«Любое произведение — стихи, проза, пьеса — это же как ребёнок. А детей хочется показать, в мир выпустить: может, кому приглянутся, может, кто-то захочет прочесть». Осталось только набраться решимости и опубликовать то, что накопилось. Не всегда это происходит сразу. Многим писателям, чтобы выйти из тени, требуются годы. И процесс оказывается многоэтапным, сложным, но и интересным, почти как роман. О том, как складывался творческий путь нашего современника Сергея Грязнова, узнала корреспондент пресс-службы издательства «Союз писателей».
Литература вошла в жизнь Сергея в раннем детстве. Родители мальчика обожали книги. Они не только читали их, но и часто обсуждали в присутствии сына героев, сюжеты, писателей, возбуждая его любопытство. Отец читал ему стихи, очень вдохновенно, ярко. А когда в возрасте пяти лет, посещая школу, в которой его мама работала учительницей, маленький Серёжа научился писать, родилось его первое стихотворение. Оно было написано для мамы, и, кроме неё, автор никому его не читал, хотя помнит до сих пор.
Получив аттестат зрелости, Сергей некоторое время потратил на попытки выяснить, кем он хочет быть. Как часто случается, сделать правильный выбор удалось не сразу. Это сегодня для него очевидно, что его судьба должна была быть связана с творчеством. Став успешным артистом, поэтом, прозаиком и драматургом, он не представляет, как могло бы быть иначе. А тогда…
О том периоде писатель вспоминает: «Артист — профессия публичная. Почему пошёл в неё, никогда не мог ответить. Может быть, от любви к игре? Пошёл не сразу. С 15 до 19 лет работал печником. Хотя, скорее, играл в печника. Мастерки, кирочки, шаберы — это для кого-то рабочий инструмент, а для меня игрушки. А какие виды открывались с крыши, когда выводил трубу. Когда печные игры надоели и — очень кстати — была окончена школа рабочей молодёжи, поступил в театральное училище. Окончив его, отправился в театр в город Лиепаю, тогда это была Латвийская ССР. Но наиграться вволю в театре не дали, призвали в армию».
Армейская служба, так уж сложилось, для одних становится лучшим воспоминанием в жизни, для других — худшим. Будучи оптимистом, Сергей Грязнов сумел найти положительные и даже забавные моменты в казарменном существовании. И сегодня со свойственной ему жизнерадостностью он охотно рассказывает, за что же полюбил службу в армии: «Перед отправкой знакомые пугали ужасами службы. Но оказавшись там, внутри, я получил столько новых впечатлений… И лингвистических тоже. Оказывается, в армии «ставят» [вещи]. “Постав шинэл”, — говорил наш сержант. В мага́зин ходят куплять, в автобусе ездят в середине. Только из-за этого стоило послужить. А какие там замечательные люди. В гражданской жизни они как-то стираются, усредняются, а в армии что ни человек — то характер. А ещё я играл. Не на сцене, а в жизни. Там, где основная масса сослуживцев ворчала, брюзжала на те или иные обстоятельства, я находил смешное и прикалывался. И понимал, что нужно этим смешным пользоваться вволю, потому что и стрельбы, и кросс с полной выкладкой, и наряд на кухню не повторятся. Не будет их больше. Не все сослуживцы смеялись над моим смешным, но тут уж, как говорится, вольному воля…»
Рассказывая о зрелом периоде своего творчества, Сергей Грязнов упоминает и о трудностях, и о приятных моментах литературной деятельности. Каждый жанр, в котором ему довелось попробовать себя, он оценивает отдельно. К каждому он пришёл постепенно в результате определённых обстоятельств, по итогам каких-то пережитых эмоций и мыслей. Немаловажную роль в желании писать и выборе тем сыграла работа в театре. Наверное, поэтому многие произведения Сергея посвящены именно ему. Впрочем, обо всём по порядку и, конечно, исключительно словами самого автора:
«Писать о себе сложно. Одно дело, когда из своей жизни вытаскиваешь какие-то воспоминания, ощущения, состояния, запахи, цвета и из всего этого составляешь нечто… И если это “нечто” начинает жить без твоего присутствия, это здорово. Так получается с пьесами. У меня две поставленные в театрах сказки для детей, а комедия “Ню” — для взрослых — опубликована в журнале “Современная драматургия”.
Пьесы взялся писать для себя, чтоб играть самому. Не удовлетворяли моим творческим потребности те роли, что предлагал театр. Первые мои пьесы были, как это говорят, “чернушные”. Но, должно быть, была какая-то потребность в обществе на чернуху, потому что позже подобные произведения появились во множестве. А сейчас, мне кажется, запрос на эти темы постепенно уходит, но иные театры продолжают брести по протоптанной дорожке.
Прозу пишу, создавая для себя эстрадный репертуар».
Но одно дело написать что-то, а совсем другое — показать это людям. Тем более литераторам, критикам, опытным читателям, наизусть знающим романы Толстого и Достоевского и способным цитировать Пушкина или Лермонтова, будучи разбуженными посреди ночи. Со всеми сомнениями и трудностями, которые могут встретиться на пути современного писателя, а также с цензурой Сергей Грязнов знаком не понаслышке. Ведь писать он начал не вчера, а значит…
«Первое стихотворение в сборнике — “Предзимье” — написано в 1973 году, всё остальное позже. Получается, 47 лет. Писалось, разумеется, не всякий день. Когда работы в театре было много, и писалось меньше. А был ещё один перерыв в три года. Ни строчки. Сейчас вспомнил. Есть у меня стихотворение на смерть Брежнева Леонида Ильича. Написать-то я его написал. А читать широко не решался.
Сейчас смешны эти причины. А тогда… И показал я его самое большее человекам пяти, не выпуская из рук. Сам читал. И вдруг вызывают меня в КГБ в Псков. Жил я тогда в Великих Луках. Приехал. Проводят меня в кабинет. Оказывается, мой знакомый литератор из Пензы, Серёжа Есин (не тот самый писатель, а полный его тёзка, но талантливый мальчишка. Прочитал я несколько его рассказов. Лёгкий слог, изобретательно и пр.), так вот, он где-то болтнул языком, что хочет угнать самолёт. И есть у него знакомый артист, то есть я, который играет милиционера. И вот они через меня добывают милицейскую форму…
Стали меня допрашивать, а я ни сном ни духом. И парнишка-то… ну не угонщик. Объясняю всё это человеку. А он: “А сами-то вы кто? Антисоветчик”. Я в отказ. А он мне: “Как же, а стихи ваши…”
И вот тут я был потрясён, когда он стал мне читать моё стихотворение “На смерть Брежнева”. Как? Если я читал только пяти человекам, из рук не выпуская… Вы не представляете, как это и страшно, и сладко… Какое это ни с чем не сравнимое чувство. На прощание он спросил: “Ну, не будете больше писать?” Я ничего не сказал, но кивнул. И, представляете, три года ни строчки…
Думать нужно, прежде чем кивать-то».
К счастью, творческий перерыв закончился и писатель вернулся к перу. Совсем недавно в издательстве «Союз писателей» вышел сборник Сергея Грязнова «Ню и прочее…», куда вошли его стихи, рассказы, песни и пьесы. Темы, затрагиваемые в произведениях, очень разные. Это и театр, и любовь, и дружба, и школа, и служба в армии, и шуточные мотивы… Одним словом, всё, что наполняло жизнь писателя в разные периоды. Конечно, такая многогранная книга, отличающаяся столь серьёзным жанровым разнообразием, написалась не за один день. Сергей рассказывает о том, как сборник «Ню и прочее…» появился на свет:
«Сборник собирал по единственному критерию: чтобы не стыдно было. Пока не стыдно. Ну, и чтобы не слишком дорого было. Как родился сборник? А это как печку класть. Камень на камень. Кирпич на кирпич. Сложил печку, затопил, и если дым пошёл куда нужно, если не дымит печка, значит, будет жить и людей радовать. Планировал в апреле провести творческую встречу и презентацию книги, “проверить дымоход”, но карантин да пандемия нарушили планы. Так что пока всё впереди?»
Итак, книга «Ню и прочее…» ждёт своего читателя, чтобы раскрыть для него тайны театрального закулисья, подарить немного позитива и улыбок, подкинуть пару-тройку серьёзных мыслей для обдумывания на досуге. И можно не сомневаться — как у сборника, так и у его автора всё действительно впереди. Без всяких многоточий, подразумевающих сомнения и некоторую двусмысленность, и уж точно без вопросительных знаков. Разве только с восклицательными!
Пресс-служба издательства "Союз писателей"
Читайте также:
Книга написана. Что дальше?
Гармония природы в творчестве Лидии Капленковой
От Блока до наших дней: "день сурка" как бич целых поколений
«Задушевный разговор» с Ниной Гавриковой
Рената Юрьева: о детях, родителях и книгах
