один – судья,
другой – души растлитель;
в миру, один, без края и без дна,
другого – ночь вселенская обитель.
И люди тоже вовсе не равны:
богатый, сытый нищему не ровня.
Одни – с рожденья светлы и умны,
есть дураки – кто буйный, кто тихоня.
Но есть и серые – порода такова,
их только власть прельщает, - словно волки:
для пищи – мясо, для ноги – трава,
а вместо слов сплошные кривотолки.
В их алчном взгляде око Сатаны,
на право Божье навели пороги
и судят всех, и жрут, кто лишь умны,
и топчут от рождения убогих.
Но власть и страх соседи в доме их.
Хоть серых тьма, но трон один с короной.
И побеждает, кто не смел, а лих,
кто за спиною приближался скромно.
И каждый серый ищет тайный смысл
во всем, что кажется ему опасным.
Но главная опасность – это мысль,
любая мысль в период его власти.
Смех без причины…
и готов ответ.
Но только думал о другом я:
у подозренья в братьях – Сивой бред,
у бреда в сестрах – только паранойя.
Слепая зависть, духа нищета,
как мать и мачеха, рожденные в неволе,
и глупость им со злостью не чета –
растят детей на выгоревшем поле.
Жестокость нравов в жизни – их отец,
Тиран-мучитель с маскою героя.
Предательства и рабства он венец
надел еще с времен паденья Трои.
Здесь правит балом старческий маразм.
Он дед родителей – мы жили с ним, лелея.
Берет за горло жадность, душит спазм –
корыто бабе – вред, нужны купели.
В подручных все у черта, Сатаны.
Ведь божьи дети прогнаны из Рая.
До Ада им шагать, не до весны.
Еще чуть-чуть осталось всем до края.
Остановитесь, люди! Где ж ты, Бог?
Рассудит кто, на путь добра наставит?
Мудрец сказал, что только демагог
не на себя – на Бога уповает.
Коль ты умен и видишь Сатану,
и слышишь обольстительные речи,
то сделай так, чтобы на всю страну
одним законом было только Вече.
