У меня нет друзей: я сделал свой разум своим другом.
У меня нет врагов: беззаботность я сделал врагом своим.
(неизвестный самурай, 14 век)
Аркадий Матецкий был прирожденным офис - менеджером, или, как он сам определил своё предназначение: офис - самураем. В мультимедийном издательстве, где работал Матецкий, он был лучшим среди равных. Завистники за глаза прозвали его «Кадмий», их раздражала его царская самоуверенность в управлении делами. Прозвище прилипло к Аркадию намертво, и он был рад этому: Кадмий, подобно мифическому царю - тезке, основал свой собственный город-медиа, и «дал гражданам законы и устроил своё государство», которому теперь сам же и служил ревностным офис - самураем.
Ворохи проектов, заказов и отчетов, которые контролировал Кадмий, выстраивались в строгую очередь на столе офис-самурая и, послушные его умению, решительно завершались, покоряя враждебное пространство заофисного мира.
Удивительное преимущество Кадмия заключалось в волшебном и беспрекословном подчинении ему любого медиа ландшафта и трафика. Обычные офисные менеджеры, которым был недоступен опыт офис-самурая, буднично думали, что Кадмий знает волшебное слово: самые неожиданные медиа новинки для него оказывались рутинной вчерашней историей.
А друзей у Кадмия не было. Не будет же он называть другом Брусю – барышню из курьерской службы, подолгу простаивающую около его стола в ожидании деловой рассылки. Хотя с Брусей он был «на дружеской ноге», и иногда даже предлагал ей присесть. Это выглядело примерно так: Кадмий расписывал маршрутный лист для Бруси, вежливо улыбался застенчивой курьерше, и пояснял, что заказ срочен к исполнению. А потом провокационно добавлял, что Бруся может присесть, передохнуть, если хочет, хотя еще полно срочных заказов. Садитесь, Бруся… Да нет, что вы, Кадмий, я лучше постою… ой, простите, Аркадий… Ой, извините, Аркадий Степанович … Я лучше пойду… Ну, если вы не хотите присесть и Вам надо работать… Бруся, краснея и смущаясь, уходила. Кадмий был доволен, он находил, что не будь она девчонкой, могла стать отличным офис - самураем.
Но заканчивался очередной трудовой день, наступали выходные…. Следовал обязательный отпуск, обязательный в системе ценностей офис – самурая.
В этом году Кадмий хотел отдохнуть в Алтайском крае, в гостях у дядьки-егеря. Побродить по заповедным местам, рыбу половить, подчинить удачу рыбака своей самурайской воле. В последний день, закрывая служебные дела, Кадмий был «в запарке». Бруся, как всегда была рядом, и принесла ему стакан холоднецкой воды. Кадмий выпил её залпом (не может же офис-самурай пить воду мелкими глотками!) и простудил слабое от природы горло. Он отчаянно хрипел, сипел по телефону, заказывая билеты в далекий Обень-на-Оби. Горло Кадмия горело. К врачам обращаться ему было некогда, но, по счастью, у него было, что предложить самому себе.
Мало кто знал, но Кадмий был изобретателем, конечно, в свободное от службы время. Его изобретения были на первый взгляд бесполезны и сверх-оригинальны. Но сейчас одно из таких ему и пригодилось. Востребованным оказался пистолет, стреляющий перепелиными яйцами: для новаторского лечения больного горла. Данная конструкция была так совершенна, что пистолет, поднесенный к открытому рту, аккуратно отправлял содержимое яйца непосредственно в больное горло. Действовал механизм примерно так: из взведенного перепелиного яйца содержимое вытягивалось сверх-острой иглой в специальную само-растворимую капсулу, которая посредством поршня подавалась к «боевому выходу» из пистолета марки Парабеллум. Срабатывал ударный механизм и отправлял желток с капсулой в рот. А поршень обратным ходом превращал скорлупу яйца в мелкую крошку и отправлял ненужные скорлупки в дополнительное отделение рукояти. И горло вылечишь, и руки не испачкаешь! Еще магазин подопытного парабеллума был оснащен небольшой, но действенной охлаждающей камерой для перепелиных яиц.
Пять яиц-патронов разместил он в магазине своего тайного оружия с ангиной и отправился на утренний лов. Обь в местах Обень-на-Оби была тиха и неповоротлива. Ни души вокруг. Кадмий задремал в резиновой лодке где-то под утро и очнулся от легкого жужжания: удочка, снабженная последним изобретением самурая, сигналила, что рыба клюнула. Скоро раздастся сообщение о весе и размере пойманной рыбы.
Однако жужжание к удивлению Кадмия усилилось. Окончательно проснувшись, уже краем глаза заметил, что угрожающе жужжит огромное белое пятно и быстро движется в сторону Кадмия, дрейфующего посредине реки. Неопознанная в рассветном тумане белая громадина бесшумно подмяла лодку. Успев выпрыгнуть из нее, бултыхаясь в холодной воде, Кадмий в очередной раз пожалел, что плавать так и не научился….
Очнулся он под серо-бежевым балдахином, на белоснежных подушках, с градусником во рту. Неизвестная красавица медсестра заботливо поправила его еще мокрые волосы, подоткнула со всех сторон шелковое одеяло, забрала градусник. Температура была чуть выше тридцати семи, медсестра улыбнулась ободряюще Кадмию и ушла. Сразу за ней в полумраке комнаты появился представительный мужчина, одетый хоть и по-домашнему - в расшитый шелком халат, но в галстуке.
- Ну-с, молодой утопленник, рад вашему счастливому спасению, весьма рад! Позвольте представиться: Михаил Андреевич, глава, так сказать, местных угодий. А Вы, простите, кто будете?
Кадмий в это время осторожно ощупывал себя под одеялом – цел! Только был он абсолютно наг, а все тело его натерто жирным кремом, пахнущим ванилью. Однако пояс с парабеллумом был на месте (еще одно изобретение Кадмия) – никто кроме него не мог снять с него личные вещи, такие как оружие самурая, а тем более - открыть футляр с пистолетом, стреляющим перепелиными яйцами. Правда снять явно пытались, так как футляр на поясе переместился с боку на средину живота и теперь ужасно выпирал из-под одеяла. Кадмий смутился, быстро привстал, развернул футляр на бок и независимо представился:
- Аркадий…, Аркадий Матецкий.
- Очень приятно! То есть, конечно, приятно, что Вы живы и здоровы. Я крайне сожалею о доставленных вам неудобствах. Кто бы подумал, что в таких глухих местах окажется рыбак, из …?
- Из Ефремовска, - холодно закончил Кадмий. Ему не нравились витиеватые извинения.
А Михаил Андреевич продолжал успокаивать Аркадия:
- Лодка новая для вас уже пришвартована к причалу. Одежду, извините, пришлось с вас снять, дабы не простудились, одежда – в химчистке, А пока, чтобы вы не испытывали неловкость, к вашим услугам – целый гардероб.
Хозяин дома с видом фокусника открыл гардеробную и с удовольствием представил Аркадию внушающий ряд костюмов и ботинок на любой вкус и размер.
- Любезнейше прошу воспользоваться пока одеждой нашего дома и, если вы в состоянии, то спуститься вниз и составить мне компанию - отужинать, и пропустить по рюмочке благородного напитка….
Когда Матецкий, наконец, спустился к ужину, Михаил Андреевич, не скрывал удивления:
- Похожи, как вы поразительно похожи, Аркадий, на моего родного племянника - оболтуса! - радостно восклицал радушный хозяин особняка в городе на Оби, разливая обещанный коньяк в рюмочки богемского происхождения.
- Рад знакомству,- сухо ответил Аркадий, закусывая тягучий элитный акцент коньяка паюсной икрой. – Но что же из того, что я похож на вашего племянника, простите, оболтуса? – перестав испытывать неловкость, спросил напрямик Аркадий.
Михаил Андреевич задумался, барабаня пальцами о полированную крышку необъятного обеденного стола и, наконец, решившись, ответил:
- Племенник мой, на которого вы так разительно похожи, беда всей нашей семьи. Принимает без меры, и не только спиртное, но и…. В общем, не буду вас утомлять рассказами о наших бедах. А перейду сразу к делу… . Вы, хоть и сипите горлом, а вид у вас достаточно интеллигентный, чтобы понять и правильно отреагировать на мою просьбу. Признайтесь, наверняка вы еще и иностранным языком каким-нибудь владеете?
- Французским, английским, немецким, эсперанто,- начал перечислять Кадмий.
- Спасите, спасите отечество наше, а заодно и меня – старика! – без обиняков прервал занудствующего молодого человека Михаил Андреевич. Аркадий от такого крика души закашлялся очередной рюмочкой крепкого напитка.
- Да в чем же дело, наконец?- неожиданно для себя проникся сочувствием к «старику Андреичу» наш благородный самурай.
- Вот послушайте, и решайте сами, как вам поступить.
Сегодня ночью должны пройти архисекретные переговоры государственной важности, здесь недалеко. А этот шалопай, мой племянничек, вместо того, чтобы присутствовать на встрече и ставить (где надо!) подписи - пытается сорвать важнейший раут. Он с утра в непотребном виде: обкурен, обколот, и нос в табаке! А иностранец - представитель международной корпорации, прибывший на переговоры, ждать не намерен. Если сорвем подписание контракта, государство потеряет миллиарды, нет, биллиарды долларов! И это в эпоху кризиса!
Спасите, уважаемый, Аркадий, спасите меня так же, как я вас недавно спас,- патетически воскликнул Михаил Андреевич, забыв, видимо, что именно он первый наехал на лодку Аркадия, чуть не погубив его. Но Кадмий не был мелочным человеком, к тому же выпитое спиртное настраивало на героический лад. В тон старичку, он воскликнул:
- А почему бы и не помочь отечеству! Всегда готов. Говорите, что от меня требуется.
- Всего ничего: поприсутствуете, подпишите бумаги за моего негодника, покалякаете на всех ваших эсперанто. Подпишите бумаги вот этим факсимиле, и поставите крестик, слева, внизу. Так мой племянник делает, фишка у него такая. Сиплый голос – вам в подмогу, скажете, что простудились. Иностранец, надеюсь, подмену не обнаружит.
- Да я и впрямь простудился…- начал было Аркадий, но взбодрившийся Михаил Аркадьевич уже торопил его к выходу, в сопровождении каких-то людей направлял в нужном направлении. На переговоры государственной важности.
Аркадий и не заметил, когда они с охранником миновали ярко освещенный подземный туннель, сидя в красивом стеклянном вагоне-купе. Еще быстрей и незаметней, он оказался в переговорной комнате, больше напоминающей бункер: без окон, с бесшумной дверью. Внутри комната была круглая, выложенная тонкими медными пластинами в виде затейливого узора на мягком рыжем известняке. Посреди комнаты стоял круглый же стол, за которым уже сидел важного вида представитель иностранной корпорации, в пенсне, при полном параде. Свободный от пенсне глаз иностранца метал молнии в вошедшего и слегка подшофе Аркадия. Вместо приветствия иностранец пробурчал ругательство, раздосадованный, видимо, опозданием русской стороны и уверенный, что пьяный представитель его никогда не поймет.
Аркадий хорошо помнил инструкции: сесть за стол переговоров. Переговоры не вести. Говорить о погоде и предстоящих выборах. Подписать документы, которые даст иностранец. Раскланяться и уйти. Но уж больно вызывающе вел себя иностранец: ругаясь по-французски, вынул из золотого кейса ворох бумаг, сунул их под нос офис - самураю, и невежливо ткнул пальцем в то место, где должны быть подписи - на всех страницах. Требовательно постучал костяшками пальцев по столу.
Кадмий, вопреки инструкциям начал бегло читать, автоматически проставляя факсимильную подпись и крестик на каждой странице договора. Первые три – ничего особенного. Известная корпорация со всеми возможными оговорками заключала договор с администрацией края о… о захоронении радиоактивных… Кадмий холодно спросил :
- Да вы что, совсем охренели? - на чистом французском.
Иностранец не ожидал, что русский прекрасно знает его родной язык, и смутился, вспомнив беспардонное ругательство, которое недавно отпустил в адрес великого народа, а смутившись, потерял превосходство. Кадмий оседлал своего самурайского невидимого коня – красноречие, и принялся, размахивая руками, доказывать нецелесообразность закапывания радиоактивных отходов в землю. Перевернув титульный лист контракта, на оборотной его стороне принялся рисовать установку собственного изобретения, помогающую всем людям мира навеки избавиться от радиоактивных отходов без следа и без вреда для окружающего земного пространства. Место радиоактивных отходов – в радиоактивном космосе,- горячо утверждал Кадмий.
Иностранец потерял пенсне и дар речи, собирая разлетающиеся листы так и не подписанного договора, опасаясь явно потерявшего совесть наркомана - племянничка местного управленца.
А Кадмий, увлеченный собственной благородной идеей, продолжал доказывать ошалевшему гостю целесообразность своей фантастической установки. Поминая маму и папу, представитель иностранной корпорации уже и не чаял выбраться живым из этого переговорного бункера, парализованный словесным напором русского.
В это время угрожающе громко застучали ходики в часах на руке Кадмия, призывая принять перепелиное яйцо для больного горла самурая. Пошатываясь от выпитого коньяка, Кадмий встал, расстегнул штаны нового с иголочки костюма, выданного «стариком-Андреичем» для переговоров, и достал не спеша портупею. Затем, к ужасу ползающего за бумажками иностранца, Кадмий вынул из портупеи «настоящий револьвер» и, как рассказывал представитель корпорации, несмотря на его бурные протесты и попытки пресечь самоубийство несговорчивого русского, выстрелил себе в лицо. Парабеллум (знаменитый парабеллум офис-самурая!) дал осечку, что редко, но все же случалось с изобретениями Кадмия. Яйцо, не разобранное на детальки, не было впрыснуто в горло самурая, а целиком, вместе со скорлупой, вылетело Кадмию в лоб.
Иностранец с ужасом видел, как смертельно раненый русский переговорщик, сверкая торчащими изо лба оголившимися белыми костями, по которым медленно стекали ярко-оранжевые мозги, продолжал доказывать свое!
«Безмозглый» русский, с безумной идеей спасти мир, размахивающий пистолетом неизвестной марки, явно живой после самоубийства, - что может быть опасней? Иностранец предпочел не спорить, пообещал сделать все, что в его силах, и помочь спасти мир, и не закапывать ядерные отходы в землю. Затем – демонстративно порвал контракт, и выбежал из бункера, оставив Кадмия истекать перепелиным желтком. Ворвавшийся охранник вколол Кадмию в плечо шприц с бесцветной жидкостью, и Кадмий не успел дать ему отпор, так как в это время пытался отключить часы, начавшие выть сиреной, из-за отсутствия связи с отстрелявшим вхолостую парабеллумом.
Кадмий не помнил, как он оказался в доме у своего дядьки-егеря, который сурово попросил его забыть все с ним произошедшее…. Он и забыл. Однако был уволен еще до того, как сел в самолет, покидая гостеприимный Алтайский край, «по собственному желанию».
Долго болел наш офис-самурай, переживая в одиночестве свою неудачу – осечку парабеллума. Выхаживала его Бруся своими методами, по старинке – малиной, ромашковым настоем и еще чем-то особенным…. С тех пор они не расстаются и временно живут в Париже. Кадмий неожиданно для себя получил приглашение в известную инвестиционную фирму, и уехал, забрав с собой Брусю, в знак благодарности за нетрадиционный медицинский уход.
«У меня нет жизни или смерти: я сделал вдох и выдох своей жизнью и смертью», - любит повторять Аркадий, обнимая Брусю.
Теги:
