- Странно… Разве я куда то ехал? – подумал он. – Интересно, что это за город?
Осмотрев чемодан, Петр Кузьмич охнул, это его чемодан, его вещи, проверив карманы, он задумался, ни документов, ни денег. Голова страшно болела и кружилась, придется заночевать здесь – на этой лавочке. Петр Кузьмич устроился поудобней, подложив под голову свернутое полотенце. Задремал, вдруг его разбудил шум, открыв глаза, он увидел перед собой четырех ребят вооружёнными битами.
- Ты чего, бомжара, здесь делаешь?" – спросил один угрожающе.
- Вы что, ребята?! Что я вам сделал? Я побуду здесь до утра, а как рассветет я уйду», - испуганно ответил Кузьмич.
- Старый козел, ты что не понял! Первый удар пришелся по ребрам, у Кузьмича перехватило дыхание.
- Вы что сынки?! Я же за Вас воевал, - взмолился Кузьмич.
- Ты воевал?!" - сказал рослый парень. – Ах, ты – козел! У Кузьмича поплыло всё перед глазами, его били битами по почкам и голове.
- Бежим, менты! - Это - последнее, что он слышал. Открыв глаза, Петр Кузьмич увидел женщину в белом, моргнув, он облизал пересохшие губы.
- Нет, милок, потерпи, тебе нельзя пить, - произнесла женщина, смачивая губы. Она куда-то быстро побежала, вернулась уже не одна. Теперь его осматривал мужчина, все время что-то говоря.
- Я кажется, потерял слух?! - подумал Кузьмич.Во второй раз Кузьмич открыл глаза уже поздним вечером.
-
-Вот и молодец! Борись, голубчик! Слышишь?! Борись, ты должен жить! -говорила сердобольная сиделка. Теперь Кузьмич слышал, что говорила женщина.
Через неделю Кузьмич мог говорить, к нему пришел следователь.
- Ну, давайте знакомиться…
Самохин! - назвался Кузьмич.
- Ну, а я - следователь Пронин! Буду вести ваше дело, - представился следователь.– Вот и познакомились… Расскажите мне про себя, - попросил следователь.
-
-Да что рассказывать, я - ветеран войны, прошел всю войну, был летчиком, служил в 225-том летном, живу в Москве, - рассказывал Кузьмич.
Следователь напрягся: - С кем вы живете? - спросил он.
-
Год назад я получил двухкомнатную квартиру… по программе президента,жилье для ветеранов,живу один - ответил Кузьмич.
Следователь встал.- А что вы делаете у нас в городе? Вы к кому-то приехали?- спросил он.
Нет, сынок, я не знаю, как я оказался здесь?! А что это за город? - спросил Кузьмич.
- Это – Ростов! - ответил следователь. Кузьмич смотрел широко открытыми глазами.
- Господи! Что я здесь делаю?! - по щеке Кузьмича покатилась слеза.- Господи! - прошептал он.
-
Ну, успокойтесь! Я свяжусь с Москвой! И как только вы поправитесь, поможем вам добраться домой! - с улыбкой сказал следователь.
А теперь расскажите, кто вас бил? Вы их сможете опознать? Эти уроды забили насмерть уже двоих, вам повезло, что рядом проезжал патруль, - с грусть и болью продолжил следователь.
Кузьмич вздохнул.-Я запомнил одного! Ну, уж - очень злой! Он первый начал меня бить... я думаю, он у них – главный, - продолжил свой печальный рассказ Кузьмич.
Следователь Пронин позвонил в Москву в «Совет ветеранов». Ответ озадачил его, ведь Самохин Петр Кузьмич умер месяц назад.
-Да, наверно, дедуля что-то напутал?! Немудрено после таких побоев! - он хотел уже положить трубку, но вдруг совершенно неожиданно сказал: «Вышлите мне фотографию Петра Кузьмича по факсу».
Получив факс, Пронин обалдел: на него с фото смотрел дедуля.
-
Так что же это получается, кто то привозит его сюда без документов, а в то же время в Москве для всех он умер, - подумал Пронин. - Да и что-то доктор говорил про большое содержание наркотика в организме у дедули, он ещё всё время удивлялся, как дед выжил? Если это – то, о чем я думаю, то лучше будет, чтоб в Москве никто не знал, что он жив, - подумал Пронин.
Придя к Петру Кузьмичу, следователь спросил: - А что вы помните последнее?
-
-Ну, я приболел, ко мне приходила Маша, медсестра и делала уколы, а в последний день на час раньше пришла другая, сказав, что Маша ногу подвернула, что она её замещает, что у нее много работы, поэтому она пришла пораньше, сделала укол, - Кузьмич задумался.
- А дальше я ничего не помню" - печально добавил он.
- Так, - подумал Пронин. - Я на верном пути… Это захват жилой площади, и лучше, чтоб никто не знал, что Самохин жив.
Позвонив в «Совет ветеранов» своего города, он попросил встречи с председателем Ивановым. Он много слышал о нём, все отзывались о нём очень тепло.
Встреча прошла в очень доброй обстановке, ему пообещали помочь и оказать всяческое содействие в помощи по устройству Кузьмича в дом престарелых.
Идя в больницу к Самохину, Иванов не мог представить себе, как круто изменится его жизнь. Познакомились, и, как водится у боевых товарищей, заговорили про войну.
- Ты где воевал? - спросил Кузьмич.
- Я… в 225-том летном - ответил Иванов.
У Кузьмича открылся рот:
- Как это - в 225-том?! Я тоже - в 225-том! Какой позывной был у тебя? - изумленно спросил Кузьмич.
- Я –«Сокол», - ответил Иванов.- А ты? - спросил он Кузьмича.
- Я – «Ласточка».
Иванов схватился за сердце: - Петька, ты, что ли?!
- Я, Ваня… я!
Боевые товарищи обнялись. Теперь они не разлучались, они не могли наговориться. Подходил праздник День Победы, и Иванов прожужжал все уши Кузьмичу, что этот праздник они встретят вместе, что он познакомит его со своим внуком Вадиком, дочерью Верой и ее мужем Игорем. Он каждый день рассказывал Кузьмичу про внука, из чего Кузьмич сделал вывод, что Ваня гордиться им.
Побродив по городу, возложив цветы к вечному огню, шумной компанией они двинулись к Иванову.
Иван Васильевич позвонил в дверной звонок (утром в суматохе забыл ключи). Дверь открыл улыбающийся Вадик. В следующую секунду он побелел как полотно: на него в
упор смотрел бомж, которому они с ребятами подвалили.
Кузьмич побелел, скулы покрылись пятнами.
- Ну, вы что там застряли? - дочь не договорила, она смотрела на отца, который держался за сердце.
Иванов понял все без слов, это его внук - тот самый...
Кузьмич развернулся. - Извини, Ваня, ты плохо воспитал внука! Прости! - с этими словами Кузьмич пошёл прочь, подальше от этого дома.
С зала шел, улыбаясь, Игорь. - Отец, ну, вы - где? - он испуганно замолчал.
Отец трясущимися руками расстегивал ремень. - Щенок, опозорил деда, - шептал он, по щекам градом катились слезы. – Щенок!
Вадик прошмыгнул мимо деда на лестничную площадку.
- Отец, что здесь происходит? - испуганно спросила Вера. Она своего отца таким никогда не видела.
- Все – вон! - кричал отец.
Зайдя в зал, где стоял празднично украшенный стол, Иван зашатался. - Опозорил! За что мне это?!
Одним движением руки он сгреб всё, что стояло на столе, взял бумагу и ручку и стал что-то писать.
Вера плакала на кухне, она понимала, случилось что-то непоправимое, в доме стояла гробовая тишина. Вера решила посмотреть, что делает отец, потихоньку, пройдя прихожею, она заглянула в
зал. Уронив голову на стол, в не естественной позе лежал отец.
- Папа! - закричала Вера. – Папа!
Игорь схватил тестя на руки, положил на диван. - Отец! - закричал он, тряся тестя. В ответ – тишина… Иван Васильевич был мертв.
Вера стояла у стола и смотрела на исписанный лист, это было заявление в прокуратуру. Ей пришлось три раза прочитать листок, пока до неё дошёл
смысл прочитанного.
- Прости, отец! - с этими словами она убрала листок в карман. - А в остальном, я выполню твою волю, - добавила она.
На похороны пришло много народу. Иван Васильевич запретил внуку присутствовать на его похоронах и навещать его могилу на кладбище. Это
была его последняя воля.
Прошло пять лет, у могилы Ивана Васильевича стоял молодой, рослый парень, одетый в военную форму с лейтенантскими погонами.
- Прости, дед, я нарушил твой запрет… Прости меня… Я тебя очень любил… Я клянусь тебе, ты будишь мной гордиться…
Легкий ветерок коснулся волос Вадика, как будто, кто то невидимый погладил его по голове.
- Спасибо, дедушка, теперь я знаю, ты простил меня!
С тех пор прошло немало времени. Вадик служит в АРМИИ, имеет воинские награды, но каждый раз, приходя на могилу к деду, думает:
- Не случись тогда то, что случилось, как бы сложилась его судьба?!
(Фамилии и имена - вымышленные, просьба извинить за случайные совпадения.)
