Небольшой городишка, окружённый деревянным частоколом, жил своей размеренной жизнью. Тишину нарушал лишь звон колоколов, да размеренные удары из кузницы.

Над поселком сгущались сумерки, воздух наполнился запахом дыма – соседи топили баньку. Дед Степан вышел за ворота и надвинул кепку на лоб. В кармане его рубашки лежала пачка «Примы» - курить ему дозволялось только за пределами дома, потому что жена терпеть не могла запах табака. Да и вообще, в последнее время ее многое стало раздражать.

Вдали Париж в тумане светло-сером,
Под крыльями внизу аэродром.
Я впечатлением охвачен первым,
На миг, забыв в России отчий дом.

От взглядов твоих у меня растут крылья,
А имя твоё я шепчу и во сне.
Ты знаешь, что сказка становится былью,
Не только в апрельские дни по весне?

Было уже совсем поздно для снов. Ева переживала и пыталась подумать, чтобы наконец окончательно убедиться в своих догадках. «Может я просто под впечатлением от спектакля?

Любовь рождается в глазах,
Пока краснеют щёки томно.
Всепоглощающий азарт
Велит вести себя не скромно...
 

Вертолёты стояли без работы в Хараре, а их экипажи две недели назад улетели домой в Россию, потому что некуда и не с кем было в это время летать. О том, что для вертолётов есть работа в ЮАР мне сообщил наш торгпред.  Из Хараре я позвонил в Дурбан в дирекцию авиакомпании "EAGLE HELICOPTERS", которая там базировалась, о необходимости встречи с ними.

Я сибирский, деревенский,
Еду я через Москву.
Я не князь, не Оболенский,
Не везу дождей тоску.

Весною во сне я всё чаще летаю,
И облаком белым парю в вышине.
Всю жизнь я привык отбиваться от стаи, -
Такие даны приключения мне.

В давние времена среди белоснежных облаков возвышались небесные замки и там жили волшебники. Однажды, один из них, любознательный Поспешик летал над необозримыми джунглями и думал: " Интересно, кто из обитателей этих зелёных дебрей, самый сильный и сообразительный?".

Когда полуденной порой
Строчу стихи самозабвенно,
И представляю - я герой,
Великий, необыкновенный!

Валентина Тимофеевна тяжело вздохнула, сдвинула голубую вязаную шапку на затылок, расстегнула пуховик, вытерла проступивший пот и медленно пошла по ступенькам. Лифт не работал. Уже третий подъёмник за сегодня отказывался перевозить пассажиров. А что вы хотите?

Я сидела на широком подоконнике и смотрела в окно. Это был цокольный этаж клиники, где я проходила лечения с такими же шестью пожилыми женщинами, кровати которых стояли возле каждой стенки.

Я без сознания». Два года. Нет, я, конечно же, в сознании. Сижу на подушке, смотрю вокруг. Все как положено. Но на самом деле я «без сознания». Как, как? Вот так! «Без сознания» и все! Мне и самому непонятно. Папа говорит, что так бывает. Я «без сознания» потому, что мне два года. Мы гостим у бабули. Мама занята чем-то в доме, сама бабуля хлопочет у печки на улице. Интересное дело, нигде не видел, чтобы печки были на улице. Это оттого, что в доме печь топить жарко.</div>

Мы учились с ней в одном классе, и я помню почти все мельчайшие подробности тех лет и сложившиеся отношения между нами. Она была самой красивой девочкой в школе, как я считала, но не многие могли разделить это мнение со мной. О вкусах не спорят — говорят, ведь никто не знал, что помимо дружбы нас с Линой связывало романтическое чувство, которое стало нашей большой тайной. ал хозяина и при этом велял хвостом.

Твой - декабрь, а мой – апрель.
На ветвях пробьются почки,
так смешны, как нонпарель*,
будто точечки на строчке…

Ветер. Снег. Да такой, что на улицу
Нос не высунуть. Сумрачен свет.
Заметелило... Небо не хмурится -
Неба нет. Нет земли. Мира нет.

Глава семьи вернулся, когда на улице уже совсем стемнело.
Его семья, давно уже легла спать, только старый пес встречал хозяина и при этом велял хвостом.

Может ли ночь оказаться бескрайней,
Если любовь ждёт счастливый конец?
Мы открывали все личные тайны,
Слушая музыку стука сердец.

Я улыбаюсь на приветствия людей
И говорю, что у меня всё в лучшем виде,
Хоть устаю от вереницы нудных дней,
Что предо мной летят в неистовом рапиде.

Под напевы зимней стужи,
Что метелью снежной кружит,
Кто-то заглянул в окошко,
Кистью поводил немножко,

Одним, дорога – путь до Бога,
другим – банальный счёт шагам.
Не взять желанное с наскока
тому, кто мыслит по слогам.

Меня не стало много лет назад,
Когда я поднял рюмку коньяка,
Ещё не зная, что дорогу в ад
Помогут мне найти наверняка.

Витя — рафинированный интеллигент со стажем. Стаж у него немалый, общий — сорок два, тюремный — девятнадцать.