Утро получалось скучным, и в голове у Валерки, после кошмарных снов, было совершенно пусто, как в древнегреческом горшке, стоявшем на книжной полке у окна. Периодически прикладываясь к стакану с домашним вином, он отчаянно силился вспомнить имя подруги, с которой выплясывал вчера на дне рождения у Веньки Маковского. Одежда напоминала гофрированный шланг, а на голове творилось - чёрт знает что. Смотреться в зеркало не хотелось. Светало. Уличная жизнь города настойчиво начинала - жужжать, скрипеть, гудеть, пищать, тарахтеть, чирикать и кашлять. Ранние прохожие изредка проплывали мимо окна, волоча на себе огромные полосатые баулы, которыми обычно пользуются «челноки».
-Воскресенье! Базар! - вывел для себя Валерка, разглядывая улицу через стекло, заплаканного после дождя, окна. Вчерашний ливень ничего существенно не изменил в облике улицы, если не считать оборванного провода, свисающего со столба напротив. Электропровод самую малость, не доставал до земли, а по – сему, - не представлял особых неприятностей для прохожих. Весна! Весна без особых сюрпризов и резких отклонений. Все такая же молодая крапива у заборов, такая же прозелень мелкой травы на обочинах дорог и тротуаров. До одури знакомые кучи мусора повсюду, и все те же надоевшие соседи.- Скукота!
Тоскливо и одиноко, как вот этому рыжему псу, волочащемуся от одной кучки мусора к другой, в поисках завтрака. Валерка смотрел замутнёнными глазами на взъерошенного бродягу, и ему казалось, что это он, только в другой, но очень знакомой жизни. Такой же одинокий и вечно ищущий приюта и приключений. Без тихого домашнего тепла, в котором можно укрыться от таких же бродяг, от ненастий и от пьяных «придурков». От идейных и любопытных маразматиков. Валерка вглядывался в этого «друга человечества» с мыслями, которые приходят обычно в часы гадкого похмелья и тотальной неопределенности - завтрашнего.
Пес, обнюхав очередную гору всевозможных отходов человеческого присутствия, последовал к столбу с висящим проводом. Он дважды обошел, торчащее вверх бревно, и задрал - заднюю
лапу!.. У Валерки рот раскрылся от неожиданности, предвидя дальнейшее . Струйка - из под грязной лапы, снайперски ударила в оголенный провод и ...?! Пса, будто взрывом отбросило в сторону и тот, - приседая на задние лапы, с визгом помчался прочь, от драчливого столба, резко шарахаясь от всего, торчащего из земли!
- От судьбы не уйдешь! - торжественно и грустно произнес Валерка, провожая взглядом несчастного «Барбоса». Умывальник был на улице, так что идти для омовения – «рожи», надо было через двор. Очень не хотелось. Скинув с себя испачканную неопознанным салатом рубаху, он стал стягивать штаны.
-Ух ты! Ничего себе, а трусы где!? - воскликнул он и бухнулся голой задницей на кровать, напрягая остатки памяти, в поисках ответа.
-Гады! Суки! Ограбили! - послышалось с улицы.
Валерка, путаясь в спущенных штанах, быстро проковылял к окну. У ворот соседа Петра Кулакова собирался народ.
-Ублюдки! Ворюги поганые! Сволочи! Подчистую обокрали, мрази проклятые! - разносилось по, - едва проснувшейся улице.
Это было куда интересней, и Валерка, натянув штаны обратно, схватил джинсовую куртку и поспешил на крик. Народ быстро отреагировал на чужую беду. Сходились поодиночке и семьями. Кто из любопытства, кто с сопереживанием, а кто просто поглазеть от скуки.
Петро метался по своему двору, озлобленно выкрикивая проклятия чуть ли не всему миру, рассказывая собравшимся о - свалившемся на него горе! Соседи качали головами и охали, высказывая свои сожаления по поводу человеческого несчастия, упавшего на одинокие плечи Петра.
- Это же надо мать-иху в косяк! - кричал Петька, - Даже собаку утащили, крохоборы чертовы! Вот, люди добрые, полюбуйтесь… - и он указывал, на выставленное окно, через которое и пробрались незваные «гости».
С брызгами изо рта, он перечислял всё украденное и всячески материл - Димку Цапко, за подаренную им собаку.
- Ну?! Это ж не пёс, а мешок с яйцами! Хоть бы гавкнул разок другой, ан – нет! Его же самого уволокли, а он – ни-хре-на! А Димка говорил - овчарка! Овца! Целыми днями лежала возле будки, как динамитом шибанутая! Ни - тяв, ни - гав!
Люди хлопали глазами, о чем-то бойко переговариваясь между собой. Одни советовали обратиться напрямую к участковому. Некоторые предлагали звонить в милицию. Находились и такие, которые подбивали собравшихся - вооружиться кольями и идти, к недавно освободившемуся Андрею Машному, ибо кроме него - некому!
-Ты, Петруха, чеши к Савельичу, участковому. Он сегодня выходной, значить дома сейчас, если не ушел куды, - выкрикивал Семен Топилин - пенсионер.
-Не-е-е, так не пойдёть! Пока он придёть, пока протокол составить, пока сообчить куда треба, пока приедуть, пока...
-Ты, Митрий, пока заткни свое - пока, сейчас надо действовать быстро и круто...
-Так милиция все одно участкового вызовет...
-Та ни - хлопцы, шо-то воно здэсь нэ так?!
- Я табе «милай» ещё прошлый год говорила, продай ты ентот дом! – забубнила бабка – Анна, размахивая батагом, - Дом горелый, в нём тока несчастья жывут!
Вконец расстроенный Петро не выдержал, и, выкатив из сарая ржавый велосипед, «чудом» не украденный, помчался к участковому. Скрежет цепной тяги и осыпающаяся с колес ржавчина, говорили о том - «чуде», благодаря которому велосипед не украли.
-Я им устрою! Я их всех! - орал Петро, нажимая на ржавые педали. Рама у велосипеда прогибалась то влево, то вправо. Собравшиеся, заворожено глядели на чудо ездока, ожидая чего-то неотвратимого. Вот-вот рухнет, вот-вот рассыплется?! Но к всеобщему огорчению, велосипедист - скрылся за поворотом, без происшествий.
Народ еще какое-то время повздыхал, поохал, поогорчался на нынешнюю власть, ругнул милицию, прокуратуру и, прихватив кто, что мог из - еще не украденного, стал расходиться по домам. Дядька Семён поволок цепь, украденного пса, бабка Анна взяла грабли, стоявшие у забора, Трифонов Мишка – две почерневшие доски и горсть гнутых гвоздей.
Пошел домой и Валерка, сняв с забора Петра, трехлитровую банку. Умывшись и переодевшись, Валерка уселся на лавочку за домом и спокойно закурил, наслаждаясь воспоминаниями вчерашней гулянки. Со стороны обворованного соседа, доносилась брань! Петро видать вернулся с участковым и водил его по - «обокраденным местам». Слышалась – «высокохудожественная, виртуозная ария русского мата». Его речь иногда прерывалась лаем соседских собак, которые будто поддакивали «разгавкавшемуся» человеку.
Люди опять собрались на крик и опять качали головами, внося все новые и новые предложения, по поводу - быстрого торжества справедливости на земле! Где-то громко зазвучало радио. Всеми любимая с детства и всеми со школы пропетая песня, отчетливо разносила по окрестностям знакомые слова, - «...Но нельзя тебя я знаю, не сломит не запугать...»
Валерка, докурив сигарету, медленно поплелся мимо двора Петра Кулакова, засунув руки в карманы штанов. Он видел, как люди снова возмущённо расходились, рассовывая по карманам и сумкам, из – «еще» не украденного. Петра опять где-то носило в поисках правды и веры в - неотвратимость наказания зла, о которой ему все утро говорили добрые соседи!
- Нам песня строить и жить помогает! - запел себе под нос Валерка, сворачивая в узенький переулок, ведущий к городскому рынку. Навстречу ему тихо и молча шел Петр Кулаков. Велосипеда у него уже не было, но он не кричал и не матерился. Он шёл, с опустошённым взглядом, неся в руке целлофановый пакет из которого торчала бутылка. Увидев Валерку, Петро тихо предложил, - Пить будешь? А-то у меня и велосипед украли, пока я в милиции заявление писал. Вот такая сосед жизнь пошла веселая, мать-иху всех в косяк!
А бодрый и звонкий голос из динамика на столбе, разносил по округе, - Широка страна моя родная…
Автор – Николай Саяпин
