Прокаркает ворон на кладбище трижды
И выйдет из крипты седой чернокнижник.
С восхода до вечера он лишь священник -
За ризою прячется тёмный изменник.
Нет дела ему до священных писаний -
Он жаждет греховных и дьявольских знаний.
Под чёрной одеждой иссохшее тело,
Душа в нём от мрака и злобы истлела.
При свете Луны, средь могил и тумана
Пылает огонь в пентаграмме багряный.
Повсюду расставлены чёрные свечи
И стоны разносятся нечеловечьи.
Из кожи людской в чёрной книге страницы,
Мерцают от пламени рун вереницы.
Начертаны древние символы кровью,
Пропитана книга и смертью, и болью.
Безумным своим одержим ритуалом,
Когтистые руки воздел к небесам он.
В заклятии голос хрипит и скрежещет,
А пламя сильнее горит и трепещет.
Свирепые молнии хлещут в ладони,
Корявые ветви согнулись в поклоне,
Зелёные тучи Луну затянули,
В провале портала два глаза сверкнули.
Упав обессиленно ниц перед тварью,
Колдун прохрипел: «Пощади, умоляю!»
И хлынули к демону души невинных,
Рекою стекаясь с надгробий могильных.
Насытив несчастными душами чрево,
Из пламени вышла рогатая дева.
И трепетом смертного мужа смакуя,
Жреца одарила своим поцелуем.
Петух прокричит из селения трижды.
Очнётся средь свеч молодой чернокнижник.
С восхода до вечера он лишь священник -
За ризою прячется тёмный изменник.
Чернокнижник
