Все дни, так называемого человека, о котором пойдет речь в этом рассказе, были, как братья – близнецы, похожи друг на друга.

Обдумывание достигло своего апогея на закате того же дня, когда солнце уже спряталось за первой линией отелей, на террасах которых зарождались звуки ужина: звенели столовые приборы, штурмом брались шведские столы и с веселым гомоном занимались столики. В воздухе переплетались звуки греческого и турецкого, немецкого и русского говора. Но все носители этих языков буквально каждую минуту оглядывались на сизые тучи, заволакивающие восточный край горизонта. Первые тучи за шесть, восемь и четырнадцать дней отдыха. Первые тучи за лето, начавшееся так давно.

- Я не отпущу тебя туда одного, Ласло! – вскричал капитан и направил свой указующий перст в серое марево на темнеющем небе. – Видишь облака? До первых дождей еще три месяца, это верно. А вот полное отсутствие звезд и луны в эту ночь я тебе гарантирую!

- Вздор! – рявкнул Ласло в ответ и стукнул кулаком по столу. Три непочатые глиняные кружки с местным вином на столе жалобно звякнули.

Пятнадцать минут спустя Ласло очнулся и обнаружил себя связанным по рукам и ногам. Под ним дымился раскаленный деревянный настил верхней палубы, справа стояла фарфоровая чашка с остывшим чаем, слева – зачехленный и немой радиоприемник.

Дима сидел перед Ласло на корточках. В его синих северных глазах светилась решимость узнать и понять.

- Рассказывайте, - потребовал матрос по-русски.
- Мальчик, может, сначала развяжешь эти кружева? – Ласло слабо усмехнулся, пытаясь определить, где у него кисти, а где локти.
- Нет. Рассказывайте.

Однажды, когда мне перевалило за шестьдесят, наступил момент отчаяния и страха. Наверное, все проходят через это? Ну, почему так мало живем? Показалось: в малой жизни все делал не так, как надо было и можно было.

АВТОРСКАЯ ФАНТАЗИЯ

ЛЮОВНАЯ ИСТОРИЯ

Ивану Денисовичу было под девяносто, а врать он не переставал,хотя в чёрта за это не превращался. Видно, это враньё было добрым и поучительным. А дар рассказчика дед использовал до самого последнего дня своей жизни. Я не могу описать все события так, как об них рассказывал Иван Денисович. У меня не хватит мастерства. Всё-таки донести до читателя смысл его устного повествования попробую.

Здравствуй, Люда!
- Привет, Саша!
Это мы общаемся по интернету; двоюродные- брат и сестра. Не виделись лет тридцать, хотя живем друг от друга не более, чем в пятидесяти километрах.

Эксперимент с шоколадом был удачным. С тех пор они его готовили постоянно, когда возвращались с прогулки в дождливую холодную погоду. А потом пили, завернувшись в одеяло и слушая дождь за окном.

Эксперимент с шоколадом был удачным. С тех пор они его готовили постоянно, когда возвращались с прогулки в дождливую холодную погоду. А потом пили, завернувшись в одеяло и слушая дождь за окном.

Ты доводишь меня до смеха. Доводишь до слез. А сегодня я хочу, чтобы ты довел меня до оргазма. (Януш Вишневский)

Какие-то маленькие мушки летают и летают по квартире. Они особенно любят находиться возле компьютера, да еще садиться на экран; как будто и они хотят увидеть в нем то, чего нет ни на тумбочке, ни на столе, ни на серванте. А вылетают оттуда, где родились- из горшочков с цветами. То ли цветы благоприятствуют их интенсивному выходу на свет божий, то ли земля, припасенная с осени: удобренная и облученная благородным солнцем. И эти мушки мешают человеку усердно всматриваться в монитор, где он существует, нет, живет яркой жизнью, как ему кажется. В этой жизни, непонятной бабушкам и дедушкам, бедным сельчанам, пьяницам и бомжам, он цветет и пахнет.

Баржонку ставило на - попа. Около неё кружили два катера.
Их длинные ножеобразные корпуса то и дело наполовину
вылетали из волн.

Отдаленная от большой цивилизации местность. Вечер. У телевизора сидит семья : отец, мать и сын. Все они – существа довольно странного вида. У мужчины очень маленькая бритая голова размером с два гусиных яйца, с маленьким личиком зеленовато-коричневого цвета, черты которого почти неразличимы. При этом у него очень широкие плечи, длинные руки и ноги. Он производит впечатление

Вениамин Михайлович никогда усердно не работал: ни умственно, ни физически. Он, вообще, никак не работал, только числился на работе. Везде был самым маленьким начальником; в любых организациях для него находили должности: или бригадира, но освобожденного от физического труда, или мастера, без особой ответственности, когда за весь производственный цикл отвечал вышестоящий руководитель, например, начальник цеха. Бывают такие маленькие номенклатурные работники, которые на руку вышестоящим должностным лицам. В случае чего, чтобы было на кого спустить всех собак.