«ДАРЫ ВОЛХВОВ»
рассказ
Это случилось в год Алевтины - жены Свистуна. Алевтина родилась сорок восемь лет назад как раз в год сине-зеленой обезьяны. Впрочем, это и так было сразу видно. Свистун фамилия, конечно, дурацкая, но все познается в сравнении, как изрек самобытный Ницше. К примеру, Остап Ссакун Свистуну завидовал.
Свистун давно дружил с Ссакуном. Они оба выросли в Желтых Водах и в Германию уехали почти одновременно. Желтые Воды были небольшими – город с таким названием не может быть большим, поэтому все там друг друга слегка знали. Свистунов в бывший рейх вызвала мать Алевтины, а Ссакуна увезла жена-немка. Еще один земляк, Низамуддин Петрович Блюменгейзер, приехал сам, как законный наследник жертв нацистских репрессий.
- Дай сто евро, солнышко, - упрямо сказал Свистун. Сразу упрямо. – Завтра тираж.
- Опять на лотерею?! – заистерила Алевтина. – Мы туда уже столько денег ссыпали, что хватило бы месяц на Мальорке загорать, как твой Ссакун! Каждые полгода участвуешь! Разбогатеть хочешь? А все зря! Ну какой-то же полезный выхлоп должен быть от твоего безумия? Неужели за семнадцать лет ты не понял, что лотерея – это залипуха для лохов?!
- Дай сто евро, - повторил Свистун, не меняя интонации и громкости. Он давно был женат на Алевтине и знал, что делать.
- У других-то жены как лебедушки! – запричитала Алевтина. – А у тебя одна песня: «Я назову тебя звездочкой, ты только раньше вставай! Я назову тебя солнышком, только ты все успевай!»
- Не давай ему ни евроцента, Аля! – высунула свою змеиную головку из спальни теща Свистуна. – Это ему Ссакун вешает лапшу на уши. Слава богу, уши большие!
- Вы в плену стереотипов, мама, - произнес Свистун. - Вот смотрите. Комары пьют кровь? Пьют. Значит вампиры? Вампиры. А в зеркале, тем не менее, отражаются!
Теща выразительно составила из морщин ехидство.
- Про комаров сам придумал?
- Нет, в интернете прочитал, - честно признался Свистун. – Аля, дай сто евро.
Жена раздраженно достала из сумочки портмоне и вытащила мятую бумажку.
- На, совокупность неудач!
- Спасибо, Аля, - индифферентно сказал Свистун, пряча деньги в карман. Он снисходительно усмехнулся про себя. Что могут понимать бабы в лотерее? Свистун любил Алевтину, но «Большая деньга» стала смыслом его существования. Осью, вокруг которой каруселью вращалась германская жизнь Свистуна. Полгода он ждал результата тиража, волновался, рассчитывал, надеялся, верил. Прикидывал, на что потратит огромный выигрыш. Праздник эмоций и тема долгих перекуров. Енисей адреналина, в конце концов! Когда становились известны результаты, жизнь превращалась в пустой и бессмысленный ручеек минут, часов, дней. Свистун больше не мог барахтаться в серых скучных буднях, поэтому снова и снова покупал причину своего внутреннего праздника - лотерейный билет.
- Ты хоть цифры другие выбери, - презрительно посоветовала Алевтина.
У Свистуна была личная, авторская система. Алевтина называла ее «Долой здравый смысл». Свистун каждый раз в лотерейном билете зачеркивал только цифры делящиеся на семь. Семерка – счастливое число. Он верил, что это должно однажды выстрелить.
- Какие другие цифры? Число «пи»?
Алевтина задумалась. С математикой она не дружила. Как и с мужем.
- Вот видишь.
И Свистун отправился в лотерейный киоск к Ссакуну. Идет, никого не трогает, рука сжимает в кармане заветный стольник. Дорога знакомая: мимо цветочного магазинчика Блюменгейзера к киоску. Свистун поравнялся с магазинчиком. За стеклом кристально-чистой витрины был виден сам хозяин, копающийся в корзинах с цветами. Низамуддин Петрович был человеком с головой. С большой, круглой, седовласой головой. Он ел только кошерную пищу, пил только кошерную водку, курил только кошерные сигареты, мылся только кошерным мылом и иногда говорил странные слова. Например, «отнюдь», «беспринципность», «поребрик». Низамуддин Петрович тоже заметил Свистуна и, будучи человеком, воспитанным, помахал ему рукой.
Свистуну оставалось только повернуть за угол магазинчика, но внезапно его внимание привлек огромный букет роскошных роз, красующийся в центре витрины. Маленькая белая карточка под букетом сообщала всем желающим название букета: «Дары волхвов». Название логично не имело никакого отношения к розам, но, все же, намекало на растительное происхождение объекта. Как обычно в нашем мире связь вещей была затуманена и приводила к познанию сути только через длинный ассоциативный ряд. Шедевр флористики извергался настоящим фонтаном буйных красок, декорированный ароматическими свечами и атласными лентами. Ажурные веточки гипсофилы с махровыми цветочками подчеркивали пышную красоту королев цветов: пурпурных, нежно-розовых, белоснежных. Сочетание сочной зелени и ярких роз придавало букету невероятно жизнерадостный, нарядный и праздничный вид. В общем, произведение искусства, по степени воздействия на зрителя вполне сопоставимое с картиной Саврасова «Грачи прилетели», статуей Мухиной «Рабочий и колхозница» или клумбой перед горсоветом родных Желтых Вод.
Свистун застыл. Глядя на «Дары волхвов», он вдруг подумал об Алевтине. Такой вот поразительный факт. И подумал не о той разжиревшей, сварливой бабе, которая четверть часа назад со скандалом сунула ему сто евро, а об Альке - молоденькой тоненькой студентке пединститута с огромными голубыми глазами и копной русых волос. Свистун вспомнил, как после работы бегал к ней на свидание к клумбе горсовета. Ноги сами несли молодого Свистуна, сердцу было тревожно в широкой груди, в руках розы, на голове густые кудри. Тогда ему казалось, что он может сделать для своей Альки все, что угодно: вычерпать океаны, сравнять горы, достать утонувший «Титаник», выучить китайский язык.
Свистун перевел дыхание. Сердце сжало непривычной болью. Как же давно это было! Свистун и Алька. Скоро тридцать лет вместе. Еще немного и туннель со светом в конце.
Низамуддин Петрович вышел из магазинчика. Клиент есть клиент, даже если это Свистун. На лице Низамуддина Петровича сияли очки и уверенность в завтрашнем дне.
- Не поймите меня правильно, уважаемый Свистун, - начал разговор продавец роз. – Я не навязываю вам свои цветы, но гороскоп утверждает, что сегодня необыкновенно благоприятное время для букета жене. «Дары волхвов», например, достойно увенчали бы ваш день.
- Сколько стоят? – губы Свистуна сами задали вопрос. Он удивился такой самостоятельности своих губ, но промолчал.
- Вы поставили меня не в ловкое положение, уважаемый Свистун, - развел руками Низамуддин Петрович. – И хотя вечером меня ждет сеанс самобичевания (Вот, опять странное слово!), исключительно для вас - сто «евреев».
Свистун кивнул, повернулся и пошел за угол. Но яд сладких воспоминаний о прекрасной юности уже отравил его сознание. «Девушка с огромными голубыми глазами и копной русых волос!»
«Не так уж много хорошего видела от меня Алька за эти годы, - признался себе Свистун. – А в последнее время я ее совсем забыл. Ни подарков, ни секса, ни ласкового слова. Уже не смогу вспомнить, когда в последний раз дарил жене цветы. А нет! Вспомнил. На Восьмое марта. Альке и ее матери, этой бабе-жабе, по три грустных гвоздички».
Свистун подошел к лотерейному киоску. За окошечком сидел Ссакун и читал Хэмингуэя. Тяга читать от безделья книги Ссакуну передалась от отца – сторожа детсада. Тот на дежурстве всегда что-нибудь читал, пока его не убил пакет с мусором, выброшенный из окна многоэтажки.
Ссакун увидел друга и заулыбался.
- Привет, Свистун! Ты вовремя. Поторопись, завтра тираж!
Свистун, преодолевая сопротивление самого себя, протянул деньги Ссакуну. Тот засуетился.
- Тебе как обычно? Билет «Большая деньга»? На это раз приз составит десять миллионов евро! Представляешь?
Свистун молча кивнул. «Девушка с огромными голубыми глазами и копной русых волос!»
Друг внимательно оглядел его.
- А ты что такой напряженный?
Свистун произнес непослушными губами:
- Станешь напряженным. Алька дома какает кубиками.
Ссакун махнул рукой.
- Из-за лотереи? Забей! Знаешь, как говорил наш прапорщик: «На каждый газ, есть свой противогаз!» Купи своей Алевтине туфли.
- Лотерея – это залипуха для лохов, - повторил Свистун слова жены.
- Я что-то тебя не узнаю, друг, - проговорил Ссакун, подавая лотерейный билет. – Ты меня слышишь? На кону десять миллионов евро! Это же денег до хэ и больше!
- Тот, у кого есть десять миллионов евро, не более счастлив, чем тот, у кого есть девять, - сказал Свистун и снова удивился себе. У Свистуна не было даже одного миллиона, только сто евро, но принцип-то оставался тот же.
Ссакун встревожился. Он захлопнул томик Хэмингуэя и проговорил:
- Ты что, Свистун, совсем охэмингуел? Семнадцать лет, тридцать три раза подряд ты покупал этот гребаный лотерейный билет! Может быть, именно в тридцать четвертый раз тебя ждет удача? Ты о чем вообще думаешь?
«Девушка с огромными голубыми глазами и копной русых волос! И год как раз ее - сине-зеленой обезьяны!»
- Верни деньги, - упрямо сказал Свистун. Сразу упрямо.
- Ты хорошо подумал?
- Хорошо. Засунь себе этот лотерейный билет в попенгаген через Роттердам и верни деньги.
Ссакун обиделся.
- Ну и целуй свою Альку в попу!
…Свистун шел домой с огромным букетом роз в руках, а сердцу опять было тревожно в груди, как давным давно в Желтых Водах. Тревожно, сладко и немного страшно. Свистун первый раз за семнадцать лет не купил лотерейный билет.
А теперь неожиданная развязка. Вы думаете, что если Свистун не купил лотерейный билет, то согласно закону подлости на этот раз выпали именно его цифры? Ага, как же! Жизнь не добавила драматизма в эту историю. Свистун не выиграл бы, даже, как обычно, купив билет. Ничего странного, просто кто-то родился с серебряной ложкой в заднице, а Свистун нет.
«Дары волхвов» простояли в гостиной две недели, а потом отправились на помойку. Аромат роз быстро выветрился из квартиры, но в душе Алевтины приятный осадок остался навсегда. Свистун тоже не жалел об упущенном шансе разбогатеть. Ведь не получить желаемое – это иногда и есть везение.
КОНЕЦ
Ашаффенбург
18.09.2013-22.09.2013
© Vadim Rossik
