друг, подав девушке руку и помогая выйти из «Москвича».
- Благодарю Вас любезный Евгений Иванович, - узнала она во тьме Левкина, - Здесь нет ничего сложного господа, усадьба Верзилиной вот за тем холмом, луна все-таки Вам благоволит, направляйте туда свою повозку!
Уже через несколько минут пути на автомобиле, перед путешественниками вспыхнул огнями огромный особняк. Сотни свечей на люстрах горели не только в огромных комнатах и залах, высокие канделябры освещали абсолютно все уголки вокруг самого поместья и стояли у каждого столика на огромной лужайке, где также как с полчаса у Муромовых проходил светский вечер.
Евгений выключил свет, переключился на нейтральную скорость и заглушил двигатель. Машина беззвучно покатилась с холма. Левкин остановил ее метрах в тридцати, двадцати пяти от входа в поместье, ловко выскочив из своего автомобиля, он открыл заднюю дверь и опять подал руку Елизавете. Разумовский сидел на месте и обдумывал свой дальнейший план, который он составил задолго до путешествия… Когда и Анатолий покинул свое «пилотское» место, Женька по привычке клацнул кнопкой пульта центрального замка автомобиля, громко щелкнули дверные замки и пикнула на всю округу сигнализация, сверкнув при этом зловещими желтыми огнями, осветив на секунду испуганные лица гостей генеральши Верзилиной.
- Добрый вечер господа, - поприветствовала незваная гостья собравшихся одновременно стараясь их успокоить, - простите, что без доклада, но мы с друзьями все же решили посетить ваш столь прекрасный вечер.
- Проходите душечка, - распростерла свои объятия дама лет сорока-пяти, классических для того времени размеров и с небольшими темными усиками над верхней губой, - Тебе всегда здесь рады и без доклада, приглашаю и вас господа, представь мне их Лизонька!
После знакомства с хозяйкой и небольшим обменом поклонами и кивками между гостями, путешественников усадили на самые почетные места, откуда была видна вся огромная терраса, на которую вот-вот должен был выйти поэт читать свои новые стихи, в настоящий момент он готовился для выхода к слушателям…
- Не могу понять Елизавета Александровна, - услышала за спиной негромкий голос Лермонтова Лиза, - для какой цели Вы прибыли, послушать новые творенья «гения» моего или посмеяться над любящим Вас человеком?
- Вас я люблю, дорогой мой Михаил Юрьевич, - также тихо ответила и Елизавета, - но я Вам давно говорила, люблю как брата, но чтобы посмеяться над Вами, у меня не было и мысли.
- Я видел как Вы прибыли со своими новыми друзьями, - поэт говорил так тихо что его слышала только собеседница, - если бы не мое к наукам рвенье я бы подумал что это дьявольская колесница, но я видел поезда… И тем не менее кто Ваши новые соглядатаи?
- Я Вам запрещаю так их называть, - Елизавета вмиг стала, какой-то замкнутой, - я только хочу послушать Ваши новые стихи.
С детства знакомые для наших путешественников «новые» стихи звучали на самом деле по-новому. Левкин, читающий только рассказы, в этот день заслушивался поэзией. Он сидел, подперев рукой подбородок и смотрел на горящие, на канделябрах свечи, глаза его блестели и казалось еще миг и лучший в Пятигорске мастер по ремонту отечественных автомобилей и иномарок разрыдается. На него взглянула Елизавета и поняла, что Евгений любит поэзию как никто другой, и пока Лермонтов читал свои стихи, она с умилением смотрела на Левкина. Всего этого не смог не заметить Михаил Юрьевич. Закончив читать, он не сошел с небольшой сцены, а буквально спрыгнул с нее и подошел к одному из столиков. Поговорив с полминуты с офицером, они вместе пошли к выходу.
- Это майор Мартынов, - задыхаясь, произнесла Елизавета и крепко сжала руку Евгения.
- Идемте их надо померить, - решительно ответил Анатолий, - где твоя рация Женька? Разойдемся!
Анатолий увидел силуэты офицеров почти у автомобиля, он сбавил шаг и на минимум включил рацию.
- Вместо пустых угроз ты гораздо лучше бы сделал, если бы действовал, - Разумовский узнал голос Лермонтова, - ты знаешь, что я от дуэли никогда не отказываюсь, следовательно, этим не испугаешь.
- В таком случае Михаил Юрьевич, - этот голос был Анатолию незнаком, - я пришлю к тебе своего секунданта.
- Прибереги его для меня, - в свете луны появился Левкин, и по мере того как он подходил к дуэлянтам, его светская речь переходила на язык, на котором он общался в автомастерской, - Мартынов, блин, я тебе сейчас так по рылу съезжу, что ты и про все будущие дуэли забудешь!
- Это что за приведение, Лермонтов, - удивленно спросил второй офицер, берясь за ручку сабли, висящей у него на боку, - этот невежа с тобой?
- Нет, - поэт был удивлен гораздо больше Мартынова, - этот господин из свиты Муромовых.
- Где ваши манеры господа, - Лиза встала перед Мартыновым и Левкиным, - Евгений Иванович Вам ведь так нравятся стихи!?
- Великодушно прошу прощения господа, - в разговор вступил подошедший Разумовский, - господин Мартынов, не имею чести быть представленным, Елизавета Александровна будьте так любезны.
- С удовольствием, - ответила Лиза, - господа Разумовский и Левкин, прибыли к нам недавно из Франции, господин Мартынов, прошу любить и жаловать, Михаила Юрьевича здесь знают все из присутствующих, как и он нас.
Воцарилось молчание, из поместья Верзилиной доносилось пение, девушка пела романс о любви, у кого-то из путешественников затрещала рация.
- С прискорбием сообщаю, - процедил сквозь зубы Мартынов, - мне не нужна любовь и уважение господина, меня оскорбившего, я лишь требую сатисфакции. Вы мерзавец, господин Левкин, большой мерзавец.
- Так меня еще никто не называл, - вместе с этими словами Евгений шагнул к Мартынову, еще мгновение и майор из восемнадцатого века получил под дых. Стоящие вокруг оцепенели, еще полсекунды и Левкин профессиональным ударом в лицо снизу вверх сбил Мартынова с ног, - Вы требовали сатисфакции, так получите ее!
- Как Вы себя чувствуете Мартынов, - старый товарищ майора подал ему руку.
- Спасибо удовлетворительно, - Мартынов несколько секунд смотрел на протянутую ему Лермонтовым руку и в результате откликнулся на помощь.
- Евгений Иванович я требую прекратить драку, - Разумовский буквально навис над другом и отчитывал его как мальчишку, - Вы что это себе позволяете?! Где Ваши манеры, а? Вспомните Париж. Вас ведь там уважали мужчины и любили женщины. СМИРНО! - в конце своей речи Анатолий перешел на крик и все вокруг стихло, даже пение у Верзилиной.
- Однако дуэль, - Мартынов опять шагнул к Левкину и в следующую секунду попятился, назад потирая скулу, - выбор оружия за Вами.
- Я приношу свои извинения, - стоял, нагнувши голову, Левкин, как и подобает провинившемуся ученику. Затем он посмотрел на Разумовского и обратился к Мартынову, - однако от дуэли не отказываюсь, но ввиду того что не обладаю умением ни стрелять из пистолета, ни драться на шпагах, то я выбираю вот это и он показал Мартынову кулак…
- Готов принять Ваши извинения, - растеряно ответил майор, - но есть одно условие, если Вы выпьете со мной за здоровье Елизаветы Александровны, господина Разумовского и Михаила Юрьевича.
- С удовольствием принимаем Ваши условия, - ответил за Левкина Разумовский и посмотрел на друга устрашающим взглядом, который при свете луны был ужаснее, чем у Фреди Крюгера.
- Вот за Елизавету, - после недолгой паузы ответил Евгений, - и за Михаила, с удовольствием, ну и за моего друга…
Госпожа Верзилина была рада тому, что ее новые и старые друзья вернулись, и она то и дело сыпала на их головы тосты и те не рассыпались о них, а мягко вкатывались по-русски, делая их дружбу еще крепче…
- Непременно попробуйте моих цыплят в сыре, - предлагала все новые и новые блюда путешественникам радушная хозяйка, - до этого они мариновались в шампанском, а после запекались.
- Однажды я был на интересной выставке, - шепнул своему другу Левкин, - так вот, там демонстрировались фарфоровые фигурки, а я-то думаю, где я все это видел?!
- Прекрати, - перебил его Анатолий, - все это живые люди, и для нас они еще не стали историей.
- А одна из них настолько жива, - продолжал шептать Евгений, - что реальнее чем сейчас я себя еще не ощущал, - Левкин замолчал а затем продолжил еще тише, - мне почему-то грустно Толик?..
- Твоя грусть мне понятна, - отвечал Разумовский, - но ты бы поработал над своими чувствами, я прекрасно вижу, что и ты ей интересен, но из этого все равно ничего не получится, только одни раны в душах – у нее здесь, у тебя там…
От первых слов Анатолия, по поводу того, что Левкин интересен Елизавете, его сердце будто бы обожгло огнем. Вторая фраза окунула это пылающее сердце в ледяную полынью.
У Евгения было настолько грустное выражение лица, что на это не смогла не обратить внимания объект разговора.
- Вы сейчас мрачнее тучи Евгений Иванович, - весело спросила Елизавета, - неужели Вам не нравится этот прекрасный вечер или стихи нашего любезного Михаила Юрьевича?
- Мне с детства нравятся стихи Михаила Юрьевича, - в задумчивости произнес Левкин, - а вечер настолько прекрасен, что можно задохнуться от чувств переполняющих меня.
- Помилуйте сударь, - удивилась Лиза, - Вы с Лермонтовым не иначе как ровесники, и если Вы мне тот же час не расскажете о своих чувствах, я непременно расстроюсь, вот-вот расстроюсь.
Евгений посмотрел в глаза Елизавете, и она отшатнулась, в его взгляде читалось всё. Яркий свет канделябров выдал и состояние девушки, ее щеки горели как два красных налитых яблока.
- Простите, Елизавета Александровна, - Левкин встал со стула и наклонился к ее уху, - здесь не место для объяснений и если Вас не затруднит, давайте прогуляемся.
Лиза молча встала, повинуясь Евгению и своим чувствам, протянула ему руку, и они также молча пошли к выходу из поместья. Их ухода почти никто не заметил, разве что Разумовский и Лермонтов…
- Откуда Вы все-таки свалились на мою голову? - первой прервала довольно-таки долгое молчание Елизавета. - Милый Евгений Иванович, Вы, как и Ваш друг, будто бы не от мира сего.
Лиза говорила весело и задорно, слушать ее было одно удовольствие, Левкин, идя рядом, чувствовал себя самым счастливым человеком не только во всей вселенной, но и во времени. Девушка, наверное, как и весь прекрасный пол задавала вопросы и сама же на них отвечала. Евгений, вспомнил слова своего друга, остановился и вздохнул.
- Милая Лиза, - начал он свою речь, - милая прекрасная Лиза, - Левкин вздохнул еще раз и начал свое повествование, - в те места, откуда мы прибыли со своим другом, Вам, к сожалению, не попасть никогда, вот это меня и удручает.
- А почему Вы за меня решаете, - по-девичьи обиженно, но с иронией произнесла Елизавета, - с Вами или без Вас, мне бы только знать, откуда Вы, и я там обязательно побываю, - девушка расхохоталась.
Разговаривая, они подошли к автомобилю, луна казалось, еще ярче осветила листву под ногами, ягоды на кустах, высокие деревья и лица двоих. В доме Верзилиной по-прежнему веселились. Звучала музыка, и читали стихи.
- Вы на самом деле хотите узнать, откуда мы прибыли, - Левкин взял Елизавету за руку.
- Сейчас только об этом и думаю, - серьезно ответила девушка.
- Вам не показалась странной наша повозка, - спросил Левкин, подходя к автомобилю.
- Более того, - Елизавета остановилась, - сразу мне было жутко страшно, затем было такое же ощущение как во сне, Я ЛЕТАЛА!
- Видите ли, Лиза, - Евгений достал ключи с пультом, - самое печальное то, что мы прибыли не из конкретного места, мы прибыли, - Евгений замолчал и сделал шаг навстречу девушке, но не стал подходить близко, - прежде чем я Вам скажу о нашем с Анатолием Сергеевичем путешествии, я хочу чтобы Вы знали следующее и наверное самое главное…
- Не пугайте меня Евгений, - девушка обратилась к нему также по простому, но тоже была очень серьезна, - отец научил меня быть сильной, да и дал Бог что я переняла от него к наукам интерес, постараюсь разобраться.
- Елизавета Александровна, - сейчас Евгений больше походил на президента при его очередном обращении, - наше путешествие носит довольно серьезный характер, но так случилось, что я встретил Вас. Я был знаком со многими женщинами, - Левкин опять сделал паузу, - но ни одна, слышите, ни одна так не тронула мое сердце, как это сделали Вы. Мы прибыли, милая и единственная моя Елизавета Александровна, из будущего, из далекого будущего. С сегодняшнего дня и до дня, в котором я живу почти 170 лет…
- Вероятно, этот прием сейчас моден в Париже, - девушка шагнула назад, - прощайте господин Левкин, - она повернулась в сторону усадьбы, но остановилась, услышав как щелкнул центральный замок.
- Всего минутку, - остановил Елизавету Левкин, - дайте мне ради Бога только минутку и все, я не буду говорить ни слова, только покажу Вам, где я живу и все.
Муромова остановилась, несколько секунд она стояла, задумавшись лицом к веселившимся в поместье, затем как бы нехотя повернулась. Евгений быстро открыл заднюю дверь, с полминуты копался в вещах и затем вытиснулся с небольшим свертком. Он положил его на капот и развернул, в нем оказалась тонкая книжица.
- Сей предмет называется ноутбуком, - Левкин гордо положил руку на компьютер.
- Вы же сказали ни слова, - с иронией произнесла Лиза.
- Простите, - ответил Евгений и продолжил свое волшебство.
После того как была открыта обложка этой «книжицы», девушка увидела вместо страниц множество каких-то квадратиков. Еще мгновение и у Елизаветы подкосились ноги, и она теперь не могла сдвинуться с места. Как в открытом окошке здесь появился берег какого-то фантастического мира, и зазвучала красивая музыка. Затем все стихло и вместо этого произошло еще большее чудо – на обложке как живой появился Евгений Иванович, только не в офицерском мундире, а в совершенно другом одеянии, он смеялся и курил, вокруг было много людей и стояло большое количество таких же повозок как у него только разных цветов. Еще полминуты и через это волшебное оконце чуть не выплеснулось море.
Елизавета никогда там не была, но слышала о море от Лермонтова. О ужас, вместо глаз у Левкина были черные округлости, нет это просто монокль с темными стеклами, Лиза тоже о таких знала. Евгений почти голый сидел на каком-то предмете, который мчался по морю, рассекая волны. Море сменилось огромным кабинетом, в котором было множество коробок, из которых также, как и сейчас, смотрели разные маленькие люди и происходили всякие непонятные вещи. Здесь, рядом с Левкиным, был и поручик Разумовский, но не в мундире, а в красивом костюме с синей полосой на белой рубахе, почти также был одет и Евгений Иванович.
- Однако я не могу прийти в себя, - произнесла Елизавета через несколько минут, после того как Левкин закрыл ноутбук, - объясните мне Евгений Иванович, что это было?
- Вы мне не верили, - грустно произнес Левкин и достал сигарету, - это мой мир, наш мир с Анатолием Сергеевичем, ничем не отличается от Вашего. Только в другом времени.
- Но этого не может быть, - все еще удивлялась Лиза, - этого просто не может быть!
- Но это действительность, - Левкин снова шагнул навстречу девушке и подошел вплотную, так и не подкурив сигарету, - действительность от которой я, наверное, убежал бы сейчас сам, или, может быть, не встречал бы Вас никогда…
- Что Вы такое говорите, - Лиза положила ладонь Евгению на мундир, - Вы ведь не это хотели сказать, ну право же?
- Вы правы, - еле проговорил Левкин, маленькая ручка Лизы прожигала его грудь, - если бы была возможность, я бы забрал Вас с собой.
- Так в чем же дело, - девушка убрала свою ладошку и снова повернулась в сторону усадьбы генеральши Верзилиной.
- Как ни горько все это, - Евгений сорвал лист с дерева, - но для Вас к огромному моему сожалению, там будущего еще не создано.
- Тогда возвращайтесь сами, - девушка улыбнулась, повернувшись к Левкину, - а мое место здесь, прощайте…
Евгений прекрасно видел, как при свете луны блестели от слез глаза Елизаветы, он не стал ее снова останавливать, у него у самого в горле застрял огромный ком…
Немного погодя следом за Елизаветой, к усадьбе, пошел и Левкин. В голове происходил полный хаос, настоящее переплелось с прошлым, фантастика с действительностью. Его отношение к женщинам кардинально изменилось. «Неужели только сто и более лет назад могли любить по настоящему?»: думал он.
В себя он пришел только после того как услышал голос Разумовского – Толик пел сидя за огромным роялем. В школьные годы Анатолий окончил музыкальную школу по классу фортепиано и, кстати, довольно успешно. Затем в институте принимал активное участие в художественной самодеятельности, пел как в фольклорном, так и в современном ансамбле.
- В синем поле васильки, дальняя дорога, - голос у Разумовского был далеко не как у Владимира Семеновича и тем не менее он хотел спеть что-то близкое к тем годам, - сердце бьется от тоски, а в глазах тревога, - здесь он начал понимать что переходит на крик и остановился
- Не пробуждай не пробуждай, - Толик наконец вспомнил экранизацию знаменитого фильма и песню из него на слова знаменитого Дениса Давыдова, которого уже прекрасно знала почти вся светская общественность России 1841 года, - моих надежд и песнопений, - у Анатолия был красивый бархатный голос, здесь он больше подражал своему киношному исполнителю песни, и аккомпанировал он себе тоже прекрасно.
И если во время песни Высоцкого некоторые за столиками переговаривались, то эту дослушали до конца абсолютно все, затем несколько секунд молчания и как по команде присутствующие стали аплодировать, дамы кричали «Браво».
Анатолий откланялся и вернулся за свой столик, здесь ждал его друг, друг, которого он не мог узнать. Прежде веселый, идущий по жизни легко и свободно, хорошо знающий любую технику, пользующийся уважением среди автомобилистов и успехом у женщин, сидел мрачнее тучи и был несколько потерян.
- Завтра будем возвращаться, - как бы успокаивая Евгения, произнес Разумовский, - наша миссия окончена, дуэль Лермонтова с Мартыновым предотвращена.
- Тогда едем к Степану, - Левкин встал, поправляя мундир, - согласись у него спалось хорошо!?
- Не возражаю, - ответил Разумовский, - однако надо найти Елизавету.
- Мадам Муромова только что отбыла, - ответил слуга Верзилиной, - ее сопровождает господин Лермонтов.
- Опять этот Лермонтов, - прорычал Левкин.
- Да Вы я вижу, сударь, сами на него зуб точите, - за спиной Евгения стоял не кто иной, как Мартынов.
- Нет, господин майор, - ответил за Левкина Анатолий, - мы просто вспомнили прекрасные стихи Михаила Юрьевича.
- Не смею возражать, - отвечал Мартынов, - его чудесный гений блещет все ярче и ярче, но стоит заметить, что у него заносчивый и насмешливый характер, он может вывести из себя своими злыми шутками и глумлениями кого угодно.
- Вот так, - удивился Разумовский, - а мы этого и не знали, даже из учебников, - здесь он осекся и продолжил, - но, однако давайте господин Мартынов будем с пониманием относиться к поэту, он ведь как ребенок, ну согласитесь со мной?
- Любезный Анатолий Сергеевич, - Мартынов взял под руку Разумовского, и повел его в сторону, оглядываясь на Левкина, - в прошлом году, в месяце феврале, он уже дрался с бароном де-Барантом, дрались они на шпагах, Лермонтов получил легкое ранение и они взялись за пистолеты. Де-Барант дал промах, Лермонтов выстрелил в сторону. Таким благоприятным исходом окончилась дуэль и они тут же, на месте поединка, помирились.
- Довольно интересная и поучительная история, - восхищенно произнес Разумовский.
- Вот именно, поучительная, - поднял палец к верху Мартынов, - но, к сожалению, Лермонтов не кается.
- Ну, полноте господин майор, - Разумовский раскинул в сторону руки, - он ведь дитя, да и только, давайте лучше выпьем, есть хороший тост!
- Согласен господин поручик, - Мартынов улыбнулся, - ну его этого Лермонтова к лешему, давайте выпьем!
Толик никогда не знал что такое похмелье. Однажды ему уже случалось крепко выпивать на свадьбе своего младшего брата, но он все-таки контролировал ситуацию и до самого утра держался молодцом.
Наступившее утро или день, он еще не знал, было для него чем-то ужасным.
Разумовский лежал на широкой кровати в огромной комнате, стены были увешаны шкурами и коврами, сплетенными из какой-то соломки. Сознание понемногу начало возвращать его во вчерашний день, где они расстались с Мартыновым почти родными братьями…
После того как Анатолий простонал, в дверь тихонько постучали.
- Войдите, - прокричал Разумовский.
- Премного скорблю за Ваше здравие, - в комнату вошел Степан, - я к Вам с лекарством Анатолий Сергеевич!
- Уж не водку ли ты мне принес, - поинтересовался Разумовский.
- Никак нет барин, - Степан поставил поднос на небольшой стол и подал «больному» серебряную кружку с чем-то горячим и вкусно пахнущим.
- Токмо сразу пейте Анатолий Сергеевич, - «врач» поучал со знанием дела.
В груди, а затем во всем теле приятно запекло, и Разумовскому на самом деле стало хорошо, и он бодро поднялся с кровати.
- Напомни, какое сегодня число, - Анатолий стал натягивать на себя мундир.
- Июль четырнадцатое будет, - Степан помог одеть Разумовскому сапоги, - полдень барин, самое время обедать.
- А где Евгений Иванович, - строго спросил «поручик».
- Они еще до-солнцу встали, - ответил Степан, - возятся возле своей повозки и все требуют Вас будить, а я ждал за дверью.
Анатолий взял со стола кобуру и достал оттуда рацию, динамик затрещал, и пошла «посылка».
- С пробуждением Анатолий Сергеевич, - донесся из черной коробочки голос Евгения, - как самочувствие?
- Уже нормально, - ответил Разумовский, - я скоро буду, не уходи никуда, конец связи!
Анатолий вспомнил, что в комнате находится Степан, тот стоял у двери и ошалелыми глазами смотрел на Разумовского.
- Совсем забыл, что ты здесь, - извинился перед новым другом Анатолий, сидя на кровати и взявшись одной рукой за лоб, - вот видишь, что водка с людьми делает?
- Никогда барин у меня после водки такого не было, - дрожащим голосом произнес Степан, - да и не пьян я вовсе, совсем не пил.
- Да я не о том, - отмахнулся Разумовский, - просто не надо мне было эту штуку показывать, - он протянул Степану рацию, но тот еще сильнее прижался к стене.
- Нет, - прохрипел Степан, - помилуйте барин!
- Да не бойся ты, дурья башка, - Анатолий постучал пальцем по корпусу, - этот прибор работает на радиоволнах и через микрофон и динамическое устройство можно разговаривать на расстоянии с точно такой же штукой, то есть с другим человеком.
- Ладно, - еще раз махнул рукой «барин», - спасибо за лекарство пойду я к Евгению Ивановичу!
Июльское полуденное солнце разогрело деревянный пол крыльца настолько, что дерево пахло по особенному, к тому же до этого Евдокия взбрызнула его водой. Расстегнув ворот сорочки, Анатолий шел среди высоких кустарников шиповника и ореха, наслаждаясь видом и запахом свежих плодов рядом растущих деревьев.
- Привет работникам автомобильной отрасли, - весело выкрикнул в открытые ворота конюшни Разумовский, - чем занят Жека?
- Две новости, - раздалось из-под машины, - одна хорошая одна плохая, с какой начинать?
- Наверное, с плохой, - осторожно ответил Анатолий.
- Вчера при транспортировке Вашего благородия, - Левкин вылез из под машины вытирая руки, - мы переезжали через балку и ты все время орал: «Нажмите тормоз поручик!» Но этого было мало, и ты в один прекрасный момент вцепился за руль и крутанул его, - Левкин тихо хохотнул, опустив голову, и затем с вопросом посмотрел на Разумовского.
- Ну и что теперь, - спросил Анатолий и сел на солому возле Евгения, - только не говори, что эта новость является одновременно и хорошей.
- Нет, хорошая - это то, что нас пригласили на обед к Муромовым, - уже веселее ответил Левкин, - в четыре часа.
- Но что с машиной, - опять осторожно спросил Анатолий, - надеюсь, ехать мы сможем?
- Сможем, но не сегодня и, наверное, не завтра, - Левкин улыбался, - шаровая опора полетела!
- Ты говоришь это с таким восторгом, - Разумовский стал приходить в себя, - будто здесь нет трагедии, а напротив!?
- Толик, - Евгений похлопал друга по плечу и сделал небольшую паузу, - у тебя бывали такие моменты в жизни, будто бы ты находишься на каком-то переломном периоде?
- А разве сейчас мы не на этом самом периоде, - ответил вопросом на вопрос Анатолий, - и я догадываюсь твоему восторгу по поводу шаровой опоры.
- Мне, Толик, и радостно и грустно одновременно, - Евгений открыл заднюю дверь автомобиля и достал фотоаппарат, - ты позволишь мне ее сфотографировать?
- Конечно, - не задумываясь, ответил Разумовский, - мотивируй это тем, что ты хочешь показать ей молнию и ничего больше объяснять не надо.
- Сейчас Степан отвезет меня к местному умельцу, - Евгений стал переодеваться в свой мундир, - и я сделаю заказ, уверен, послезавтра машина будет готова к отъезду.
- Ну, слава Богу, - Разумовский вздохнул, подошел к другу и похлопал его по плечу, - пойми Жень, если мы возьмем её с собой, - Анатолий вздохнул и отвел взгляд, - даже при самом благоприятном раскладе, за воротами окажется только ее прах, прости…
- Всё я, Толик, понимаю, - Евгений достал целлофановый пакетик и положил туда сломанную деталь, - самое ужасное во всей этой истории то, что я ей тоже не равнодушен, - Левкин хлопнул друга по плечу и вместе они направились к выходу из конюшни.
Воздух июля 1841 года был необычайно свеж и приятен, пропитан разнообразными запахами фруктовых деревьев, трав и цветов. А еще он был наполнен всевозможными звуками, здесь было все и пение птиц и стрекот кузнечиков, лай собак и свист сусликов. Все это было абсолютно натуральным и таким пьянящим, что у Левкина только при одном воспоминании о возвращении домой сжималось сердце, но и тому была еще одна причина и, наверное, самая основная – Елизавета!
- Доложи-ка любезнейший о прибытии подпоручика Левкина Евгения Ивановича, - бросил Евгений слуге стоявшему у въезда во двор майора Громова, - скажи дело неотложное, требует технического вмешательства.
- Сей момент барин, - ответил белобрысый паренек и бегом бросился выполнять поручение.
- Как же, как же помню, - навстречу Евгению вышел здоровый бородач, вытирая о свой фартук руки, похож он был в этом одеянии не на светского майора добряка, а на сельского кузнеца, - прошу Вас подпоручик, проходите, посмотрим на Вашу беду!
Прямо во дворе усадьбы находился огромный сарай и напоминал он некое подобие ангара для самолетов. Войдя во внутрь, Левкин ахнул, в середине стояла огромная повозка на шести железных колесах, на ее шасси располагались котлы и блоки с непонятными механизмами. Под самым потолком были установлены рельсы и по ним двигались блочные системы, которыми еще не так давно пользовался и Евгений, пока не приобрел электрическую кран-балку. Сзади, в самом углу ангара стоял мощный станок, под воздействием пара, огромный маховик раскручивал барабан, в котором была установлена какая-то деталь и ее обрабатывали три человека, маховик также раскручивал колесо с лопастями, которое нагнетало воздух в кузнечные меха. Это был настоящий завод!
- Владимир Николаевич, - Левкин был потрясен увиденным, - как Вам это удалось?
- Вижу, вижу, - с нескрываемой гордостью похлопал майор Евгения по плечу замусоленной рукой, - Вы ведь тоже механикой увлекаетесь?
- Потрясающе, - все еще не мог прийти в себя Евгений, - удивительно! Да и я также увлечен механикой Владимир Николаевич, но то насколько велико Ваше увлечение, - Левкин снова развел руки.
- Ну, полноте Вам, - отставной майор махнул рукой и подозвал к себе помощника, - Рассказывайте Евгений Иванович, с чем Вы ко мне?
- А здесь рассказывать нечего, - Левкин полез за пазуху и достал целлофановый пакет с шаровой опорой, - Вы и так поймете когда взглянете на деталь.
- Вот так штучка, - присвистнул мастер и, повернувшись, пошел к выходу, чтобы рассмотреть ее.
- Барин, а это что за диковинка, - внимание Левкина привлек помощник Громова, держа на вытянутых руках целлофановый пакет, - материал весь прозрачен!?
Левкин выхватил у подмастерья свой пакетик и пошел догонять мастера.
- Сея, штука изготовлена не в России, - Громов рассматривал деталь, гладил ее и временами обнюхивал, - и даже не в Германии, это, скорее всего в Англии, но только для чего она?
- Это шаровая опора с моего экипажа, - осторожно произнес Левкин, не зная, что еще добавить, - мне бы вот здесь небольшую скобу сделать?
- Вы мне непременно должны показать свой экипаж, - старый майор произнес это в приказном порядке и строго посмотрел на «подпоручика», - ну мне для своего развития, - последние слова Громов произнес уже мягче и с просящим оттенком.
- Обязательно Владимир Николаевич, - также по-военному ответил Левкин, - вот только мне ее сделать надо, по этим чертежам сможете?
- Постараемся, Евгений Иванович, - мастер улыбнулся и, махнув рукой, позвал Левкина за собой, - идемте, разберем проблему на месте!
Сославшись на занятость, Левкин отговорил в этот день Громова ехать смотреть автомобиль, однако сам, заинтересованный невиданным размахом отставного майора остался у него до самого вечера, забыв о том, что им с Разумовским назначен обед у Муромовых на четыре часа, ко всему прочему, он оставил рацию в машине.
В этот раз Евгений пожалел, что он не на своем автомобиле, лошадка двигалась со скоростью километров семь, а на часах уже было около пяти. Накричав на извозчика, как самый что ни на есть боевой подпоручик, охрипший и раздосадованный, он плюхнулся на сиденье в ожидании знакомых очертаний особняка Муромовых. Лошадка прибавила километров до десяти…
- Понимаю, что виноват, - буквально вбежал на террасу взъерошенный Левкин уже в четверть седьмого, - однако будьте великодушны и простите уважаемый Александр Васильевич и Вы милая Елизавета Александровна!
- Не стоит извинений, - вышел навстречу Евгению Муромов, - мы почти и не начинали обедать, присаживайтесь!
- Какой однако, Вы быстрый подпоручик, - оторвавшись от тарелки произнес Разумовский, - Шумахер отдыхает! И зачем я рацию брал подпоручик?
- Еще раз простите, - вздохнул Левкин и, подойдя к Елизавете, приподнял ее ручку для поцелуя.
- Полноте Евгений Иванович, - Елизавета отняла руку и придвинулась ближе к столу, - Вы же видите что некоторые Вам здесь рады, так что присаживайтесь без лишних извинений…
К этой фразе не мог не прислушаться Александр Васильевич, и ему стало и радостно и тревожно.
- У меня есть тост, - встал старый майор, - давайте выпьем за красоту нас окружающую, за красоту, которая заключена в небесах, на земле матушке, на реках и морях, за красоту, которая есть в каждом человеке, внутренняя она или внешняя не важно, за красоту друзья!
Левкин поднялся так, что опрокинул кресло, он опять начал извиняться, а Елизавета прыснула от смеха уже совсем не злясь, а больше предаваясь забавному моменту. Майор улыбался в усы, уже прекрасно понимая рассеянность «подпоручика», Разумовскому было и весело и грустно одновременно, сам же Левкин чувствовал себя совсем уж скверно.
- Не извольте беспокоиться, - к Евгению подбежал один из молодых слуг и быстро поднял кресло.
- Мне тоже кажется, что волноваться не стоит, - успокаивал Левкина Муромов, - Вы Евгений Иванович просто зацепили подлокотник, вот стул то и упал, выпьем же!..
Обед, ставший ужином, продолжался почти до девяти часов вечера, и был он довольно веселым и познавательным, Разумовский рассказывал такие вещи, что поверить в них было совсем невозможно. Но ему время от времени приходил на помощь его друг и добавлял такие детали в своих рассказах, что Муромов только цокал языком и покачивал головой, но все эти рассказы звучали в такой юмористической форме, что хозяин поместья иногда хохотал так, что запрокидывал голову назад и несколько раз сам чуть не свалился с кресла, благо слуги были на подхвате, в буквальном смысле. Елизавета чувствовала себя в этот вечер как никогда распрекрасно!
- Ну, пора и честь знать, - поднялся Анатолий и положил салфетку на край стола, давая понять, что им пора.
- Да задержитесь Вы, пожалуйста, еще чуток, - стал просить гостей хозяин усадьбы, - да так весело и интересно у меня еще никогда не было, скажи Лизок!?
- Верно папенька, - согласилась Елизавета, - мы так прекрасно провели сегодняшний вечер, что и расставаться с Вами совсем не хочется.
- Так я о чем толкую, - не унимался Муромов, - ну хоть на полчасика, господа, задержитесь?
- А вспомните Евгений Иванович, - искал возможность остаться и Левкин, - как мы за голубями охотились?
- Думаю это не лучшее мое воспоминание, - резко ответил Разумовский и уже улыбаясь, повернулся к Муромовым, - ну еще расскажу о лыжах и мы едем с подпоручиком.
Прощаясь и идя к повозке, Анатолий опять рассказывал что-то смешное и Муромов смеялся от души, а Елизавета стала рядом с Евгением и передала ему какой-то маленький предмет. Это был кулон с камнем.
- На добрую память, - пояснила Елизавета, - я всегда буду рядом с Вами.
- Ах если бы, - тихо вздохнул Левкин и запрыгнул в коляску.
К Степану ехали, не проронив ни слова, Евгений сказал, что пойдет спать в автомобиль, а Анатолий отправился в дом.
До полуночи Левкин с переноской лазил под своей машиной, затем забрался на багажник, усланный надувным матрасом, и заснул, заснул как младенец, замечтавшись о том, чего не могло сбыться…
Но уже ранним утром Евгений встал и сделав несколько разминочных упражнений оделся, побрился и взяв у Степана повозку, отказавшись завтракать, сам поехал к мастеру Громову, захватив с собой канистры с бензином.
- Экий Вы однако, ранний Евгений Иванович, - этим утром Громов выглядел, как и все аристократы, в длинном бархатном халате, в тапочках и с дымящейся люлькой в зубах.
- Доброе утро любезнейший Владимир Николаевич, - приветствовал отставного майора Левкин, - не терпеться, видите ли, деталь отреставрировать, да к тому же если что помогу.
- Час назад закончил Вашу деталь, - Громов взял Левкина под руку и повел к себе в ангар, - Евгений Иванович платы мне, разумеется, никакой не надо, но, однако же, покажите мне свой экипаж?
- Право не знаю, - сконфужено произнес Левкин, - однако хотел бы я взглянуть на шаровую опору.
- Вот она Ваша опора, - гордо произнес Громов, подзывая к себе вчерашнего мастерового, - все ли так сделано?
- Потрясающе, - улыбаясь, произнес Евгений, - все именно так, как из магазина!
- Хотел бы я видеть тот магазин, - развел руками умелец, - однако же посмотрите сюда, - Громов подошел к столу и поднял мешковину, - это Вам запасная, - он не скрывал своей гордости за выполненное им дело, и велел слугам принести шампанского.
- Премного благодарен Владимир Николаевич, - Левкин не верил своим глазам, - я за рулем не пью, но как Вам это удалось?
- Что такое не пью за рулем, - возмутился Громов, - а эту деталь я сделал при помощи моего нового станка.
- Но шаровая проходит закалку токами высокой частоты, - стал объяснять Левкин мастеру производство деталей.
- У меня в горне температура тоже высокая, - Громов думал что понимает Евгения, - градусов триста не меньше.
И он показал Евгению подобие токарного станка, было по всему видно, что этот человек настолько увлечен, что без этого дела он не смыслил своей жизни. Бывший военный также поведал ему и о своей мечте – сконструировать безлошадную повозку!
Новые друзья долго еще болтали о техники и ее огромных перспективах в обществе. Но шампанское, в конце концов, стало оказывать свое воздействие на старого майора, не спавшего всю ночь.
- Но я к Вам не с пустыми руками, Владимир Николаевич, - Левкин подводил к тому, что собирался прощаться, - велите принести из повозки железные фляги!
- Сколько хотите за них, Евгений Иванович? - у Громова стал проходить хмель, - Тоже, видать из Англии?
- Помилуйте Владимир Николаевич, - Левкин протянул руку умельцу, - я же от чистого сердца, Вы мне помогли, я решил Вас отблагодарить! К тому же важна не форма, а содержание!
- И что там, - стал проявлять интерес Громов, - если коньяк, так мы можем поспорить, я Вам своего налью и еще более!
- Нет там не коньяк, - присел на корточки Левкин и, приоткрыв одну канистру плеснул из нее в маленькую пробочку, - теперь давайте отойдем подальше, а канистры пусть отнесут в какой либо погреб и накроют поплотнее.
После того как вспыхнула земля, помощники бросились в разные стороны с какими то причитаниями, такие Левкин уже слышал от Степана. Громов остался на месте, но по его могучему лбу стекал пот и крупными каплями путался в бороде, лицо у бесстрашного майора было белым.
- Нет, это не волшебство, - стал успокаивать мастера Левкин, - это всего на всего бензин, АИ-98, - горючее вещество.
- Но оно настолько горючее, - вытер со лба пот Громов, - что мои подмастерья решили, что врата ада разверзлись.
- Давайте назад, - стал звать разбежавшихся крестьян Евгений, - я всех должен проинструктировать по поводу этого бензина.
Громов долго тряс руку Левкину, затем молча хлопнул его по плечу, давая понять, что бы тот задержался и поторопился к своему особняку. Вернулся быстро, вместе с помощником, держащим огромный сверток.
- Это тоже, Евгений Иванович, от чистого сердца, - Громов не без гордости развернул сверток, там лежал кожаный футляр.
На солнце блеснула оружейная сталь, это было длинноствольное охотничье ружье, в этом деле Левкин разбирался как курица в велосипеде.
- Простите Владимир Николаевич, - Евгений погладил ружье рукой, - но Вам, быть может, оно больше пригодится, я ведь не охотник.
- Да полноте Вам Евгений Иванович, - старый майор улыбнулся, - довольно шуток, принимайте подарок, как это не охотник, вы ведь офицер! А не хотите охотиться повесьте на стену, в память о нашей встрече.
- Извините Владимир Николаевич, - сконфузился Левкин, - неудачная шутка.
- Вот то-то друг мой, - с радостью воскликнул Громов, - а может все-таки шампанского или водочки, - лукаво спросил радушный хозяин.
- Премного благодарен, - Левкин уже с интересом разглядывал драгоценный подарок, - но мне, любезнейший Владимир Николаевич, и на самом деле пора, да и я за рулём!..
- Не смею задерживать друг мой, - уже по-военному ответил Громов, - и все же очень жаль, что Вы мне не показали свой экипаж, а может быть, я его еще увижу?
- Думаю да, - задумчиво ответил Евгений, - и поверьте, Владимир Николаевич, Ваш экипаж тоже хорош, вот только примите к сведению мой совет, поставьте колеса в резиновые блоки, оденьте их, во что ни будь мягкое, но прочное.
- Непременно приму к сведению друг мой, - Громов подошел к Левкину, в глазах старого солдата появились слезы, - впервые встречаю Евгений Иванович человека увлеченного, как и я, но что-то мне подсказывает, что к огромному моему сожалению, мы с Вами больше не увидимся.
- Да как знать Владимир Николаевич, - Евгений протянул Громову руку.
- С Богом друг мой, - мастер пожал Левкину руку, а затем обнял, как сына…
Только Евгений выехал из поместья Громова, как на небе сгустились тучи и через несколько минут тяжелые капли дождя забарабанили по спине впереди идущей лошади, по эполетам Левкина и по футляру в котором лежал подарок от нового друга. Настроение соответствовало погоде…
- Что же так долго, как поездка, - поинтересовался Разумовский, сидя в автомобиле на коленях лежал ноутбук, - ремонт произведен?
- Да, - ответил Левкин, - и довольно успешно, мне нужно минут двадцать и мы выезжаем.
- Извини, Жека, - Анатолий закрыл крышку компьютера, - нам придется задержаться. Оказывается позавчерашняя ссора, Лермонтова с Мартыновым все же переросла в дуэль.
- Мне понадобится твоя помощь, - быстро бросил Евгений и стал переодеваться, - куда ехать?
- Из записок Пылаева известно, что дуэль состоится около 18 часов, - Анатолий тоже снял свой мундир, - у подножия Машука, недалеко от горы Бештау.
- Так это на противоположной стороне города Толик, - Евгений улыбнулся, - гаишников нет, пробок нет, долетим минут за сорок!
- Нет, Женя, - Разумовский вздохнул, - ты помнишь что я тебе говорил, с нынешним народом надо общаться осторожно и бережно, дабы не навредить. Представь себе, что по городу, по которому ползают только повозки, будет нестись современный автомобиль?
- Но сейчас уже почти три с половиной часа, - возразил Левкин, - что ты предлагаешь, на лошадях ехать?
- Нет, поедим вокруг города, - ответил Анатолий, закатывая рукава, - говори что делать?
Когда автомобиль был готов, друзья переоделись, Анатолий открыл ворота, Евгений сел за руль, запустил двигатель, включил первую скорость и бросил педаль сцепления. «Москвич», с пробуксовкой помчался к выходу.
В проеме возник силуэт девушки и Левкин ударил по тормозам, одновременно натянув ручник. Это была Елизавета.
- Нажмите тормоз поручик, - улыбаясь, произнесла девушка ошарашенному Евгению, - Вас ведь вчера Анатолий Сергеевич в поручики произвел, не так ли?
- Так, так, - рассмеялся Разумовский, затем вдруг сразу стал серьезным и произнес, - мы до вечера будем заняты милейшая Елизавета Александровна, а затем заедем к Вам и Вашему отцу попрощаться, увидимся!
Левкин не произнес ни слова, кивнул и захлопнул дверь. Анатолий еще раз помахал девушке и уселся рядом с другом. Взревел двигатель, Лиза отшатнулась, и автомобиль помчал друзей вершить новую историю…
Анатолий держал на коленях новую и старую карты Пятигорска и время от времени давал Евгению то или иное направление и были они похожи не на путешественников во времени, а на спортсменов больших гонок.
- Нам придется сделать большой круг, - досадовал Евгений, - и дороги здесь практически никакой, скорость очень маленькая.
- И все же постарайся, Жека, - Анатолий раскачивался на сиденье в такт каждому переезду через очередной овраг, - кроме нас ему сейчас никто не поможет.
Ему, естественно, подразумевалось Лермонтову.
В умелых руках Левкина, автомобиль лавировал среди высоких кустов, деревьев оврагов и других препятствий 1841 года, и «Москвич» мчался дальше, к высокой идеи…
Иногда путешественники встречали крестьян, на телеге или пешком, они бросали все и сбегали с тропы по которой шли или ехали, друзьям уже было не до бережливости, главное было спасти великого русского поэта.
Время от времени Разумовский поглядывал на часы и поторапливал Левкина, природа, уже не отвлекала путешественников и не радовала своей свежестью. Все их внимание было занято поиском дороги к подножию Машука…
Когда через два с небольшим часа за большими валунами они, наконец, узнали знакомое с детства место дуэли, их охватил ужас. Три человека, стояли среди невысоких кустов, четвертый присел на колени, судя по всему, это был доктор, он рассматривал, пятого – это был Лермонтов…
- Нет, Женя, теперь мы ему не поможем, - Разумовский остановил пытающегося выйти из машины Левкина, - это история, которую мы не сможем и, наверное, не вправе изменить.
- Давай вернемся назад, - Евгений откровенно сожалел о гибели поэта, - ты знаешь, в школе мне его было не так жалко как здесь. Давай вернемся, и приедем вовремя к этому месту, и здесь уже будем разбираться!
- Еще раз нет, - Анатолий включил стеклоподъемник, закрыл окно и застегнул ворот мундира будто ему было холодно, - давай убираться отсюда пока они нас не заметили, а то они со страху друг друга перестреляют.
Дорога к дому Степана была довольно утомительной. Евгений уже не гнал автомобиль, некого было спасать, теперь он старался не повредить ничего и никого в пути. Вернулись они уже в сумерках.
Рыбак стоял у открытых ворот конюшни, он не мог знать о произошедшей трагедии, но наверняка догадывался.
- Дай ведро Степан, - бросил Евгений, выходя из автомобиля, - надо машину помыть, завтра выезжаем рано утром.
- Так я и помою, Евгений Иванович, - ответил Степан и исчез за ведром.
- Пожалуй, постараюсь заснуть, - размышлял вслух Анатолий, - насколько будильник ставить, - спросил он у Левкина.
- Ну, если сюда мы выехали, - вспоминал Евгений, - около половины шестого, то ставь ровно на пять.
- А как же прощание с Муромовыми? - поинтересовался Разумовский застыв у ворот, - не хорошо это будет уходить по-английски, мы русские люди!
- А я и не собирался уходить по-английски, - ответил Евгений, - Александр Васильевич рано встает, а более.… Ну не стоит теребить душу Толик!
- Ну, как знаешь, - Разумовский почесал затылок, - в пять так в пять!..
- Подожди, - окликнул друга Левкин, - Толик, ты не будешь за меня в обиде, я твои канистры с бензином задвинул?
- Нет Жень, не буду, - ответил Анатолий и улыбнулся, - нам ведь хватит того топлива, что ты заправил. А бензин, я понял, ты отдал местному умельцу.
- Да это так, - Евгений смотрел на Разумовского с благодарностью, - еще я хочу твой фонарик задвинуть, а?
- Ну, это тоже понятно, - Анатолий махнул рукой и пошел к выходу, - это Степану, одобряю!
- Вот и вода, - в гараж зашел Степан, с двумя деревянными ведрами, - показывайте Евгений Иванович, где можно мыть?
- Мыть можно везде, - ответил Левкин, - давай и мне тряпку.
После того как автомобиль был вымыт и закрыты ворота конюшни, новые друзья еще долго сидели под ночным, звездным небом обмениваясь впечатлениями за прошедшие три дня.
Степан узнал много нового о том, что приключится через 167 лет, и считал что все это домысел Евгения Ивановича, но уж очень интересный и красивый домысел. Евгений в свою очередь узнал много хорошего о Елизавете, Степан не скупился на похвалы в ее адрес и не было в его словах никакой лести, и уж тем более домысла. Спать они так и не легли, к тому же Левкин опять сделал Степану подарки, от чего тот пришел в неописуемый восторг. Один фонарик аккумуляторный, при свете которого они мыли машину и второй – фонарь-жучок, взятый в дорогу Разумовским.
- Этот работает от батареи, - пояснял Левкин, - когда он погаснет, оставь его и пользуйся другим, он приводится в действие мускульной силой и гореть будет еще долго, долго.
Анатолий в эту ночь тоже не мог заснуть, он был зол на себя неправильным выбором местности, а успокаивал себя тем, что: «На все воля Божья», это были последние слова в беседе с Лермонтовым на вечере у Верзилиной, и все же…
Утром путешественники попрощались со Степаном, его семьей и приняв по настоянию Евдокии продуктов в дорогу, отправились к поместью Муромова.
Когда автомобиль уже подкатывался к самим воротам усадьбы, у ворот мелькнула чья-то тень.
- Женя, давай назад, - остановил Разумовский, - за те кусты давай отъедим, - он показал рукой в сторону метров на двадцать, - спрячем машину и быстро дойдем пешком. Только не включай ради Бога сигнализацию, никто в это время машину не тронет.
- А я уж думала, что вы и попрощаться не прибудете, - из-за колоны ворот вышла Елизавета, - но я вас господа долго не задержу, мое прощание будет быстрым. Прощайте милейший Анатолий Сергеевич, и вы, - она задержала дыхание, - тоже прощайте господин Левкин.
- Всего Вам хорошего – только и пришло на ум Разумовскому.
- Будьте счастливы, - бросил вслед убегающей Лизе Левкин.
- Так дело не пойдет, - вышел к гостям улыбающийся Муромов, - сейчас подадут завтрак, я уже распорядился. Однако где Лиза?
- Думаю, как старший по званию в нашей делегации, - вперед выступил Разумовский, - официально заявляю, добрейший и уважаемый Александр Васильевич! Нам необходимо возвращаться в наше расположение, и сей же час, подтвердите Евгений Иванович.
- Совершенно точно, - вздохнув, повторил Левкин, - в наше расположение…
- Однако где Лиза, - Муромов подозвал к себе слугу и что-то шепнул, тот ему ответил, - простите господа, поднялась к себе, не спала всю ночь.
- Да мы уже вроде и попрощались, - опять вздохнул Левкин.
- Ну, раз так, - ответил по-военному Александр Васильевич, - я все понимаю, служба есть служба, давайте и мы прощаться. А в следующий раз я вас обоих непременно жду к себе в гости, - Муромов троекратно расцеловал путешественников и стал потирать руки, - я такой пир закачу друзья мои!
«Офицеры», не сказав ни слова, только развели руками. Попросив не провожать, сославшись на то, что экипаж их ждет они вышли за ворота…
И опять в автомобиле полное молчание, и так до самой поляны, с которой и началось их путешествие.
- А скажи Анатолий, - Евгений смотрел на Разумовского полными от слез глазами, - сможем ли мы или я один, - он сделал паузу, в горле застрял ком, - опять сюда вернуться?
- Мне ни к чему сейчас лукавить, - ответил Анатолий, - когда об этом узнает правительство, Государство, в конце концов, как говорил когда-то мой отец: «компетентные органы». Думаю, путь нам сюда заказан.
- Ну что ж, с этим надо смириться, - после долгого молчания произнес Евгений, - это история, которую мы не сможем изменить…
- Ну что друг мой Левкин, - уже веселее заговорил Анатолий, вытирая руки после установки арки, - жизнь, Жека, продолжается и нам пора возвращаться. Давай брат запомним это прекрасное путешествие и в путь, а там Бог знает, - он замолчал и взъерошил другу волосы, - там сзади в машине полно продуктов и каких-то тряпок.
- Это не тряпки, а ружье, - ответил Евгений, - и подарено оно мне графом Громовым, здешним умельцем, кстати, за твой бензин. А продукты не трогай, может вопреки твоей науки они останутся вполне съедобными.
- Ну, как знаешь, - ответил Разумовский и сел на переднее сиденье, - кстати, и сюда полная машина, и обратно полная машина, а с бензином ты правильно поступил и ружье твое по праву, трогайте поручик!
- Да продуктов Евдокия не пожалела, - Левкин взглянул на заднее сиденье и запустил двигатель, - в путь поручик, и без тормозов!
Автомобиль сорвался с места, и кто-то из друзей тихонько взвизгнул, «Москвич» летел к воротам времени, набирая скорость.
- Не бойся, Толик, - Левкин похлопал друга по плечу, - домчу до самого подъезда.
Толик удивленно сморщил гримасу.
По расчетам Разумовского, и опыту вождения Левкина, автомобиль влетел в самую середину ворот.
Блеснула молния, и машину занесло на скользкой дороге, капли дождя разбивались о капот и летели в стекло. Евгений включил дворники и начал притормаживать. Путешественников встретил весенний дождь их современности. Взору открылись ровные зеленые поля и полосы лесонасаждений. Вот только воздух стал каким-то не таким…
- Нажмите тормоз, поручик, - послышался с заднего сиденья тихий, просящий, женский голос, - мне уже стало страшно, ответила Елизавета и откинула тряпку, на которой лежали помидоры, огурцы и еще какие-то овощи и фрукты.
Левкин мельком взглянул в зеркало заднего вида и после боялся опять посмотреть в него, вдруг исчезнет это милое до боли в сердце личико. Разумовский почувствовал вместо своей головы, голову Медузы Горгоны, волосы начали шевелиться…
- А я все-таки верил, что все будет наоборот, - закричал обрадованный Евгений и, чмокнув друга в щеку, выскочил из автомобиля под дождь, - смотри, как классно нас встречают дома!
Он носился под дождем то и дело, подбегая к задней двери, и мокрый и счастливый заглядывал в окно, его радость была безгранична.
- Елизавета Александровна, - прохрипел Разумовский, - это на самом деле Вы?
- Судя по Вашему виду, - Лиза начала приободряться и стала шутить, - Анатолий Сергеевич, будто бы Вы встретили привидение.
- Наверное, да, - ответил Разумовский, - но какое прекрасное!
- Скажите Лиза, а как же Ваш отец, - Левкин просунул в окно передней двери голову, - я теперь за Вас в ответе и, разумеется, должен проявлять заботу и о Вашем отце.
- Благодарю Вас Евгений Иванович, - Лиза опустила глаза, - я ехала за Вами, а отцу я написала большое письмо и вложила туда фотографии из конверта, который Вы мне велели вскрыть, только после Вашего отъезда… Ему я рассказала более чем Вам.
- Ну что ж у меня Вам тоже есть что сказать, - Левкин улыбнулся и глянул на Разумовского, - ну от этого друга у меня тайн нет, да и Вы всё знаете… Я люблю Вас Лиза, - последние слова Евгений выкрикнул и снова встал под дождь, подняв лицо под приятные капли дождя.
- Эй, убирай свою колымагу, - услышал грозный рык сзади себя Евгений, - это что за маскарад, - кричал из открытой двери старого грязного Уазика такой же грязный водитель, - давай дергай с дороги!
Левкин обернулся и спокойно пошел к уазику. Водитель, видя спокойно идущего на него офицера неизвестно каких времен, плюхнулся на сиденье и захлопнул дверь. Анатолий, услышав голоса, вышел из автомобиля, Елизавета могла наблюдать дальнейшую сцену только со своего места, через заднее стекло, разговора она не слышала.
- К сожалению, сударь, - начал Евгений, - времена дуэлей давно канули в лету, - за время путешествия, Левкин научился держать осанку и выпрямился, - иначе я потребовал бы от Вас сатисфакцию, извинитесь без дуэли, и сейчас же! При мне дама!
- Простите, простите, простите, - троекратно повторил водитель, - и Вы меня простите, выйдя из машины под дождь, испуганный грубиян повернулся к Разумовскому и снял фуражку, затем подошел к автомобилю Левкина и поклонился сидящей в «Москвиче» Елизавете, - и Вы милая барышня меня тоже простите.
Затем водитель уазика надел мятую кепку и пошел к автомобилю, что-то, бормоча себе под нос и разводя руками.
- Постойте, - окликнул его Левкин и, открыв заднюю дверь своей машины, быстро собрал несколько помидоров, огурцов и других продуктов, собранных для путешественников Евдокией, - извинение принимается, но больше не грубите!
- Я агроном с третьего участка, - пояснил мужчина, - смотрю, Вы стали, а здесь еще дождь, мне в контору надо, еще раз извините и спасибо за гостинец.
- Ничего не поняла, - спросила Елизавета, после того как их объехал Уазик, - столько лет прошло, а нравы и традиции не изменились?
- Как бы не так, - ответил Левкин, - изменилось многое, традиции храним, но, к сожалению не все, - он виновато взглянул на Разумовского, - но теперь нам придется над многим поработать, несомненно, приумножить традиции, - он с любовью посмотрел на свою Лизу, - и, разумеется, приумножить род человеческий!
Евгений повернул ключ зажиганию и включил скорость, Разумовский надел ремень безопасности, зная, что впереди будет асфальтовая дорога…
- Только не газуйте, пожалуйста, поручик, - произнесла Елизавета и улыбнулась.
Друзья удивленно переглянулись и рассмеялись!..
