Их длинные ножеобразные корпуса то и дело наполовину
вылетали из волн. Так обычно выпрыгивают играющие дельфины.
Но это была плохая игра. Восьмибалльный норд-вест крепчал, а
на барже оставался человек. Последний человек на рейде.
Он отчаянно махал рукой:
- Уходи!
И катера ушли.
К вечеру три стотонных плашкоута сорвало с якорей. Два ткнулись
в берег, третий карёжило на валунах мыса. А баржонку ставило на-попа.
Иногда человек покидал рубку, и тогда с берега наводили бинокль:
- Пополз, пополз, как краб.
- Смотри, смотри расклинивает трюмный брезент!
Ночью по берегу ходили моряки. Всю ночь с фонарями. Человек на
барже понимал их и жёг фальшфейры. Но они кончились, и до рассвета
перед людьми была ревущая тьма. Они совали ей в пасть свои фонари,
и тогда у тьмы прорезались зубы. Крупные белые в бесконечное число
рядов.
Его сняли через двое суток. Нет он не поседел, не заговаривался. Это
был обыкновенный, только очень усталый человек. Первые его слова:
- Что у вас потоп?
- Устроили суматоху.
---------------------------------------
Оскалы зубастой тьмы впечатлили. Произведение удерживает читателя в напряжении до последних строчек, и тем сильнее на контрасте выписан образ уставшего человека. Бесподобное произведение!
Спасибо, вдохновили на доработку
другого штормового сюжета.