- Товарищ майор, началось движение. Подмоги не видно. Пока не раскрылись. Если объединятся и уйдут, не обойдемся без больших потерь. Предлагаю план «Б», - шептал возбужденный Василий, он уже плохо контролировал себя, ведь на разговоры действительно уже не оставалось н секунды.
- Товарищ капитан, у нас тоже гости, со стороны севера, вряд ли мы вам поможем. Спасибо, сынок, что вовремя отправил группу разведчиков. После того, как ты отправил их назад, они доложили о передвигающейся группе боевиков, те как будто чего-то ждут. Видно, не хватает твоих гостей, и если началось движение с их стороны, разрешаю план «Б». Не подведи, сынок, не допусти их соединения. Поддержки не жди, начинай операцию.
- Я всё понял, товарищ майор.
- Третий, третий, открывайте огонь одновременно, не пускать обратно, – Василий дал команду группе снайперов.
- Командирам взводов: бегом марш с бойцами на подходы, постарайтесь занять позиции ближе к объекту, насколько это возможно. Только после моей можете приступать к штурму, а до этого не упускайте даже малейшей возможности уничтожения боевиков. Каждую дверь, каждое окно возьмите под прицел. Не забывайте: в доме находятся женщина и дети. Стрелять в сторону дома только в боевиков с оружием в руках и держать оборону со спины. Из деревни может подоспеть поддержка боевиков, и тогда вы окажетесь под их прицелом. Держите круговую оборону, прикрывайте друг друга, – дал команду Василий и вместе со своей ротой начал спускаться по тропинке из леса незаметно к деревне.
Недалеко от группы Василия раздавались звуки одиночных выстрелов, а также - очередей в обоих направлениях. «Да», - подумал Василий, - уже раскрылись».
***
Звук стрельбы уже не нарушал тишины, царившей на месте, где недавно происходила буквально кровавая бойня; тишину на поле боя нарушал стон раненых и жуткий треск дерева – языки пламени облизывали то, что оставалось от дома, окутывая всё вокруг чёрным дымом.
Двор был залит кровью. Повсюду лежали безжизненные тела. Командир Вахтеров стоял перед этой ужасающе картиной, и ему не верилось: рота Василия приняла бой, который был предназначен для молниеносного уничтожения батальона, находящегося на высоте, где были расположены основные силы. Рота Василия не только не допустила этого, на месте очага уничтожила противника и в кольцо зажала бандитов, которые ожидали гостей со стороны деревни. Из роты командир батальона не досчитал пятерых бойцов, они лежали здесь, во дворе, только Василия не было видно ни среди выживших, ни среди мёртвых.
- Никто не видел командира роты? - спрашивал бойцов командир.
- Товарищ майор, командира роты забрали в госпиталь, он тяжело ранен, полумёртв, что могли, мы сделали: наложили жгуты на обе ноги и руку, которую оторвало до локтя. Видно было, - он уже не жилец, – доложил лейтенант …..
Комбат сунул руку в карман и достал письмо, адресованное Василию, он хотел отдать его после боя; он не знал содержания письма и не знал: обрадует оно его или огорчит.
- Как так получилось, товарищ лейтенант? Как его так угораздило?
- Товарищ майор, после того как Василий отдал команду, мы заняли позицию возле клуба и одним махом вместе с группой снайперов было уничтожено четверо боевиков, двое сдались сразу, они оказались из местных. Четверо, что гостили у хозяина, открыли огонь, завязалась стрельба, их поддерживали из дома, где прятался хозяин и несколько боевиков. Группа командира роты заняла южную сторону. Один из боевиков взял в заложники хозяйку дома и её старшего сына. Он вышел из дома, прикрываясь заложниками. Нам было приказано прекратить огонь. Командир не хотел жертв, но бандит не прекращая стрельбы в нашу сторону, угрожал убить заложников, если не дадут уйти. Василий не хотел пожертвовать женщиной и её сыном. В неупорядоченной стрельбе бандит задел женщину, и та упала у его ног. Не переставая стрелять, первый начал уходит в сторону леса, но не смог ускользнуть от меткого Василия – упал бездыханный. Мы не успели ничего понять: раздался взрыв - перед Василием упала лимонка, его отбросило взрывной волной, но он успел открыть огонь в сторону нападающего, им оказался заложник, которого Василий хотел спасти. Оказалось, что женщина и парень, которые оказались заложниками, приходились боевику сестрой и племянником, который и бросил лимонку в Василия, а потом достал из пазухи пистолет, желая добить его, но Василий оказался на несколько секунд быстрее и за мгновение до потери памяти застрелил его.
Жизнь есть жизнь, через месяц будто ничего и не произошло. Мёртвых оплакали и придали земле, как с одной стороны, так и с другой; не прошло и месяца, и сгоревший дом начали восстанавливать вместе с односельчанами; комиссариатами были вовремя были получены грузы №200, которые были отданы в семьи, из которых ребята были оторваны и только Василию повезло больше, чем остальным.
Повезло ли?
Без, обеих ног и правой руки. Без селезенки и без одной почки.
Он лежал в постели и думал о том молодом парне, наверное, лет четырнадцати – пятнадцати, которого он убил. На его глазах закончилась ещё толком не начавшаяся жизнь. Тот парень, - рассуждал Василий, должен был уже осмыслить Божии истины – нападал он осознано, ради мести, а может, на его взгляд это была защита близкого человека. Василий мог не стрелять в него, тогда был бы убит он…. Тогда было бы всё по-другому, а может, было бы лучше, чем сейчас….
***
Мать Василия только что вернулась из госпиталя, где лежал её покалеченный сын. Она не желала верить в происходящее, ей хотелось, чтобы это оказалось лишь ночным кошмаром, но не былью. Не смотря на прожитые годы, в последнее время на ее лице залегли глубокие морщины, которые делали женщину старше её лет. Её кожа, да и она сама стала словно виниловая пластинка, из которой рвался наружу крик души – мелодия жизни, грустная и печальная, уже без веры и надежды в лучшее будущее. Она сидела на диване вся в слезах и пересматривала семейный альбом. Единственное, что могло теперь облегчить её страдания, это полное погружение в воспоминания. Перед ней лежал не просто альбом с фотографиями – целая жизнь, история поколений её семьи.
Она вынула из альбома фото деда Василия, погибшего в Отечественной войне в сорок пятом, и положила рядом фотографии мужа и сына. Достала бумажную папку с наградными листами, разложила под фотографиями и начала перечитывать, не смотря на то, что знала их наизусть, слово в слово. Но вновь и вновь перечитываемые строки отрывали её от реальной жизни, тяжёлых минут, которых в её жизни было предостаточно:
«… В тяжелых наступательных боях с 14 по 16 апреля 1945 года при прорыве сильно укрепленной и глубоко эшелонированной долговременной обороны противника на подступах к Берлину в районе железнодорожной станции Вербич уверенно и мужественно командуя ротой, преодолев стремительным броском две линии вражеских окопов, батальон подвергался ожесточенным контратакам превосходящих сил пехоты противника, поддерживаемых танками и большим количеством самоходной артиллерии и главный удар пришлось выдержать роте капитана …
Примером личного мужества и отваги, воодушевляя личный состав роты на боевые подвиги, решительно отбил все три контратаки, подпуская противника до рукопашной схватки. Уничтожив до 100 гитлеровцев и захватив в плен 17 немецких солдат, капитан … повел подразделение в атаку и штурмом овладел станцией Вербич и в это время вражеским снарядом был убит.
Достоин присвоения звания Герой Советского Союза».
- Боже, милостив буди мне грешной, – она держала в левой руке зажженную свечу и, стоя на коленях перед иконами, находившимися в красном углу одной из двух комнат их малогабаритной квартиры, молилась. - Помилуй нас, Господи, помилуй…, чтобы род наш не стал последним. Господи, не покидай детей Твоих, за грехи предков накажи меня и верни сына моего, я готова на любые трудности и испытания. Не позволь затухнуть очагу теплоты, не опустошай крышу детей Твоих…. Помилуй нас, не прогневайся на ны зело, ниже помяни беззаконий наших, но избави ны от враг наших, Ты есть Бог наш, Спаситель, и мы, дети Твои, имя Твое призываем. Вся власть в Твоих руках.
… Милосердия двери отверзи нам, благословенная Богородице, надеющиеся на Тя да не погибнем, но избавимся Тобою от бед: Ты бо си спасение рода христианского. Господи, помилуй и благослови.
Она подошла к столу, где лежало её горе и радость, жизнь и смерть. Она знала прошлое, настоящее, но не знала, что сулило будущее. Она прижала к себе фото сына, потом отняла от груди и улыбнулась в ответ улыбающемуся жизнерадостному парню, смотревшему на неё со снимка. Он был снят в полный рост с протянутыми руками, будто просил мать, как раньше, обнять его. Её сердце сильно забилось, словно было готово выпрыгнуть прямо в руки сына. Как будто закончилась для него жизнь…. Единственная надежда ускользала из его рук…. Зная Василия, он не смерился бы с той жизнью, которая ждала его после госпиталь….
Она услышала звонок в дверь: - Нет, не может быть! Это всё ужасный сон, он вернулся, - вытирая слёзы вскочила измученная женщина, - иду, сынок, иду, ты только подожди, мама сейчас откроет тебе дверь, пожалуйста, ты только не уходи,- она уже бежала к двери, чтобы встретить своего Василечка.
Но перед ней стоял не Василий, а его командир, майор Вахтеров…. Её глаза, загоревшиеся было красками желаемого, в мгновение померкли, и всё вокруг окрасилось в чёрно-белые оттенки.
- Разрешите представиться, - Вахтеров снимая фуражку дрожащей рукой, вошёл комнату, не дожидаясь ответа.
- Я вас знаю. Василий много рассказывал о вас, видела вас на фотографиях.
- Я не знаю, как начать…. Чем утешить Вас, - было видно, слова даются ему нелегко, - он был…., простите, он и сейчас для меня как сын. Моя вина, не уберег, - оправдывался майор. Но в чем его вина? Война, есть война. И это мать Василия прекрасно понимала. Не понимала она другое: для чего? Ради кого?..
- Не стоит, товарищ майор. От судьбы не уйти. Мы в руках Господа, и в Его воле наша жизнь, – говорила она, вытирая слёзы мокрым платком.
Без слов они вошли в комнату и присели на диван, рядом с которым на столе лежали фотографии из семейного альбома.
- Вот дедушка, а вот – отец Василия. Оба погибли на войне: один в Польше, другой – в Афганистане, а Василий…, - она не могла больше сдерживать себя и громко начала повторять имя сына.
Вахтеров не знал, как успокоить бедную женщину, он видел, что она скоро потеряет сознание. Он пошел на кухню и налил в стакан воды.
- Выпейте, пожалуйста, и постарайтесь успокоиться. Мы не оставим вас, обещаю, всё сделаем, – он хотел хоть как-то разрядить обстановку, чтобы перейти к цели своего визита.
- Мне и моему сыночку уже ничего не поможет…. Последняя свеча гаснет, наступает темнота. Никакое обещание не прольет света в окна нашего будущего. Увы, но больше никогда не будет смеха и радости в этих стенах, плача детей нашего рода…. Весь мой мир стал черным, впереди ничего не вижу, кроме глухой стены…. Я больше не в силах бороться.
- Да, не в наших силах что-либо сделать, изменить, но все мы ходим под Богом и не вправе терять надежды.
- Пожалуйста, товарищ майор, не надо. Первый раз я оказалась в подобной ситуации много лет назад, когда так же, как вы сегодня постучал в дверь майор и принес извещение о получении груза №200. Мне даже не дали в последний раз увидеть моего мужа, так и похоронили в цинковом закрытом гробу. Но тогда я знала для чего жить дальше: у меня был мой маленький Василёк, который вырос разделить судьбу своего отца и деда…. А что сейчас? Бедный мой сын даже не успел создать семьи, чтобы продолжалась жизнь в нашем роду.
- Да, мы знали, что Василий собирался жениться, но всегда откладывался этот вопрос. Он хотел достойного торжества, но, к сожалению, наша служба не позволяет такой роскоши.
- Сколько раз говорила: найди другую работу, пусть не в роскоши, куда нам, но дожил бы до старости!
- К сожалению, вы правы, но кто, если не мы? Каждый мужчина обязан исполнить свой долг перед Родиной, одному Богу известно, кому повезёт.
- Только в моей семье мужчинам не везёт!
- Я сожалею….
- Спасибо за поддержку, товарищ майор, вы только за этим пришли?
- Нет, не только. Перед исполнением задания пришло несколько писем, одно из них на имя Василия, я не знал его содержания и не имел права передать перед ответственным заданием. После случившегося не знал, как передать…. Когда Василия увезли с поля боя, я не знал: увидимся мы ещё или нет, я решил прочесть письмо, оно от его девушки Наташи…. Я решил отдать его вам, пусть оно станет для вас той капелькой надежды, которая так необходима вам сейчас. Жизнь продолжается, - майор сделал попытку улыбнуться, достал из внутреннего кармана вскрытый конверт и протянул матери Василия.
Она дрожащими руками приняла конверт и стала читать.
«Здравствуй, дорогой ты мой человек! Я не боюсь писать тебе эти громкие слова, потому что люблю тебя и знаю, ты тоже любишь. А ещё, потому что ты подарил мне такой подарок, какой каждая женщина мечтает получить от любимого мужчины! – у нас будет ребёнок!
Когда мои родители узнали об этом, их как будто подменили! Только о тебе и говорят, планируют нашу предстоящую свадьбу…
Ты обещал, когда я забеременею, уйдешь с этой работы, я хочу, чтобы наш малыш рос в полноценной семье. Ты всегда успокаиваешь, говоришь, что всё будет хорошо, но я-то знаю правду, просто не хочу расстраивать моими слезами…
Надеюсь, и твоя мама будет рада не меньше! Мне бы хотелось обнять её и рассказать о нашем счастье …».
Она читала, не вытирая слёзы, которые словно омывали её закаменелое от горя сердце, и женщине становилось легче. Снова и снова перечитывала она отдельные фразы, искала слова, способные подтвердить её надежду, что девушка, которая носит под сердцем её внука или внучку, настолько сильно любит её сына, что её не смутит его теперешнее состояние.
- Выпейте воды, – протянул ей стакан Вахтеров. – Думаю, пора уже адресату получить это письмо, лучше поздно, чем никогда.
Она без слов встала с дивана и стала одеваться так, словно в комнате никого, кроме неё, не было. Затем - выбежала из квартиры, не запирая за собой дверь, и не замечала гостя, который бежал по её следам.
- Такси, - она подняла руку в попытке остановить машину на дороге.
- Я на машине, - взял её под руку Вахтеров.
- А, это вы! – она посмотрела с удивлением, как будто несколько минут назад не разговаривала с ним. Женщина сильно волновалась, её беспокоила реакция сына, реакция девушки, когда она узнает…. Ведь до этого она считала свое горе только своим, для неё это стало привычкой – проблемы…
Вахтеров довёл её до машины, открыл дверь и помог сесть. Пока они шли до машины, он почувствовал, как она дрожит, не смотря на жаркий летний день.
Она шла по длинному больничному коридору и думала, как лучше сказать сыну, что он скоро станет отцом. Некоторое время она стояла перед дверью, не решаясь войти. Сердце бешено колотилось, мысли путались в голове…
Наконец, женщина тихонечко открыла дверь в палату, где лежал её сын, точнее то, что от него осталось.
Она сделала несколько неуверенных шагов, как голова закружилась и, если бы не Вахтеров, упала бы, но вовремя подхватившая сильная рука удержала от падения.
За белой шторой, за которой находилась кровать Василия, она увидела человеческий силуэт. Человек старался встать и руками цеплялся за бортик кровати, чтобы не упасть.
От неожиданности увиденного, она вскрикнула, но прикрыла рот рукой, словно боясь спугнуть счастье. «Слава Господу! Я проснулась».
Она поспешила подойти ближе. Отодвинула шторку, которая отделяла надежду от реальности, и… перед ней предстала картина, от которой слёзы так и хлынули из глаз настрадавшейся женщины.
Ноги, которые она приняла за ноги сына, пытавшегося встать самостоятельно, оказались ногами автора письма, так внезапно вошедшей в их маленькую семью, и руки, цеплявшиеся за кровать, были её руками.
Теги:
